Глава 4
Даже если бы земля разверзлась у неё под ногами, Николь не смогла бы испытать большего потрясения.
— Я не могу, Джаред... — ответила она, глотая слёзы.
— Почему? Ты не уверена в том, что чувствуешь, или боишься, что скажет Аделайн?
— Ни то и ни другое. Я просто не смогу быть счастливой, видя её горе. Она моя сестра, Джаред. Будь это какая-то чужая девушка... Я не могу так подставить её! Не могу замахнуться на то, что должно принадлежать ей...
— Чёрт, Ники... Ты сама слышишь, что ты говоришь? Я что — вещь? Объект собственности? Разве я могу принадлежать кому-то, кому не хочу принадлежать?
Он поймал её ладони и привлек к себе.
— Ладно... Ладно. Я не буду тебя торопить. Пусть всё немного уляжется...
— Да... — пробормотала Николь, вытирая рукавом уголки глаз.
— Я буду ждать сколько нужно...
Почему у тебя такие горячие руки?
Джаред положил ладони на её щеки, скользнул руками по шее.
— Ты просто горишь. И долго ты тут торчала?
— С полудня...
— Ники, ты с ума сошла? Ты же снова заболела.
Джаред подхватил её на руки и понёс в машину.
— Я же не при смерти, Джаред, — слабо запротестовала Николь. — Я могу идти.
— А я могу нести.
Его руки. Если и существовало на Земле место более уютное, то Николь о нём не знала.
***
Николь лежала в кровати, перебирая в памяти каждую минуту, проведённую с Джаредом на берегу. Он довез её до дома, проводил до крыльца и позволил ей просто уйти, ничего не выпрашивая и ни на что не намекая, за что Николь была бесконечно благодарна. Она была слишком растеряна и напряжена, чтобы целоваться у дверей с тем, кто очень скоро станет причиной слез Аделайн. Похоже, он тоже понимал это.
— Ники, где ты пропадаешь? — выглянула из гостиной мать. — Поужинаешь с нами?
— Мама, я, кажется, снова заболела...
— Температура? — мать приложила ладонь к её лбу. — Быстро в кровать.
— Ты должна теплее одеваться, — заголосил с кухни отец.
— Да одеваюсь я, — буркнула Николь и поплелась в свою комнату.
— Хочешь чего-нибудь? Я приготовлю, — донёсся снизу голос матери.
— Нет, отдыхай.
"Кажется, скоро тебе придется ухаживать за другой дочерью, мама... Ухаживать долго."
***
Николь проснулась в полночь от приглушенного шума, доносившегося из комнаты Аделайн. Та тихо всхлипывала, стучала кулаками в стену и что-то бормотала.
Николь вылезла из кровати и, кутаясь в одеяло, побрела к сестре.
— Аделайн? — зашептала она в дверной проем. — Ты в порядке?
— Ники, вон отсюда! — донёсся из темноты хриплый голос Аделайн.
— Я только хотела узнать...
— Вон!!!
Николь закрыла дверь и быстро вернулась в кровать. В двери Аделайн повернулся ключ и она больше не всхлипывала и не шумела.
"Прости меня, Адель... Прости меня, прости... Я пыталась убедить его, но не смогла..."
***
— Мама, где Аделайн?
Солнечные полосы на полу протянулись до самой двери. Неужели уже полдень?
— На занятиях.
— Ты говорила с ней утром? Как она?
— Выглядела немного утомленной, но ничего не говорила. А что? Вы поссорились?
— Нет.
— Кстати, тебе кто-то звонил.
Николь взяла в руки телефон и обнаружила там десяток сообщений и один пропущенный от Джареда.
Она удалила все, не читая.
***
Всё зашло слишком далеко и совсем не туда, куда должно было прийти. Николь достала из шкафа чёрный лифчик с белыми кружевами — тот самый, который она когда-то беззастенчиво выпросила у Аделайн только потому, что о нём упомянул Джаред, — и наконец осознала, что эта вещь не может принадлежать ей, так же, как не может Джаред.
