Глава 32
Анаис долго сидела, пялясь в одну точку и заливая в себя алкоголь. Она всё думала и думала об этом, пока внизу не прекратились крики. Это могло значить только две вещи, но что случилось ей знать не хотелось.
Она вдруг перевела взгляд куда-то поближе, будто бы очнувшись, и почувствовала такую боль, смешанную с тошнотой, что стало не по себе. Замечательно, что она разрушила и печень, и почки, и желудок за эти четыре года. Просто восхитительно!
Ей захотелось сделать хоть что-нибудь, чтобы не чувствовать боль, но сил не было. Она была опустошена, прямо как её бутылка, стоящая рядом. И вряд ли отец смог бы похвалить её за такой образ жизни. Она усмехнулась.
После окончания криков целителей, которые пытались вернуть Асторию к жизни, прошло уже некоторое время. Сколько точно — никто не знал. Но никаких вестей не было. Почему же, интересно?
Волшебница держалась за живот, жалея о выпитом, ибо сколько она выпила за сегодняшний день — это слишком много...
В её лабораторию, где творился сущий бардак, завалилась уставшая Дафна. Она сначала не могла найти сестру, но потом просто села на кресло. Та встала с пола, на котором сидела, думая о «хорошем», и показалась той на глаза.
— Спасли, — выдохнула она, немного улыбнувшись.
Зельеварка кивнула, прикусив губу. Вот и славно. Только вот, в следующий раз могут и не спасти. Им всем пора это принять.
Нарцисса и Люциус не нашли того известного целителя даже со своими связями и деньгами. А она так и не додумалась, как помочь. И никто не знал что делать.
Анаис смахнула все мысли, задумчиво уставившись на письмо, лежащее на краю стола. Она подошла ближе, всё ещё державшись за живот и понимая, что даже ходить больно. А Дафна уснула. Ей можно, она столько волновалась.
Конверт отдавал приятным запахом. Будто чьим-то пирогом. Она постаралась побыстрее открыть его, гадая, о чем ей может писать Уизли. Хотят после стольких лет поболтать по душам, или попросить чего?
Она села на стол, взяв письмо в руки и начав читать:
«Привет, Анаис. Мы рады, что ты жива, потому что ходили разные слухи, но, когда ты снова появилась в Магическом мире, мы поняли, что это знак. Мы хотим, чтобы ты пришла к нам на ужин. И мы понимаем, как тебе тяжело. Надеемся, что примешь приглашение и придёшь. Будем очень рады видеть тебя в нашем доме.
С наилучшими пожеланиями, Уизли.»
Она усмехнулась, отбросив письмо на стол. Её пригласили на ужин, как мило. Вряд ли они вообще знают, почему она здесь, но ей льстил тот факт, что они пытались выйти на неё раньше. Но в маггловском мире она отрезала все связи с магическим.
В письме был ещё адрес и дата. Ей надо просто решить, идти или нет. Но ужин уже завтра...
И в итоге мы имеем: девушку с больным желудком и Бог знает с чем ещё, сидящую на столе в своей лаборатории в уже не белом халате и страшных тапочках, которая не знает идти ли ей к людям, которые всю её жизнь были ей не очень-то и рады, но после победы в войне, они стали другого мнения о ней (как и все в Магическом мире); рядом с ней сидела спящая волшебница, у которой родная сестра была под действием их родового проклятия, и она не знала, как ей помочь; снизу, на другом этаже, была комната, в которой был парень, который за свою жизнь натерпелся многого и у которого дела шли не так хорошо, ибо рядом с ним лежала его жена, по совместительству мать его ребёнка, и он тоже не знал, как им обоим спасти жизнь. Довольно мрачно.
Анаис спрыгнула со стола и пошла за обезболивающим. Она не думала, как её поход в гости будет выглядеть в глазах Малфоя и Дафны (очевидно, они её не поймут), она думала о смысле этого похода в гости. О чем она сможет говорить с ними всеми? О том, как помогла им выиграть? При этом потеряв всех, кого любила? Хотя для них это знакомо.
Она выпила залпом ту жидкость, заменяющая ей всю наркоту, и тяжело вздохнула. Если и идти, то не в этом, в чем она сейчас была. Да, сейчас нелегкие времена, но появляться в волшебном мире в лохмотьях не хотелось. Она должна держать планку, которую держала всё время, кроме последних двух недель, конечно.
