Тихая ложь

Я делаю вид, что погружена в поедание пирога, поданного на ужин, а сама тайком наблюдаю за своим мужем. Он одет в джинсы и белую рубашку. Две верхние пуговицы расстегнуты, рукава закатаны до локтей. Мне до сих пор кажется необычным, что мужчины здесь носят такую повседневную одежду. Повседневная одежда членов Cosa Nostra состоит почти исключительно из костюмов. Единственный раз, когда я видела людей Аджелло в повседневной одежде, был в день свадьбы Аси, и то только потому, что Паша предупредил, что в костюмах туда не пустят. Драго я видела несколько раз одетого в костюм, но обычно он одет в рубашку на пуговицах и джинсы.
Он не сказал мне ни слова с тех пор, как пять дней назад поймал меня с телефоном. В основном он ведет себя так, как будто меня вообще нет. За исключением ночи.
Каждый вечер, через час или около того после того, как я ложусь спать, он приходит в мою спальню в конце коридора и уносит меня к себе. В первый раз я не поняла, что это произошло, пока его руки не обхватили мое тело, прижимая меня к груди. Я притворилась, что все еще сплю, погрузившись в уют его кровати и тепло его тела. Однако на следующее утро я проснулась в своей новой комнате.
Сначала я подумала, что мне все это приснилось, но потом почувствовала на себе его запах. На следующую ночь, когда он пришел, я уже не спала, но делала вид, что сплю. А утром, когда он нес меня обратно, я делала то же самое. Я не уверена, знает ли он, что я притворяюсь спящей, но он не может рассчитывать, что я не замечу, как он носит меня на руках пять ночей подряд. Может быть, он тоже притворяется?
Не знаю, что и думать о его поступках. Но одно я знаю точно: продолжать этот фарс становится невыносимо. Я хочу иметь возможность прикасаться к нему и свободно прижиматься к его боку. И я так хочу, чтобы мы снова занялись сексом, что мне кажется моя киска плачет от потребности. Я могла бы сказать ему правду. Объяснить причины, по которым я согласилась на этот брак, хотя он, скорее всего, просто посмеется надо мной. Кто в здравом уме выходит замуж за незнакомца из-за страха остаться одной? Нет. Я не могу предстать перед ним в таком виде.
Драго кивает в ответ на слова Филиппа, его взгляд устремлен на рот его второго командира. Не на земле, как мне показалось вначале. Он совершенно не замечает меня, сидящего рядом с ним.
Притворяясь равнодушной, я беру со стола телефон и, поджав губы, делаю селфи. Драго не оборачивается. Как будто ему на меня наплевать. Только вот ему не все равно.
После того как я увидела свои фотографии на его телефоне, я стала более внимательной и заметила то, чего раньше не замечала. Как он часто заходит на кухню, когда я там нахожусь, задает Кеве какой-то бессмысленный вопрос, а потом уходит. Каждый раз, когда это происходит, я чувствую на себе его взгляд и делаю вид, что поглощена тем, чем занимаюсь в тот момент. Или, когда он застаёт меня играющей с Адамом в видеоигры, он рявкает и посылает его с поручением, даже если оно кажется совсем пустяковым. А вчера, когда я играла с собаками на улице, я увидела, что мой муж стоит у гаража и наблюдает за мной. Как только он понял, что я его заметила, он отвернулся и ушел.
Мне надоело, что меня игнорируют.
— Привет, Филипп. — Я подперла подбородок рукой и улыбнулась. — Могу я попросить об одолжении?
И Драго, и его "правая рука" смотрят на меня.
— Конечно, — говорит Филипп, бросая быстрый взгляд на Драго, чьи глаза уже прикованы к моим губам. — Что тебе нужно?
— У тебя есть свободное время завтра? — щебечу я.
— У него нет, — огрызается Драго.
Я наклоняю голову и смотрю на него, сохраняя улыбку на лице.
— Я спрашивал Филиппа.
— И я ответил. Зачем он тебе нужен?
— Я хотела попросить Филиппа научить меня водить машину. Но если он занят, я попрошу кого-нибудь другого. — Я пожала плечами. — А Адам свободен?
— Нет.
— Оу. А как насчёт…
— Он тоже не свободен.
Я приподнимаю бровь.
— Я не сказала, кто.
