Эти роли не для нас

Юнги прикрывает глаза, удобно устроившись на коленях модели, пока Чимин перебирает ему волосы, смотря телевизор, но не обращая особого внимания на то, что там показывают. Альфа мычит, когда младший проходиться короткими, но острыми, ногтями по его шее, а затем говорит:

— Мне так хорошо и спокойно с тобой, — Пак молчит, продолжая перебирать волосы мужчины, но затаивает дыхание, когда слышит дальнейшие слова Мина: — Я люблю тебя, милый, — старший поворачивает лицо в сторону своей пары и всматривается в его глаза.

— Я тоже тебя люблю, — модель наклоняется к старшему и целует его.

— Никогда не думал, что буду использовать ласковые прозвища к кому-то, — делиться Юнги.

— Ты обращаешься к мужу по имени? — как бы между прочим спрашивает Чимин.

— Да.

— И что, даже когда любил, не обращался к Чонину как-то ласково?

— Нет, мой былой максимум — с окончанием «а».

— Оказывается, раньше ты был черствым хлебушком, — хмыкает омега.

— Что же ты со мной делаешь? — Мин садится на диван, чтобы его лицо было на уровне лица Пака, и задумчиво смотрит на него.

— Люблю? — неуверенно отвечает модель и когда альфа тянет его на себя, целуя, Чимин понимает, что этот ответ правильный.

***

Ментоловый запах окутывает с ног до головы, оседая где-то в легких. Хочется уткнуться в шею Юнги и вдыхать этот аромат так, чтобы пропахнуть каждой клеточкой своего бренного тела, так, чтобы не осталось ни одного участка на коже, которое не было зацеловано этими губами, которые прямо сейчас пробуют мясо на готовность.

Хочется так сильно, что Пак едва себя сдерживает, чтобы не наброситься на мужчину и не утащить его обратно в спальню. Он усмиряет внутреннюю сущность, просит подождать, а сам хватает бокал, и большим глотком допивает вино. Омега тянется к бутылке, что стоит рядом с альфой, как ловит чужой взгляд.

— Что? — поднимает бровь Чимин, когда наполняет свой бокал новой порцией алкоголя.

Мин молчит, наблюдая за младшим, а затем все же говорит, вернув свое внимание мясу:

— Ты напьешься быстрее, чем я доготовлю ужин, — усмехается он, помешивая еду в сковороде.

— Разве? Я не так быстро пьянею, — Пак отпивает вино, приподняв уголок губ.

— Да, милый, это уже третий бокал, — кивает альфа и выключает плиту. Он поворачивается к омеге и подходит ближе, встав у его разведенных ног и положив руки на его бедра. — Ты будешь есть на столешнице? — поглаживая теплую кожу, спрашивает мужчина.

— А так можно? — поднимает бровь Чимин, обхватив талию Юнги ногами.

— Если хочешь, но за столом было бы удобнее.

— Только если на твоих коленях.

— Хорошо, — соглашается Мин и поднимает омегу на руки. Он переносит его за стол и садит на стул, пока сам отходит к плите, чтобы наложить еды в тарелку.

— Мне уже холодно, — долетает до ушей альфы жалостливый скулеж.

— Какой ты всё-таки капризный, Чимин-и, — хмыкает Юнги, качая головой. Вернувшись с едой, старший ставит тарелку на стол и, подняв модель на руки, садится сам, а затем усаживает на свои колени и Пака.

— Какой есть, — улыбается Чимин и тянется за поцелуем, как слышит мелодию звонка. Он отстраняется от Мина и переводит взгляд на звонивший телефон. Омега наблюдает, как мужчина берет телефон и со вздохом поднимает трубку:

— Привет, Чонин.

Модель закусывает губу, когда слышит голос собеседника, и, не зная, что лучше сделать, собирается отстраниться, но старший легко нажимает на его поясницу, потому Пак просто ложиться головой на плечо своей пары.