Но трансгрессировать она не могла. Да и денег с собой у неё не было. Куда же податься?
Долго ли коротко она думала об этом всём. Драко не отходил от жены, и он даже не думал о своих словах Анаис. Да и ей не нужны были его извинения. Она пыталась заниматься чем-то в лаборатории, пока к ней в голову не придёт решение всех проблем. Дафна же впала в такую степень безысходности и отчаяния, что и смотреть на неё было плохо. Она сидела по несколько часов на кресле в комнате у сестры, пялясь в одну точку. Не ела, не пила, ничего.
Астория просто медленно умирала. Она не открыла глаз с тех пор, как её еле откачали. Целители сказали, что она впала в кому. Как знакомо.
Все были в отчаянии. И весь день был в молчании. Но к вечеру, когда все уже так устали от всего этого, в дверь постучались. Это не родители Драко, как можно было подумать. Это были друзья.
Анаис знала, что кто-то пришёл, но кто это был? Гости пришли к Астории, Драко и Дафне. Не к ней.
Они встретились, высказали своё сочувствие и пошли поужинали. Не было никакого смеха или улыбок. Всё было так тихо и грустно, что хотелось душу рвать на куски.
Но её не позвали. Зачем? Она не долго думала, и быстро написав записку сестре, нашла камин и сбежала.
Волшебница догадалась, что пришли её бывшие однокурсники. Там был Блейз, Пэнси и Гойл. Они вспоминали Крэбба, который умер в Выручай-комнате в тот день. Они вспоминали дни, когда все вместе «заправляли» в Хогвартсе. Но не говорили об этом вслух.
Потому что на Малфоя с Дафной было трудно смотреть, ибо они были такими мрачными и бледными, будто за последнее время вообще не видели солнечного света и хотя бы чьей-нибудь улыбки.
Это был странный ужин. Они почти не говорили, понимая, что от этих разговоров никому лучше не будет. А потом пошли снова в комнату к Астории и тогда произошло чудо — она открыла глаза. Вышла из комы, не поверите.
Драко тогда был так рад. Он снова обнимал её, не отпуская, а остальные не сдержали улыбок. И Дафна побежала наверх, чтобы обрадовать Анаис, но нашла лишь пустую лабораторию. На столе лежала записка: «Скоро вернусь» и больше ничего.
Она не написала куда или зачем. Просто разом пропала. Но кому какое дело? О ней подумала только Дафна. Никто больше даже не спрашивал, где и кто это вообще.
Паркинсон и Забини пытались поболтать с Асторией, которая была слаба, но всё равно обрадовалась приходу друзей. Они приходили и раньше, когда она только заболела, но сейчас была словно их последняя встреча.
Стараясь не думать о плохом, они провели весь вечер вместе. Как в старые добрые на диванах у камина в гостиной. И в воздухе витали частички их душ, отделившиеся в поддержку или память о подруге. Потому что кто бы что не говорил, но они были настоящими друзьями. Все до единого. Просто семьи были важнее, понимаете?
Паркинсон даже заплакала. Она не хотела терять подругу, как и все тут. Она с теплотой вспоминала их свадьбу, где они все веселились. А свадьба была роскошной...
Грусть в комнате можно было потрогать руками. Она была везде. На плечах у каждого. И они не смахивали её, понимая, что должны тащить это всё, даже если это будет тяжелее всего, что было в их жизнях.
Тоска по прошедшим временам накрывала с головой. Горечь душила изнутри, а боль в глазах каждого можно было заметить даже не вглядываясь.
Они посидели, поговорили о чем смогли и начали уходить. Вечер был славным, но эта печаль оставила печать в их сердцах навсегда.
Драко проводил гостей и вернулся к жене. Она немного ему улыбнулась, прежде чем заснуть и он не выдержал, склонившись над ней и дав волю эмоциям.
Он тихо плакал, понимая, что больше не никогда не сможет увидеть её счастливую или хотя бы танцующую под свою любимую песню. Она угасала прямо на глазах. А с ней и их ребёнок. Что с ним делать? Ничего? Ему ведь никак не помочь...
Потом пустыми глазами он смотрел в окно из своей спальни, не понимая, за что с ним так. Чем он заслужил это? Или всем Пожирателем приходилось отплатить чем-то? Посмотреть хотя бы на Анаис. Она хоть и была за хороших, но всё равно отплатила за убийства будучи Пожирательницей.