— Неважно. Никто из моих людей не свободен. Сдержи свой солнечный настрой, ни к чему хорошему он не приведет. — Челюсть Драго сжалась, ноздри раздулись.
— Почему?
Он хватается за спинку моего стула и наклоняется вперед, пока его щека не касается моей.
— Потому что я единственный мужчина, который будет купаться в твоем солнечном свете, Сиенна, — говорит он рядом с моим ухом. — Никто другой.
Он отстраняется и смотрит на меня. Похоже, кто-то ревнует и очень старается этого не показывать.
— А ты свободен завтра? — спрашиваю я.
Он еще сильнее сжимает челюсть.
— Нет.
— Как жаль. Тогда мне придется попытаться найти кого-нибудь другого. — Я беру свою тарелку и встаю из-за стола. — Спокойной ночи.
Я иду на кухню, а затем возвращаюсь и выхожу из столовой, чувствуя на себе тяжелый взгляд Драго. Добравшись до своей спальни, я быстро принимаю душ и направляюсь к горе вещей, которую храню на комоде. В этой комнате только один маленький шкаф, и в него не помещается вся моя одежда. Я роюсь в куче вещей в поисках пижамы, когда дверь за моей спиной распахивается.
От неожиданности я вскрикиваю и оборачиваюсь. На пороге стоит Драго, его взгляд прикован к полотенцу, которое я сжимаю в руках. Это довольно маленькое полотенце. Я жду, пока его взгляд переместится на мое лицо, и невинно хлопаю ресницами.
— Ты рано. Я еще не сплю, так что приходи через час.
Он преодолевает расстояние между нами в несколько длинных шагов и кладет руки на комод, заключая меня в клетку. Его дыхание затруднено, мышцы на шее напряжены. Он зол.
Я ослабляю хватку полотенца и позволяю ему упасть на пол, но взгляд Драго остается прикованным к моему лицу. Я протягиваю руку и медленно расстегиваю пуговицу на его рубашке. Потом еще одну. Он ничего не говорит, даже не шевелится, пока я расстегиваю остальные. Затем я опускаю руки, чтобы расстегнуть пуговицу и молнию на его джинсах, затем зацепляю большими пальцами пояс и стягиваю штаны вместе с боксерками вниз, освобождая его твердый член.
С его губ срывается низкий рычащий звук, но он остается неподвижным, даже когда я лижу его обнаженную грудь. Самообладание этого мужчины не знает себе равных. Обхватив его шею руками, я приподнимаюсь на цыпочки.
— Я скучаю по тебе, Драго.
Взмах его руки — и одежда с комода, стоящего позади меня, разлетается в стороны. Драго хватает меня за бедра, приподнимает и шлепает попкой на освободившуюся столешницу.
Влага скапливается у меня между ног, когда он обхватывает руками мои колени и рывком дергает меня вперед. Его член входит в меня одним стремительным толчком. Я втягиваю воздух. Как будто я была под водой и только что вынырнула на поверхность, хватая ртом воздух.
Он стоит совершенно неподвижно, не шевелясь, а я наслаждаюсь ощущением его члена, вошедшего в меня. Я крепко обхватываю его руками и ногами и делаю еще один глубокий вдох. Мышцы моей киски сжимаются вокруг его толщины, когда она еще больше набухает.
Я поднимаю глаза и встречаю его взгляд. Он не просто злится. Судя по выражению его глаз, он полон ярости. Наклонившись вперед, я легонько целую край его сжатой челюсти. Затем еще раз, ближе к его губам, плотно сжатым. Кроме нашего дыхания, тиканье часов где-то в комнате — единственный звук, нарушающий тишину.
Я сцепляю ноги за его спиной, но Драго остается неподвижным. Это наказание. Или он так считает. Девять ударов. Десять. Он слегка наклоняет голову в сторону и вдыхает. Мои ноги дрожат. Я сейчас кончу от одного только ощущения его члена внутри меня. Пятнадцать ударов. Даже его руки не двигаются, они по-прежнему сжимают заднюю часть моих коленей. Это дуэль — его потребность трахнуть меня против его желания наказать меня. Восемнадцать. Девятнадцать.
— Драго, — говорю я ему на ухо.
