Вольный Ветер

Глава 5. дела - заботы.

Павел долго не мог избавиться от образа той девушки в голове. Убеждая себя в том что она совершенно не задела струны его души, он твердил себе что это просто интерес и вопрос "Я что-то сделал не так?", не давали забыть две их случайные встречи. Он думал о том, что можно было сказать что-то другое, как-то ее заинтересовать. Парень думал о том как видят его вообще люди и неужели он действительно такой страшный. Неужели вид его стал настолько отвратителен, что завидев его образ люди начинаю бежать?

Он шел по шумной улице вглядываясь в лица прохожих,которые с интересом разглядывали высокого парня с длинными обесцвеченными волосами и тоннелями в ушах. Повышенное внимание к его персоне, угнетало парня, Павел вдруг начал считать себя фриком, потехой, уродцем на арене цирка. Словно горбун с диснеевского мультика он вдруг сгорбился и втянул шею чтобы люди меньше обращали на него внимания, но этого не удалось сделать так как парень был хорош собой и очень высок, что по сути и выделяло его из серой массы. Дойдя до дома, он молча прошел мимо бабушек которые начали перешептываться сразу же как завидели Павла на горизонте. Отдельные фразы долетали до его уха, но парню было совершенно плевать на на вонючих, никчёмных, еле как доживающих свой век, ведьм. За годы, которые они имеют в своем неисчерпаемом багаже, они так и не поняли, что лучше устраивать свою жизнь, а не критиковать чужую.

В квартире было прохладно,так как каждый раз когда парень выходил из нее, он открывал окно чтобы проветрить. Павел подошел к окну и взглянул на площадку напротив его дома, где с криками бегала детвора, о чем-то очень громко разговаривали мамочки, иногда проезжали машины, шум города стал для него отвратительным, но поделать тут уж было ни чего нельзя. Молодому человеку захотелось далеко за город, вдохнуть полной грудью свежий воздух, послушать как птицы щебечут на деревьях не перебиваемые выхлопами и ревом автомобилей, хотелось уехать, убежать от проблем, хотелось забыть все свои заботы и образ призрака, который подумал что-то плохое про него. Он вспомнил глаза, полные ужаса, глаза той самой серой мышки. Нет, она очень глупая, она очень правильная, она такая же как все.

Молодой человек вытащил из кармана верхней куртки телефон и положил его рядом с фотографией на которой была изображена девушка с длинными волнистыми волосами. Глаза его мельком пробежались по пространству и снова возвратились к фотографии. "А ведь все могло быть по другому" - всплыло вдруг у него в голове и он ощутил легкий аромат ее духов, оставшийся в памяти на долгие годы. Ее звали Мария и это была та самая девушка которая навсегда останется в его сердце, она присутствует в каждом его движении, в каждом взгляде молодого парня, он смотрит на этот мир ее небесно-голубыми глазами, он помнит каждый ее глупый поступок, он может поименно назвать ее бывших парней, он помнит вплоть до единого слова их последний разговор который был не многословен, потому как она медленно умирала на его руках, когда врачи в отчаянии разводили руками. Она была его близняшкой, родственной душой, частью которую вырвали из него высшие силы. После ее кончины он не смог нормально жить, потому как знал, что если бы не устройство мира в котором они жили ее могли бы спасти. Это не была какая-то неизлечимая болезнь, да болезнь была редкой, но если бы врачи местной поликлиники поняли чем она болеет, если бы они не купили свой диплом, если бы они были квалифицированными работниками, все могло бы быть иначе. Но все пошло по другому сценарию, ведь долгое время молодую девушку лечили совершенно от другой болезни, а самочувствие ее все ухудшалось и ухудшалось. Мария на глазах гасла как свеча на улице под ветром, девушка боролась, но силы покидали ее тело, глаза в скором времени потускнели, гладкие, густые волосы стали жидкими, боль уже не гасилась обезболивающими. Врачи бегали вокруг нее и ни чего не могли поделать, но признавать, что они некомпетентны не хотели, поэтому держались за пациентку и долго не отдавали ее на руки врачам из большого города, где уже знали причину ее угасания. Время истекло и вернуть здоровье девушке теперь уже не представлялось возможным. Когда она все же попала на руки настоящим врачам было уже поздно, и единственное что могли сделать врачи из большого города, это подарить еще каких-то несколько месяцев жизни.