Стукнул кулаком по стеклу и отпрянул, поняв, что должен держать всё в себе. Эмоции приносят лишь беспорядок и ничего хорошего. И то, что недавно было не должно больше повториться.
В комнату зашла Дафна. Она взглянула на сестру, как делала всегда, а затем сказала:
— Она ушла, — спокойным, но немного грустным тоном, будто ей было не всё равно.
Хотя ей и не было всё равно. Она была благодарна сестре за её попытку помочь им, потому что она могла отказаться. Они ведь столько враждовали...
Малфой моргнул, понимая, о ком она, а потом прикрыл глаза.
— Пусть катится к чертям, — тихо ответил он, чувствуя бушевавший океан гнева внутри себя.
Он злился на неё. Злился и на себя. Злился на всех. Никто так и не смог спасти самое дорогое, что у него было. Никто не спас его ребёнка. А он должен быть спокоен? Конечно. Он будет, сразу после того, как всех тут убьёт.
А Анаис в тот момент, когда поняла, кто пришёл, решилась на то, о чем думала весь день. Это был единственный выход. Она ведь не могла сбежать с помощью трансгрессии обратно в отель или клуб. Она могла только воспользоваться камином и уйти туда, куда не хотела.
Она нырнула в зелёное пламя, уже через пару секунд оказавшись в другом доме подальше от всех своих бывших однокурсников.
«Дом, милый дом» — непонятно усмехнулась она. Да, волшебница не хотела возвращаться сюда. Но другого варианта не было. Хотя не скажешь, что она не любила это место. Просто куча всего наваливалась на неё здесь.
Она оглядела бардак, который тут оставила, почувствовав всё то, что чувствовала, когда уходила отсюда.
Затем пошла в свою комнату, найдя на столе перо и кусок бумаги. На нём она написала когда-то адрес, по которому её смогут найти. Зачем? Неизвестно. Она была такой пьяной, что никогда и не вспомнит.
Хотя сам адрес Малфой вырвал, забрав с собой. Она усмехнулась, поняв, что он тут был и видел весь этот хаос. Хорошо, что лужи слёз высохли давным-давно.
Анаис оглядела пустую ванную комнату и кухню. Представила с каким недовольным лицом он искал её здесь среди кучи бутылок. А потом наконец зашла в комнату отца.
Она не была здесь четыре года (в здравом уме). И последний раз был в тот день. В день, когда её забрали отсюда, поведя в суд. А что было потом и вспоминать больно.
Кстати, она не пользовалась волшебством всё это время, представляете? Первое время было непривычно, но затем она даже не вспоминала обо всём этом.
Села на его кровать, осознав, что здесь больше им не пахнет. Нет того тонкого запаха его одеколона. А потом она свела брови, увидев разбросанные колдографии на полу.
На них была она и он. Как всегда. Как каждый год.
Начала судорожно собирать их, а перед глазами всё начало размываться. Снова, да? Снова эта боль. Она не выдержала. Опять. Не смогла сдержать эмоции.
Заплакала, тоже не понимая за что ей это всё. И зачем только она сюда вернулась? Лучше бы на улице жила. Идиотка...
Всхлипы и рык отчаяния. Она вся сжалась, не зная, что делать. Все вокруг неё умирали. Северус, Амикус, Астория, а Фреду просто повезло. Ещё те мракоборцы, которых она убила просто не за что.
Разве такой человек заслуживал жить?
Анаис плакала почти всю ночь, уснув только под утро. Да и проспала она весь день, потом не пожалев. Все прошлые дни она же не спала. А сегодня... спала так же крепко, как в детстве после сказок, рассказанных Северусом.
Но к вечеру она проснулась и поняла, что скоро уже ужин. И осознала, что не может не пойти.
Она умылась и как смогла помылась, а затем пришла в свою комнату и распахнула шкаф с её старой одеждой. Усмехнулась, найдя запрятанную пачку сигарет и с удовольствием закурила её, оценивая свои платья и костюмы.
Но потом решила не заморачиваться и взяла в руки чёрное длинное платье. Оно было немного мешковатым, как любили здесь. На спине корсет, а рукава длиннее её рук. Заманчиво.
Она с безразличным выражением лица сняла халат, и сама того не ожидая, оглянулась на своё отражение. Застыла, наблюдая за своим телом, на которое она предпочитала никогда не обращать внимания.
