Тихая ложь

Дом Артуро ДеВилля расположен в элитном районе. Достаточно близко от всего важного, но в то же время вдали от сумасшествия субботнего вечера. По крайней мере, настолько, насколько это позволяет жизнь в Нью-Йорке. Я останавливаю мотоцикл перед железными воротами и поднимаю защитный козырек. Глядя прямо в камеру, я нажимаю кнопку вызова. Через несколько мгновений ворота отъезжают в сторону.
Я паркую мотоцикл и направляюсь к входной двери, где стоит брат Сиенны и смотрит на меня.
— Какого хрена ты здесь делаешь? — спрашивает он сквозь зубы.
— Мы что, собираемся обсуждать дела на твоем крыльце?
Артуро оценивающе оглядывает меня, затем поворачивается и направляется в дом. Я следую за ним через просторную гостиную. Несмотря на свои размеры, комната кажется неожиданно уютной, как дом. Большая книжная полка, удобный кожаный диван, пианино в углу. На стенах висят фотографии, на большинстве из которых изображены Сиенна и ее сестра.
Артуро обходит барную стойку, разделяющую пространство, и входит в кухню, направляясь к плите.
— Что ты хочешь? — спрашивает он, добавляя немного приправы к тому, что готовится на гриле.
Я перемещаюсь к барной стойке и сажусь на самый дальний справа барный стул, располагаясь так, чтобы его лицо было в поле моего зрения. У босса глубокий голос, который я слышу без проблем, но я не рискую, когда речь идет о бизнесе.
— Один из наших складов загорелся, — говорю я. — Мне нужно больше товара.
— Сколько?
— Полтонны, как минимум.
— Шесть недель, — говорит он, переворачивая стейки.
— Мне это не подходит. Мне нужно, чтобы она была здесь через десять дней.
Артуро подцепляет вилкой кусочек сыра с тарелки с антипасто и кладет его в рот, наблюдая за мной, пока он жует. Игры во власть — итальянцы их просто обожают.
— Я могу доставить их в ближайшие выходные, — говорит он с ухмылкой, — но к обычной цене мне придется добавить 30-процентный взнос за срочность.
— Это очень дорого. Все члены твоей семьи получают такую цену, или я особенный?
Артуро бросает вилку в раковину и пересекает кухню с яростным выражением лица.
— Ты не моя гребаная семья.
— Я женился на твоей сестре. Там, откуда я родом, это считается "семьей". — Я наклоняю голову в сторону, удерживая его взгляд. — Но опять же, там, откуда я родом, никто не смог бы заставить меня отдать свою сестру незнакомому человеку. Скажи мне, Артуро, ты тоже позволяешь своему дону указывать тебе, когда тебе можно помочиться, или ты можешь принять это решение сам?
Я не замечаю ножа, пока он не оказывается на полпути к моему лицу. Я блокирую его руку, отводя прямой удар в глаз, но в итоге получаю длинный порез по щеке. Схватив запястье Артуро одной рукой, я хватаю его за волосы на затылке другой и прижимаю его лицо к деревянной барной стойке между нами. Он рычит и снова направляет нож к моей голове. Я отпускаю его волосы, хватаю его руку с ножом и выкручиваю. Я не слышу звука щелчка, но, судя по вою Артуро, я сломал ему запястье.
Мощный удар в подбородок заставляет меня откинуть голову в сторону. Делаю шаг назад и трясу головой, пытаясь избавиться от звона в ушах. Я думал, этот сукин сын — правша.
Артуро огибает барную стойку и бросается на меня. Я уклоняюсь от левого хука, направленного мне в лицо, и упираюсь локтем ему в грудь, но тут же задыхаюсь, когда он бьет меня коленом в живот. Выпрямившись, я хватаю его за рубашку и бью его о ближайшую стену. Затылком он ударяется об одну из больших картинных рам, которая падает и разбивается вдребезги.
— Этот разговор должен был состояться до подписания свидетельства о браке, знаешь ли. — Я сплевываю кровь в сторону, а затем наношу удар ему в живот. — Но твоя сестра теперь моя. И ты ничего не можешь с этим поделать.