Когда Павел учился на филолога в университете, ему было совершенно плевать на тех людей, что получали зачеты посредством взятки и связей не учась вовсе. Все это казалось ему в порядке вещей, все это казалось ему обыденностью, ведь удивляться действительно было не чему. Это было везде. И порою Павлу казалось, что это не такая уж и плохая система, так как людям давалась возможность пожить в свое удовольствие, не тратить время на скучных парах, раз это образование является только своеобразной галочкой напротив графы - Достижения. Но когда на его глазах медленно умирал его родной человек, а эти недоученые профессора разводили руками там, где можно было бы ее спасти, потому что не знали в чем заключалась ее болезнь, потому, что купили свой диплом и пошли по нему работать, он вдруг понял, что нельзя было на это закрывать глаза, ни на что нельзя было закрывать глаза. Покупка высшего образования не является нормой и считать это нормой преступление против общества.

Шесть лет назад ее не стало. Она закрыла глаза и уснула, помучавшись на последок еще два месяца. Каждый раз когда он с мамой приходил к Марии в палату, последние месяцы ее жизни, Павел видел ее натянутую улыбку и хотел плакать, а когда мама уходила поговорить с врачами девушка шептала брату о том как ей на самом деле больно. Как, на самом деле, ей не хочется жить, потому как каждый день является пыткой. И когда девушки не стало, Павлу с одной стороны стало легче, потому как всевышний все-таки избавил ее от страданий. Но злость и негодование вылились огромным потоком на ролики, на импульсивность и несдержанность, на борьбу с устоями общества которое он впредь презирал.

Теперь он с еще большей яростью боролся, боролся за свои права, боролся за права простых граждан, призывал людей опомниться и энтузиазм его не угасал, костер ненависти, боль потери близкого человека, не давали ему остыть, успокоиться, остепениться, он жаждал мести этому миру, он желал справедливости, он хотел чтобы ее смерть не стала простой статистикой, умятой проблемой, пылью.

"А ведь все могло быть иначе" - мысли которые имеют в себе глубокий смысл. Ведь если бы не оплошность врачей, она была бы жива, его борьба с миром закончилась бы на ранних стадиях, огонь в глазах медленно б угас, аудитория бы оставалась в пределах трех тысяч людей и крик в массы не был бы услышан, так как выкрикнут был бы единожды. За успехом и популярностью всегда стоит горе, боль и неимоверный труд. Нас куют обстоятельства, не легко это признавать, но порою нужно срубить дерево, чтобы разжечь костер, нужно окунуть человека в боль, в безвыходность, в страх, чтобы получить ограненный алмаз его личности.

Павел снял пальто и повесил его на вешалку, потом осторожно взял с полки телефон, словно боясь прикоснуться к фотографии и ненароком ее уронить, и пошел дальше по коридору на кухню. Теперь пред его глазами не маячила картинка блеклой девушки с нотами,а его душа наполнилась болью и ненавистью, что затмили все его мысли. Молодой человек поставил чайник на плиту и сел за стол, попутно вытаскивая чайные пакетики. За окном бушевал ветер, нося по воздуху желтые листы. На самом деле ему совершенно не хотелось пить чай, так как дома у мамы он хорошо поел, но идя по парку он успел здорово продрогнуть, поэтому чай являлся чем-то вроде обогревателя изнутри, тем более ему нужно было беречь свое горло, так как Павел подрабатывал( создавая аудиокниги ) своим голосом. Молодой парень не издавал и звука, он сидел в полном молчании, слушая как чайник начинает подсвистывать, оповещая своего хозяина о полном умерщвлении воды. Тогда Павел нехотя встал и налил себе в чашку горячей жидкости, которая слегка булькала в емкости, предупреждая о своей опасности для полости рта. Но молодой человек был словно загипнотизирован,и вскоре поплатился за свою неосторожность громко вскрикнув, когда нервные окончания донесли до мозга случившееся. Он с отвращением отодвинул чашку с чаем и посмотрел в окно, нужно было работать.