Он вдыхает. В следующую секунду он выходит и снова входит в меня. И еще раз. Я отпускаю его шею и хватаюсь за край комода, цепляясь за деревянную поверхность, пока он входит в меня. Каждый толчок все сильнее и быстрее.
Свет горит, и я вижу, как на его лице злость сменяется удовлетворением, когда он вколачивается в меня как сумасшедший. Дыхание покидает меня. Левой рукой он приподнимает мою ногу, а другой скользит по моему затылку, сжимая волосы. Все мое тело содрогается, и я задыхаюсь, глядя в его полные вожделения глаза. Комод ударяется о стену позади меня при каждом толчке его бедер. В этом доме пятьдесят человек, и я уверена, что каждый из них нас слышит. И мне на это наплевать.
— Скажи мое имя еще раз! — Драго прикусывает, не прекращая своих толчков.
Я наклоняю подбородок, губы плотно сжаты. Его височная вена пульсирует, мышцы напряжены. Хватка на моих волосах усиливается, откидывая мою голову назад.
— Скажи это, блядь, Сиенна.
Он так трахает меня, что, возможно, завтра я не смогу ходить. От равнодушия не осталось и следа. Он полностью теряет контроль. Мне это чертовски нравится.
— Драго! — кричу я, когда мой оргазм вырывается наружу, пока я теряюсь в его глазах.
Они выглядят почти дикими, когда он полностью погружается в себя и взрывается. Он продолжает крепко сжимать мои волосы и удерживать мой взгляд, пока его теплая сперма заполняет меня.
Снова воцаряется тишина, нарушаемая только звуками нашего тяжелого дыхания и тиканьем часов.
Я не сплю уже почти час, смотрю на утреннее небо, виднеющееся за балконной дверью. Крепко обнимаю свою жену. Обычно она спит на боку, уткнувшись лицом в мою грудь, но в какой-то момент ночью она забралась на меня. Теперь Сиенна прижалась к моей груди, ее руки обхватили мой торс, а ноги — мою талию.
Я должен встать и пойти найти Филиппа, чтобы мы могли обсудить, где взять достаточно товара для покрытия убытков, понесенных в результате пожара на складе в Сиракузах, но я не могу заставить себя покинуть эту постель. Как же чертовски хорошо, что мой маленький шпион снова в моих объятиях.
Последние несколько дней были сплошным кошмаром, полным разочарований. Я изо всех сил старался не обращать на нее внимания, но не мог полностью отстраниться. Днем с ней можно было справиться. Я постоянно находил глупые причины, чтобы случайно встретить ее. Это помогало подавить потребность видеть ее рядом, но чаще всего приводило к тому, что я еще больше раздражался, когда обнаруживал ее развлекающейся в комнате отдыха с моими мужчинами. Я чуть не лишился чувств, когда увидел, что она снова играет в видеоигру с Адамом.
Я никогда не был ревнивым человеком. Мысль о том, чтобы выйти из себя только потому, что какой-то парень разговаривает с моей женщиной, казалась мне идиотской.
Казалось. В прошедшем времени.
Вчера вечером, после того как Сиенна попросила Филипа научить ее водить машину, я разослал всем членам своей команды сообщение о том, что если я застану любого мужчину, общающегося с моей женой в мое отсутствие, я сверну ему шею.
Сиенна шевелится, ее обнаженная киска скользила по моему твердому члену. Когда я отнес ее в свою спальню прошлой ночью, я повалил ее на кровать и снова трахнул. Этого было недостаточно. Даже близко. Крепче обхватив ее за талию, я переворачиваю нас и прижимаюсь к ней, чтобы не раздавить. Просунув свободную руку между нашими телами, мне требуется меньше минуты, чтобы подразнить ее клитор, чтобы она стала влажной. Она все еще полусонная, когда я вгоняю в нее свой член. Я ожидаю, что она противится от неожиданного вторжения, но она лишь улыбается и раздвигает ноги шире, глядя на меня затуманенными глазами.
Я вхожу в нее, толчки становятся свирепыми и быстрыми, а их жестокость — наказание за ее предательство. Когда Аджелло предложил эту брачную сделку, я подозревал, что в его планах есть нечто большее, чем просто возобновление нашего сотрудничества. Я предполагал, что она станет информатором для своего дона. Как сказала Кева, я бы на месте Аджелло придумал то же самое, поэтому ее шпионаж изначально не был похож на предательство. Тогда я не был в нее влюблен. Но сейчас люблю. Так чертовски люблю, что даже не могу провести ни одной ночи без нее в своей постели.
