3
— Да ладно тебе, чо ты как маленький все «мам», да «мам». Харэ уже тряпкой быть, поперли в клуб. Хоть булки свои жирные растрясешь.
Парень с татуировкой под глазом легонько бьет кулаком под дых и скалится, являя миру дорогие брекеты. Сегодня у него совершеннолетие и его богатый отец арендовал для него целый клуб со всеми соответствующими услугами. Изначально приглашена была вся школа, но, по мнению других друзей парня, не все были достойны того, чтобы отдыхать за чужой счет, поэтому список был укорочен, но ненамного.
— Ладно, приду.
Чимин смотрит на свои руки, маленькие пухлые пальцы и останавливает свои мысли на одном лишь сказанном собеседником слове: «жирные». Тэхен прав, Пак действительно полный, тучный, неприятный, ведь лучший друг врать не станет, они с детства знакомы, тот мог прекрасно видеть изменения в теле Чимина и, из хороший побуждений, советовать следить за здоровьем. Советовать, принося вечерами целые килограммы вредной еды, иногда даже стащенный у родителей из шкафа алкоголь, энергетики, газировку. Советовать, покупая по утрам мучное, а вместе с тем и сладкий кофе, вызвавший сильное привыкание. Советовать, отговаривая от покупки абонемента в зал, при этом ежедневно его посещая. Советовать, выделяясь на фоне друга стройной фигурой, привлекая внимание девушек, постоянно рассказывая о прошедших свиданиях и очередных отношениях на стороне.
Из. Хороших. Побуждений.
Всю плачевность ситуации Пак понял еще год назад и начал предпринимать какие-то попытки очистить свою жизнь, так усердно замазанную руками Тэхена. Неумелые стремления к сбрасыванию веса привели его к ежедневному неестественному очищению желудка, синякам под глазами, постоянной слабости и осуждению со стороны мамы и, кончено же, отчима. Они говорили, обвиняли Чимина в глупости и непонимании того, что такое состояние вызвано всего лишь взрослением и гормонами. У их сына никаких проблем быть не может, потому что это означало бы, что они плохие родители.
К Тэхену была сильная привязанность, детские воспоминания пробегали с бешенной скоростью перед глазами при одной лишь мысли о том, что общение стоит прекратить. Никто не претендовал на звание друга Чимина. Все обходили его стороной, увидев издалека, называли его толстым, никчемным, тупым пельменем. Словом, уйти Паку было не к кому. Он сам справится со своими проблемами.
***
Атмосфера клуба отталкивающая, непривычная, пугающая. Вокруг много знакомых, но в то же время ненавистных лиц, Чимин теряется в собственных негативных ощущениях, вскоре перетекающих в ненависть к самому себе. Он понимает, что нужно было отказаться, послать «друга» подальше, уйти, начать жить собственными выборами, не подвергающимися критике и не подавляющимися никем другим. Ему не хватило смелости и силы воли, а может, просто не дал привычный взгляд карих глаз.
Девушки в коротких юбках, крутясь на шесте, постоянно попадаются на глаза, от чего у Пака появляется нестерпимое желание сбежать. Ему уже год, как, можно на них смотреть, но даже обычное наблюдение заставляет его бежать в туалет и несколько раз мыть руки и обрабатывать их принесенным с собой антисептиком с резким запахом апельсинов, подаренным младшим братом на день рождения.
Большинство прибывших уже пьяные в хлам. Кто-то притащил обогреватель и теперь с ним танцует, кто-то пытается пить с обратной стороны бутылки, то есть из дна, кто-то просто фотографируется на фоне всего этого безумия. На вопрос о местонахождении друга, единственного человека, с которым может провести время Чимин, ответ простой и незамысловатый: наверху с друзьями в комнате отдыха. Там, за одной из нескольких бордовых дверей, на диванах сидят все самые близкие для Тэхена люди. Все, кроме Пака.
— А ты че сюда приперся? — спрашивает лысый парень, сидящий на самом дальнем крае дивана со своей извивающейся, словно змея, полуголой девушкой.
— Он со мной, — серо отвечает Ким и продолжает диалог о какой-то игре с другим парнем.
— Нахуй он тут нужен? Щас будет тут сидеть, вонять, жиробасина. — Ничего не отвечая на это, Чимин сжимает зубы и опускает взгляд в пол. Неприятно.
— Чимин, — Тэхен закатывает глаза, смотрит на вино в бакале, который крутит в руке, переводит взгляд на смущенного друга и непринужденно продолжает, — иди, пообщайся с кем-нибудь внизу. Я тебя потом позову.
Вот теперь больно. Раняще больно. Чимин поднимает голову, смотрит в почти родные карие глаза, которые когда-то видел плачущими, и резко вдохнув, решает, что больше терпеть не намерен.
— Уйду. Навсегда. Из твоей жизни.
И правда уходит, хлопая дверью, сбегая вниз по лестнице, выходя из злосчастного клуба и впервые в жизни ощущая желание выпить. К счастью, сейчас он в Намгу, клубном районе Пусана, а потому рядом с этим место находится и другое подобное. Там на него уже никто не смотрит, нет раздражающих одноклассников, составленного им же лично плейлиста, есть только незнакомцы, официанты, диджей и бармен, к которому и направляется Чимин.
— Виски, пожалуйста.
А вот и вещь, на которую Чимин потратит последние карманные деньги. Прости, мам, но к психологу все же стоит водить детей, особенно, когда они просят. Бармен оперативно наливает стакан и ставит перед посетителем. Пак выпивает его практически залпом, щурится и нюхает кулак. Не помогает, только перед глазами все начинает плыть, а голова — болеть. Понимая, что ничего лучше, чем снова уйти и на этот раз домой, сделать он не может, Чимин встает из-за стойки, отдает работнику деньги за выпитое и уже пошатываясь, идет к выходу. На улице уже холодно, почти ночь, но фонари светят ярко, а толпа людей, по сравнению с дневным временем, только выросла. Чимин упускает момент, когда его хватают под локоть и толкают к стене. Непонятный мужик сорока лет злобно ухмыляется и давит на горло.
— Приветик, красавчик. Чего это ты такой юный один по барам ходишь? Не боишься, что кто-нибудь, допустим, грохнет тебя прямо здесь?
Пака охватывает звериный страх. Кровь приливает к голове, тело немеет, уши закладывает. Перед ним только усы мужика и безвыходное положение. Тот уже лезе рукой в карман, доставая телефон и кшелек, как прямо в висок ему что-то прилетает. Мужик отпускает Чимина, смотрит сначала на то, чем в него кинули, этим оказывается бежевая, длинная, лакированная барабанная палочка, а затем — на того, кто кидал. Им оказывается невысокая, примерно с Чимина ростом, девушка в спортивных штанах и длинной черной футболке. Она приближается к мужчине и одним точным ударом попадает в то же место, куда прилетела палочка. Тот валится на землю без сознания, закатывая глаза, пугая этим еле живого Пака.
— Пойдем, красавчик. — Она фыркнула и посмотрела своими узкими черными глазами на парня.
За эти минуты ему сделали больше комплиментов, чем за всю его жизнь. Хоть это и были издевательство и его сестра — сатира.