— Если бы я знал, какой ты больной урод, я бы никогда не позволил Сиенне выйти за тебя замуж.
— Я не хуже других мужчин в нашем мире. Взгляни на своего дона. Рассылает части тела по почте в качестве предупреждения.
— Ага. А ты просто прибиваешь людей к стенам и вырезаешь кресты на их груди. — Артуро наклоняется вперед, его взгляд прожигает меня насквозь. — Сиенна плакала неделями после смерти своей собаки. Представь, что будет, когда моя сестра узнает твой маленький секрет. Мне даже не нужно ничего делать, кроме как рассказать ей эту маленькую деталь, и она прибежит обратно домой.
— Может, она и убежит. Но я приду за ней и верну ее обратно.
— Ты не вернешь ее, Драго. Аджелло может быть безжалостным, но он никогда не заставит женщину вернуться к мужчине, которого она боится.
Я обхватываю свободной рукой горло Артуро и сжимаю его.
— Тогда мне придется позаботиться о том, чтобы ты ничего не смог рассказать Сиенне.
Левая рука Артуро взлетает вверх, в ответ хватая меня за горло.
— Ты можешь попытаться.
Стук распахивающаяся двери о стену и топот бегущих ног разносятся по дому. Пара рук обхватывает меня за талию, оттаскивая в сторону. Я пытаюсь ударить держащего меня человека локтем, но другой человек перехватывает мои конечности. Артуро отталкивается от стены и бросается на меня, но двое других парней хватают его и удерживают.
Входит дон Коза Ностры и встает посреди комнаты.
— Семейные разборки? — спрашивает он, глядя на меня, затем переводит взгляд на своего подчиненного.
— Да. Никак не можем договориться, где проведем следующее Рождество. У Артуро или у меня, — говорю я.
— Действительно. — Дон кивает своим людям. — Проводите господина Попова. Они могут закончить свои праздничные планы в другое время. А мне нужно поговорить с Артуро.
Я стряхиваю с себя держащих меня людей и делаю шаг к дону.
— Я знаю о твоей маленькой шпионской схеме. Это дерьмо прекращается прямо сейчас, Аджелло, или, клянусь Богом, ничем хорошим это не кончится.
Не дожидаясь его ответа, я поворачиваюсь и направляюсь к входной двери. Дойдя до порога, я оглядываюсь через плечо и встречаю взгляд Аджелло.
— И если твой подчиненный ещё раз посмеет вмешиваться в мою личную жизнь, мне придется его убить.
— Сиенна любит Артуро. Его убийство не пойдет на пользу твоему браку, — говорит он. — И Артуро не будет вмешиваться.
Я киваю и выхожу на улицу.
Чернила от сломанной ручки на одной из моих любимых футболок. Прекрасно. Я спешу через фойе, чтобы найти Кеву и попросить у нее пятновыводитель, когда слышу рев мотоцикла. Я выглядываю в окно, выходящее на подъездную дорожку, и вижу, как черный мотоцикл отъезжает в сторону. Заглушив двигатель, водитель выходит и снимает шлем. Это Драго. Я и не знала, что мой муж ездит на мотоцикле.
Драго оставляет шлем на ручке и подходит к входной двери. Я задыхаюсь, глядя на левую сторону его лица. Она вся в крови. Я бросаюсь к входу и успеваю добежать до него как раз в тот момент, когда он заходит внутрь.
— О Боже! — Я закрываю рот рукой, глядя на длинный порез на левой щеке. Из него все еще сочится кровь.
— Кева! — кричу я и делаю шаг вперед, протягивая руку к его подбородку, но он отдергивает голову.
— Тебе что, пять лет? — Я огрызаюсь и пытаюсь снова. — Дай посмотреть.
На этот раз он не двигается, и я беру его подбородок между пальцами, поворачивая его лицо в сторону.
— Господи, Драго. — Я фыркаю, глядя на его щеку. Порез длиной четыре дюйма.
— Что происходит… О Боже! — Кева подбегает ко мне сзади. — Отнеси его на кухню, Сиенна. Сейчас же.
