Глава 18 ТИМУР
Взобравшись на мотоцикл, я мчусь по городу, ловко маневрируя между автомобилями. Скорость – мой мир. Даже мысли о соседке отступают на задний план, хотя она открывается мне с новой стороны. Я успел увидеть ее грудь сквозь белую майку, и это было достаточно, чтобы замереть от возбуждения. Как бы не хотелось признавать,но да,залип,как мальчишка пятнадцатилетний. А собственно чего стесняться,если посмотреть там есть на что?
Но сейчас мои мысли должны быть сосредоточены на другом. Мрак сообщил о пожаре в автосервисе, который едва не уничтожил все заказные автомобили. У меня есть подозрения, кто мог за этим стоять. Если пожар не был вызван неисправностью электропроводки, то вывод однозначен – старый решил вновь напомнить о себе. Похоже, он забыл наш разговор и решил действовать через мое имущество.
Представляю, что было бы, если бы автосервис сгорел дотла. Машины там принадлежали серьезным людям, и последствия были бы катастрофическими для всех работников, особенно для меня, как владельца. К счастью, Мрак вовремя заметил огонь и смог потушить его.
Я знаю, что этот человек не остановится на достигнутом. Не получилось один раз – получится в другой. Он может нацелиться на бойцовский клуб, мою квартиру, мотоцикл – все, что у меня есть. Но я не боюсь. Мы справимся. Найдем охрану, сам буду охранять свой бизнес, если потребуется. Автосервис – мой доход, бои – мое удовольствие и источник дохода, а мотоцикл – моя жизнь. Пусть он сжигает мою квартиру, я заберу свои картины и всё. Милости прошу!
Останавливаюсь у ворот автосервиса рядом с машиной Мрака. Он – моя правая рука, верный и преданный сотрудник, живущий на втором этаже. Зарплата у него такая же, как у всех остальных, но он работает больше и знает больше. Я знаю, что по пьянке мог кое-что лишнее проболтать, но Мрак молчит. За это я его уважаю.
Встретившись с ним, я сразу же спрашиваю о месте пожара, уверенный в том, что это поджог.
Мрак показывает на подсобку под лестницей: там были стройматериалы, которые загорелись. Я осматриваю помещение и замечаю, что окно было открыто. Очевидно, поджог был совершен через него.
Я знаю, кто мог это сделать. Я поручаю Мраку продолжить работу и сам ухожу, чтобы разобраться с этим.
Закуривая сигарету, я поворачиваюсь к лайке Бурану, который радостно виляет хвостом. Я собирался сделать ему будку, но пока он спит в коробке под навесом. Никто за ним не приходит, и он привязался ко мне. Я говорил, что не люблю животных, но этот пёс меня переубедил. Но жить он будет здесь. Раз пришел сюда,значит это его дом. Да и нравится ему здесь. Тут его кормят,иногда в лес выгуливают. У меня просто на это не было бы времени,поэтому ему здесь лучше.
Он не мешает никому, сидит у себя за автосервисом, а когда клиенты приезжают, прячется в коробке. Только,когда я приезжаю,выбегает.
— Ну как ты,дружище? - спрашиваю,почесав псину за ухом.
Тот повернулся вокруг себя,высунув язык. Уселся около меня. Нравится.
— Нормально? - отвечаю за него. Вроде счастливый. Никто не обижает,ну и хорошо!
— Давай,иди на место, - приказываю,а тот чуть замедлив,все таки убегает. Послушный. С самого начала такой. Тем и понравился. Не просто глупая псина. Он умная псина.
Кидаю окурок в мусорку,взглянув на пасмурное небо. Что ж. Игра только начинается. Старый будет давить через все щели. А я сильный. Справлюсь. Ублюдок не дождется,чтоб я подчинился ему. Пусть меня убивает, всё,что угодно сжигает,но без боя я не сдамся.
Сегодня я не планировал ехать в этот проклятый автосервис. Вырвал у судьбы выходной. Сегодня – три года с тех пор, как Камиллы не стало. Три года с тех пор, как мир потерял краски. Собирался к ней, на кладбище. Но этот выродок решил поджечь мой бизнес именно в этот день. Словно выжидал, копил злобу с нашей первой встречи.
С горькой усмешкой натягиваю шлем, перчатки. Оживляю своего железного коня, и он снова рвется в бой, прочь отсюда. Сначала – в цветочный, а потом… к ней.
— Здравствуйте, букет белых роз, – произношу, входя в маленький магазинчик.
— А какой повод? – смущенно спрашивает молоденькая девушка, принимаясь собирать цветы.
