Глава 5. Тепло и холод
В последние дни Лёша словно решил, что Даня — это его личная территория. Он мог подойти прямо посреди урока, когда учитель что-то объяснял, и положить руку ему на плечо, слегка сжав. На переменах — обнимать сзади, так крепко, что Даня почти не мог пошевелиться. Иногда это длилось минутами, и Даня чувствовал, как в груди разливается тепло, от которого кружилась голова.
Но вместе с этим теплом шёл холод. Потому что, стоя вот так близко, Лёша часто начинал говорить... о Кате.
— Вчера мы с Катей гуляли... — шептал он, не отпуская Дани. — Она так смеялась, когда я...
Даня слушал, и каждый новый рассказ был как маленький укол. Лёша мог описывать, как она оделась, что сказала, как посмотрела на него. И всё это время его руки оставались на Дане — крепкие, тёплые, почти заботливые.
Даня не знал, как реагировать. Сердце колотилось, но не от историй про Катю, а от того, что Лёша прижимал его к себе, не давая даже отступить. Он знал, что должен оттолкнуть, сказать, что ему больно слушать это. Но не мог. Потому что именно эти объятия были его слабостью.
Однажды, когда они стояли в пустом коридоре и Лёша рассказывал, как Катя подарила ему браслет, Даня почувствовал, что больше не выдержит.
— Хватит, — сказал он тихо.
— Чего хватит? — Лёша посмотрел на него с удивлением, но руки не убрал.
— Про неё. Когда ты держишь меня... и говоришь про неё — это... — он запнулся, не находя слов.
Лёша молчал пару секунд, потом только чуть сильнее прижал его к себе. Прости, сказал он, и в этом слове было что-то странное — как будто он понимал, что делает больно, но не собирался переставать.
Весь остаток дня Даня ходил с этим чувством — смесью счастья от того, что его держали, и боли от того, о ком говорили в эти моменты.