Скользя ладонью по ее животу, я опускаю поцелуй на ее плечо. Затем прикусываю чувствительную кожу в изгибе между ее шеей и ключицей. Даже ее запах опьяняет. Меня тянет к ней, как далекую холодную планету тянет к солнцу, мне нужно ощутить ее тепло. Мне нужно больше ее тепла. Каждый нелепый наряд, все искры, загорающиеся в ее живых глазах, и каждая дразнящая улыбка все глубже затягивали меня в безумие. Я должен был отправить ее обратно в Коза Ностру, как только понял ее обман, но я этого не сделал. Я уже не могу представить свою жизнь без ее солнечного света.
Я беру ее ногу и кладу себе на плечо, погружаясь в нее еще глубже. Сиенна стонет подо мной и хватается за мои предплечья, ее ногти царапают мою кожу, а ее глаза смотрят в мои.
Ее тело содрогается, когда она кончает, откидывая голову назад в экстазе. Моя маленькая предательница. Я должен был кончить первым, лишить ее оргазма, отомстить за то, что она делает со мной, но я не мог. Только когда она обмякает в постели и я буду уверен, что она кончила, я ослаблю свою сдержанность и найду свою разрядку.
Темно-карие глаза моей жены находят мои, захватывая меня. Они напоминают мне глаза кошки — большие, гипнотические, теплые и до невозможности сладкие. Она поднимает руку, чтобы положить ее мне на лицо, но я отстраняюсь.
— Завтрак подадут через десять минут. — Я выскальзываю из ее рук и направляюсь к шкафу, чтобы взять сменную одежду. — Будь у гаража через полчаса, если хочешь получить свой урок вождения.
Когда я оборачиваюсь, Сиенна все еще лежит на кровати, моя сперма капает из ее киски.
— Оставь для меня немного горячей воды. — Она улыбается, полностью игнорируя мой враждебный тон.
Я изо всех сил хватаюсь за дверцу шкафа, пытаясь подавить желание вернуться туда и поцеловать этот лживый рот.
— Воспользуйся душем в своей комнате. — Я захлопываю дверь шкафа и захожу в ванную.
Он уехал.
Я обхватываю себя руками и смотрю на пустое место в гараже, где была припаркована машина Драго. Сейчас только восемь. Я даже не пошла завтракать. Я только что приняла душ и побежала вниз. Когда пять минут назад, одеваясь, я выглянула в окно, он разговаривал с Филиппом у главных ворот гаража. Я в досаде прикусила нижнюю губу и направилась к дому, на ходу набирая номер "дона". По дороге я получил еще одно сообщение "СИЕННА", набранное крупным шрифтом.
— Прошло десять дней с момента твоего последнего звонка, Сиенна, — заявляет без предисловий он.
— Здесь слишком много людей. Постараюсь впредь быть более оперативной.
— Обстановку. Сейчас же.
— Ну, в пятницу у нас тут произошла ситуация, из-за которой все были на взводе до конца дня.
— Подробности, Сиенна. Что-то в клубе случилось?
— Нет. Холодильник сломался.
Несколько мгновений тишины.
— Холодильник?
— Да. Это было в нерабочее время, и он один из тех больших промышленных типов. Потребовалось несколько часов, чтобы найти…
— Да плевать мне на чертов холодильник Попова!
— Но здесь не происходит ничего, связанного с делами Драго. Холодильник был главным событием всей недели и…
Линия обрывается. Я сьеживаюсь. Похоже, он недоволен моим отчетом. Я засовываю телефон в задний карман джинсов и продолжаю идти к особняку.
Люди едят в огромной столовой, их разговоры слышны из фойе. Я улыбаюсь, говорю "доброе утро", проходя мимо длинного стола, и захожу на кухню. Кева и еще четыре девушки суетятся вокруг, доставая из шкафов тарелки и наполняя чашки кофе на больших круглых подносах. Накормить такое количество людей три раза в день — нелегкий труд.
Кева бежит к одной из шести печей, чтобы достать сырный пирог — традиционное сербское блюдо для завтрака, и одновременно кричит, чтобы Мирко подали только чай, потому что ему нельзя пить кофе. Одна из ее помощниц вбегает на кухню и сообщает, что Бели ноет, что он все еще голоден: его кусок пирога был, видимо, меньше, чем обычно.