".....Как же хорошо продуман наш мир, мы называем вещи заумными словами пряча их настоящий смысл. Называем демократией Авторитаризм, лишь подкидывая иллюзию права выбора. Мы называем защитой прав верующих то, что является угнетением другого слоя общества. Люди принимают лишь то, что им выгодно, люди принимают те названия, что им нравятся. Там, на верхушке общества сидят люди и диктуют правила, делая вид что заняты важными делами и получают за это деньги. А там внизу, умирают от голода старики не достигшие пенсионного возраста, но в то же время не способные уже работать. Россия ни чем не отличается от стран давнего времени с рабовладельческим строем. Есть высшие слои общества, что купаются в роскоши, закрывают движения на улицах своими картежами, сдают множество своих квартир в аренду, прибавляя богатство. И есть люди что работают на трех работах, отдавая 11 процентов стране которая не хочет о них заботиться, есть школы, которые закрываются, есть больницы с одним терапевтом на все поселение, есть дороги которые не ремонтируются со сталинских времен, есть дети живущие в страхе, что завтрашний день будет еще хуже, есть взрослые, что пропадают годами на работе за копейки, разве это не рабовладельческий строй? Одни люди работают и чуть ли не умирают с голоду, а другие высасывают из них деньги, больше денег, еще больше, налоги глушат народ, малому бизнесу не дадут развиваться, людям из одного слоя крайне затруднительно подняться на другой. Ни чего не напоминает? Но все это умасливается все это покрывается пеленой, маскируется красивыми словами. Эта страна атакована своим же народом, эта страна загнивает. Не запад загнивает, нет. Наша страна смердит гнильцой. А мы смеемся и гордимся тем, что люди с запада не понимают, как вообще возможно жить так как мы. Мы гордимся тем, что мы выносливы и твердолобы, мы гордимся тем, что наша жизнь ад. Нам закрывают глаза пеленой гордости за прошлые победы. Да, у нас осталось только прошлое, только прошлые победы, потому как настоящее имеет только наши проигрыши, скорее всего именно по этому мы так яростно бьемся за памятники, ведь кроме них у нас ни чего не осталось. Россия сгнила. И наша задача сейчас снять пелену с глаз, посмотреть на настоящее, откинуть свое хвастовство, потому как хвастаться теперь уже не чем, и не дать высшему слою завладеть этим миром, не дать ему право на безнаказанность. Крепостное право отменили уже давно, а наши законы другими заумными словами впаривает нам на добровольной основе рабство, они нас гасят, и я хочу чтобы вы проснулись. Да, у нас закрывают школы но вы же не до конца лишились возможности мыслить? Люди проснитесь. Всем пока, подписывайтесь на канал, ставьте лайки и хоть чуточку да задумайтесь над моими словами" - закончил свой монолог на камеру Павел и откинулся в кресле. Язык все так же жгло от ожога, от чего говорить на камеру было больно не только морально, но и физически.

Он поднялся с кресла с большой неохотой и подошел к камере чтобы отключить ее. Голова его раскалывалась от эмоций, что переполняли каждый раз его сердце, когда он говорил о той или иной ситуации, проблеме, несправедливости. Эта работа отнимала у него все силы, всю душу, но заканчивать с этим делом он не собирался. Следующую половину дня он редактировал видео и отвечал на сообщения некоторых своих ярых фанатов. Многие люди хотели привлечь его внимание, заинтересовать, продолжить общение, но отвечал он на комментарии единожды, не продолжая беседу, потому как общаться с каждым полноценно не хватило бы времени и жизни. В мире множество негодующих и умных людей, в мире миллионы интеллектуалов и интересных личностей и если общаться со всеми кто пишет, можно сойти с ума. Некоторые фанатки признавались ему в искренней любви, что очень забавляло и в то же время злило. Глупые малолетки засоряли его личные сообщения и пришлось ограничить доступ многих лиц к странице ВКонтакте, а потом и вовсе закрыть все от посторонних глаз, так как начали писать уже в комментариях.

Павел поднял глаза на часы, которые показывали уже девять вечера. Сегодня был запланирован поход в театр, куда приехала одна не такая уж и знаменитая труппа актеров. Собственно, шел Павел туда лишь потому, что ему дал билет старый друг. Делать вечером было нечего, поэтому сходить, немного просветиться и обогатиться духовно, казалось ему не такой уж плохой идеей. Молодой человек надел белую рубашку и классические штаны, чтобы не сильно выделяться из толпы. Павел не любил белые вещи, в особенности рубашки которые заставляли его держать спину ровно,что затруднительно, так как у него было малое искривление позвоночника, которое казалось ему очень заметным. Много раз за этот день он задумывался над тем, чтобы не идти на этот спектакль, но пред глазами сразу же появлялся пустой зал, с двумя, тремя зрителями, и труппа актеров играющая свои роли без энтузиазма, занавес и тишина. Что может быть ужасней, знать, что твое дело, на алтарь которого ты положил свою жизнь, ни кому не нужно. Поэтому Павел зарекся прийти на спектакль и хлопать в конце как сумасшедший, чтобы поддержать актеров, ведь пока есть хотя бы один человек который восхищается твоим творчеством, хочется продолжать свое дело. Долг зрителя - поддержать творца....

