5 забвение
Первое время это были только таблетки в клубах. Потом — что-то покрепче, что Костя предлагал «в рассрочку» или «в долг, братан, я же вижу, ты свой». Долги росли. Дима перестал появляться на репетициях. Гитара пылилась в углу. Его мир сузился до размеров наркотического притона — грязной квартиры Кости на окраине города, где вечно стоял тяжелый запах дешевого алкоголя, пота и чего-то горького, химического.
Дима изменился до неузнаваемости. Из жизнерадостного, страстного музыканта он превратился в замкнутого, раздражительного циника. Его перестала интересовать музыка, работа, будущее. Он либо уходил из дома под предлогом «встретиться с ребятами», либо сидел, уставившись в стену, не реагируя на вопросы. Он стал агрессивным. Малейшая попытка Сережи заговорить с ним вызывала вспышки немотивированной злости.
— Отстань от меня, черт возьми! — рычал он, если Сережа спрашивал, куда он ходит. — Живи своей жизнью, а ко мне не лезь! Идешь на репетицию? Иди! Не мешай мне!
Сережа видел все. Он видел, как тряслись руки у друга по утрам. Как он резко терял вес. Как его глаза, обычно такие живые и яркие, стали мутными и пустыми. Он слышал, как Дима по ночам ворочался и стонал, а потом уходил в четыре утра, возвращаясь под обед совершенно разбитым и злым. Тревога Сережи перерастала в панику.
---
Дима вернулся домой глубокой ночью. Он был в ужасном состоянии — бледный, весь в поту, его било мелкой дрожью. Он шатался, едва держась на ногах. Сережа, не спавший, услышал шум и вышел из своей комнаты.
Дима, не глядя на него, побрел на кухню. Ему мучительно хотелось пить. Он протянул трясущуюся руку к графину с водой, но пальцы не слушались. Стеклянный сосуд выскользнул из его grasp, громко разбившись о пол. Осколки и лужа воды растекались по полу.
Сережа стоял в дверном проеме, наблюдая за этой жалкой, разрушительной картиной. В его груди что-то оборвалось. Страх сменился холодной, ясной решимостью.
— Дима, — сказал он тихо, но так твердо, что даже Дима вздрогнул и медленно обернулся. — Хватит. Это уже не смешно. Скажи мне, что ты принимаешь.
Лицо Димы исказила гримаса злобы и раздражения. — Я тебе сказал, не лезь не в свое дело! — он прошипел, его голос был хриплым и чужим. — Заткнись и отвали!
В этот момент Сережа сделал шаг вперед, и свет от кухонной люстры упал Диме прямо в лицо.
И Сережа увидел.
Увидел то, что боялся увидеть. Глаза Димы. Его зрачки были неестественно, до предела расширены, огромные, черные, как две пуговицы, поглотившие почти всю радужку. Они не сузились, не среагировали на яркий свет практически никак. Они просто были — два черных, бездонных, мертвых окна в пустоту.
Сережа замер. Воздух вырвался из его легких со свистом. Сердце на мгновение остановилось, а потом заколотилось с бешеной силой.
— Боже правый... — выдохнул он почти беззвучно, с неподдельным, животным ужасом. — Дим... У тебя... зрачки. Что ты употребил? Что это было?
Он инстинктивно сделал шаг ближе, чтобы разглядеть, не померещилось ли. Дима, застигнутый врасплох, резко отшатнулся, прикрыв глаза рукой. Но было уже поздно. Маска сорвана. По его испуганному, растерянному и одновременно злому выражению лица Сережа все понял. Это была не просто выпивка. Это была правда. Правда, которая была страшнее любой ссоры, любого предательства.
ребят ставьте звездочки, чтоб я понимала продолжать писать данную историю или нет, пишите комментарии)
503 слова