Драго делает шаг, и моя рука падает с его лица. Я смотрю на его спину, пока он идет через фойе, а затем рысью бегу за ним.
— Сотри кровь с его лица. — Кева сует мне в руки кухонное полотенце и миску с теплой водой. — Я пойду принесу аптечку.
Я смотрю на миску в своих руках, потом на мужа, который садится на стул за кухонным столом.
— Дай-ка мне это, — говорит он, расстегивая пиджак. Белая рубашка под ним покрыта пятнами крови.
Я ставлю миску на стол и окунаю кухонное полотенце в воду. Драго тянется взять тряпку у меня из рук, но я отдергиваю ее.
— Не двигайся, — бормочу я и делаю шаг к его ногам. Осторожно я начинаю стирать кровь с его лица.
Начинаю с шеи, затем перехожу к подбородку. Моя рука дрожит, и дрожь усиливается по мере того, как я приближаюсь к порезу. Единственный раз, когда я видела столько крови, — это когда Артуро порезал ладонь, когда чистил рыбу десять лет назад. Я закричала и потеряла сознание.
Пальцы Драго обхватывают мое запястье, отводя мою руку от его лица.
— Похоже, ты не очень хорошо переносишь вид крови.
Я смотрю в его глаза.
— Я в порядке.
— У тебя такое бледное лицо, что оно становится зеленым. Дайте мне полотенце.
Я стиснула зубы.
— Нет.
Другая его рука ложится на мою спину и притягивает меня еще ближе, пока мои губы не оказываются в дюйме от его губ.
— Дай мне это гребаное полотенце, Сиенна.
— Нет. Ты сделаешь себе больно.
— Почему тебя это волнует?
— Мне все равно, — говорю я, касаясь его губ.
В кухню врывается Кева с коробкой, полной медицинских принадлежностей.
— И как же это случилось? — Она швыряет контейнер на стол.
Драго отпускает мое запястье.
— Ножом. У тебя там есть прививка от столбняка?
— По-твоему, я похожа на скорую помощь? — Кева огрызается и наклоняется, чтобы осмотреть его щеку. — Нужно наложить швы. Что случилось?
— Я побеседовал со своим шурином.
— Это сделал Артуро? — Я удивленно смотрю на него. — Но почему?
— Деловые разногласия.
— Идиоты, — говорит Кева, брызгая чем-то на его щеку. — Сиенна, там где-то есть швейный набор. Найди его.
— Может, ему лучше в больницу? — Я поворачиваюсь и начинаю рыться в припасах, остро ощущая руку Драго, которая все еще лежит на моей спине, прижимая меня к себе.
— Этот человек скорее умрет от потери крови, чем снова попадет в больницу.
Я передаю швейный набор Кеве, которая с помощью марли протирает порез Драго, и перевожу взгляд на шрам от ожога, виднеющийся над воротником его рубашки. Когда я снова поднимаю глаза, Кева двумя пальцами сжимает края раны, просовывая изогнутую иглу сквозь кожу, и зашивает ее прямо у меня на глазах. Я кладу дрожащую руку на другую щеку Драго и задерживаю дыхание.
Кева говорит, но ее слова звучат приглушенно, как будто кто-то закрыл мне уши. Быстрым движением она завязывает нить и обрезает ее.
— Еще одна.
В затылке раздается странный стук. Как будто мое сердце каким-то образом переместилось туда и теперь бьется в два раза чаще, чем обычно.
Это больно? Должно быть, больно, даже с обезболивающим спреем. Это сделал мой брат? "Я убью его на хрен", — шепчу я и провожу тыльной стороной ладони по другой щеке Драго.
Игла снова пронзает кожу моего мужа. Я хочу отвернуться, но не могу поднять глаза. Кева тянет за нитку, и Драго вздрагивает. Это мизерное движение челюсти, но я чувствую, как под моей ладонью все дрожит. Все перед глазами растворяется.
— Сиенна?
Я слышу голос Драго, но он далеко, слишком далеко.
— Сиенна! Посмотри на меня, детка. — Он кричит, но его крики еще никогда не были такими далекими.
