Глава 7
Просторный холл с панорамными окнами, несколькими столами и стульями и различными картинами на стенах, большинство из которых были написаны студентами, которые сейчас толпятся здесь.
— И что ты собрался делать? — спрашивает Сева, устало наблюдая за людьми, что так часто кидают на нас взгляды.
Мы учимся на одном факультете, хотя отец Севы всеми силами настаивал на бизнес направлении или, на крайний случай, юриспруденции, но Воскресенский младший слишком прикипел к моему увлечению, послав все наставления.
— Не знаю, — пожимаю плечами, делая глоток крепкого горячего кофе, который, казалось, заставит взбодриться любого или же почувствовать горечь и выплюнуть. Однако сейчас это лучший вариант. — Мой отец не такой глупый, как может показаться, его немецкие корни взяли намного больше. Надеюсь, он поймёт, что этой шлюхе нужны только его деньги.
Мой дедушка коренной немец, а вот бабушка наполовину русская — её мама жила в Сибири, а после вырвалась из под контроля родителей и отправилась в путешествие, где в Кенисберге встретила своего будущего мужа. Их история была не такой драматичной, как у моих родителей, но не менее завораживающей. Так что отец впитал в себя все прелести немецкого характера и немного любви к искусству, особенно русскому. Но где же сейчас его хваленная прогматичность и трудолюбие, почему к сорока годам он решил, что лучшим решением будет спихнуть бизнес на сына, а самому трахаться с брюнеточкой? Надеюсь, он знает, что делает. Как бы я не ненавидел его, не хочу, чтобы все усилия пошли прахом из-за какой-то особы.
— Ну, а пока что нужно найти какую-нибудь квартиру, — делаю последний глоток и выкидываю стаканчик в урну.
— Я постараюсь помочь, но ничего не обещаю, — поддерживающе говорит друг, но мне не нужно это, я привык справляться без этих чувств.
— Не надо, пришло время самому начать действовать.
• • •
Одно объявление сдачи квартиры сменяется другим в телефоне, пока преподаватель продолжает рассказывать про эпоху Возрождения, хоть половина студентов давно забили на получение информации, они лишь изредка смотрят презентацию с красивыми скульптурами и картинами.
Однокомнатная квартирка на другом конце города за достаточно низкую плату. Да, я привык жить в совершенно других условиях, с детства я мог ни в чем не ограничивать себя, но начинать нужно с меньшего. У меня есть достаточно денег, чтобы снимать квартиру в шикарном районе, но разве можно прочувствовать весь путь, начиная с середины?
— Что делаешь? — лелейным голосом спрашивает одна из моих одногруппниц, подсев ближе. Окидываю её взглядом, но продолжаю молчать — она крутится вокруг в любой удобный момент, стараясь заполучить хоть капельку моего внимания, но все тщетно, ведь я не ищу одноразки, кидающиеся на деньги.
— Может как нибудь погуляем или сходим в кафе? — не унимается девушка, двигаясь все ближе и кладя свою руку на моё плечо, плавно спускаясь до локтя.
— Может ты уберёшь свои руки и свалишь отсюда нахрен?! — шиплю на неё, наблюдая, как округляются карие глазки. Ей неприятно, но все равно вздергивает подбородок и просит преподавателя выйти. Уверен, уже через неделю её действия повторятся.
Перевожу взгляд обратно на телефон, понимая, что теперь моя жизнь крупно поменяется. Больше не будет готового завтрака, обеда или ужина, никто не будет делать вид, что беспокоится за меня. Я не смогу все время жить на деньги, заработанные когда-то на гонках и полученные от отца, который каждый раз перечислял их мне на счёт, несмотря на недовольства. Неужели настало время вернуться туда, откуда так стремительно пытался сбежать?
— Ривер Нейман, будьте добры повторить, что я только что сказал, — звучит где-то голос преподавателя, но поднимаю на него глаза, лишь когда все начинают смотреть на меня.
— Извените, я не могу повторить, — отвечаю прямо, не стараясь отшутиться или случайно попасть в тему. Лучше признать свою ошибку, чем скрывать её и делать только хуже.
— Чтож, молодой человек, на первый раз прощаю, — отвечает мужчина и возвращается к теме. Он явно любит свою работу. Человек, которому нравится его деятельность или хотя бы малейшая её частичка, ведёт себя по-другому, он вложит всего себя в обычный рассказ.
На удивление, пары прошли достаточно быстро, и я уже подхожу к своему мотоциклу, надевая шлем на голову. Сева покинул парковку немного раньше, спеша на важную встречу с какими-то партнёрами отца. Уверен, снова поехал к той девчонке, которая отшила его уже раз пять. Глупо бегать за теми, кому ты не нужен, нужно отпускать то, что само уходит, а не стараться задержать хотя бы на секунду.
Около сорока минут езды и я поднимаюсь по каменным ступеням дома. Машины отца нет, а значит я смогу спокойно покинуть это место и пока что переехать к Севе. Он вызвался помочь с переездом, а я решил не откладывать его до какого-то особенного момента.
Входная дверь, прихожая, где меня любезно встречает Прасковья, лестница и спальня. Не раздумывая, скидываю необходимые вещи в чемодан, что все это время лежал мёртвым грузом под кроватью, ведь путешествовать с отцом было бы ещё одним мучением. Кладу последнюю вещь — книгу, «Сиддтхартха» Германа Гессе, она напоминает мне о маме, ведь это её любимое произведение, которое пришлось по душе и мне, и застегиваю молнию.
Сажусь на кровать, осматривая комнату, когда на телефон приходит сообщение от Севы, что он уже подъехал и ждёт меня. Блокирую устройство, убирая в карман джинс, и беру чемодан, захватив ещё и гитару, которая важна мне так же, как мотоцикл или книга.
Быстро спускаюсь по лестнице, однако в прихожей стоит никто иной как Роберт Нейман. Да, без его появления все шло слишком хорошо.
— Здравстуй, Ривер, — проговаривает отец, натягивая радушную улыбку, которая пропадает сразу же, как взгляд натыкается на чемодан и гитару в моих руках. — Куда-то уходишь?
Хмыкаю с его старания сохранить спокойных тон общения. Жаль, что он не учёл того, что я не собираюсь сдерживать себя.
— Да, — кратко отвечаю, все равно надеясь избежать ещё одного конфликта, но тут же добавляю свои слова, не успевая обдумать, — теперь эта шлюха может не стесняться, трахаясь с тобой в комнате мамы.
Глаза мужчины вспыхивают тем огнем, который я так давно не видел, с последнего отказа принимать участие в бизнесе.
— Не смей упоминать Машу в таком контексте, — сердце неприятно сжимается при упоминании мамы —тебе давно пора отпустить её и заняться важными делами.
Крепче сжимаю вещи, что держу в руках, а зубы сомкнулись в одну плотную линию, заставляя скулы выступить отчетливее.
— Я не собираюсь забывать её, как это сделал ты, хотя клялся в вечной любви. — говорю сквозь зубы, что, уверен, другие бы скрылись от такого тона, но только не тот, кто научил меня ему — Я ухожу, «заниматься важными делами» без твоего чертового бизнеса.
— Уходишь... — отец ухмыляется, явно не веря в мои слова до конца — Тогда не прибегай обратно, когда деньги кончатся и нужно будет работать головой, а не жить на всем готовом.
— Не сомневайся, не прибегу, — выплевываю, наконец отводя от него взгляд на кроссовки, что в ту же секунду начинаю обувать, а после выхожу из дома под язвительное «удачи, сын». Чтож, он не верит в меня, а я покажу, что не так прост.