— Передайте этому людоеду, что если у него есть проблемы, он может обратиться в отдел жалоб! — кричит Кева, захлопывая дверцу духовки, и поворачивается ко мне. — На прилавке стоят тарелки с добавками. Отнеси несколько штук пожирателям пищи.
Я хватаю две огромные овальные тарелки и несу их в столовую. Когда я возвращаюсь на кухню, мне в руки суют поднос, заставленный кофейными чашками. Их я тоже отношу в столовую, а на обратном пути прихватываю для себя кусочек пирога.
Когда все заканчивают завтрак, в раковине стоит стопка грязной посуды высотой в милю, а все три посудомоечные машины переполнены. Я оборачиваюсь, намереваясь попросить кого-нибудь показать мне, как их включить, но, похоже, все заняты. Я смотрю на ближайшую посудомоечную машину и размышляю, что делать. Я никогда раньше не включала их. Дома уборкой на кухне занималась либо горничная, либо Ася. На дверце посудомоечной машины есть кнопки программ, и я знаю, что нужно выбрать одну из них, но, наверное, сначала нужно добавить средство для мытья посуды. Есть ли для этого специальный отсек? Я его не вижу. Большая бутылка жидкого мыла для посуды стоит рядом с раковиной, переполненной жирными кастрюлями и сковородками. Я отвинчиваю крышку бутылки и выливаю изрядное количество в ближайшую машину, затем повторяю то же самое с двумя другими. После этого я выбираю для каждой из них цикл интенсивной стирки и включаю их.
— Сиенна! — откуда-то сзади меня звонит Елена. — Пришел заказ на мясо. Ты можешь попросить кого-нибудь из ребят занести все в дом и подписать бумаги для курьера?
— Конечно.
Я бегу в столовую и веду Релью к задней двери кухни, которая используется для перевозки грузов. Пока он выгружает коробки из фургона, я изучаю бланк заказа, который мне вручил курьер. В нем говорится, что в грузе сто пятьдесят килограммов свинины и двести килограммов курицы.
— Значит, это ежемесячные запасы? — спрашиваю я, расписываясь.
— Еженедельные, — пробормотал парень.
Еженедельные? Это же триста пятьдесят фунтов мяса! Я поднимаю глаза от бумаги и вижу, что курьер смотрит на мои блестящие красные сапоги до колена.
— Прямо как Дороти, только еще круче, правда? — Я ухмыляюсь и дважды стучу каблуками.
Он кивает, его брови сходятся на переносице.
— Да.
— Оливер, — кричит Кева, — если Драго застанет тебя пускающим слюни на ноги его жены, тебе придется подумать о смене профессии. Трудно будет водить машину с глазами в кармане, милый.
Парень вскидывает голову. Он выхватывает у меня из рук бланк и, не прощаясь, выбегает за дверь.
Когда Релья уходит, внеся коробки с мясом, на кухне остаемся только мы с Кевой.
— Это безумие, — говорю я и прыгаю на столешницу рядом с плитой, где она поставила чайник для чая.
— Знаю. — Она ухмыляется и смотрит на меня исподлобья. — Но тебе это нравится, я права?
— Да. Мне здесь нравится.
— Нам тоже нравится, что ты здесь.
Я прислоняю голову к холодильнику справа от меня и вздыхаю.
— А Драго — нет.
— Ему тоже. Просто он не хочет этого признавать. — Она поднимает чайник и наливает воду в чашку перед собой. — И ты знаешь, почему.
Я закрываю глаза. Он сказал ей.
— Потому что я передаю информацию о делах Драго Аджелло.
— Думаю, что все немного сложнее, Сиенна.
— Что ты имеешь в виду?
Она пожимает плечами.
— Это не мне говорить, дорогая. Ты должна спросить своего мужа.
— В последнее время он со мной не разговаривает.
— Разве можно его винить? — спросила Кева, глядя на меня поверх ободка своей чашки.
— Нет, наверное, нет. — Я взыхаю. — Что не так со слухом Драго?
Глаза Кевы расширяются.
— Значит, ты заметила. — Это не вопрос.