Все, что я вижу, — это белая дымка передо мной, но вскоре она сменяется чернотой.
Сиенна закатывает глаза, и я ловлю ее, когда ее тело обмякает и прижимается к моему.
— Сиенна! — Я нежно обнимаю ее, слегка встряхивая, чтобы привести в чувство. — Пожалуйста, детка.
Кева шлепает меня по предплечью.
— Перестань трясти бедную девочку. Она только что упала в обморок.
— Что! Почему? — Я смотрю на бледное лицо жены, и в моей груди разгорается паника. — Я вызову врача.
— Не говори глупостей. Она придет в себя через минуту. Садись, я наложу повязку на твою рану.
— Я отнесу ее наверх, — говорю я и выхожу из кухни. Кева кричит мне вслед, что-то про инфекцию, но я не обращаю на нее внимания.
Я несу Сиенну в нашу спальню, но не могу заставить себя отпустить ее. Вместо того чтобы положить ее на кровать, я сажусь на край и продолжаю держать ее на руках. Ее голова прижимается к моей груди, а к щекам уже возвращается цвет. Глаза Сиенны открываются, но взгляд остается расфокусированным.
— Детка? — Я крепче прижимаю ее к себе. Слышит ли она стук моего сердца?
Она бормочет что-то, что я не могу расшифровать.
— Ты потеряла сознание, — говорю я и опускаю голову, приближаясь к ее лицу. — Не смей больше так делать.
Сиенна моргает, потом говорит что-то еще и прищуривает на меня глаза. Я не обращал внимания на ее губы, но, кажется, я услышал "Артуро", так что я предполагаю, что она спросила о своем брате.
— Он в немного худшем состоянии, чем я, но жить будет, — говорю я и опускаю глаза к ее рту.
— Кто?
Черт. Я неправильно понял.
— Что ты только что сказала?
— Я сказала, что ты не можешь приказать мне не падать в обморок.
Приказать. Артуро. Слишком похоже звучит. (Имеется в виду, что Order и Arturo — звучат почти одинаково) Черт.
— Могу. И я говорил о твоем брате.
Сиенна кладет ладонь на мою неповрежденную щеку.
— Что ты сделал с моим братом, Драго?
— Я сломал ему запястье. И, возможно, несколько ребер.
— Что? — Она выпрямляется, чтобы сидеть прямо у меня на коленях. — Из-за какого-то деловой ерунды?
— Это он начал.
Она приподнимает брови, касается пальцем моей нижней губы и начинает проводить по линии моего рта.
— Артуро никогда ни на кого не нападет просто так, если его не спровоцировать. Ты спровоцировал его?
— Может быть, немного. — Я зажимаю ее палец между зубами и покусываю его.
— Ой. — Она отдергивает руку. — За что?
— За то, что напугала меня. — Я падаю обратно на кровать, притягивая ее к себе. — Больше никаких обмороков.
Сиенна криво улыбается, прижимаясь ко мне.
— Я буду стараться изо всех сил.
— Хорошо. Снимай. Блузку. Медленно.
Она начинает расстегивать пуговицы на шелковистой вещи. Лаймово-зеленая с золотыми звездами. Предполагалось, что это предмет одежды, но вместо этого он напоминает мне подарочную упаковочную бумагу. Я кладу руки ей на талию, затем скольжу ими вверх по ее грудной клетке к зеленому кружевному лифчику.
— Где ты находишь такие вещи, Сиенна?
— В магазинах. — Она бросает блузку на пол и расстегивает бюстгальтер, обнажая свои упругие, аппетитные груди.
Я сжимаю их в ладонях и смотрю, как она втягивает воздух.
— На тебе подходящие трусики?
— Я не уверена. Почему бы тебе не проверить?
Я провожу ладонями по ее груди и животу и хватаюсь за эластичный пояс юбки. Она линялая, как балетная пачка, но золотистого цвета, под цвет звезд на ее рубашке. С той осторожностью, с какой позволяют мои большие руки, я стягиваю ее вверх и через голову.
— Зеленый. — Я улыбаюсь и щипаю резинку на задней части ее трусиков. А затем, тяну вверх.