Нет, она не должна была даже думать о нём, даже где-то глубоко в душе.
Не напрашиваться на его прикосновения, не говорить с ним, не попадаться ему на глаза. Даже тогда, когда Джаред сказал ей, что с Аделайн всё кончено, она не должна была слушать, тыкаясь носом в его футболку, она должна была бежать прочь и молиться о том, чтобы у её сестры всё наладилось.
Николь завернула лифчик в пакет, отнесла его в комнату Аделайн и засунула его в один из ящиков её шкафа.
— Я хочу вернуть всё, на что позарилась, сестрёнка. Я хочу вернуть всё.
Кровать Аделайн была разворочена после тяжелой бессонной ночи, её вчерашняя одежда, в которой она уехала покорять Джареда, валялась на полу бесформенной кучей, из-под кровати торчало горлышко бутылки из-под виски.
Николь собралась с силами, едва сдерживая слёзы, и позвонила сестре.
— Адель? Как ты?
— Джаред бросил меня.
— Мне жаль, — с трудом выговорила Николь.
— Прости, что разбудила тебя вчера ночью... Просто... разнервничалась.
— Не бери в голову... Что ты теперь будешь делать?
— С Джаредом? Нет сил думать об этом.
— Но ведь всё еще может наладиться?
— Не знаю. Он такой сложный... И такой ветреный. Я почти уверена, что у него кто-то есть.
Николь зажмурилась, глотая слезы.
Она наспех распрощалась с Аделайн и набрала номер Джареда. Он ответил мгновенно.
— Ники? Как ты себя чувствуешь?
— Так себе.
— Дома кто-то есть? Можно мне приехать?
— Нет.
— Я поговорил вчера с Аделайн...
— Я знаю!
— И она не сильно расстроилась, Ники. Если тебя это хоть немного успокоит...
— Не сильно расстроилась?! — севшим голосом повторила Николь. — Да она не спала всю ночь, Джаред! Она рыдала, напилась, разворотила всю комнату... Чёрт бы меня побрал!
— Ники...
— И всё потому, что мне не хватило сил обходить тебя десятой дорогой и не писать тебе сообщения!
— Николь!
— Уходи из моей жизни, Джаред! Оставь меня в покое! Что это за счастье, если твоя сестра по ночам глушит Джеймесон и плачет! Такое счастье встанет мне поперёк горла! Уже встало!
Николь бросила трубку, упала на кровать сестры и расплакалась. Подушка Аделайн была мягкой, сухой и... пахла можжевельником.
***
Можжевельником пахла подушка, можжевельником пахла кровать. Этот запах витал в комнате, и, конечно, если бы Николь не была так расстроена, она бы заметила его, едва войдя сюда.
Мысли в её голове завертелись таким торнадо, что Николь пришлось на минуту закрыть глаза и сжать голову руками. Невероятно...
Она вытащила из-под кровати пустую бутылку, повертела её в руках и, бросив её обратно под кровать, схватилась за телефон.
— Ты переспала с ним сегодня ночью? Да?!
— Что? — отозвалась Аделайн.
— Ты переспала сегодня ночью с Тайлером, да? Отвечай!
— Какого чёрта ты орёшь на меня, глупышка?!
— Ты не плакала этой ночью, ты стонала! Ты не стучала в стену, в стену стучала твоя кровать! И вискарь ты пила не одна, а с Тайлером, так? Даже при всем твоём опыте, Аделайн, вряд ли ты смогла бы одолеть в одиночку целую бутылку!
— Что ты несёшь, а?!
— Вся твоя постель пропиталась его одеколоном, Аделайн! И после всего, что сегодня произошло, у тебя хватило наглости обвинять в ветрености Джареда? Я с ума схожу, думая о том, каково тебе, а ты, едва расставшись с ним, тут же прыгаешь в постель с другим?