На ногах пятна от ожогов первой или второй степени, куча маленьких шрамов. На бедрах непонятные отметины, а рядом, на боку, расположился самый уродливый — шрам от клинка Амикуса. На руках тоже куча шрамов от ожогов и ещё чёрная метка, которая теперь никуда не денется. Она будет с ней всю её жизнь. Будет напоминать о том, что происходило в её жизни и что ей от этого никак не отделаться. А на спину даже смотреть не хотелось. Там напоминания об Элли и её кнуте.
Анаис не могла любить это всё. Не было чего-то такого, что навеивало бы на неё радостные воспоминания. Все её полученные в бою шрамы нельзя называть чем-то хорошим. И она ненавидела их.
Они обрамляли всё тело и портили её бледную, но равномерную кожу. И сейчас она была похожа не на едва закончившую школу девушку, а на солдата, который выжил как смог.
— Черт, — зло выдохнула она, начав быстро натягивать платье.
Ничьей вины в этом всём не было. Но... кому нужна всё ещё молодая девушка, но в таком обличии, да?
Она расчесала как попало волосы и закурила ещё сигарету. Это помогало успокоиться хоть на чуть-чуть, ибо что она должна чувствовать в этом доме ей было непонятно. Тоску? Как мило.
Теперь волшебница стояла посреди комнаты в бардаке и не знала, как завязать себе корсет. Раньше этим занималась палочка...
Она пошла за ней в гостиную, пытаясь вспомнить как ею пользоваться. Странное ощущение появилось где-то под сердцем. Четыре года прошло. Она лежала там четыре года бездействуя... А она с такой легкостью идёт за ней, будто война кончилась три дня назад.
Анаис встала возле кресла, буравя взглядом свою волшебную палочку, не понимая, как она раньше не могла с ней расстаться даже на ночь, а затем просто оставила её тут. Она поджала губы и не взяла её, вернувшись в свою комнату.
«Сама завяжу» — подумала недовольно, начав дёргать за шнурки на спине. Если честно, выходило не очень, но потом она сквозь раздражённые рыки кое-как смогла его завязать, облегченно выдохнув потом.
Хмыкнула, сев на кровать и оглядела саму комнату. Здесь не было прежнего уюта. Было ощущение будто она здесь чужая. Но она игнорировала все мысли и ощущения, хоть по её выражению лица можно было понять, о чем она думала. Например, как ей уже хотелось новой дозы...
И за эту несдержанность она тоже себя ненавидела.
Англичане всегда славились своим спокойствием во всех ссорах и конфликтах, а она эмоциональная как испанка в четырнадцать лет. Правда, у испанок в четырнадцать нет такого наплыва суицидальных мыслей.
Но не об этом.
Анаис наконец была готова, стоя напротив камина. Она уже опаздывала, чем не могла похвастаться, но она боялась. Вдруг это ловушка? Вряд ли. Точнее, точно нет. И что за мысли?
Это же Уизли. Там, скорее всего, будет и Поттер, может Грейнджер. А она просто придёт поужинать. Да же? Простой ужин и не в одиночестве, как всегда...
Решительно взяла в руку летучий порох и зашла в портал, через секунду оказавшись в зелёном пламени. Она, кстати, всегда выходила почти чистой из камина. Сколько не перемещалась, всё равно на лице ни пятнышка.
И тут она не очень решительно вышла, оглядываясь по сторонам. У Уизли специфический вкус, конечно. Но уютно, отрицать нельзя.
— Анаис, — выдохнула Молли, первая увидев её.
Волшебница без волшебной палочки развернулась к ним, прикусив губу. Все застыли, накрывая на стол. Кто-то раскладывал вилки и ложки, а кто-то нёс тарелки. Но вышло как-то неловко. Будто никто не знал что нужно делать.
Она открыла рот, чтобы поздороваться, но тут сбоку появился он — Фред собственной персоной. Он улыбнулся, смотря на неё снизу вверх. Она тоже попыталась улыбнуться, но не вышло. Её улыбка была слишком измученной.
— Привет, — всё же выдавила зельеварка.
Все вдруг сразу оживились и начали подходить к ней, здороваясь, будто они были давними друзьями и не виделись тысячу лет. Она стерпела кучу объятий и потом её пригласили за стол.
Все уселись, и волшебница наконец смогла их всех повнимательнее рассмотреть. Ради этого ужина собрались почти все. Рядом с ней сидел Рон, с ним Джинни, напротив Фред с Джорджем, а во главе Артур.
