Поколение D-dreamers

Черный парик. Роскошь жизни. Матовое стекло. Глаза-капельки. Французский акцент. Невероятно длинные ресницы. Гнев ванильки. Кровавое месиво. Маленькие буквы. Автобиография Еминема.

Послышался визг. Миссис Дари извинилась, и вышла из аудитории. Все догадались, что она идет в сторону вопля. Всем вдруг стало страшно. Нет ничего пугающего как неизвестность. Толком никто не мог узнать, как будет развиваться ход учебного процесса. Учеба ли это? Им объяснили, хотя все давно догадались, что именно их собрало в одну группу. Победить непобедимое? Немыслимо.

Как только миссис Дари сказала трепетно, что если будут держаться за хвост мечты, то через короткое время будут бегать как детишки в солнечное утро, но тогда все уныло завешали нос. Тут послышался визг. Как закрылась стеклянная дверь за миссис Дари, один парень с заросшими волосами в коляске сказал тихо:

- Они думают, что нам помогут?

- У меня паралич конечностей, не думаю. Сразу дали бы деньги на операцию, - заговорил другой парень, прикованный к коляске.

- Здесь у некоторых проблему решают не деньги, - отозвалась девушка в вандамке.

- Тебе лучше волосы дали бы, - усмехнулся он. Никто не поддержал усмешку.

Больные становятся сострадательными ко всему. Им кажется, весь мир находятся отдельно и сами отдельно. Что весь мир скорбит по их неизбежному скорому уходу, но миру всё равно. Он сам по себе крутится, как делал это до, и делает после. И так каждый день теряет свою тысячу человечков. Каждому важна только своя смерть. Думают, это как всемирное событие. Но когда забьется поурочный час смерти, наверное, вздрогнет кассир в Макдональдсе, услышав людскую смерть, потом дальше принимает заказы жирных брюх. Мир - это ваши родные. Они опрокинутся после потери. Остальным наплевать. У них свой мир, значит своя семья.

- А тебе дали бы хоть капельку сострадания, - девушка с длинными медными волосами сидела за последней партой. Она была необыкновенна. Конечно, она была здорова. Мраморная кожа с чуть пунцовыми щеками хорошо сочеталась с пурпурными стенами. Фиолетовые зрачки. Божественно!

Парень в коляске хотел ответить чем-то язвительным, но тут открылась дверь, и вошла миссис Дари. Её парик с неестественно черным цветом чуть сдвинулся в бок. Она, кажется, до боли привыкла: автоматом поправив его, села на учительский стул.

- Итак. Ничего страшного. Это была одна суицидница с нервным срывом, - миссис Дари так быстро говорила, будто кто-то гонялся за ней. - От их группы исходит плохая атмосфера, - она скрестила пальцы, и нервно сжала их. - Не интересуйтесь ими. Они только и делают, как убивают ваши надежды и настрой.

- Почему я не там?

- Простите? - миссис Дари вопросительно уставилась.

- Я же ведь тоже суицидник.

- Как вас зовут?

- Азат, - произнёс парень с плотным телом от стероидов и смуглым лицом. Глаза казались чересчур большими.

Миссис Дари порылась в бумагах, которые были разбросаны перед ней.

- Азат Нияз, - она что-то быстро прочла губами, - вы не указали это на экзамене. У вас мечта другая. Мечта... - она не успела разинуть рот, Азат тут же отвернулся с чуть громким голосом:

- Нет. Не надо. Я знаю.

- Мы вас отбирали очень тщательно. Могут возникать косвенные желания, но следуйте за главной мечтой. Она только удовлетворяет мелкие желания. И ни в коем случае не отказывайтесь. Здесь такого не пощадят, - учительница сказала это твердо и предупреждающе. - Не пощадят.

***

- Я не хочу здесь учиться. Я ухожу, - Саллит после объяснения мистера Алмасова быстро встала, и направилась к двери. - Не подскажете, где моя мама?

Мистер Алмасов был всё еще в темных очках. Юки его сразу узнал. Он узнал еще тогда, когда Алмасов за трибуной распределял студентов. Почему от него исходит столь негативная аура? Юки сидел, и пристально смотрел на него. А сероглазую блондинку явно не устраивали условия.