— Ладно. Сбавь обороты, — шумно выдохнула Аделайн. — А почему бы мне не следовало сделать это? Джаред бросил меня! Я свободна и теперь даже рада этому! У него было слишком много запросов. И мне не понятны твои истерики, Николь! Ты обиделась, потому что я тебе ничего не рассказала? Потому что выгнала тебя вчера ночью? Неужели ты думала, что я обязана рассказывать тебе обо всём, что со мной случается? Знаешь-ка что? Начни-ка наконец устраивать свою собственную жизнь, чтобы не зависеть от моих откровений, окей? Ищи свои впечатления, Николь! Ты уже взрослая девочка, чтобы писать собственную книгу приключений.
— О Господи, Аделайн, — пробормотала Николь, улыбаясь. — Это самое лучшее, что я от тебя когда-либо слышала.
— Не сомневаюсь. И, Ники, прошу тебя, спрячь бутылку, пока мама не нашла. Я совсем о ней забыла.
***
Николь выбежала из комнаты, прижимая к уху телефон. Джаред не брал трубку. Она звонила, и звонила, и звонила... Глухо.
Николь быстро оделась, пошатываясь от температуры, выпила жаропонижающее, закутала горло в шарф и двинулась к двери.
— Ники, сегодня никакой школы! Почему ты встала?
— Мама... Я кое-где сильно напортачила и должна всё исправить.
— Исправишь, когда выздоровеешь.
— Я не выздоровею, если не исправлю, мама!
— Это конечно всё очень интересно, но...
— Мама, прошу тебя, — Николь бросилась к ней на шею и крепко обняла. — Я выпила жаропонижающее. Немного болит горло, но в остальном всё нормально!
— Час, Ники. Я разрешаю тебе выйти на час и ровно в два часа хочу видеть тебя дома. В кровати.
— Да! Хорошо! Я согласна! — закивала Николь, выбежала из гостиной в коридор, распахнула дверь и... свалилась в объятия Джареда.
***
Джаред стоял на пороге: бледный, взволнованный, под глазами круги, словно не спал всю ночь. Он взял Ники за запястья и быстро заговорил:
— Ники, я знаю, что тебе тяжело, но боюсь, я не смогу выполнить твою просьбу. Я не смогу держаться в стороне, зная, что ты...
— Джаред, я люблю тебя, — всхлипнула Николь, обняв его и прижавшись щекой к его шее.
Джаред крепко сжал её, растерянно гладя по спине. Николь подняла голову:
— Я знаю, ты ничего не понимаешь, но я объясню тебе потом, потому что... Господи, как же я хочу тебя поцеловать...
— Малыш... — пробормотал он, отводя прядь волос от её лица.
— Нет, стоп... Но тогда ты тоже заболеешь. Кажется, у меня грипп...
— Ники, я еще никогда не хотел заболеть так сильно, как сейчас, — ответил он.
***
Миссис Дэвенпорт отошла от окна и с озабоченным видом позвонила мужу:
— Дорогой, ты не поверишь... В данный момент наша Ники на пороге нашего дома целуется с... парнем Аделайн! Ты что-то понимаешь?
— Ты проспорила мне стольник, детка.
Я же говорил, что Адель не продержится и месяца. Наша старшенькая такая же ветреная, как бабушка Матильда.
— Нет, я не понимаю, как это может быть. Мальчик надоел Аделайн и она передала его в пользование Николь?
— Ну ты же помнишь, Аделайн всегда охотно делилась с Ники своими игрушками...
— Ох, Уэйн, лучше молчи. Я так волнуюсь. И не староват ли Джаред для Ники? Ему же уже двадцать с чем-то... Может мне выйти и напомнить ему, что он вообще-то встречается с Аделайн?
— Дорогая, лучше напомни бабушке, что она завтра встречается с гинекологом. Беспорядочная половая жизнь в её возрасте плохо сказывается на здоровье.
Миссис Дэвенпорт смущенно захихикала в трубку.
— И не волнуйся за Ники, дорогая. Она же вся в тебя. Наверно, как и ты, выйдет замуж за того самого парня, который первым заберётся...
— Вот теперь точно молчи, Уэйн!
КОНЕЦ