Глава 8. Срыв
День с самого утра шёл наперекосяк. Сначала Даню толкнули в коридоре, потом на уроке литературы его попросили прочитать вслух, и он, чувствуя на себе десятки глаз, снова споткнулся на словах, картавое «р» прозвучало особенно громко, а кто-то хихикнул в последнем ряду. Руки дрожали так, что он едва удерживал учебник.
К перемене он уже был на грани. Всё внутри вибрировало от напряжения, и каждый шорох, каждый смешок казались слишком громкими. Он стоял у своего шкафчика, стараясь просто дышать, когда в коридоре появилась Катя. Она сразу подбежала к Лёше, засмеялась, что-то ему шепнула, и они оба остановились прямо рядом с Даней.
Лёша, как обычно, положил ему руку на плечо, но при этом продолжал разговаривать с Катей, её имя снова и снова звучало в его предложениях, как гвоздь, забивающийся глубже.
В какой-то момент Даня не выдержал.
— Да заткнись ты про неё уже! — сорвалось у него громче, чем он хотел. Голос дрожал, дыхание сбилось. — Хватит, я больше не могу слушать!
Катя застыла на секунду, а потом рассмеялась — тихо, почти в нос.
— Господи, что с ним? — сказала она, обернувшись к Лёше.
И вот это было хуже всего. Лёша тоже улыбнулся. Сначала чуть, будто неуверенно, но потом тоже засмеялся, глядя на Катю.
— Да ладно тебе, — сказал он ей, всё ещё держа Даню за плечо.
Смех резал слух. Внутри всё рухнуло. Руки Дани затряслись так, что он прижал их к груди, но дрожь только усиливалась. Он чувствовал, как пальцы цепляются друг за друга, и начал хрустеть ими, пытаясь хоть как-то сбросить напряжение. Но стало только хуже — тело вздрагивало от каждого звука, а их смех казался громче, чем весь остальной коридор.
Он вырвался из рук Лёши и ушёл, почти не разбирая дороги. В груди было пусто и холодно, будто кто-то вырвал оттуда кусок, а на его месте осталась дыра, через которую врывался осенний ветер.
Даня понимал только одно: теперь он уже не просто был вторым — он был смешным. И это было в сотни раз больнее.