— Это заняло у меня некоторое время. Я поняла, что что-то не так, когда я задавала вопрос, и мне казалось, что он меня не слышит. Но я также заметила, что, похоже, у него не было проблем со слухом, когда он разговаривал со своими людьми.
— Драго страдает высокочастотной тугоухостью. Это означает, что в большинстве случаев он не воспринимает высокочастотные звуки, а когда воспринимает, то не может различить сказанное. — Она ставит чашку на стойку и берет меня за руку. — Представьте себе, что вы разговариваете с кем-то по телефону, но связь плохая, и вы слышите только некоторые слова или их части. Вы слышите собеседника, но не можете понять, что он говорит, потому что большая часть разговора потеряна.
— Он читает по губам, чтобы компенсировать это, не так ли?
Она кивает.
— Он действительно хорош.
— Ну, он делает это уже очень давно, Сиенна.
— Как долго?
— Почти двадцать лет, — говорит Кева. — Взрыв бомбы, который разрушил его дом, убил его родителей и сестру, серьезно повредил его барабанные перепонки.
— Тогда же у него появились и шрамы от ожогов?
— Да.
Я делаю глубокий вдох и прикусываю внутреннюю сторону щеки.
— А он меня слышит? Когда я говорю?
Рука Кевы сжимает мою.
— У тебя довольно высокий голос, милая. Он тебя слышит, но для Драго, наверное, все это звучит как бормотание. Ему будет трудно понять большую часть того, что ты говоришь, не читая по губам. Но, скорее всего, он очень хорошо слышит, когда вы произносите его имя, потому что в нем нет высоких гласных.
— Почему он не сказал мне?
— Это не совсем общеизвестно. Ты знаешь, как устроен мир мафии, Сиенна. Люди могут использовать эту информацию против него, особенно во время важных встреч.
— Он думает, что я расскажу дону, — задохнулась я.
— Так и есть.
Я уставилась на нее. Как он мог подумать, что я поделюсь чем-то настолько личным?
— Не говорите Драго, что я знаю. Пожалуйста.
— Почему?
— Просто не надо.
— Когда-нибудь я усажу вас обоих за стол и заставлю, блядь, разговаривать друг с другом. — Она качает головой и тянется за своей чашкой, но вдруг вскрикивает. — Jebem ti lebac!
Я проследила за ее взглядом, и мой взгляд падает на посудомоечные машины в другом конце кухни. Из-за дверей вытекает грязная пена. Я спрыгиваю со стойки и бросаюсь за Кевой, которая бежит к этому хаосу. Когда я догоняю ее, она уже остановливает все три машины и открывает ближайшую. Поток белых пузырьков вырывается из аппарата еще до того, как дверца полностью опускается.
— Господи! — кричит она, глядя на беспорядок, который удваивается, когда она открывает вторую посудомоечную машину. — Что здесь произошло? Позови девочек и принесите тряпки!
— Эм… Кажется, это моя вина, — бормочу я, открывая ящик, чтобы достать кухонные полотенца.
Я паркую машину и захожу на склад, где хранилась последняя партия оружия. Филипп и два охранника стоят у груды ящиков, а третий охранник в нескольких метрах от них держит на мушке человека.
— Это тот самый парень Богдана, которого ты застал за шпионажем? — спрашиваю я.
— Да. — Филипп кивает. — Он возился с замком на задней двери. С ним был еще кто-то, но он убежал. Адам пошел за ним.
Я достаю пистолет и поворачиваюсь к потенциальному диверсанту.
— Планируешь разрушить еще одно мое здание?
Мужчина качает головой и хнычет. Я целюсь ему в левое бедро и нажимаю на курок. Зажав ногу, он падает на бок.
— Давайте попробуем еще раз. Что ты здесь делал? — спрашиваю я.
— Проверял охрану, — причитает он.
— Чтобы остальные могли прийти вечером и поджечь его? Мило. — Я приседаю перед ним. — Я знаю, что на следующей неделе у Богдана будет крупный груз. Мне нужны дата, маршрут и описание машины. И еще мне нужно знать, где находятся два склада, которые он использует для хранения.
— Я ничего этого не знаю.
Я прижимаю ствол пистолета к его правому бедру и стреляю. Мужчина вскрикивает, перекатывается на другой бок, хватаясь за раненую ногу. Я хватаю его за плечо и дергаю, чтобы он снова оказался лицом к лицу со мной.
