Бездушный

Отведя взгляд в сторону, я уставилась на облупившуюся, потертую дверь, ведущую в мою квартиру размером с обувную коробку.
– Заче ты пришел,Милохин
– Ты сказала, что работала помощницей, – слегка пожав плечами, ответил он.
– И?
– Мне как раз нужна одна.
Я запрокинула голову назад и засмеялась, вот только не чувствовала и капли веселья.
Да как ему наглости-то хватило?
– Забудь, – быстро успокоившись, сказала я.
А затем выудила из сумочки ключи и потянулась к замку. В мгновение руки Дани обхватили мою талию и повернули лицом к себе. Это прикосновение застало меня врасплох, вызвав легкое головокружение. Но я не собиралась так быстро сдаваться, поэтому отпрянула от него и вновь повернулась к двери, чувствуя, как внутри разрастается истерика. Я даже не заметила, как ключи выпали из рук, поэтому пришлось поднимать их. Мне не нравилось, как мое тело реагировало на этого мужчину. И это всегда не вязалось – да и не вяжется до сих пор – с моими чувствами к нему.
– Чего ты за это хочешь? – прорычал он над самым моим ухом.
– Мир во всем мире, лекарства от болезней легких, воссоединения группы The White Stripes, – перечислила я.
Но он даже глазом не моргнул.
– Сто тысяч в год.
Его голос, словно сладкий яд, проник в мои уши и сковал тело.
– Я знаю, что твоя сестра больна. Но если ты станешь работать на меня, то сможешь помочь Рози и перестанешь беспокоиться о том, на что купить медикаменты.
Как долго он разговаривал с сестрой и самое главное – зачем?
Такая зарплата была запредельной, особенно для помощницы. Я смогла бы бросить работу в баре «У МакКоя», не говоря уже о том, что этих денег хватило бы, чтобы обеспечить и себя, и сестру. Но гордость – моя глупая гордость, чудовище, которое требовало еды, только когда на горизонте появлялся Даня – затмила голос рассудка.
– Нет, – процедила я сквозь зубы.
– Нет?
Он склонил голову набок, словно не расслышал, что я сказала. И стоило признать, что выглядел при этом восхитительно.
– Тебе незнакомо это слово? – Я расправила плечи. – Никакие деньги не помогут мне забыть о том, как сильно я тебя ненавижу.
– Сто пятьдесят тысяч, – не обращая на мои слова внимания, сказал Даня
Ему нужен слуховой аппарат?
Его темно-синие глаза сверкали, словно редкие сапфиры. Он считал, что это переговоры. Но ошибался.
– Дело не в деньгах,Милохин, – выдавила я сквозь стиснутые зубы. – Может, мне сказать тебе это на другом языке? Так я не против. Могу даже изобразить это в танце.
Его рот скривился в подобии улыбки, которая быстро исчезла.
– Я уже и забыл, как весело доводить тебя. Я предоставлю тебе квартиру в нескольких минутах ходьбы от офиса. Она полностью меблирована и оплачена на весь срок твоей работы.
Я почувствовала, как кровь приливает к ушам.
–Милохин!
Можно я его ударю, а?
– А еще найму медсестру, которая станет присматривать за Рози. Все двадцать четыре гребаных часа в сутки. Это мое последнее предложение, – процедил он, а на его щеке дернулся мускул.
Мы замерли друг напротив друга, как два воина, готовых схватиться за меч, вот только у меня к горлу подкатывал ком, потому что мне хотелось согласиться на эту сделку. И что это говорило обо мне? Что я слабая, безнравственная или попросту безумная? Кажется, и то, и другое, и третье.

Этот человек не только изводил меня, но и вынудил уехать из Москвы. А теперь хотел взять меня на работу. И не чурался грязных приемов, чтобы вернуться в мою жизнь. Вот только я не понимала, какую цель он преследовал. Мы с ним не дружили. Да и помогать он мне не спешил. Так что к его предложению следовало относиться настороженно.

Я снова попыталась вставить ключ в замок, но в темноте промахнулась мимо замочной скважины. И это напомнило мне о том, что необходимо оплатить счет за электричество. На самом деле их накопилось уже три. Как же весело я живу.

– И в чем подвох? – повернувшись к нему лицом, поинтересовалась я хриплым голосом и прижала руку ко лбу.

Даня потер костяшками свою скулу, и в его глазах заплясали веселые искорки.

– Боже, Служанка, с чего ты решила, что должен быть какой-то подвох?

– Потому что предложение исходит от тебя?

Я слышала, что в моем голосе прозвучали горькие нотки, но меня это уже не волновало.

