Потерянная снежинка

Комментарий перед частью

Чтобы не было путаницы Мобэй - это оригинал, а Мобэй-цзюнь - демон из Системы. Приятного чтения!

______________________________________________

Но вместо холодного, зимнего мира, который Мобэй ожидал, он очутился в странном, пульсирующем пустынном пространстве. Его разум был на грани, тело почти не ощущало боли или холода, только лёгкое покалывание там, где энергия Синьмо всё ещё воздействовала на него.

Что-то явно было не в порядке с его порталом.

Он никогда прежде не использовал портал для бегства от противника. Получить смертельный удар от того, кого он уважал и кому доверял, было... неожиданно. Мобэй хотел спросить, что он сделал не так, где была допущена ошибка? Но некому было эти вопросы адресовать.

Его господин предал его, нанёс удар в спину в момент слабости. Сердце болезненно сжалось, - давно позабытое чувство. И демон, сколько бы ни размышлял, не мог оправдать случившееся.

Каждый раз был хуже предыдущего.

Каждое предательство.

Каждый раз заставлял его задумываться. Ему никто никогда не был верен, он всегда получал удары в спину.

Лёжа в темноте, он понял, что прошло достаточно времени. Он нащупал свою смертельную рану, впился в неё когтями и не почувствовал боли или влаги, свидетельстующей о кровотечении.

Тьма вокруг дарила странное чувство покоя. Так выглядит загробный мир?

Мобэй опёрся на обе руки и встал. Снова выпрямился.

Огляделся.

Выхода не было. Ничего не было. Он начал идти в случайном направлении.

Мобэй шёл, чувствуя пустоту под ногами. Он не слышал своих шагов, словно пространство вокруг него поглощало любые звуки, пытаясь сохранить свою безмолвную сущность. Внезапно он заметил, как что-то мелькнуло в стороне.

Из него вырвался нервный смешок. О чём думают те, кто оказался в царстве духов? Должен ли он осмыслить годы, прожитые в роли Короля Пустошей? Должен ли он вспоминать моменты, когда был счастлив? Существовал ли хоть один такой?

Чем дольше он шёл, тем плотнее становился воздух. Он даже пытался задержать дыхание. Это не имело значения. Эти странные происшествия убедили его, что его портал каким-то образом перенёс его в загробную жизнь, и он здесь, чтобы каяться во всех своих деяниях в этой черноте всю оставшуюся вечность.

Мобэй продолжал идти вперёд. Безмолвное пространство вокруг него словно стремилось вобрать в себя каждую его мысль, каждый его шаг. В его голове начинали мелькать образы из прошлого — битвы, интриги, лица предателей и тех немногих, кто осмеливался называть его другом. Всё это казалось ему бесконечно далёким, будто это было в другой жизни, в другом мире.

Вот тогда он наткнулся на что-то вроде барьера. Он не мог идти дальше. Он дошёл до конца.

Вокруг него возникли четыре ярких квадрата величиной с толстый том, парящих в воздухе и зажигающихся одновременно. Мобэй внимательно разглядывал эти необычные квадраты, пытаясь разгадать их смысл. Каждый квадрат пульсировал своим ритмом и светом, создавая завораживающий световой оркестр. Он ощутил, как его мысли потянулись к их ослепительному сиянию.

Эти светящиеся квадраты были единственными движущимися объектами вокруг. Естественно, он протянул руку к одному из них. Кончики пальцев коснулись изображения, которое замерцало под ними, словно водная гладь.

И в этот момент картина начала двигаться.

С удивлением он наблюдал за снежным пейзажем, освещенным полуденным солнцем. На сцене появились две фигуры, садящиеся на лошадей.

Мобэя охватило изумление, заставившее его приоткрыть рот при виде этой сцены.

В движущихся картинках он увидел себя. Он был одет в свадебный костюм своего народа, и фигура рядом с ним была в таком же виде, с накинутой на лицо вуалью. Незнакомец, прижатый своей спиной к нему, был таким хрупким по сравнению с демоном.

Мобэй вновь протянул руку к изображению, пытаясь взаимодействовать с ним или изменить происходящее. Но тщетно. Картина не исчезла, напротив, фигуры приблизились.

То, что он увидел на лице своего двойника, потрясло его. Неужели его собственное лицо могло выражать такое спокойствие? Как будто этот Мобэй-цзюнь ощущал себя в полной безопасности. Глаза его светились любовью и неописуемой нежностью, когда он смотрел на своего спутника.