Мистер Алмасов взял какой-то девайс наподобие наушников, и засунул в левое ухо.

- Менторы Эрин и Айдын пусть войдут. - Пауза. - Бір дримерді орнына қою керек (каз. надо успокоить одну дримершу), - он спокойно убрал девайс.

- Я пойду, - Саллит закатила глаза. Как только направилась к двери, из мутного матового стекла она увидела силуэты двух людей. Как только они оказались достаточно близко, дверь открылась. Стояла девушка европейского происхождения с каштановой шевелюрой, которые чуть не достигали плеч. Менторша подняла болотно-зеленые глаза. Рядом стоял азиат с короткой стрижкой. Четкие скулы. Глаза-капельки.

- Входите.

Они шагнули вперед, а Саллит попятилась назад.

- Мне надо найти маму, - Саллит возобновила шаг.

- Саллит Блэр, если не ошибаюсь? - Мистер Алмасов взглянул на свой замысловатый планшет. - Саллит насторожилась, и замерла, услышав свое имя. Ничто так не отвлекает, и не влияет как собственное имя. - 16 лет. США, Бостон. Мечта: «Хочу, чтобы мать целовала перед сном, а отец называл дочкой», - он поднял взгляд. - Разве ты отказываешься и сдаешься?

Саллит явно испытывала, что ей сыпали соль на свежую рану.

- Вам виднее. Она тупая и никчемная, не находите? - Саллит нервно сжала шнур от толстовки.

- Эх, бедное дитя, ты лишена от главной роскоши жизни. Не хочешь приобрести? - Алмасов быстро настиг её. Все замерли, словно спектакль достигла кульминации. Он чуть дотронулся до пшеничных локонов. Саллит, опустив глаза, беззвучно заплакала. - Есть люди вообще без этой роскоши, но и ты подобна им. Отец хочет паренька. А мы с тобой докажем, что дитя и без полового фактора может быть полезен и любим. Ты согласна? - Она кивнула, и жадно сглотнула воздух. - А теперь возвращайся на свое место, умница.

Саллит ничего не оставалось, как повиноваться. Здорово он умеет манипулировать.

Менторы оставались неподвижными, словно позировали как модели. У них была та же униформа пурпурного цвета, только были другого фасона. Неоновый знак с буквой "М" ярко светился с сиреневым цветом на груди, такие же у учителей, только с буквой "Т".

- Дети, это ваши менторы. Как я уже сообщил за трибуной, эти люди отвечают за ваши несветленькие головки. Конечно, учебное время - исключение, - мистер Алмасов встал, и оказался рядом с менторами. - И так за леди - Эрин Лебон. За джентльменов - Айдын Рахимов.

Менторы кивнули в знак приветствия.

Эрин была одета в узкие обтягивающие брюки из кожаного материала темно-пурпурного цвета и мешковатую тунику с обтягивающими длинными рукавами черного цвета. Поперек груди растягивался фиолетовый кожаный покрой, на котором обрамлялись неоном её инициалы и болшая буква "М". Задний подол туники был чуть длиннее. Она была превосходна. На Айдын был широкий свитер из того же материла, но кожаный покрой растянулся вертикально, разделив туловище на две части. Буквы также обрамлялись, только вертикально. Чуть сжимающие темно-пурпурные брюки. У обоих черные ботинки. И у учителей, и у менторов были необычные наушники, которые еле виднелись, и временами мелькали фиолетовыми бликами в той части, где входили в уши. Учителя, как говорилось изначально, были одеты в водолазку как гидрокостюм и жакет. Профессиональная униформа была из одного ткани, что вызвало изумительное впечатление и восхищение. Они сливались и выглядели героически. Имидж заведения очень эффектный.

- Теперь ступайте в жилой корпус. Менторы, позаботьтесь.

Все разом встали. Саллит хотела проскользнуть, используя такую суматоху. Ей жутко хотелось обнять маму. Ведь она же уедет совсем скоро. Нет ничего болезненнего, чем расставание с матерью. Хоть она тиран или заботливая, расстояние наводит страшные мысли, что с ней может случиться нечто ужасное. И ты навсегда потеряешь её. Похоронишь её улыбку, запах и глаза. Её вещи только и кажутся такими одинокими, и пустеют без неё. Никогда Саллит так не нуждалась в матери. Хотя уже как 16 лет она нуждалась, но сейчас иначе.

