13
— Что ты такое говоришь?! — прокричал мужчина, хватаясь за голову, — Ты... Ты! Готова бросить карьеру ради этого парня?!
Дженни уже не слушала его гневные выговоры и обвинения, а лишь думала о том, что наконец разобралась в своих чувствах.
— Я.. люблю его...
— Что? — менеджер разъярённо оглядел девушку, — Теперь ты его уже любишь?! А что будет завтра? Свадьбу сыграете?!
Он резко подошёл и замахнулся рукой, что дать пощёчину, а внутри Дженни всё сжалось, и она зажмурилась, ожидая удара, но его не последовало спустя секунду, а затем и две.
Осторожно разлепив ресницы, Ким увидела хорошо сложенную фигуру, возвышающуюся над её менеджером.
— Чонгук.. — прошептала она, затаив дыхание и наблюдая за тем, как парень мёртвой хваткой вцепился в руку мужчины и проживает его убийственным взглядом.
— Из ума выжил?! — грубо отчеканил брюнет, отталкнув его, и встал перед девушкой, закрывая её широкой спиной.
— Ты! Уже тут, как тут! Может, тоже любишь её?! — поражаясь его наглости, злобно проговорил тот.
— Может, — перебил парень, складывая руки в карманы и надменно смотря на менеджера огорошенной девушки.
"Он.. любит меня?.."
— Да что за...?! Совсем одичали?! Вот же ж!.. — не выдержал он, — Чёрт с вами! Обоими!
Мужчина быстрым шагом вышел из квартиры, с грохотом захлопнув дверь.
Чонгук поворачивается к заплаканной брюнетке и садится перед ней на корточки, кладя большие ладони на лицо.
— Джен, ты.. не должна была так говорить.. Я про твой уход из группы... — тихо начинает он, смахивая большим пальцем скатывающуюся по щеке слезу.
— Я.. я.. — Ким, всхлипывая, не могла подобрать нужные слова, — Я не хочу, чтобы ты уходил...
— Я не уйду, глупышка, — слабо улыбнулся, но внутри что-то подначивало сказать другие слова.
Девушка неожиданно прижалась к Чону, обвив дрожащими руками его крепкую спину.
Чонгук поджал губы и неуверенно положил кисти на её лопатки, нежно поглаживая.
— Я люблю тебя, — едва слышно прошептала она, зажмурив глаза и вдохнув его запах.
— Я...— брюнет замолчал на несколько мгновений, мучительно долго длившихся для Дженни,— Думаю, уже поздно... Ты очень устала и должна хорошо выспаться...
Сердце девушки болезненно сжалось: не это она хотела услышать от парня, которому открыла свои чувства.
Не слишком ли рано она призналась ему?
А Чон сам не понимал, почему не смог ответить ей взаимностью. Что-то колючим комом поднялось к его горлу и не дало возможности ответить Ким.
Было ли это из-за её поспешного признания или не остывших чувств к Лисе, парень не понимал.
Была ли треснувшая маска, что скрывала его настоящие мысли, единственной преградой на пути к раскрытию и осознанию самого себя?
Но фраза "Я люблю тебя" застряла где-то глубоко внутри, словно за неприступной железной крепостью, которую он выстроил после разрыва с Манобан.
Сможет ли он ответить на ещё чьи-то чувства?
Сейчас он не мог разобраться: Дженни — просто близкий и родной человек, о котором хочется заботиться и защищать, или она является кем-то большим по-значимости для парня?
Любит ли он её так, как любил Лису? Или это другая любовь?
— Ты принимала лекарство второй раз? — нарушил непривычно неловкую на этот раз тишину.
Дженни кивнула и немного отстранилась от широкой груди парня, забрав остывающее тепло, нехватку которого он сразу ощутил.
— Ты... собиралась спать? — Чон заметил пижаму на теле Ким, состояющую из коротеньких шортиков и свободной футболки, заставив брюнетку смутиться и покраснеть.
— Я.. да.. — стушевавшись, она опустила голову, что рассмешило Чонгука, вновь напомнив о её детских повадках.
Подхватив её на руки и нахмурившись от того, насколько Дженни лёгкая, он понёс её в спальню, по пути ворча:
— Тебе нужно больше есть, Джен~Джен, — протянул Чон и уложил девушку на постель, укрывая одеялом с головой.
— Эй! — возмущённо пробормотала она, обиженно надувая губы.
— Спи, — улыбнулся парень, взъерошив её тёмные шёлковые волосы, — Не забудь завтра утром выпить таблетки.
Чонгук направился к выходу, когда услышал сзади тихий голос:
— Ты.. уходишь? — он обернулся и увидел ноющую грусть в глазах Ким,— Чонгук... Ты можешь.. остаться со мной?...
Чон тяжело сглотнул. Имеет ли он на это право?
Непонятно откуда взявшееся чувство измены и предательство разъедало его изнутри, но почему?
Будет ли он чувствовать вину и угрызения совести, если останется на ночь в этой квартире? Если да, то перед кем? Что-то подсказывало ему, шепча на ухо и без того постоянно крутящееся в последнее время в голове имя, но может ли это быть правдой?
Столько вопросов, и ни один из них у парня нет ответов.
Чонгук шумно выдохнул и, поджав губы, вернулся к девушке, усаживаясь на холодный пол перед её кроватью.
— Ты чего-то боишься? — осторожно спросил он, забирая её выбившийся локон за ухо.
"Тебя" — пронеслось у Дженни в голове,— "Я боюсь, что ты ко мне ничего не чувствуешь, Чонгук!"
Ким покачала головой.
— А ты? — девушка прикрыла глаза и, в надежде услышать что-то вроде "Боюсь потерять тебя", задержала дыхание, — Ты боишься чего-нибудь?
"Боюсь, — мысленно ответил Чон, — Боюсь, что не смогу ответить на твои чувства"
— О чём это ты? — гордо подняв голову, усмехнулся он, — Я Чон Чонгук, и я ничего не боюсь.
Ким слабо улыбнулась, расчитывая на другие слова, и убивающая печаль, словно её предали, мелькнула в глазах.
Чонгук заметил это и поджал губы. Сердце обливалось кровью при виде такой разбитой девушки, когда он всегда видел её с милой детской и такой полюбившейся улыбкой на лице.
— Чонгук, полежи со мной.. — закусив внутреннюю сторону щеки, прошептала Дженни, — Прошу...
У брюнетка всё сжалось внутри от обращённого к нему подавленного голоса и молящего, будто умирающего щенка, взгляда.
Он медленно поднялся, обошёл широкую кровать и аккуратно улёгся сзади девушки.
Осторожно пододвинувшись почти вплотную, Чонгук невесомо положил руку на её талию и уткнулся носом в шейный изгиб, вдыхая нежный шлейф лёгкого цветочного аромата.
Брюнетка окончательно опустила веки и прижалась к тёплому телу парня, вкладывая руку в его большую кисть и переплетая пальцы.
На атласную ткань подушки скатилась первая прозрачная капля, соскользнув с виска девушки.
Вторая упавшая капля была лежащего рядом любимого.
Обе слезы были наполнены убивающей болью и безысходным страданием.
Но если одна в этой безысходности страдала от неразделённых чувств, то второй от причинения той убивающей боли близкому человеку.