Фигура в вуали вновь привлекла внимание Мобэя. Она то и дело оборачивалась, чтобы обменяться взглядами с другим Мобэем. Будто они не могли наглядеться друг на друга.

Этот Мобэй-цзюнь был старше. Хоть его лица не коснулись никакие признаки старения, но он мог это сказать.

Внезапно его осенило. Он прищурился, не веря своим глазам. Фигура, хоть и была худой, имела широкие плечи. Его спутник явно не был женщиной.

Силуэт человека рядом с ним напомнил ему кого-то, но он не мог разглядеть его получше, поскольку тонкая красная вуаль скрывала лицо. Но знакомый голос подверг его в шок:

— Что случилось? — спросил человек, оборачиваясь. Чёрная лошадь под ними остановилась.

— Я хочу поцелуй, — бесстыдно потребовал Мобэй-цзюнь, наклоняясь ниже с самодовольной ухмылкой. Человек нервно пискнул.

— Прямо сейчас? — спросил он, заметно сглатывая.

— Да, — твёрдо подтвердил демон, заставляя избранника неловко улыбнуться.

— Ты можешь не спрашивать, знаешь ведь, что я не скажу тебе «нет», — ответил, слегка надувая губы. Мобэй-цзюнь, не теряя решительного вида, наклонился ближе. Его губы коснулись вуали, прежде чем он снял её нежным движением, открывая лицо человека перед ним. Это был мужчина с яркими глазами и улыбкой, от которой сердце демона забилось сильнее.

— Люби меня всегда, — произнёс Мобэй-цзюнь, глядя прямо в глаза своему избраннику. Мужчина кивнул, его правая рука обвила шею Мобэй-цзюня, притянув для более глубокого поцелуя, который, казалось, заполнил всю пустоту вокруг демона. Они были одни в этом бескрайнем снежном мире, но там, в этот момент, они были всем, что имело значение.

Он женился, и не просто на мужчине, а на том, кто предал его и кого он убил с особой жестокостью.

Шан Цинхуа.

Он продолжал смотреть, как его копия целует маленького человека, а тот отвечает с зажмуренными глазами и цепкими пальцами на его накидке. Неужели его Шан Цинхуа был таким? Он не мог вспомнить, был ли его заклинатель таким красивым и невинным. В его воспоминаниях тот был алчным, злым и с натянутой улыбкой, напоминающей ему о дяде. Воспоминания о предательстве всё ещё жгли его сердце, но перед ним была картина, которая говорила об обратном.

Мобэй стоял как вкопанный. Его сердце билось в такт бесчисленным вопросам в голове. Было невозможно поверить, картине, что предстала перед ним. Как это произошло? Каким образом его копия смогла познать такую любовь и мир, который ему самому был так далёк? Но больше всего его шокировал сам факт, что его избранником был Шан Цинхуа... предатель, которого он сам же убил с ледяной решимостью.

Он продолжал наблюдать, как другая его версия обнимала Шан Цинхуа с заботой, которую Мобэй не мог себе представить. Вся его жизнь была посвящена войне, стратегии и мести, и вот, перед ним появилась сцена из другой реальности, полной любви и нежности.

Он вновь обратил внимание на происходящее. Этот другой Мобэй-цзюнь казался счастливым, полным жизни. Его поцелуи были не только страстными, но и нежными, как будто он боялся сломать своего хрупкого спутника.

Шан Цинхуа, тот самый маленький заклинатель, отвечал на эти чувства с искренней теплотой. Его глаза, полные эмоций, сияли ярче, чем звёзды в тёмном небе. Он увидел, как Шан Цинхуа слабо улыбнулся, касаясь щеки своего избранника с такой нежностью, словно это было самое драгоценное, что он когда-либо держал в своих руках.

Мобэй внезапно почувствовал острый укол ревности. Это был человек, которого он убил, не задумываясь дважды. Человек, что одним лишь своим именем вызывал в нём гнев.

Когда поцелуй завершился, изображение вокруг них начало медленно размываться и стираться, словно тающее на солнце утреннее вьюжное облако. Мобэй моргнул, возвращаясь к реальности, но необычное чувство теплоты и покоя остались с ним. Шесть квадратов вновь засияли вокруг него, но сейчас они казались менее яркими, их свет был словно приглушён.

Сцена потемнела. Затем она начала воспроизводиться с самого начала, представляя тот же снежный пейзаж.

Мобэй уставился на это с недоверием, не в силах осознать увиденное.

Он сглотнул и сосредоточился на квадрате справа от того, что был перед ним. Облизнув губы, он коснулся его. На площади появился тёмный пейзаж.

Он знал это место.