Молодой человек вышел из своего подъезда и оглядел залитую угасающим солнечным светом улицу."Почему последний вздох чего либо так прекрасен?" - промелькнуло вдруг у него в голове. Перед тем как скрыться, солнце озаряет небо яркими красными лучами, осенью увядающее дерево пылает своей алой красотой, неужели смерть красива? Неужели последний вздох прекрасен. Видимо, смотря для кого. Он вспомнил спокойное, умиротворенное лицо своей сестры в тот момент когда она умерла, да, она была прекрасна, потому как ее более ни чего не мучало. Но в то же время она была холодная и деревянная, словно кукла, словно ее украли и подложили в постель манекен. Красива, но холодна. Ее брат никогда не примет смерть сестры как данность, как то, что должно было случиться, как то чего нельзя было изменить. Глупость какая, смерть никогда не станет красной девой, как бы она не украшала себя, смерть - это ужасная, старая, брюзгливая старуха, ужасная и противная. Он ступил на тротуар и спокойно направился в сторону театра. Солнце медленно угасло и дома обволокла серая пелена, тьма медленно сгущалась, галстук ставил горло, от чего Павлу захотелось расстегнуть плащ и ослабить хватку ненавистной удавки, но парень подавлял свои желания и побуждения. Дорога казалась бесконечной, но заказывать такси или садиться в трамвай ему не хотелось, молодой человек вдруг стал бояться сборища болеющих старческим маразмом, да и в такси его постоянно вытягивали на разговор, которого он сейчас не хотел. Время было предостаточно, поэтому он шел медленно, погруженный в свои мысли. Сзади послышался задорный смех толпы которая медленно нагоняла его.

Павел подавлял желание ускорить шаг, думая о том, что толпа молодых людей не самая хорошая примета для одиноко идущего человека с длинными, крашенными волосами. Хотелось иметь лицо и гордую осанку даже перед своим страхом, идти спокойно и непринуждённо, подавляя крики испуганного ребенка внутри. Ему много раз угрожали, что поймают в подворотне и убьют за острый язык и политические взгляды, и сейчас его нагоняла толпа, а он шел к темному проулку, нужно было обернуться, встретиться со своим страхом лицом к лицу. Смех толпы приближался, вот вот и его повалят на землю. Павел представил как грязь просачивается через его светлый плащ, белая рубашка покрывается потом и кровью, удавка на шее еще сильнее затягивается, ноги бьют его рывками, блеснул зайчик от холодного металла - нож, мгновение и его не станет. Жалко плащ, его же так тяжело отстирывать, да и купил он его не так давно. Толпа нагнала его и на мгновение он стал этой толпой, сжавшись где-то внутри, ожидая толчка. Лицо же его было невозмутимо, в тот момент когда внутренний ребенок через глаза пытался вырваться наружу. Страх - животный страх ужасная вещь. Толчок произошел, но не такой какого Павел ожидал кто-то дернул его в сторону со словами "Осторожно парень, тут лужа, глаза разуй". Молодой человек взглянул на мужчину, которому на вид было лет 50, простой, грузный, волевой и грубый, он казался скалой которая вот вот пустит лавину, берегись. "Извините" - выпалил парень и пытаясь избежать зрительного контакта, отвел взгляд. В толпе вдруг мелькнул знакомый образ и Павел посмотрел в его сторону. Его удивление в тот миг было сложно даже вообразить, на него смотрела та самая девушка, она не была испуганна, удивлена или что-то в этом роде, спокойный взгляд ее карих глаз говорил о том, что она ждет человека, который стоял рядом с Павлом. Мужчина же, который спас Павла от неприятного ощущения ног в луже, улыбнулся, похлопал парня по плечу и подошел к серой мышке. Отец - промелькнуло у него в голове, но мужчина подошел к ней слишком близко и что-то сказал от чего она покраснела. От мысли что этот человек может являться ее мужчиной, парню стало не по себе, но по сути многое сходилось, она была накрашена, а под плащом ее, было длинное платье в пол. Молодой человек отвел взгляд и быстрым шагом направился в театр.

"Почему она постоянно попадается мне?" - промелькнуло у него в голове, - "Она преследует меня?". Его не покидала картина того, что этот старик является ее парнем. Павел вдруг вообразил себе их постельную сцену, как старые руки прижимают к себе ее молодое тело и она принимает его ласки. Дрожь пробежала по его ногам и рукам, столь отвратной показалась картинка в его воображении. Чем может понравиться такой мужчина молодой девушке, ведь она не так уж и страшна, она серая, и вечное выражение безразличия на лице отталкивало, но по сути тело у нее было хорошее, глаза сносные, если накрасить и ухаживать, она может даже показаться красивой. Неужели она настолько отчаявшийся человек? Может ей нужны лишь его деньги? Хотя, если вспомнить во что он одет, дороговизной здесь и не пахло, тогда зачем? Павел мучал себя этими вопросами всю дорогу, хотя мучаться пришлось не долго, так как он чуть ли не бежал, глуша мысли чеканным шагом...