Глава 21. Чудо и солнце
Комната была наполнена мягким светом тусклой лампы, которая, казалось, обнимала всё вокруг теплым сиянием. Лёша и Даня сидели на кровати, плечи чуть коснувшись друг друга. Воздух был пропитан тихой, уютной атмосферой — словно здесь не было ни бед, ни проблем, только они вдвоём и этот маленький мир, созданный Даниными руками.
Даня осторожно открыл шкафчик, где хранилась его коллекция баночек. Он аккуратно достал одну за другой, показывая Лёше каждую с особенной нежностью. Баночки были разных форм и цветов, некоторые с необычными крышками, другие — украшены яркими этикетками. Даня говорил о каждой, рассказывая, где он её нашёл или что она для него значит.
Потом он переложил на кровать фигурки из коллекции «My Little Pony». Маленькие игрушки сияли разноцветными гривами и хвостиками, словно маленькие радуги, засевшие в комнате. Даня улыбался, рассказывая истории про своих пони, их имена и приключения, будто возвращаясь в те беззаботные дни, когда всё казалось простым и светлым.
Но Лёша не мог отвести взгляд от самого Дани. Он смотрел на него с таким трепетом и восхищением, что внутри всё его сердце пело.
В голове у Лёши крутились два слова — чудо и солнце. Именно так он видел Дану: как что-то необыкновенное, яркое и светлое, что способно согревать даже самые холодные уголки души.
Он не замечал баночек и игрушек, не слышал полностью слов — его внимание было захвачено каждым движением Дани, каждым вздохом, каждым шорохом. Особенно он слушал этот картавый голос, который, казалось, с каждым словом проникал всё глубже и глубже в его сердце, сводя с ума своей неповторимостью.
Лёша видел, как Даня нервно дергает пальцами, как слегка дрожат руки, и в этом тоже была своя особенная красота — хрупкость, искренность, настоящесть.
Они сидели так долго, и время казалось остановившимся. Никого не было вокруг — только Даня, его голос и свет, который исходил от него, согревая Лёшу лучше любого солнца.
В этот момент Лёша понял, что для него важно не коллекция и не игрушки, а человек, который делился с ним своей историей, открывал свою душу, несмотря на страхи и сомнения.
И он знал точно — это чудо, его чудо и солнце.