Анаис вдруг не сдержала улыбку, что было странно, увидев на пальце самой младшей из Уизли кольцо. Но не решилась узнать кем был этот счастливчик.
Ужин начался с нейтральных разговоров, шуточек близнецов, которые практически не поменялись. Хотя все уже были такими взрослыми. Они изменились, но не настолько, чтобы не узнать или заметить это.
— Кстати, — вдруг сказал Рон достаточно громко, сразу заткнув братьев, — Гарри с Гермионой скоро придут. Они были заняты кое-чем.
Он взглянул на последних словах на Анаис, чем заставил всех немного нахмуриться.
— Сами узнаете потом, — усмехнулся он после их много выражающих взглядов.
Все отступили, решив не вмешиваться, и продолжили есть. И тогда, когда все разговаривали, отшучиваясь и смеясь, Анаис поняла, как же она одинока. Она ничего не говорила, отведя взгляд в свою тарелку, но Фред заметил это.
— Я сейчас, извините меня, — встала она со стола, отправившись в ванную.
Слишком много мыслей и возникшая из ниоткуда паника испугали её. Всё так странно и по-новому. Она сбежала оттуда, закрывшись в ванной комнате.
В отражении в зеркале увидела явно напуганную девушку с синяками под глазами и потухшими глазами. Умылась, продолжая часто дышать, а затем вздрогнула, когда кто-то постучался.
Фред знал, что должен с ней поговорить. Не лучший ли момент?
Анаис быстро попыталась привести себя в порядок, поправив волосы и убрав явное отчаяние в глазах. Вышла, сразу увидев перед собой его. Он казался из всех них самым другим. Будто его так изменило то, что с ним произошло. И эта коляска... так странно видеть его в ней. Раньше высокий теперь ниже всех.
— Пойдём, покажу тебе кое-что, — сказал он, развернувшись на сто восемьдесят градусов.
Она послушно пошла за ним, не сводя с него взгляда. Фред всё равно казался для неё самым близким из них. Но одна мысль по поводу него крутилась вокруг, но волшебница была не в силах поймать её.
Они вышли из дома и прошли на задний дворик. Сам дом, как всегда, возвышался, будучи несколько этажным, а дворик был с одинокой качелей на ветке дерева. Но... пройдя немного дальше они вышли на холм, откуда был фантастический вид на озеро и лес.
Она улыбнулась уголком рта, наблюдая за красотой зимнего леса. Было не очень холодно, но дело, наверное, в волшебстве.
Они молча смотрели на вид, набираясь храбрости сказать хоть что-нибудь. А она перестала думать о том, как легко он проехал по снегу и сугробам, и вспомнила вдруг вид на Ниагарский водопад.
Они с отцом поехали туда на один из её дней рождений. Там был сказочный вид на зимний водопад... Этого она никогда в жизни не забудет.
И тут вдруг та мысль, которая весь вечер крутилась вокруг неё, смогла наконец дойти до неё. Она осознала, что если бы она не просила его о помощи в поисках Поттера, то он был бы полностью здоров и Северус был бы жив, ибо она бы успела к нему раньше, не трансгрессируя в больницу.
В глазах снова появилась боль. Она была виновата в этом всём. И приложила ладонь ко рту, чтобы скрыть гримасу осознания этого.
— Я знаю о чем ты сейчас думаешь, — вдруг сказал он, взглянув на неё.
Она перестала дышать, подумав, что он серьёзно.
— Ну, наверное, — уточнил тот.
Волшебница выдохнула, а потом усмехнулась от глупости своего вида. Снова стало как-то неловко.
— Анаис, — начал всё же он. — Я не успел тогда... Просто хотел поблагодарить тебя. Если бы не ты, меня бы не было. Тот Пожиратель весь вечер за мной охотился.
Она внимательно слушала, сжимая ладони. У каждого своя версия, да? Он благодарит её, а она винит себя за это.
— Слушай, если бы не я, ты бы не... — она запнулась, не зная, как назвать это.
— Не потерял ноги? — подсказал он, с интересом взглянув на неё.
— Да... — медленно сказала она. — Я виновата, не должна была просить тебя.
Он опустил голову, хмыкнув, думая над её словами. Он вдруг подумал какая она сейчас другая. К нему она никогда не относилась с ненавистью или презрением, но нет больше того задора в глазах при их разговоре.
