Рецепт Счастья

Матвей приехал даже быстрее, чем обещал, и уже стоял на выходе из леса, когда Алина дошла до него.

- Всё-таки пришла. - вместо приветствия сказал он, выходя из машины.

- Да так, думала уйти по-быстрому, а ты приехал раньше. – кокетливо встряхнув волосами, Алина поравнялась с ним и, дождавшись, когда Матвей галантно раскроет дверь, села на переднее сиденье.

Фыркнув, он уселся рядом и завёл машину, а затем повернулся к Алине.

- Красотка, я и не сомневался, что ты придёшь.

- Самоуверенности тебе не занимать, отщипнёшь кусочек для меня? – она закатила глаза.

- Нет, у тебя и так с этим всё в порядке. Ходишь вся такая гордая постоянно, даже мне к тебе страшно подходить, вдруг отошьёшь?

Алину удивило такое признание, но она не подала виду.

- Да лааадно, это ты обычно как павлин ходишь, а я так, скромная студентка. – Лина, чуть склонив подбородок, опустила взгляд на свои ноги и приняла самый смиренный вид, на который была способна.

- То есть я – павлин? – он откинул голову на сиденье и засмеялся, обнажая ровный ряд белоснежных зубов. «Даже унитазы менее белые» - подумалось Алине.

- Радуйся, что всего лишь павлин, а не другой вид пернатых. – всё также скромно произнесла она, разговаривая со своими коленками.

Матвей сделал вид, будто собирается щёлкнуть Алину по носу, и, когда она возмущённо вышла из образа святой простоты и шлёпнула его по руке, надавил на газ. Машина медленно поползла к асфальтированной дороге.

- Ты, конечно, невероятная актриса, но в роли скромницы выглядишь неубедительно. – улыбка не сходила с лица Матвея, и Алина невольно залюбовалась его профилем и улыбнулась в ответ.

- А я так старалась!

Он повернулся к ней и на мгновение застыл, словно перед экспозицией в музее, внезапно попавшей в поле зрения и захватившей его. Но почти сразу, спохватившись, вернул взгляд на дорогу: они уже выезжали на оживлённую дорогу – наступал час-пик, когда большинство возвращались с работы или учёбы домой.

- Ты знала, что у тебя невероятно красивая улыбка?

Алина почувствовала, как её щёки обретают нежно-розовый оттенок. Конечно, она знала. Улыбка – это тайное оружие любого человека, она меняет лицо и делает каждого во сто раз привлекательнее. Она улыбалась постоянно, заражая других оптимизмом, и наблюдая, как улыбка разоружает даже негативно настроенных людей. Но слышать комплименты от Матвея было непривычно и, как бы она не хотела это отрицать, приятно.

Как так? Ведь он никогда не нравился ей, не считая лёгкой увлечённости ещё год назад, когда они только поступили в универ. Она не желала сейчас отношений, не хотела отвлекаться от учёбы, но Матвей заинтересовал её. Он как будто намеренно искал встречи с ней, и не просто по делу, делал комплименты, был обезоруживающе мил и вежливо-настойчив. Сложно не поддаться этому интересу.

- Куда поедем? Я предлагаю в центр, там можно взять невероятно вкусный глинтвейн и потом прокатиться по городу.

- Вези меня хоть на край света. Ради вкусного глинтвейна я уеду с тобой даже в Нарнию! – мечтательно закатила глаза Алина.

- В Нарнию я и просто так уехал бы! – Матвей усмехнулся. – Вкусный глинтвейн правда тяжело найти, но я обещаю, этот будет лучшим в твоей жизни.

Разрекламированное Матвеем место с божественным глинтвейном оказалось маленькой кофейней, которую Алина навряд ли приметила бы, будь она одна. Корольков оставил её в машине, а сам вышел за напитками.

Отсутствовал он долго. Сначала Алина наблюдала за суетливыми прохожими, кто-то бежал, не отвлекаясь от экрана смартфона и почти врезаясь в других людей, кто-то громко разговаривал по телефону, какая-то бабуля, встав прямо на дорогу и торопливо осмотревшись, поковыляла прямо посреди широкой магистрали. После этой бабушки ничего интересного больше не было, и Алина, заскучав, достала телефон, зашла в соц сети и принялась лениво пролистывать ленту новостей.

Испугавшись открывшейся с её стороны двери, Лина едва не выронила телефон. Это вернулся довольный Матвей с двумя большими стаканами.

- Заскучала? – дёрнул бровями он и вручил ей сдвоенный подстаканник.

- Капитан очевидность! Ты куда пропал? Отправился в саму Нарнию, чтобы раздобыть мне глинтвейн? Надеюсь, рахат лукум захватил?

- Нет, его сегодня не было в наличии. И мне, кстати, нравится, что у нас уже есть своя тема, - Нарния для избранных. – он подмигнул и, обогнув машину, сел рядом с Линой.

Она отпила из тематического осеннего стакана с городским пейзажем в оранжевых тонах  и замычала от удовольствия. Да, это было то, что нужно! Насыщенный вишнёво-апельсиновый вкус, кисловато-терпкий, с ярко выраженным ароматом и привкусом корицы, - чистое наслаждение.

- Ну как, твои вкусовые сосочки довольны? – спросил Матвей, внимательно наблюдая за Алиной.

- Мои вкусовые сосочки в экстазе! Плюс десять баллов тебе в карму за открытие для меня этой прекрасной кофейни! Там всё такое вкусное?

- Ну, из того, что я успел попробовать, да, всё обалденное. У меня яблочный чай, будешь? – предложил он свой стакан.