Сиенна выгибает спину, ее рот полуоткрыт в беззвучном стоне. Свободной рукой я отодвигаю кружевную полоску и заправляю ее между ее складочек. Придерживая большим пальцем ткань, чтобы она не соскользнула, я еще раз затягиваю пояс.
Сиенна опускает голову и наклоняется вперед. Ее учащенное дыхание обдает мое лицо, когда я ослабляю хватку ее трусиков, чтобы в следующий момент натянуть их еще сильнее.
— Так что, мы снова разговариваем? — Она натягивает брюки, хватается за обе стороны моей рубашки и дергает, отрывая несколько пуговиц. — Или мы все еще только трахаемся?
Отпустив ее трусики, я обхватываю ее рукой за талию и переворачиваю нас так, что я оказываюсь сверху.
— Я еще не решил.
Я снимаю с себя испорченную рубашку и остальную одежду, и взгляд Сиенны устремляется на меня, когда она просовывает руку себе между ног. Нет более сексуального зрелища, чем моя жена в одних зеленых трусиках и золотых туфлях на каблуках, играющая со своей киской.
Я наклоняюсь, чтобы схватить ее трусики, которые закрывают мне обзор, и стягиваю их с ее ног.
— Раздвинь ноги пошире, — требую я и перемещаюсь в кресло у кровати, поглощенный ее нежными пальчиками, которые дразнят и массируют ее клитор. — Быстрее, Сиенна.
— Ты будешь просто смотреть?
— Да.
Она прикусывает губу и ускоряет свои движения. Ее дыхание учащается, а глаза снова ищут мои. Она добавляет свою вторую руку — кружит, щиплет. Мой и без того напряженный член твердеет, как камень, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы прикоснуться к нему, наблюдая за ней.
Был ли я когда-нибудь в жизни так очарован чем-либо, кем-либо? Я должен знать ответ на этот вопрос, но все рациональные мысли улетучились, когда я сосредоточился на своей сверкающей жене. Мне следовало бы беспокоиться об этом, но опять же… умственные способности отсутствуют. Кажется, это странное маленькое существо уничтожило все мои мозговые клетки. Каждая улыбка, каждая нелепая пара туфель и блестящее платье, каждый раз, когда она произносила мое имя, предрешали мою судьбу.
Сиенна выгибает спину, ее тело дрожит, когда она кончает. Я встаю с кресла и перелезаю через нее, располагаясь между ее ног. Она все еще дрожит, когда я раздвигаю ее руки и ввожу свой член в ее жар. С ее губ срывается звук. Он доносится до меня вместе с ее дыханием. Стон. Я слышу его, но этого недостаточно. Я хочу услышать, как она выкрикивает мое имя. Хочу впитать каждый звук, который издает моя жена, когда я трахаю ее.
Скользя ладонью вверх, я обхватываю пальцами ее нежную шею и слегка сжимаю ее. Не сильно, чтобы не причинить ей вреда, просто слегка надавливаю, чтобы почувствовать вибрацию ее голосовых связок.
— Скажи мое имя, — приказываю я, отступая и снова входя в нее.
— Драго, — шепчет она. Большая часть звука теряется для меня. Я не чувствую никаких вибраций.
— Не шепчи. — Я запускаю вторую руку в ее волосы, наклоняю ее голову и вхожу в нее. Она мокрая, но такая тугая, что каждый толчок грозит вывести меня за грань. — Еще раз.
Сухожилия на ее шее напрягаются под моей ладонью, она откидывает голову назад и стонет, в то время как ее киска сжимается вокруг моего члена.
— Драго.
На этот раз не шепот, и я слышу его совершенно отчетливо. Я прижимаюсь ртом к ее рту, требуя этого звука. Заявляю права на нее своим ртом и своим семенем, извергающимся внутри нее. Она моя, и любого, кто посмеет забрать ее у меня, включая ее брата, ждет быстрая и мучительная смерть.

Ребят, буду очень благодарна если вы подпишитесь на мой тгк,он о моей жизни. тгк:ddarrianna
всех люблю,целую и жду подписку.