Я прожигаю ее взглядом. Она закусывает губу, понимая, что перешла черту. Почему люди такие любопытные? Просто делай свою работу! Надоели.
Несколько мгновений – и букет готов. Расплачиваюсь, бросаю на прощание сухое «до свидания» девушке, которая пылает как раскаленный уголь.
Хорошо, что кладбище и цветочный рядом. Оставляю мотоцикл, боясь повредить цветы, если поеду дальше.
Всего пара шагов – и я у входа. К могиле Камиллы я могу дойти с закрытыми глазами. Раньше я здесь жил.
Иду между могилами, осторожно пробираясь к ней.
Останавливаюсь у дорогого памятника. Хоть на это старый ублюдок не поскупился. Но я не буду его хвалить. Он сделал это лишь для того, чтобы показать СМИ, какой он щедрый. Все думают, что она просто уснула и не проснулась, что у нее было слабое сердце. Но это ложь. Она умерла из-за него. Он сломал ее. Ее жизнь стала такой невыносимой, что она решила сама уйти. И даже я не смог ее остановить. Ни тогда, ни сейчас. Если бы я не пошел к другу в тот вечер, я был бы дома и… возможно, предотвратил бы это. Но ничего не изменить. Камилла стала ангелом. Ангелом, который навсегда останется в моем сердце. Несчастная Камилла…
— Привет, ангел, – шепчу, с трудом выдавливая улыбку, глядя на ее портрет на памятнике.
Вхожу в ограду, подхожу ближе. Опускаюсь на колени, не обращая внимания на грязь. Я должен стоять перед ней на коленях. Она спасла мне жизнь. В детском доме я бы давно сгнил в колонии или умер в одной из драк. Я не жалею, что она забрала меня к себе. Жалею лишь о том, что не убил Старого, пока был мелким.
— Я принес тебе твои любимые цветы, – вынимаю из вазы старые, засохшие розы, выбрасываю их и ставлю новые, – Белые розы… Неудивительно, что ты их любила. Ты сама как белая роза.
Тихо смеюсь, чувствуя, как грудь сдавливает болью. Снова эти чувства. Только рядом с Камиллой я могу быть самим собой. Только здесь можно открыть дверь, за которой скрывается мое настоящее «я».
— Три года, представляешь? – усмехаюсь, глотая сырой воздух. – Не могу поверить, что ты ушла так…
Замолкаю. Чувствую, как холодные капли дождя бьют по затылку, по плечам.
— Смотри, даже небо сегодня плачет, – поднимаю взгляд. Погода словно взбесилась. Поднялся сильный ветер, дождь усилился.
Я провожу рукой по лицу,убирая капли дождя с ресниц. Холодный дождь быстро заставляет намокнуть,но я не замечаю холода. Чувства,что захватили меня намного сильнее.
Каким бы сильным я не был,но перед могилкой Камиллы,я слаб.
Не знаю сколько сижу вот так,на коленях,около памятника моей приемной матери,но дождь успевает закончится,оставляя после себя озноб по телу.
Я тупо молча находился здесь. Мысленно я разговаривал с ней. Просил снова прощения.
На последок смахнув с памятника капли дождя,пообещав,что сделаю всё,чтоб старик не получит то,что он хочет. И пообещал... Всегда быть осторожен. Она раньше заставляла меня обещать ей,что все будет хорошо. И сейчас я обещаю,будто просто ухожу в школу.
Собрав остатки воли в кулак, я отхожу от оградки её могилы, словно покидая островок надежды, и тихо шепчу прощание, машу рукой в пустоту.
— Мам! Долго ещё? — доносится издалека звонкий, но неуместный голос мальчишки.
— Не кричи на кладбище, Ромка, сейчас, где-то здесь была могилка, — шикает на него женщина, её слова кажутся мне кощунственными в этом месте скорби.
— Я устал, — капризничает ребенок, словно не понимая святости момента.
— Ром, нам надо убраться на могилке дедушки, скоро же зима, — причитает мать, и я чувствую, как её забота режет меня по живому.
Я усмехаюсь горько и ухожу прочь. Повезло, что они пришли сейчас, когда дождь утих. Словно сама судьба оберегает меня от лишних свидетелей моей боли.
Осознаю, что просидел у Камиллы целую вечность, ведь сумерки уже окутывают землю. Время возле неё всегда летело незаметно, растворяясь в воспоминаниях, в нежности, в той любви, что осталась лишь эхом в моём сердце. Хотелось остаться ещё, продлить эти мгновения близости, особенно в такой день. Но я не жалею о проведённом времени. Я вернусь, обязательно вернусь. У неё день рождения зимой. И я снова приду. Снова с белыми розами, символом моей вечной и чистой любви.