Алина с трудом оторвалась от своего напитка, сделала небольшой глоток из стакана Матвея и восхитилась:

- Очень вкусно! Всё, у них появился новый постоянник. А ты откуда узнал об этом месте?

- Да так, знакомая здесь работает. – кажется, Корольков немного смутился, но Алина не придала этому значения. – Поехали?

Город начал медленно освещаться иллюминацией. Между Алиной и Матвеем повисло молчание. Он включил неизвестного Алине русского исполнителя, поющего какой-то мелодичный лирический рэп, и аккуратно вёл машину, источая спокойствие и уверенность, а она крепко ушла в себя, безотрывно смотря на приборную панель и не думая ни о чём.

- Алин, - Корольков провёл по её руке горячими пальцами, наконец привлекая внимание после нескольких неудачных попыток. - По обложкам я тебе завтра кину материал, глянешь?

- Прости, - она слегка покраснела, - Я чуть-чуть дзен словила. Да, конечно, посмотрю.

- Какой у тебя адрес? Довезу, а потом по делам ещё смотаюсь.

Алина назвала адрес своей хрущёвки, и между молодыми людьми вновь повисла непринуждённая тишина.

- Слушай, а почему ты в универе совсем не появляешься? – решила первой нарушить молчание Алина.

- Я работаю у отца в фирме, и мне слишком лень ещё и на учёбу ходить. Всё равно сессию мне закрывают, проблем нет. – беззаботно произнёс он. – Я там числюсь только ради отцовского спокойствия, чтобы он меня не доставал. А ты почему пошла на экономиста, а не в художку, например?

- Я просто долго не могла определиться с профессией. – Алина замялась. - Знаешь, это такая стандартная ситуация, как обычно бывает: в девятом классе ты думаешь, что впереди ещё целых два года, и ты точно поймёшь, кем хочешь быть. Потом ты идёшь в десятый класс с теми же мыслями. А в одиннадцатом ты внезапно понимаешь, что как таковых талантов и интересов у тебя нет, и нужно просто выбирать профессию по востребованности. – помолчав, она добавила. - А рисовать можно и без профессионального образования. А именно в Новосиб я поступала потому, что здесь недалеко, в деревне, живёт моя тётя.

- Я тебя понимаю, у меня вообще не было выбора. – невесело усмехнулся Матвей. – Постой, так ты не местная?

- Нет, я из маленького северного городка, родители остались там, а я пока что здесь.

Разговоры о её профессиональном выборе и будущем навеивали на Алину странную тоску. Её душа не лежала к экономике, но выбор совершён, и его нужно было принять. Она приоткрыла окно и вдохнула тёплый осенний воздух, не позволяя себе уйти в грустные мысли.

- Я слышала, твой отец какой-то крупный бизнесмен. А ты, получается, преемник его бизнеса? – продолжила расспросы Алина.

- Да, он владелец нескольких заводов в городе, а я пока работаю в офисе его компании. – нехотя ответил Корольков, не отрывая взгляда от дороги. – Я единственный ребёнок в семье, поэтому да, получается, преемник.

- Ты этому не рад? – утверждая, спросила она.

- Не особо. Радости в этом мало. Быть ребёнком в настолько богатой семье, конечно, даёт много преимуществ, но быть старшим или единственным ребёнком – наказание на всю жизнь, с самого детства дают понять, что сам себе ты не принадлежишь.

Матвей аккуратно припарковался у дома, и Алина удивилась, насколько быстро прошло время, а она и не заметила.

- Я прекрасно провёл время, - проникновенно сказал он, понижая голос и пуская мурашки по всему телу Алины взглядом ледяных глаз. – Нужно будет повторить.

- Я тоже хорошо отдохнула, спасибо тебе. – искренне ответила она и замялась, не зная, как прощаться. – Ну ладно, тогда, увидимся.

Алина неловко махнула на прощание и собралась выходить, но была остановлена рукой Матвея, обернувшейся вокруг её тонкого запястья.

Он привлёк девушку к себе, обнял, на секунду прижав крепче, чем при обычных дружеских объятиях, и, шепнув куда-то у шеи «увидимся», обдавая своим горячим дыханием, отпустил Алину.

- О Боже... Боже, Боже, Боже! – воскликнула Алина, вваливаясь в квартиру и судорожно дыша, словно после спринтерского забега.

Сердце сумасшедше колотилось, щёки алели, а перед глазами стояло лицо Матвея, внимательно следящее за ней, пока она на негнущихся ногах ковыляла до подъезда. И его глаза, кажущиеся кусочками льда при свете заглядывающих в машину фонарей.

Кажется, сегодня состоялось её первое, за почти девятнадцать лет, свидание. Хотя, может для Матвея это не было свиданием. Но это неважно.

Сейчас Алину волновали её собственные чувства, которые, кажется, выходили из-под контроля.

Корольков был совсем не тем человеком, в которого стоило влюбляться. Она напоминала себе это каждую минуту, но сердце было не угомонить. Глупое, - оно отказывалось понимать простую истину.

Алина мечтала о чистой первой любви, как было у её родителей. Они сошлись ещё в школе, будучи пятнадцатилетними подростками, и, казалось, их любовь вечна. Двадцать пять лет вместе – а родители до сих пор выглядели словно только влюбившиеся друг в друга подростки: постоянно обнимались, бесконечно разговаривали, веселились и жить друг без друга не могли.

Она не ждала принца, но хотела быть первой и единственной любовью, незапятнанной предыдущим опытом, а о похождениях Королькова знал весь университет, быть одной из его побед не хотелось. Но именно с ним она почувствовала тех пресловутых бабочек в животе, которые устроили там безумный хоровод. Может это и есть та самая влюблённость, которая превращается в настоящую любовь, сносящую крышу?