– Возможно, придется выполнить несколько задач, которые не входят в основной контракт. Но ничего предосудительного.

Я приподняла бровь. Не слишком-то обнадеживающе это звучало.

– И ничего сексуального характера тоже, – уловив мои сомнения, добавил Даня – Думаю, тебя порадует, что я все еще вижу голых задниц больше, чем любой проктолог. Причем бесплатно.

Вот только от этих слов мое сердце вновь забилось сильнее. Ведь это означало, что он все еще одинок. Раз он наслаждался бессмысленными интрижками, значит, так и не нашел постоянную подружку. Вишес казался мне слишком гордым, чтобы обманывать возлюбленную. И хотя оставался настоящим ослом, но при этом и верным.

– И почему именно я?

– Да какое, к черту, это имеет значение?

– Для меня имеет, – выпалила я, отчаянно хватаясь за последнюю возможность отказаться от этой сделки. – К тому же я ужасная помощница. Просто отвратительная. Однажды я отправила на встречу бухгалтера, на которого работала, с бумагами по совершенно другой компании. А затем чуть не купила его жене билет на самолет в Александров, вместо билета в Англию. До сих пор благодарю бога и того, кто придумал коды аэропортов, – пробормотала я.

– Ты бы оказала ей огромную услугу.Англия – штат долбаных зануд, – сострил он. – Кто знает, вдруг твоя униформа стриптизерши пробудила во мне чувство вины.

«Вот же врушка», – с горечью подумала я. И все же… как вовремя он сделал это предложение. Когда от самого дна и уведомления о выселении меня отделяло лишь несколько дней. Да еще предложил то, от чего я просто не могла отказаться. Ведь это повлияет не только на меня, но и на здоровье и безопасность членов моей семьи.

– Я не хочу на тебя работать, – повторила я, словно попугай.

– К счастью для меня, у тебя не остается другого выбора. Когда вселенная принимает решение за тебя, нужно смириться и принять свою судьбу. Твои чаевые… – он засунул руку в карман брюк и достал оттуда сложенный листок, – ждали тебя. Так что в следующий раз, когда я скажу тебе сделать что-то, не тяни. Я не отличаюсь большим терпением.

– Что это? – еле дыша, спросила я.

С неутихающей подозрительностью и вновь участившимся сердцебиением, я выхватила листок из его длинных пальцев и развернула его.

Это оказался чек.
На десять тысяч баксов.
Господи боже мой и святые угодники.
– Считай это оплатой за месяц вперед. – Нахмурив брови и возвышаясь надо мной, он сверлил взглядом чек в моей руке. Его плечо случайно коснулось моего, отчего грудь тут же окутало теплом. – Раз уж мы остановились на ста пятидесяти тысячах в год, то примерно столько ты и будешь получать в месяц после уплаты всех налогов.
– Не помню, чтобы соглашалась на что-то, – возразила я, хотя и сама понимала, что не откажусь.
У меня накопилось множество долгов, а денег хватало только на поесть один раз в день. Да и то, скорее, перекусить. Сейчас я сражалась с самой собой, но прекрасно понимала, что в конце концов деньги победят. И дело вовсе не в моей жадности. Тут речь шла о выживании. А в такие моменты гордость – не помощник. Она не смогла бы прокормить меня. Или помочь купить лекарства Рози. Или оплатить счета за электричество, чтобы его не отключили в следующем месяце.
Даня  протянул руку и убрал прядь волос, закрывающую глаз. Его прикосновение было мимолетным, но мне показалось, будто оно опалило кожу. И это вновь вернуло меня в ту давнюю ночь, когда мы поцеловались. Правда, я не очень хорошо помнила тот момент.
– Ты доверишь мне свою жизнь? – Его голос, словно черный бархат, приласкал меня в тех местах, до которых он не мог дотянуться.
– Нет, – честно ответила я.
И закрыла глаза, мечтая, чтобы на его месте оказался кто-то другой. Чтобы кто-то другой мог вызвать у меня те чувства, что я сейчас испытывала.
Жар. Желание. Жажду обладания.
Кто угодно, но только не Даня
– А я могу доверить свою тебе? – спросил он.
Этот человек был умен. Нет, это еще мягко сказано. Я бы назвала его гением. Настолько хитрым и смышленым парнем, который всегда оказывался на шаг впереди всех остальных. И всегда прикрывал свои тылы. Я прекрасно знала это, хотя мы прожили рядом всего год, пока учились в выпускном классе. Но за это время я не раз видела, как он уходил от неприятностей. Начиная от взлома учительских компьютеров, чтобы скачать задания контрольных и продать их отчаявшимся ученикам за абсурдную цену, заканчивая поджогом ресторана на пристани.
Вот только мы больше не дети. Мы выросли, а значит, последствия могут оказаться катастрофическими.
И все же я кивнула.
– Приходи на работу завтра к восьми тридцати утра. И без опозданий, Служанка. Адрес тот же, что я дал тебе в баре. И не заставляй меня пожалеть о своей щедрости.
Бесшумно, словно призрак, обойдя меня, он скрылся на лестнице. Сильным порывом ветра хлопнула входная дверь, приводя меня в чувства.
Я хорошо запомнила адрес, по которому он велел мне прийти за «чаевыми». Почему-то все, что касалось Даню  прекрасно откладывалось в моей памяти. И там, в одном из ее уголков, копилась вся информация, что я знала о нем.
А теперь, судя по всему, мне придется работать бок о бок с ним.
Отперев дверь и войдя в квартиру, я обнаружила, что Рози уже спала. Меня обрадовало, что лекарства помогли ей заснуть, несмотря на наши с Даней  голоса в коридоре. И в этот момент я поняла, что сделала правильный выбор.