Бреду по тротуару, хлюпая промокшими кроссовками, чувствуя, как ледяной ветер пронизывает до костей, словно сама смерть пытается обнять меня. Одежда насквозь промокла, но я не чувствую холода физического, лишь холод душевный.
Добираюсь до мотоцикла, достаю из рюкзака телефон. Ни одного звонка. И это даже к лучшему. В этом мире одиночества я чувствую себя ближе к Камилле.
Забираюсь на мотоцикл, натягиваю перчатки и шлем, словно надеваю маску безразличия. Как только трогаюсь с места, стискиваю зубы, ругаясь сквозь них. Холодно. Или жарко? Я уже не понимаю. Шмыгаю носом, чуть не теряя равновесие, сзади сигналят машины, но я прибавляю скорость, убегая от всего мира.
Чувствую себя отвратительно. Неужели умудрился заболеть? Не болел ни разу за три года. Клянусь. Иммунитет всегда был крепким, ничто не брало. А сейчас вдруг свалился? Хреново. Невыносимо хреново.
Въезжаю в знакомый двор, ощущая головокружение. Останавливаюсь, понимая, что дальше не проеду. Паркуюсь в другом месте, возле чужого подъезда.
Спрыгиваю с железного коня, срываю шлем, задыхаясь. Накидываю рюкзак на плечо, шатаюсь, но удерживаюсь на ногах. Черт. Так плохо мне не было уже давно. Забыл, что такое температура.
Еле ковыляю к своему подъезду. Пытаюсь открыть дверь ключом, который нахожу в мокрых джинсах, но он не попадает в скважину. Перед глазами всё плывет, слабость сковывает. Опираюсь рукой о дверь, пытаясь прийти в себя.
— Тимур? — слышу позади и хмурюсь. Кто знает моё имя?
Не успеваю обернуться, как рядом появляется моя соседка. Ах да, она знает. Единственная во всём дворе. Достижение?
— Открой эту чёртову дверь, — прошу, сжимая челюсть. Не хочу казаться слабым, ненавижу эту уязвимость.
— Сейчас, — спохватывается девчонка, прикладывая свой ключ. Дверь пиликает и распахивается передо мной.
Я испытываю облегчение и тут же проваливаюсь в подъезд. Яркий свет бьёт в глаза, заставляя меня отшатнуться, едва удерживаясь на ногах.
— Вам плохо, Тимур? — слышу встревоженный голос за спиной.
— Нормально всё, — отмахиваюсь, иду к лифту. Кто купил эти яркие лампы? Утром их не было. Завтра разобью к чертям.
Таисия с опаской смотрит на меня, пока мы ждём лифт. А я стараюсь выглядеть здоровым, но жар выдаёт меня. Еле стою на ногах. Хочется упасть и уснуть прямо здесь. Ох, как хочется спать, голова кругом.
— Тимур, вы едете? — слышу её голос, словно сквозь толщу воды, и открываю глаза.
Сосредотачиваю взгляд, киваю. Делаю шаг в лифт, спотыкаюсь, ругаюсь, влетаю в эту чёртову кабину. Опираюсь ладонью о стекло, опускаю голову. Тяжело дышу, чувствую, что меня начинает тошнить.
Двери лифта закрываются. Оборачиваюсь к двери, сжимая рот. Пиздец! Что, нахрен, происходит?
— Тимур? Может… Вам воды? — спрашивает соседка, о которой я совсем забыл.
Лишь киваю, шатаясь. Буду стоять до последнего, пока не закроется дверь моей квартиры за спиной.
— Вот, возьмите, — протягивает мне бутылку, которую я тут же хватаю, понимая, что умираю от жажды.
Осушаю бутылку до дна, сжимая её в руке. Надеюсь, она ей не нужна была?
Наконец двери лифта открываются, и я первый вываливаюсь из него. Снова испытание. Открыть квартиру.
Жду, пока девчонка выйдет. Не хочу, чтобы она видела мои жалкие попытки открыть эту проклятую дверь! Как же я слаб сейчас. Ненавижу себя за это!
Опираюсь лбом о холодную железную дверь, наслаждаясь прохладой. Хотел просто постоять так пару минут, пока девчонка не скроется за дверью, но вдруг в глазах потемнело, в ушах зазвенело, и я услышал женский беспокойный голос.