— Он бы убил меня, — твердил своё он. — Ты спасла меня, признай уже.
— Так, — вырвалось недовольное. — Если бы я...
— «Если бы если бы», — перебил он её, спародировав. — Какая уже разница, Анаис?
Фред немного улыбнулся. Странный разговор. Она закатила глаза, отвернувшись. Он словно ребенок.
Повисла тишина. Она думала обо всех вариантах «если бы», но потом вдруг голова загудела и Анаис поняла, что это лишь делает хуже. Она уже ничего не сможет поменять. Фред так и останется без ног, но это лучше, чем смерть. Он сам сказал это. И он был прав.
— Ладно, — сдалась она. — Я больше не могу с тобой спорить.
Вдруг стало гораздо легче. Она резко выдохнула, ощутив прилив облегчения. Будто с плеч упал почти весь груз. Почему почти?.. Он же не один, о ком она волновалась когда-либо.
— Всё мой дар убеждения, — улыбнулся довольно он.
Она рассмеялась:
— Твой дар убеждения?
— Да, что же ещё? — усмехнулся тот, наблюдая за ней.
Она ещё немного посмеялась, а он увидел, как прекрасен этот смех. Он был таким необычным. Не усмешка и не насмешка. Искренний простой смех. Готов был поспорить, что она долго даже так не смеялась.
Повисла тишина. Они смотрели то на озеро, покрытое снегом и на деревья, отражающие свет луны, то смотрели друг на друга. Эти тёмные силуэты, которые подсвечивались лишь ярким домом позади них.
— И спасибо тебе, — вдруг сказала она. — Я никак не могла простить себя за это.
Волшебница взглядом указала на его ноги и коляску, а он кивнул:
— Тебе спасибо, — и развел руки для объятия.
Она ухмыльнулась, а затем наклонилась, чтобы обнять его. Они выглядели довольно мило. Точно также подумал Рон, который стоял позади них и довольно улыбался. Но он не просто так сюда пришёл.
— Эй! — крикнул он, а они вдруг вздрогнули, резко оторвавшись друг от друга. — Пошлите, они пришли!
— Ладно, сейчас придём! — крикнул в ответ Фред.
Он посмотрел на волшебницу перед собой, которая вдруг снова рассмеялась. Их застали врасплох, так же нельзя! Хотя это же было просто дружеское объятие...
Они пошли в дом, болтая о чем-то нейтральном. Анаис чувствовала себя сейчас так легко, что не описать.
А зайдя, они увидели Гарри и Гермиону. И она поняла, что вот они точно поменялись. Поттер стал немного собранным, теперь не с вечно сломанными очками. А Грейнджер... она стала ещё красивее.
— Привет, — улыбнулся Гарри и подошёл, чтобы обнять её.
Она немного улыбнулась в ответ, а потом, когда он отошёл, взглянула на Гермиону, с которой у неё вечно были проблемы. Они смотрели вдруг на друга, а потом та подошла к Анаис.
— Грейнджер, — сказала волшебница, протянув ей руку.
Та хмыкнула и обняла её. Конец их соревнованиям, что ли?
Все тоже улыбнулись и Молли снова позвала всех за стол. Теперь за ним стало комфортнее. Все чувствовали теплоту встречи. И тогда зельеварка усмехнулась в себя, увидев, как они расселись. Конечно, как она сразу не догадалась, что Джинни с Поттером? Про Рона с Гермионой было и так понятно...
— На счет той новости, — сказал Рон, обратив внимания на себя.
— Да, — поддержала его Гермиона. — Мы с Гарри были в Хогвартсе сегодня.
Анаис застыла, ибо они втроём смотрели на неё. Что? Её принимают снова в школу? Теперь все, кто не закончил семь курсов отправится в Азкабан?
— Портрет твоего отца теперь на заслуженном месте, — закончил Поттер.
Она моргнула раз, два, три. «Что?» — она не знала, как среагировать. Портрет Северуса теперь в кабинете директоров, как и портрет Альбуса со всеми остальными?
Все смотрели на неё в ожидании её реакции. Хотелось бы, чтобы она обрадовалась. Но она медлила. В голове куча всего крутилось просто с бешенной скоростью. В этом была вина её трезвости, если честно. Было непривычно.
— Спасибо, — наконец выдохнула она, взглянув на Поттера и Грейнджер.
— Не за что, — ответил Поттер. — Он должен был там появиться.