— Это помогло тебе в твоих знаниях? — спрашиваю я. — Или тебе нужен дополнительный стимул?
Парень бормочет что-то похожее на адрес. Я бросаю взгляд через плечо и вижу, как Филипп набирает номер на своем телефоне.
— Местонахождение?
— Да. — Он кивает.
— Отлично. — Я снова переключаю внимание на румына. — Когда прибывает груз?
— Во вторник, рано утром.
— Хорошо. Теперь о маршруте грузовика.
— Я не знаю. Клянусь!
— А кто знает?
— Богдан и его логист. Мирча.
— Тот коротышка в очках, который всегда ходит за Богданом?
— Да.
— Спасибо. — Я поднимаюсь, стреляю парню в голову и поворачиваюсь к своему второму командиру. — Богдан все еще в розыске?
— Его уже несколько недель никто не видел. Илья говорит, что его информаторы считают, что Богдан вернулся в Румынию.
Я барабаню пальцами по деревянной поверхности ящика. Мы пытались найти этого сукиного сына, но никто не видел его уже давно. Я знаю румынского лидера уже много лет, и он никогда не покинет страну, если к нему едет груз.
— Его нет в Румынии, — говорю я и киваю в сторону тела. — Бросьте его в холодильник, он мне понадобится на следующей неделе. Пусть Адам проследит за Мирче, но пока не трогайте его. Еще мне нужно, чтобы наши люди проверили места, которые указал нам покойник, но проследи, чтобы их не заметили.
— Хорошо. Что еще?
— Грузовики Богдана прибудут во вторник утром, у нас есть четыре дня на подготовку. Мы создадим три группы. Одна команда перехватит грузовик. Две другие отправятся к местам хранения в понедельник вечером и будут ждать. Когда мы получим грузовик, они смогут поджечь эти дыры..
— Отомстить Богдану, украв его груз и взорвав его склады, — это одно, но что мы будем делать с дополнительным оружием?
— Я позвоню Белову и узнаю, нужно ли Братве еще оружие. Эти деньги покроют наши потери от Сиракуз.
Филипп наблюдает за мной, проводя рукой по волосам.
— Богдан будет в бешенстве, Драго.
— Так и будет.
— Может, усилить охрану особняка?
— Удвойте ее. Я съеду за Тарой, хочу, чтобы она была в доме, пока все это не закончится.
— Ей это не понравится.
— Мне плевать, — рявкаю я. Телефон в кармане вибрирует. — У нас есть маленькие пистолеты?
— Насколько маленькие?
— Очень маленькие. Достань мне розовый, если можно. — Мой телефон вибрирует от очередного уведомления. — Я собираюсь научить Сиенну стрелять. Просто на всякий случай.
Глаза Филиппа чуть не вылезлают из глазниц.
— Это… разумно?
— Не позволяй ее улыбкам и глупым нарядам обмануть тебя, Филипп. С моей женой все гораздо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Честно говоря, я бы удивился, если она не умеет стрелять из пистолета.
Я оставляю своего второго командира стоять с растерянным выражением лица и выхожу из склада. Сев за руль, я достаю телефон, чтобы проверить сообщения. Их два, оба от Кевы. Первое — фотография, на которой моя жена, скрючившись в луже белой пены, собирает ее в ведро половником. На ней сверкающие красные сапоги на высоком каблуке с соответствующим бантом на голове. На втором — сообщение о том, что моя жена залила жидкое мыло в посудомоечную машину.
Я снова открываю фотографию и увеличиваю изображение лица Сиенны. Ее глаза огромны и сосредоточены на том, что она делает, и если бы я обращал внимание только на них, то решил бы, что она в панике. Но ее губы растянуты в огромную улыбку. Эта женщина — сплошное противоречие.
Я закрываю изображение и набираю сообщение.
17:10 Драго: Спроси мою жену, умеет ли она стрелять из пистолета.
Ответ приходит менее чем через минуту.
17:11 Кева: Сиенна? Что с тобой? Конечно, не умеет.
17:12 Драго: Спроси у нее.
Телефон вибрирует от нового сообщения.
17:14 Кева: Да. Господи, помоги нам.
Я несколько мгновений смотрю на сообщение, а потом разражаюсь смехом.