ГЛАВА 6 (Шрам)
Иногда мы забываем о том, что все что у нас есть это безграничное счастье. Мы не задумываемся каким трудом выращены овощи, лежащие в холодильнике. Мы не задумываемся через что проходил музыкант, когда писал нашу любимую песня. Мы не задумываемся, что вокруг нас столько боли.
Представьте, что в какой-то момент, казалось бы-незначительная вещь, например, какой-либо химический компонент, исчезнет.
Вы наверняка прямо сейчас думаете:
«Ерунда».
Но если вдуматься, то теперь возможно у вас следом исчезают линзы для глаз и ваше зрение максимально ухудшится, а возможно исчезнет газовый баллон, и он не спасет жизнь какой-нибудь девчонке, к которой домогался сумасшедший мужчина. Возможно исчезнет моющее средство, а значит теперь нужно думать, как мыть тарелку от жира.
Многое в этом мире взаимосвязано и многому мы не предаем должного значения. Это огорчает. Да, на самом деле и я редко задумываюсь на эту тему, но когда задумываюсь, хочется сказать каждому человеку на нашей планете:
«Ну, что же ты, не трать время впустую, задумайся, на самом деле ты самый счастливый человек, ведь ты еще жив и здоров!»
Я не тот, кто любит без умолку много говорить, но я много думаю и в этом есть, как и огромный плюс, так и огромный минус.
Мысли, до страха в глазах, угнетают.
Они заводят меня в угол и подставляют к горлу острый нож, что я научился их избегать.
Все просто. Громкая музыка и я не остаюсь наедине со своими мыслями.
Мне так легче.
Определенно легче.
Но порой нужно побродить по улице. По улице с названием-Мысли.
Иногда тебе нужно порыться в себе.
Такой случай был именно сейчас.
Узнавая новую информацию о чем-то или о ком-то, мы обычно даже не задумываемся о чем-то ужасном, о чем-то противном или о чем-то страшном. Нет, мы наоборот надеемся получить позитив или лучше вообще ничего, лучше молчание.
Я был не исключением. Я мыслил и мыслю определенно так же, в этом я не отличаюсь от большинства людей моего возраста.
Узнав, совсем немного и без подробностей, о судьбе моей попутчицы-Эммы, я не смог проронить ни одного слова. Я молчал. Молчала и она.
За время, которое я знаком с этой брюнеткой, я уже привык к тишине. И вот вновь мы едем в полной тишине, которую нарушает лишь наше дыхание и почти неслышные звуки ночи, которые царили за пределами машинами. Но и это все для нас стало этакой тишиной.
Ночь прошла без происшествий.
Я не спал уже вторые сутки, ибо хотелось быстрее доехать до нужной точки, но сейчас, когда я познакомился с Эммой, я ехал гораздо медленнее и вся соль в том, что я подсознательно хочу больше о ней узнать, а если я столь быстро, как планировалось, приеду в Новый Орлеан, то возможно мы так же быстро там и разойдемся.
Я люблю женщин, люблю быть с ними заниматься сексом. Чаще всего связи бывают лишь на одну ночь, но не думайте, что я их использую, ведь та, кто идет со мной уединяться, та знает о том, что это не от огромной любви к ней. Меня и их это устраивает. И есть лишь одна девушка, которую устраивает то, что мы занимается сексом много, но отношений между нами нет. Обусловил я это сразу после второй нашей ночи, а та с радостной улыбкой сказала: «Да! Это то что мне и нужно, я совсем не хочу отношений».
Меня этот расклад не мог не радовать, но вскоре та стала ревновать. Сам я особо этого не замечаю. Я в целом ее не замечаю в повседневной жизни, хоть она и влилась, и стала частью моей компании.
Так как я ее ревности и прочего не замечал, мне сказал это мой лучший друг-Бобби. Ох, и сказал он так эмоционально, что казалось он жил с этой мыслью день и ночь, думая как же этой сказать и сказать ли вообще, и я почти на все сто процентов уверен, что он считал меня слабоумным человеком:
«Ты, черт возьми, серьезно не замечаешь, что она по тебе сохнет? Она готова выцарапать глаза каждой девчонке, которая на тебя глянула!».
Мои лицо в тот момент нужно было видеть. Это было удивление и еще множество эмоций сразу, названий которым еще не придумали. Я тут же начал капаться в воспоминаниях, стал пытаться вспомнить хоть один момент проявления ревности, но проблема: я практически не смотрел на ту девушку, я никогда не наблюдал за ней сидя в одной компании, да даже когда мы занимались сексом я почти всегда был пьян и извините, но в последние разы у меня даже не вставал член, уж разве это не показатель того, что мне глубоко на нее было плевать?
