2
я не выходил из квартиры, кажется, недели две. толком не питался, предпочитая каждому приему пищи спиртной напиток. постепенно пивные банки наполнили мою комнату, поэтому я переехал в гостиную. сутками сидя за созданием новой песни, я курил.
мне нравилась та атмосфера, которая меня окружала. эта деградация, склоняющаяся к депрессии, поглощала меня. целиком и полностью. я не ощущал себя живым после вторых суток прибытия в таком круговороте. конечно, я пытался что-то покушать. понятное дело мылся и пару часов в сутках я все же спал убитым сном. как бы я сам не противился, организм все же брал надо мной вверх. насколько бы абсурдно это не звучало, но я не люблю спать и никогда не любил. как принято нас всех с момента отключения, поглощает сон. так вот, мне всегда снится что-то произошедшее со мной в далеком прошлом. я переживаю это снова и снова. это заставляет меня вновь ощутить прошлые забытые обиды и чувства, что несомненно раздирают мою сложившуюся душу, нашедшую покой после стольких лет скитания в агонии. и дело ведь касается не только любовных линий, гораздо больнее когда снятся детские сны.
в прочем к чему сейчас эти истории. они сами скоро раскроются перед вами. любая тайна становится явью (как и секрет), сколько бы ты не старался ее сохранить.
тишину в моей квартире прерывает неприятный звук дверного звонка. я долго смотрю в тёмный коридор, пытаясь решить, стоит ли открыть дверь. к слову, я даже не могу предположить кто за ней.
— кто там? — кричу я, но мой голос настолько охрип, что кажется, это звучало весьма убого и тихо.
не дождавшись моего прихода, дверь широко раскрывается, впуская свет подъезда в мое темное царство.
— ты живой? — Ваня, прикрыв свои глаза, проходит в квартиру. он руками ощупывает стены, продолжая идти ко мне, закрыв свои глаза.
— что ты делаешь? я одетый, — я кидаю в него подушку, которая так вовремя попала мне под руку.
— просто вдруг ты умер. а я не хочу видеть твое мертвое тело, — бурчит он, присаживаясь на дальний край дивана, — по крайней мере раньше времени.
— если бы ответ не последовал, ты бы все равно открыл глаза.
— нет, я бы принюхался. если бы пахло чем-то мертвым, я бы позвонил в полицию. после того как я выйду из квартиры, конечно, — он делает важное лицо, — хотя сейчас тут и так пахнет, будто здесь есть труп. ты случайно никого не убил?
— зачем ты пришел?
— в смысле зачем? друзьям уже нельзя навещать?
— мы не такие друзья.
— вот как. и какие же мы по твоему друзья?
— забей. не хочу сейчас думать о чем-либо, — я вытягиваю ноги вперед, кладя их на журнальный столик, — так зачем ты пришел?
— Саша спрашивала о тебе, — мое тело содрогается от упоминания этого имени, которого я не слышал на протяжении двух недель.
— мне все равно, что она там хотела знать.
— а мне кажется нет. ты все еще что-то испытываешь к ней? ведь я прав? поэтому ты не в духе? узнал, что она обручилась?
от последней фразы, сердце мое отпадает в пятки. я не веря услышанному, растерянно и как-то даже боязливо смотрю на него. всеми силами стараясь сохранить свое прежнее самообладание, я неуверенно отворачиваюсь.
— ты не знал..., — ошарашено говорит друг, — черт, извини.
— за кого? — я встаю с места, — а хотя, я не хочу знать, — я начинаю нервно шагать по комнате, пытаясь унять нарастающее недомогание от услышанной новости.
— за того парня со светлыми волосами и смазливыми песнями о любви, — я морщу нос, будто прочувствовал что-то гнилое, — она рассказала нам неделю назад. пока никто не знает, только мы и ее близкие. я думал, она сказала тебе в первую очередь.
— за этого дебила? да он же пустой сосуд. у него мозгов то нет, — огрызаюсь я.
— слушай, тебе бы отпустить все это... позволить ей и себе быть счастливыми. эта старая хуйня и так принесла вам много боли.
— ты думаешь я не пытался? — меня переполняет жаром эмоций, но я не спешу делиться этим с ним. да вообще с кем-либо. эмоции надо уметь подавлять. и к этому сложному пути, я стремлюсь.
он не в силах сказать что-либо, виновато смотрит на меня, периодически бросая взгляд на пустые бутылки алкоголя напротив.
— я хочу остаться один, — я направляюсь в комнату, захлопывая за собой дверь. получилось это гораздо громче, чем я ожидал. возможна тишина, что окружала нас, сыграла в этом свою роль.
через время я слышу тихие шаги друга и шуршание пакета. видимо он все же решил прибраться.
**
я провел часа 4 в комнате. изредка слушая, как Ваня убирался. но спустя какое-то время все затихло. настала глубокая тишина. меня озадачили слова Вани, не скрою. я удивлён и поражен одновременно. просто не знаю, чего именно я ожидал. что она реально вернётся ко мне? нет, я не хотел возобновлять наши отношения. совсем не хотел. но почему меня тогда так все это расстроило?
— можно зайти? — Ваня аккуратно стучится.
— да, проходи.
он неуверенно присаживается рядом со мной, робко протягивая мне бутылку воды. порой эта его забота подбешивает меня.
— тебя это расстроило?
— сломило однозначно, — я утомленно вздыхаю, прижимая колени ближе к груди.
— наверно, так даже будет лучше. ты перестанешь надеяться на что-либо.
— думаешь дело в этом?
— а в чем-то другом? ты привязан к ней, и всегда был.
— надеяться на то, что все наладится, было бы абсурдным и глупым. я любил ее, целиком и полностью, очень давно и очень сильно. но эта не та любовь, которую ты вероятно сейчас представляешь. я не хочу возвращаться в наши прошлые отношения, — я прикрываю свои глаза, устало вздыхая, — и скорее всего, ты так и не поймёшь.
— да, ты прав. я не пойму, — минуту погодя тараторит он, — ты держишься за нее. но я не понимаю, чего ты от нее хочешь? чтобы она вечно любила тебя?
— я не знаю.