— Любимый, я уже так соскучился по тебе, — щебечет на той стороне Чонин. — Как твои дела?

— Все хорошо, — Юнги переводит взгляд на омегу, что смотрит прямо в его глаза, и хмурится, когда видит в шоколадных очах грусть. — У тебя как?

— Не очень. У меня скоро течка, а тебя нет дома. Мне тревожно без тебя, — грустно сообщает он, сопроводив свои слова усталым вдохом. — Хочу, чтобы ты поскорее вернулся домой. Как хорошо, что остался всего день разлуки и послезавтра ты уже будешь со мной.

— Да, — бесцветно отвечает Мин, наблюдая за грустными глазами Чимина.

— К слову, сегодня утром мне звонил твой папа. Сказал, что они заедут к нам на выходных. Югём-щи хочет обсудить планы на Новый год.

— Хорошо.

— Ты какой-то задумчивый. Все хорошо?

— Да, работы много, — оправдывается альфа.

— Ох, ну тогда поскорее иди отдыхать. Пока, люблю тебя.

— И я тебя, — мужчина кладет телефон на стол и берет младшего за щеки. — Почему ты погрустнел так резко?

— Просто грустно стало, — отмахивается Чимин, отведя взгляд в сторону.

— Почему ты не говоришь мне?

— Малыш, это не так важно, — грустно усмехается модель.

Мин сжимает губы в тонкую полоску и долго смотрит в глаза напротив. Затем все же вздыхает и, кивнув, говорит:

— Хорошо, я не буду допытываться.

Омега благодарно кивает и, пока альфа подносит к его губам немного остывший кусочек мяса, он продолжает ковырять свою душу.

***

Чимин натягивает на себя пальто и, попрощавшись с гримёрами, проверяет наличие своей сумки и уже собирается идти на выход, как слышит голос менеджера:

— Чимин, — омега поворачивается к альфе, устало моргая. — Вижу, ты устал, поэтому постараюсь побыстрее. Завтра тебе нужно будет поехать в Пусан. Фотосессия у моря.

— В конце ноября? — удивляется Пак, но прекрасно понимает, что в мире моделинга это не влияет ни на что.

— Да, фотосессия будет не в море, а на набережной. Так что возьми с собой теплый пуховик, чтобы в перерывах мог согреться. Там ты пробудешь пару дней.

— Хорошо, — кивает омега. — До завтра, — он машет рукой и заходит в лифт.

Нажимает на кнопку и ждет, когда лифт доставит его на нужный этаж, на котором находиться кабинет Юнги. Чимин достает телефон, где печатает сообщение альфе, в котором пишет, что уже поднимается. Он слышит, что кто-то входит в лифт, но головы не поднимает, пока не улавливает ушами знакомый голос:

— Привет, Чимин!

Модель поднимает голову и натыкается на радостное лицо Чонина.

— О Чонин, — растерянно говорит младший.

— Я вот к мужу приехал, — делиться омега и нажимает на нужную ему кнопку лифта. — К нам завтра приезжают его родители и я на все сто уверен, что Югём-щи снова будет нас отчитывать по поводу детей. Я-то не против завести ребенка, но Юнги не хочет почему-то, — он пожимает плечами и переводит взгляд на младшего. — Как мне его уговорить?

— Для начала узнать причину нежелания, — сконфуженно говорит Чимин и скрещивает руки на груди, уткнувшись взглядом в пол.

— У него всегда одно оправдание — работа, — фыркает Чонин. — Как он не поймет, что пора бы уже завести ребенка. Хотя бы одного! — старший вздыхает и смотрит на модель. — Может, стоит сделать это без его ведома? — поднимает бровь омега.

— В каком смысле? — не понимает Пак и вздрагивает, когда двери лифта открываются, но он все еще ожидает ответ на свой вопрос.

— Как вариант — проткнуть презерватив, — хмыкает Мин и выходит из лифта. — Пока, — он машет рукой Чимину и уходит.