Саллит быстро настигла выхода, и оглянулась в коридоре. Сзади сразу же вышел поток девушек. Она поплелась по коридору. Кто-то слегка коснулся её локтя.

- Маму ищешь? - Мягкий французский акцент. Саллит увидела Эрин с милой улыбкой. Жемчужные зубы.

- Да.

- Мы и так идем туда. Туда где мама, - её голос был столь нежным или она подделывала, но доброта прямо рекой лилась из глаз.

Саллит покорно следовала за одногруппницами. Некоторые группы уже выходили, и шумно столпились в коридоре. Кто-то смеялся и шутил, окружая своих менторов. Они проходили мимо кабинета группы XH, те самые уверенные индивиды. Дримеры ХН оживленно заявляли "Мы сделаем это!". За криком последовал бур аплодисментов. Саллит увидела столько лиц, столько эмоции. Их всех объединяло одно - мечта.

***

- Идем, Салли.

- Я Саллит, - она прямо посмотрела на Эрин. - Откуда вы знаете мое имя?

- Мы знаем всё о вас. Иначе как мы смогли бы вам помочь? - менторша посмеялась.

"Да что ты знаешь? Знаете адрес, имя, возраст и мечта. М-м-м... хотя только мечты достаточно, чтобы узнать человека. Чего он хочет от жизни, и какой он человек".

Они с Эрин шли спереди пятнадцати девушек. "Как нас много - лишенные главной роскоши жизни. Семейного счастья". Везде была суета. В одной из комнат слышалась испанская песня с гитарой. Самоубийцы сразу закрыли дверь, как только Саллит взглянула на их комнату.

- А вот и пришли.

Та же самая дверь из матового стекла автоматически отварилась. Перед ними раскинулась уютная широкая комната.

- Мы здесь будем смотреть фильмы, читать книги, играть, в общем, что угодно, лишь бы убить свободное время.

- Мы всё свободное время будем застревать здесь? Я люблю прогулки, - Саллит возмущенно закрыла глаза.

- Э... - Эрин озадачилась, - обсудим это позже. Пока я хочу показать вам вашу спальню.

Рядом с книжной полкой находилась дверь, но не из последних моделей, а обычная, деревянная. Все вошли туда, и тут же теснота охватила всю комнату.

- Везде стандартные комнаты, и каждая из них рассчитана на восемь человек. Вас поместят туда по-разному, а не по группам. Возможно, вы окажетесь с другими...

- И с самоубийцами... - прервала мулатка.

- Я не могу спать среди столько народу. Да они еще и двухэтажные, - одна блондинка с невероятно длинными ресницами смотрела столь презрительно. Эрин хотела что-то ответить, но тут же подался голос сзади толпы.

- А это что такое?

Все дали вглядеться менторше.

- А это... Это дверь в коридор. Чтобы выйти, вам не придётся пройти через комнату отдыха.

- Вы не ответили на мой вопрос, - блондинка вздула щеки.

"Как я ненавижу этих ванильных блондинок", - подумала Саллит.

- Детка, тебе придётся смириться с этим, раз хочешь добиться своей мечты, - она, слоняясь на лестницу кровати, смотрела в упор блондинки с темными глазами.

- Да кто ты такая, чтобы указывать мне, с чем смириться! - она поддалась вперёд.

- Я пойду в комнату отдыха. Здесь душно и жарко от гнева ванилек, - Саллит вышла. За ней последовала Эрин. Девушка не хотела смириться со словом Саллит.

- Кого ты обозвала ванилькой?! - она повизжала и рванула в комнату. Саллит не обернулась и продолжала наблюдать за книгами в полке. "Покричит, наговорит всякую гадость, и успокоится", - спокойно подумала она.

- Девочки, успокойтесь.

- Это она должна успокоиться. Закатила сцену в первый же день, коль её не устраивает тут. И при этом меня просит смириться. - Да, такого поворота Саллит не ожидала. - «Хочу, что бы мама целовала ночью, отец называл дочкой», - она с фальшивым плачевным тоном пародировала Саллит. - Но они тебе этого никогда не станут делать. Потому что ты тут, дура. А родители тебя простым образом выслали сюда, чтобы избавиться от тебя!