Ну а Бобби, как настоящий друг, начал перечислять ситуации где ревность у Хлои, так зовут ту самую даму, переходила все грани. Ситуаций друг перечислил огромное количество, и я даже был в небольшом шоке от его наблюдательности.
Этот разговор произошел не так давно и сразу после него я в этот же день сказал Хлое, что у нас больше не будет бурных ночей. На следующий день я уехал из Нового Орлеана, а Хлои будучи неугомонным человеком продолжала мне писать, продолжала звонить. Вскоре я ее заблокировал. Может для кого-то я и поступил по-детски, но отношения с ней мне были не нужны. На самом деле отношения мне были не нужны не только с ней, но и с любой другой. Думаю, что у каждого парня в его биографии есть такой период, когда ему не нужна девушка или супруга, ему нужна свобода, музыка и ощущение, что все идет как надо.
Солнце медленно поднималось. Думаю, что к Новому Орлеану мы подъедем, когда уже будет смеркаться. Обычно, когда я или Бобби приезжаем, мы компанией в ту же ночь, собираемся в баре. Это стало чем-то вроде традиции. Честно сказать, я не могу даже представить, что будет дальше. И я говорю не о ночных кутежах в баре, я говорю о дальнейшей жизни Эммы. Я боюсь за эту девушку. Я понятия не имею какова ее жизнь и на что еще способен ее муж, но именно из-за этого, я и предложил поехать девушке со мной. Я мог дать ей хоть какой-то гарант безопасности, а это намного лучше нежели она была бы в каком-то отеле одна, который не так далеко от города где ей опасно.
Держа одну руку на руле, другой я стал заходить в карты на телефоне, который был прикреплен к магнитному держателю, им пользуются большинство водителей авто.
Спустя тридцать минут я припарковался и положив кошелек и телефон в карман, я аккуратно дотронулся рукой до плеча еще спящей брюнетки. Неожиданно для меня она тут же широко распахнула глаза, но почти сразу их прикрыла и громко выдохнула, словно сначала чего-то испугалась, а затем осознав, что все в порядке, расслабилась.
-Ты чего?,-хриплым и сонным голосом произносит брюнетка, параллельно проводя руками по лицу. Я не могу не улыбнуться, смотря на нее. Но я даю себе право на улыбку лишь на секунду, затем мое лицо принимает исходное положение.
-Вставай, сходим кое-куда.
Девушка медленно опустила ноги, засовывая их в кроссовки. Руками девушка стала собирать темные волосы в низкий пучок и кажется только когда она сделала мелкие моменты, которые хотела, только тогда она увидела, что мы стоим возле больницы. Увидев здание и вывеску на нем, она повернула голову на меня, а в ее зеленых глазах уже накапливались слезы и вот-вот они стекут по ее щекам.
Она вновь боится.
-Эй, Эмма, это частная больница, никто ничего не спросит, так? Прошу, идем, ничего страшного не произойдет.
-Прошу...Прошу, только главное без полиции. Сейчас она только навредит...
После сказанного девушка тут же дернула за ручку двери и вышла.
Я тут же, не теряя времени вышел из машины, закрыл ее и следом направился за брюнеткой, которая медленно и чуть похрамывая шла к входу. Я открыл ей дверь, и мы вошли во внутрь.
Только войдя, к нам тут же поспешила улыбчивая девушка. Я и эта дама, представившаяся Лейлой, отошли чуть подальше от Эммы. И чтобы брюнетка не переживала, я стал говорить в полголоса, стал объяснять ситуацию, а если точнее, я ей сказал, что моей приятельнице нужна медицинская помощь, что над ней издевался ее парень-отморозок и то, что моя приятельница не хочет писать заявление, поэтому все должно быть тихо. Я не сомневался в том, что это будет не проблема, ибо в частных больницах главное, чтобы им заплатили.
Эмму увела в кабинет еще одна какая-то девушка, а я оплатил все что мне сказала улыбчивая Лейла и сел на белое бархатное кресло, находящееся в зоне ожидания.
Дабы не сидеть без дела, я достал из кармана джинсов телефон и сразу же набрал Бобби.
Разговор продлился шесть минут. Из которого я узнал, что Бобби вновь едет слишком быстро и подъезжает к городу, где находимся мы, так что скорее всего мы приедем в одно время, узнал я и о официантке, с которой Бобби провел восхитительный вечер, как я и предполагал, Бобби слишком любил рассказывать все в подробностях, чем многих смущал, но я честно сказать уже привык. К концу разговора Бобби потребовал рассказать больше о моей попутчице и почему она едет вместе со мной в Новый Орлеан, но я лишь посмеялся и благополучно попрощался, не слыша уговоры друга.