Оставшись в лифте одному, модель вздыхает и прикрывает глаза руками, трет, а затем опускает руки по швам. Так больно в груди, но одновременно с тем и мерзко.

Мерзко от самого себя.

Почему он решил, что может влезть в чужую семью и быть при том счастливым? Это так отвратительно, что тошнит от себя.

Чимин поедет домой, а к Юнги пускай идет его муж. У Чонина больше прав на альфу, тем более он его муж, а Пак — дрянь, которая рушит чужое счастье, — вот, что думает омега.

***

Когда Юнги слышит голоса за дверью, он в предвкушении улыбается и готов уже увидеть своего любимого, как в дверях показывается его муж. Мужчина хлопает глазами и не понимает, что это все значит: только что он получил СМС от Чимина, где говорилось, что тот поднимается, но в его кабинет вошел Чонин.

Это розыгрыш?

От раздумий его отвлекает вибрация телефона. Он берет его в руки и читает пришедшее сообщение:

«Чонин здесь. Не думаю, что он будет рад видеть меня с тобой, учитывая, что у него серьезная тема для разговора: дети. Дружеское предупреждение — он думает, что проткнуть презерватив — неплохой вариант.»

Юнги хмурится, когда откладывает телефон в сторону и поднимает глаза на мужа.

— Любимый, я скучал, — улыбается омега и садиться на кресло.

— Мы виделись утром, — мужчина возвращается к документам, а в голове то, что написал ему Чимин.

— Может, ты прекратишь мне изменять? — альфа медленно поднял глаза на мужа. — Я уже начинаю ревновать тебя к этим чертовым бумагам, — Мин тихо выдохнул.

— Ты знаешь, у меня-

— Да, у тебя много работы. Я помню, — раздражённо вздыхает Чонин. — Я очень надеюсь, что завтра директор возьмёт отгул и сможет провести время со своей семьёй.

— Да, я уже сказал об этом Хёнджину, — кивает Юнги. — Как дела?

— Хорошо. В лифте Чимина встретил, но я так и не спросил, куда он собирался, — с досадой в голосе говорит младший. Замолкнув на несколько минут, омега смотрел на мужа, а затем поднялся с кресла и, обойдя стол, сел старшему на колени, обняв двумя руками за шею. Мин смотрел на Чонина с приподнятой бровью, в ожидании действий с его стороны. — Любимый, завтра к нам приедут твои родители на выходные и я не уверен, что у нас будет время на нас двоих, так может, мы насладимся друг другом сейчас? — проведя пальцем по шее мужчины, он кокетливо улыбается и жмется ближе, чувствуя, как Юнги напрягается.

Альфа тяжело выдыхает и, сглотнув, выдавливает:

— Ладно.

Младший довольно улыбается и целует мужа, стягивая с его шеи галстук.

***

Мин кусает щеку, ожидая, когда ему откроют входную дверь и впустят в квартиру. Сегодняшний вечер он может провести с любимым омегой, потому что ближайшее два дня он должен будет возвращаться домой вовремя, как подобает порядочному мужу.

Дверь все же распахивается и в проёме стоит Чимин в одном шелковом халате с взлохмаченной головой. Он большими глазами смотрит на альфу и уже собирается обнять того, как чувствует запах ванили на Юнги.

Модель поджимает губы, чувствуя острую боль в сердце, и опускает глаза вниз, чтобы не показать слез. Пак прекрасно понимал, что если он станет любовником Мина, альфа все еще будет со своим мужем и то, что они занимаются сексом, как и подобает супружеской паре, — нормально и Чимину придется с этим смириться.

Юнги ему не принадлежит.

Юнги принадлежит своему мужу, а Пак — тварь.

Вот такая она, жизнь. Стараешься придерживаться правил, моралей, быть хорошим человеком в глазах окружающих, но сам то знаешь, что ты давно перечеркнул все правила и морали для себя. И пока другие видят в тебе светлого человека для подражания, ты знаешь, что гнилой внутри.