Она кивнула, соглашаясь. А все остальные расслабились, улыбнувшись, и принялись дальше есть и пить. Ужин продолжился в приятной обстановке. Все шутили и обсуждали разные времена. Школу, быт, а Анаис иногда витала в таких облаках, что не заметила бы даже пришествие чего-нибудь страшного.
— А как вы поняли, что я вернулась? — в один момент нахмурилась она.
— Слухи прошлись... — сказал Рон тихо.
Та не поняла какие ещё слухи. На её лице был написан этот же вопрос.
— Пошли слухи, что ты вернулась, — объяснила Молли. — Ещё говорили о том, что ты чистокровная и тому подобное.
Она застыла с одной поднятой бровью. Слухи дошли даже до них? Замечательно.
Они перевели тему, а ей стало как-то не по себе. Не уж-то весь Магический мир знает о её возвращении? Это вполне может привести к чему-то плохому.
— А чем ты занималась у магглов? — вдруг спросил Артур, заставив её прекратить думать об этом.
— А-а, я... — сразу замялась та. — Играла с ними в покер.
Он задумчиво кивнул, а Фред усмехнулся. Ясное дело, она скрывала что-то ещё.
— А зачем вернулась? — продолжил за отца он, с интересом и огоньком взглянув на неё.
Жаль, что ответ не был таким весёлым, как он.
— Жена Драко Малфоя сильно больна, — сказала она. — Я помогала ей.
На этом слове — «помогала» она запнулась. Ведь не «помогаю», а «помогала»... Все вдруг тоже стали серьёзными, а Фред пожалел о своём вопросе. Волшебница отвела взгляд, пытаясь сглотнуть ком в горле. Как-то нехорошо получилось. И разве она должна была говорить им это? Нельзя было сказать «по делам» или что-то на подобии этого?
Анаис вздохнула, понимая, что молчание за столом затянулось. Но она не знала зачем скрывать что-то. Они уж точно знали, что у него есть жена и что это точно не она.
Но вдруг ей стало жарко, будто поднялась температура. Она игнорировала то желание слишком долго. И у неё даже выходило, но оно сильнее. Эта чертова зависимость.
— Ладно, я думаю, мне пора, — нарушила она тишину, резко вставая и нечаянно стукнувшись о стол.
Выглядела она взволнованно и на лбу показались капельки пота. Все вдруг тоже заволновались, но решили войти в её положение. Не удерживать же её тут силой, да?
Анаис учащенно дышала, нервно ломая пальцы на руках. Она хотела сказать что-то, пока все вставали со стола, но не решалась.
Она пошла в гостиную, где был камин и все за ней. Кто-то чувствовал что-то неладное, но не обратил внимания. Весь вечер был довольно странным, как и вообще факт, что они ужинали.
Но жаль, что вечер закончился на такой ноте. Все натянули улыбки, встав вокруг неё.
— Спасибо, что пришла, — сказала Молли. — Мы всегда будем рады тебе, приходи когда захочешь.
— Спасибо, — нервно улыбнулась та, заметив, что весь вечер всюду только это «спасибо». — И спасибо за ужин. Давно я не ужинала с кем-то.
Но потом сразу же пожалела о сказанном. «Идиотка» — сразу подумала. А потом быстро подошла к камину, взяв в руку горсть летучего пороха. Точно было что-то неладное.
— До свидания, — напоследок сказал Фред, махнув ей.
Она улыбнулась ему и бросила порох вниз, назвав дом Малфоев.
— «До свидания?» — не понял Джордж, когда она исчезла в зелёном пламени.
Рон усмехнулся, обнимая Гермиону за талию. А Гарри вглядывался в камин, думая о чем-то. Фред же отшутился, а затем уехал помогать Молли. В гостиной осталась лишь Золотая Троица.
— Что-то не так? — спросила Грейнджер у Поттера.
— Она сама не своя, — ответил он. — Так изменилась.
Все кивнули, соглашаясь с ним. Она была тихой и всё время уплывала в мыслях. Почти не говорила и тем более вообще не шутила. Все понимали, что она волновалась о чем-то. Но о чем? Не уж-то о жене Малфоя? Зная её, вряд ли она была бы ей рада.
— Она видела это? — вдруг спросил Гарри, указав на газету, на первой полосе которой было напечатано название новой книги Риты Скитер — «Северус Снейп — сволочь или святой?».