Это просто очередной этап в моей жизни.

Мне следует проглотить свою гордость, пойти на поводу у Большого Злого Волка, а затем заполучить то, что мне так необходимо, и уйти от него. Но в этот раз я собиралась сделать это на своих условиях.

Именно это я пообещала самой себе. И очень надеялась, что не нарушу данное слово.

Данил Милохин

– Да я от нее мокрого места не оставлю! – выпалил я, вертя между пальцами ручку Служанки.

Ту, которую стащил у нее в баре «У МакКоя». Она не заметила пропажи, потому что нервничала и пыталась понять, что происходит, но меня это вполне устраивало. Кончик ручки оказался погрызен, что вполне соответствовало дурацким привычкам Юлии. Каждый чертов день после уроков математики на ее столе оставались погрызанные карандаши.

И возможно, я забирал их. И возможно, это стало их спасением.

И возможно, они все еще лежат в каком-нибудь из ящиков письменного стола в моей старой комнате. Какое только дерьмо не творят похотливые подростки.

Я отталкиваюсь от стола на большом кожаном кресле и поворачиваюсь к окнам, которые тянутся от пола до потолка, открывая прекрасный вид на Санкт-Петербург

Люди говорят, что Санкт-Петербург подавляет.

Но во мне этот город пробуждал чувство чертового всемогущества.

Да и чему удивляться, ведь я находился в элитном небоскребе, где мне принадлежал весь двадцать третий этаж. И все тридцать два человека, – а с приходом Юлии Гаврилиной тридцать три, – которые работали здесь, подчинялись мне. Зависели от меня. Расплывались в улыбке при виде меня, хоть я и вел себя как невоспитанный ублюдок. Это чувство подогревало и то, что мне без проблем удалось заказать столик в самом крутом ресторане  на сегодняшний вечер.

Некоторые люди принадлежали Санкт-Петербургу, а некоторые владели им. И я относился к числу последних. А ведь я даже не жил в этом гребаном городе.

– Ты и пальцем не тронешь свою мачеху, – со смешком отмахнулся Егор – Ты слишком много смотришь «Пинки и Брейн». Только вот ты мечтаешь не захватить мир, а посильнее изгадить жизнь людей.

Телефон по громкой связи разносил его голос по кабинету, пока я продолжал наслаждаться видом.

– Вчера вечером она написала мне, что рано утром прилетает в Санкт-Петербург что я должен выслать ей свое расписание, – продолжал кипятиться я. – Да кем она себя возомнила?

– Хм… Твоей мачехой? – В голосе Егора слышалось неприкрытое веселье.

На Западном побережье было всего четыре пятнадцать утра, самое «жаркое» время между ночью и утром. Вот только меня это не волновало. Да и Егор  еще не привык к разнице во времени, ведь последние десять лет своей жизни он провел в Москве. К тому же этот маленький засранец никогда не напрягался.

– Кстати, ты уже должен был вернуться в Москву. Чего тянешь? – спросил он. – Когда уже, черт побери, мы вновь поменяемся офисами?

В ответ на его громкий голос на заднем плане раздалось возмущенное женское ворчание. Судя по всему, в кровати – в моей, черт возьми, кровати – его ждала женщина. Я облизал губы и вновь покрутил ручку Служанки в руке. Я все еще не признался Егору, что нанял ее, но вновь решил отложить это до следующей недели. Он даже не догадывался, что все это время Юля  жила в Санкт-Петербурге,мне хотелось пока сохранить это в тайне.