Омега молчит, подняв глаза на альфу, и все же решается сказать хоть что-то, но то, что вылетает из его рта, причиняет боль и самому Чимину:

— Давай расстанемся.

Он видит в глазах напротив шок и недопонимание, да и сам Пак в шоке от сказанных им же слов.

Да.

Он собирался ему это сказать, но не сегодня.

Сегодня он хотел побыть еще немного счастливым и любимым, хоть и грязным для себя, но то, что от Юнги пахнет ванилью, само за себя все говорит, потому Чимин не выдержал.

Он не может.

Не может быть рядом с мужчиной, у которого есть муж, что ждет его дома с «работы», чужой, хоть и родной сердцу, альфа, который пахнет другим. Пак просто бы не смог находиться в объятиях Мина и чувствовать запах ванили на любимом, даже если понимает, что это правильно. Неправильно — то, что он в объятиях Юнги, а не Чонин.

— Ты сейчас шутишь? — неверяще хмыкает мужчина.

Модель едва сдерживает слезы, а чтобы точно не расплакаться перед альфой, которого он чертовски сильно любит и хочет бросить, омега сжимает одну руку в кулак, впиваясь короткими ногтями в ладонь.

Чимин смотрит на старшего стеклянными глазами и вообще пытается смотреть сквозь него, чтобы не причинять себе ещё больше боли, но сердце грохочет в груди так, будто еще немного и у него будет тахикардия.

— Я серьезно. Давай расстанемся, — уже менее решительно произносит он, все еще стараясь не смотреть на мужчину.

— Почему? Тебе так плохо со мной?

«Конечно, нет, я счастлив, когда рядом с тобой. Я чертовски счастлив, когда могу обнимать тебя, целовать и просто быть рядом с тобой, вдыхая твой запах, но я такой плохой человек. Я просто не заслуживаю быть счастливым, а ты не должен быть счастлив со мной. Ты должен быть счастлив со своим мужем.»

— Да, мне тяжело делить что-то или кого-то. Ты разве не знал, я чертовски эгоистичен, — поднимает бровь омега и старается верить в сказанное, потому смотрит на мужчину совершенно пустыми глазами.

— Все дело в твоём эгоизме? — холодно интересуется Юнги.

Еще немного и Чимин разрыдается.

— Да, и я не хочу меняться ради кого-то. Тем более все это неправильно. Ты должен быть со своим мужем. Мне не следовало влезать в вашу семью. — он безразлично пожимает плечами и прячет сжатую руку в кулак за спину, потому что чувствует, как по ладони и пальцам стекает что-то теплое.

— Я тебе говорил, мой муж далеко не ангел.

— Это подло, Юнги, — резко говорит Чимин. — Если ты хотел отомстить Чонину, не нужно было выбирать такой способ. И даже если у тебя есть с ним какие-то счеты или обида на него, для меня он просто человек, которому я без причины причиняю боль. Мне противно от самого себя.

— То есть ты просто хочешь бросить меня из-за этого?

— Для меня это важно. Мой первый альфа, с которым у меня были серьезные отношения, изменял мне. Я тогда чертовски сильно ненавидел его и его любовника, а теперь сам я являюсь такой тварью.

— А если я разведусь?

— Тебе не следует разводиться, из-за меня — тем более. Просто забудь обо мне и живи со своим мужем. Заведите ребенка и будьте вместе. Я тебе не нужен и не смогу дать тебе семью.

Так больно от своих же слов, но если для того, чтобы любимый был счастлив, его нужно прогнать, то омега сделает это, несмотря на собственную боль.

Альфа ещё несколько секунд смотрит на омегу, кажется, будто вматриваеться, чтобы разглядеть правду в шоколадных глазах, но затем, развернувшись спиной к модели, идет обратно к лифту. Он так и стоит спиной, когда двери закрываются, и лифт трогается с места.

Чимин лишь громко всхлипывает, закрыв дверь квартиры, и закрывает рот кровавой ладонью, упав на колени в коридоре квартиры.