- Ну, всё, - Саллит еле слышно произнесла, после внесла удар в лицо. Хрупкая девушка пошатываясь, упала на пол. - Что ты знаешь обо мне, чтобы говорить так уверенно!? - Саллит не узнала свой голос.

Удары последовали за ударом. Для неё не существовало всё вокруг. Эрин панически хотела их разнять, но Саллит оттолкнула и её. Она хотела лишь одно - колотить эту истеричку до получения кровавого месива, за удар в слабое место. Хотя она была права. Кого Саллит обманывает.

- Прекрати!!! - До боли знакомый голос вышвырнул Саллит из ярости. Её кулак застыл в сантиметрах от лица. Блондинка зажмурила глаза. Саллит увидела перед собой того, кого ни в коем случае не хотела видеть в таких ситуациях. Мать.

Та стояла в дверном проеме, сверля острыми глазами. Серый костюм и юбка, ледяные глаза только придавали ей еще больше суровости. За ней стояла толпа людей. Быстро столпились на месте инцидента.

Людей всегда притягивает плохие интриги. В детстве отец не стал бы наблюдать за парадом на улице в честь новой победы над чем-то, проехал бы, не медля, но как только произойдет автокатастрофа, он, обязательно посмотрев туда, выяснил бы кто виноват и насколько пострадали МАШИНЫ. Вот сейчас те, кто наблюдал за ними, подумали, насколько пострадало личико девушки, а урон в душу Саллит, собственно, никого не беспокоил.

- Как ты себя ведешь, Саллит Блэр?! - мать скрежетала зубы от злости. Конечно, хотела выглядеть перед всеми примерной матерью, что на самом деле у неё это получалось весьма хорошо. Саллит не хотелось оправдываться. Она устала от всей этой сцены. Медленно встав, притянула вниз толстовку, и подула тот самый не послушный локон. Локон поднялся, и гладко прилег назад. Эрин прибежав, помогла встать блондинке.

- Аннет!!! - Толпа дала проход матери пострадавшей. Она по дороге злобно испепелила глазами Саллит. Эрин с целью предотвратить еще одну драку быстро заговорила:

- Ваша дочь первой нанесла моральный ущерб, - она четко подчеркнула слово "моральный", чтобы все поняли, откуда зажглась бойня. Аннет лежала, тяжело стоная, и не стала оправдываться. Родители и опекуны молча зашли, и начали шептаться со своими подопечными. Всё внимания были обращены на Саллит. Она так и стояла перед матерью. Мама не стала её обвинять, ругать.

- Я уезжаю, - она развернулась, и вышла. Эти бесчувственные слова сыпали соль в только что нанесенный урон. Саллит не плакала, только стояла ошарашенной. Недавно ею овладело сильное желание прижаться к матери на прощание. Увы, всё закончилось иным образом. Она почувствовала рядом Эрин.

- Где моя кровать? - тихо спросила Саллит.

- Через два часа ужин.

- Я спросила, где моя кровать? - повторила она спокойно. Эрин поняла, что её сейчас ничем не убедить.

- Пойдем. Покажу.

Её место оказалось слева и внизу возле окна. Эрин показала её шкаф. Там и в кровати были указаны её инициалы. Все вещи вплоть до мебели были пурпурного цвета. Этот цвет начал её раздражать.

- Вещи сложу потом. А теперь оставьте меня одну, - Саллит присела на край своей кровати. Покрывало тоже было пурпурного цвета и с множеством маленьких белых букв XF. После она свернулась калачиком. Иногда человека следует оставить лицом к лицу со своими мыслями. Это помогает немного успокоиться. Мысли, словно нежные ручонки, ласкают и утешают. Но часто они коварные и пожирающие. Словно черный туман нависают над головой, и когтистыми руками начинают сжимать горло, до тех пор, пока не отвлечешь себя чем-то другим.

Эрин мягкими шагами удалилась из комнаты. Саллит тут же достала телефон, и начала читать автобиографию Еминема. Эта статья всегда помогала встать на ноги после очередного падения, и идти дальше сквозь человеческий отход вокруг.

- У некоторых нет родителей. И у меня тоже, - Саллит произнесла, будто не прочла автобиографию великого хип-хоппера.