Еще через двадцать минут, за которые я успел сходить покурить и вернуться, Эмма наконец вышла, в руках у нее была ее толстовка, а она сама стояла черной майке, обтягивающее ее худощавое тело. Стоило мне подойти ближе, как я увидел шрамы практически по всему туловищу, ноги были закрыты штанами, но я почти на все сто процентов уверен, что и они подвергались тому же, что и верхняя часть тела. Ее шея и грудная клетка были чем-то заклеены, а также спина была заклеена этим же. Ссадина на виске была обработана. Я не разбираюсь в медицине, но девушка выглядела плачевно. Эмма, не сказав ни слова, тут же направилась на улицу, меня же остановила женщина, лет сорока, которая вышла из кабинета вместе с Эммой.
-Молодой человек, постойте. Смотрите, мы ничего не зашивали, ибо раны уже сами начали зарастать и в этом плане все хорошо, но мы все обработали, наклеили повязку, которую клеят после операций, но дома вы можете в целом ее снять, она чисто для того чтобы доехать без происшествий. Дома нужно все тело обрабатывать, раны есть и на ногах. Лейла вам даст список лекарств...И будьте аккуратнее...
Я слушал женщину и только и делал что кивал, а в конце ее указаний выдал короткое «Спасибо».
Взяв небольшого размера бумажку, на которой были написаны лекарства, я вновь оказался на улице. Солнце тут же как я ступил кроссовками на асфальт стало обволакивать мое тело и уже через две секунды пребывания на улице, мне захотелось обратно в помещение с кондиционером, но так как там меня уже ничего не держит, мои ноги направили меня к машине, где уже сидела брюнетка, которая молча и далеко не радостно вышла из кабинета и ушла одна, не дождавшись меня.
Только опустившись на кожаное водительское кресло, я практически моментально включил кондиционер и повернул голову на Эмму, сидящую рядом.
Да, прямо сейчас я хочу развернуть машину и поехать в город, где подобрал Эмму чтобы очень культурно поговорить с ее мужем. У меня неимоверное желание поступить именно так, но сразу после того, как я об этом всерьез подумал, девушка поворачивает голову на меня. Глаза были красные и брюнетка казалось вот-вот заплачет. Она медленно, смотря мне прямо в глаза, начинает говорить.
-Мэтью. Я знаю, что ты в шоке и не знаешь, как реагировать, не знаешь, как сейчас себя вести, но единственное, что я у тебя попрошу это чтобы ты не искал его и тем более не ехал к нему. Я безумно хочу забыть его и все что с ним связано. Я хочу начать жить, и ты мне даешь эту возможность отвозя меня в Орлеан. Я с тобой в этой машине хоть на чуть-чуть перестаю думать о нем. Не лишай меня этого...
Каждое ее слово было пропитано невыносимой болью. Все мои мышцы были напряжены. Я смотрел в наполненные слезами глаза и не знал, что сказать. Я не мог представить, как можно ударить женщину, как можно было так издеваться над ней. Мои рука прикоснулась к плечу Эммы, и я обнял ее, как только позволяло расстояние между нами, ибо мы сидели в машине, это усложняло движение. Я обнимал ее аккуратно, дабы ей не было больно, а она обнимала меня, положив голову мне на плечо и тихо плача. Ей было больно не только физически, но и морально, и ни то, ни другое мне не нравилось. Я не привык к тому, что девушке возле меня плохо, я не привык, что кто-то может позволить себе обидеть девушку. Я определенно был в замешательстве. Мне хотелось, чтобы ее муж ответил за все свои действия тем же, но только еще хуже, но почему-то слова этой девушки меня останавливали, они мне словно запрещали. Я не хочу, чтобы ей было вновь больно.
Я не понимаю как Эмма вызывает во мне столько эмоций. И их огромное количество. Уважение, понимание, в каких-то моментах непонимание, забота, умиление, желание помочь, желание любоваться ею, страх, и много другого. Мне хочется быть рядом. Я просто не могу просить девушку в такой ужаснейшей ситуации, ведь если человек делал такие страшные вещи по отношению к своей супруге, то чего ему стоит найти и приехать за ней. Поэтому я прямо сейчас и нахожусь в компании Эммы. Страх за нее разрастается с каждой минутой просмотра на ее шрамы, ссадины и гематомы.