— Да, — виновато ответил Рон, так же виновато почесав затылок.
Газету просто забыли на кресле. Но она никак не отреагировала. Может, внутри как-то, но она даже ничего не сказала по этому поводу.
— Ей просто не по себе от возвращения в магический мир, — сказала Гермиона.
Рон с Гарри не могли не согласиться, потому что она была права. Она всегда права.
— Но Фред, — вдруг усмехнулся Уизли, — с ним уж точно что-то не то.
Он намекал на его отношение к Анаис. Но ведь просто дружба, да? Грейнджер легко ударила его кулачком, чтобы он не говорил об этом, а Поттер улыбнулся. Прошло четыре года, а их дружба не поменялась. Сейчас, тем более, был светлый период в их жизнях.
У них появлялись семьи и все дела шли только в гору, но Анаис Снейп... она навсегда будет ассоциироваться у них со всякими заговорами.
К слову, о ней. Она вышла из камина и поспешила в свою лабораторию. Голова гудела хуже некуда, а кости и суставы начали будто выворачиваться. Снова появилась паника.
Волшебница должна была дойти до самого верхнего этажа, пройдя через этаж со спальней Малфоя, но ей стало так плохо. Эта ломка...
Она держалась за перилла, еле передвигая ноги. Она чувствовала, как мозги начинают закипать, как и органы внутри неё. Хотя ей всего лишь надо добраться до обезболивающего и желательно посильнее.
Но тут послышались испуганные крики. Она вздрогнула. Снова? Собрала волю в кулак и поднялась на этаж со спальней Драко. Оттуда послышался плач, и она не могла не пойти туда.
В дверном проёме стоял сам Драко, а кричала и плакала Дафна. Они смотрели на кровать, но не подходили.
— Что здесь происходит? — ввалилась в комнату Анаис.
Она затуманенными глазами уставилась на кровать, встав у стены, чтобы не свалиться.
— Ты что делаешь, Астория? — не поняла она.
В голове бардак и она не могла контролировать себя. Спереди неё стоял Драко, который выставил руки ладонями вперед, чтобы... успокоить жену, потому что она сидела на кровати и держала возле себя нож.
Зельеварка в шоке смотрела на сестру, которая выглядела очень уж безумно. Рядом была Дафна, которая не могла сдержать эмоций. Ей было страшно. Так страшно, что она не могла убрать руки от лица, закрывая самой себе рот.
— Астория, давай поговорим, — просил, нет, умолял Драко.
— Не подходи ко мне! — крикнула та.
В её глазах не было чего-то знакомого. Будто бы за неё говорило проклятие. Но разве такое возможно?
— Я не могу больше так! — вдруг воскликнула снова она, но уже другим тоном.
Эти слова были полны отчаяния, а не злости, как прошлые.
— Астория, отпусти, пожалуйста, нож, — продолжал Малфой.
Та вдруг заплакала. А Анаис просто вжималась в стену, наблюдая за этим. Она не могла и слова сказать.
— Пожалуйста, — просил тот. — Отпусти нож. Мы вылечим тебя, просто отпусти его.
— Не вылечите! — крикнула в ответ она, продолжая заливаться слезами. — Прости меня, Драко.
— Нет! Не надо! — снова умолял он. — Я же люблю тебя. Давай поговорим. Не делай ничего. Опусти нож. Дай мне помочь тебе.
Он медленно подходил, говоря всё это. Но всё это происходило так быстро. Задуматься и не успеешь, как...
— Прости, прости меня, — шептала та, плача и плача. — Я не могу так... Прости меня. Я любила тебя и нашего ребенка. Просто... я не могу так...
Он смотрел на неё, готовый броситься и забрать нож, но перед глазами возникли слёзы.
— НЕТ! — послышался его крик.
Она вдруг вонзила нож прямо в живот, а Драко кинулся на неё. Но было слишком поздно. Кровь полилась, окрашивая их простыню в бордовый цвет, а он кричал и кричал.
Кричал её имя, кричал и звал Анаис, звал и Дафну, но они не двигались, будучи в шоке. А его жена теряла кровь и последние слёзы катились из её глаз.
Волшебница не могла слышать, но она знала, что он кричал и звал её. Он пытался остановить кровотечение, но не мог. Все руки были в крови, а лицо в слезах.
Малфой держал на руках медленно остывающее тело своей жены, которая не смогла выдержать всей боли, лишив жизни разом и себя и их ребёнка.