Семь

       Маленькая девочка сидит в темноте. Душной, но спасительной темноте шкафа, куда её спрятала мама, наказав сидеть тихо. Зажав уши ладонями, она старается не вслушиваться в эти ужасные крики, доносящиеся из спальни родителей. Грохот, стоны и вопли мамы — вот, что может довести маленькую девочку до истерики. Она боится, её маленькое сердечко уже в столь юном возрасте знает, что такое боль. Та самая, которую испытываешь от своей беспомощности, бесполезности. Которая разрывает сердце на кусочки, когда слышишь очередной отчаянный крик родного человека, его мольбу о помощи. Жгучие слёзы снова будут течь по пухлым щечкам малышки, и никто не обнимет её, не успокоит сейчас, никто не заберёт её душевные муки себе.

      Как бы девочка хотела, чтобы отец прекратил постоянно избивать маму. Но ничего она сделать не может — она слишком мала, чтобы справиться с отцом, с тем человеком, которого малышка ещё год назад любила, а сейчас ненавидела всем своим маленьким сердцем. Это началось тогда, когда девочка неожиданно вернулась от бабушки раньше, чем должна была. Она хотела сделать родителям сюрприз своим внезапным появлением, поэтому спряталась за плотную портьеру в комнате родителей. Но то, что она увидела и услышала тогда, было абсолютно не предназначено для малышки...

— Ясмин! Где же ты, ненаглядная моя? — притворно ласково звал мужчина свою жену, которая металась по дому, словно птица в клетке, пытаясь найти выход. Но всё было тщетно, и она это прекрасно понимала. Её муж был влиятельным человеком, обладающим довольно обширными связями в разных сферах, и любые её попытки сбежать не увенчались бы успехом. Всё же, женщина надеялась, что однажды ей удастся вырваться из цепких когтей Майкла Мура — мужчины, которого она несмотря ни на что всё ещё продолжала любить.

      Их история любви начиналась очень красиво, прямо как в классических романах. Абсолютно случайно они встретились на улицах Бейрута. Один взгляд друг на друга, робкая улыбка девушки и заинтересованный взгляд зелёных глаз мужчины. Так возникли чувства в двух сердцах: нежном Ясмин и вновь ожившем Майкла.

      Его цвета замершей зелёной листвы глаза сразу поразили её своей выразительностью. В них она увидела столько силы, уверенности до какого-то ледяного спокойствия, что по ночам не могла забыть этот взгляд. Он одновременно пугал её и привлекал. Ей хотелось найти этого мужчину, хотя бы узнать его имя, но она понимала, что это невозможно, ведь мир так велик... Вряд ли они когда-либо ещё встретятся. Всегда спокойную, тихую Ясмин, будто подменили после той случайной встречи. Она не понимала, что с ней происходит, по ночам мучаясь бессонницей. Казалось бы, прошло много времени, она его успела забыть. Но неожиданно судьба снова их столкнула лицом к лицу. Прикосновение рук, снова улыбки, запах жасмина — их вторая встреча, изменившая жизни обоих навсегда. После этого совершенно не известно как, но таинственный незнакомец вскоре узнал адрес красавицы Ясмин, на который ежедневно присылал роскошные букеты цветов и письма, полные слов любви. Он писал ей стихотворения от руки, а она, проводя кончиками пальцев по строкам, написанным его рукой, подносила их потом к губам, горько вздыхая. Она знала, что им никогда не быть вместе, ведь её родители были консервативны до невозможности. Одна мысль о том, что их драгоценную дочь увезёт какой-то американец в чужую страну, пугала их.

      После первого знакомства, которое всё-таки состоялось, Майкл Мур, конечно, не понравился родителям Ясмин, ведь он был живым воплощением всех их опасений, но когда они узнали, обладателем какого состояния он является в свои почти тридцать, увидели, какие серьезные и глубокие чувства он испытывал к девушке, то решили, что для их драгоценной дочери, для их Ясмин, нет лучше жениха. Через год состоялась роскошная свадьба, а потом незаметно пролетели пять первых лет в браке, за которые Ясмин не плакала ни разу. Женщина думала, что ей посчастливилось найти в жизни того самого идеального мужчину, о котором мечтает каждая девочка с самого раннего детства. Но всё резко изменилось после того, как у пары любящих друг друга людей родился ребенок. Девочку назвали Айрин, желая совместить в имени малышки Восток и Запад. Она с малых лет была очень красива, спокойна и умна, но чем старше становилась она, тем хуже становилась жизнь Ясмин с мужем. Будто бы тот Майкл, которого она полюбила, медленно умирал. Он становился жестоким, ревнивым тираном, требующим от жены полного повиновения во всём, и если что-нибудь шло не так, как того хотел мужчина, для всех домочадцев наступали тяжёлые времена. Теперь Майкл Мур почти ежедневно жестоко и методично избивал свою жену, упиваясь её криками и бессмысленным сопротивлением. Ясмин ничего не оставалось, как терпеть то, что делал с ней мужчина, молчать и улыбаться на людях, уверяя всех, что в их семье всё замечательно, абсолютная гармония, скрывая следы его рук на нежной коже шеи, говорящие без слов, что именно он делал с ней. Ей было больно от того, что она не понимала причин такого отношения к себе, она страдала из-за того, что потеряла ту любовь, что была между ней и Майклом, будто пропустила тот момент, когда он превратился монстра с чёрствым сердцем, смотрящего на неё взглядом полным холода и ненависти, сокрытым за лучезарной, фальшивой улыбкой.

        Почему, спросите вы, она терпела? Приходилось, ведь Мур угрожал, что причинит боль собственной дочери, к которой ревновал жену, считая, что она слишком много времени проводит с ребенком, забывая о нём. И сейчас Ясмин, зная, что у медиахолдинга мужа снова серьезные проблемы, старалась поскорее скрыться, ведь её ждут новые издевательства со стороны Майкла. Он всегда вымещал всю свою злобу на ней. Но она не успела. Властный голос мужа слышался всё отчётливее, а женщина, глотая слёзы, морально пыталась подготовиться к тому, что её ожидает.
— Ясмин, ну где же ты? Я так соскучился, милая моя!

      «Лишь бы Айри сидела тихо, лишь бы спряталась хорошо», — думала несчастная женщина, слыша тяжёлые, звенящие шаги Мура, явно напавшего на её след. Она чувствовала себя ланью, загнанной в угол хищником, кожей чувствовала приближение Майкла, но знала, что ей некуда бежать, не скрыться.

      Снова крики. Хлопки. Грохот. Истошные вопли о помощи, но кто их услышит? Кому есть дело до того, что происходит в доме самого влиятельного человека в медиабизнесе? Кому важно, что именно творится в стенах его личной крепости, какие тайны сокрыты в ней? Для всех он успешный, неприлично богатый Майкл Мур, который к тридцати пяти годам смог достичь феноменальных высот и обрести семью, став примерным семьянином и отличным отцом своей семилетней дочери Айрин. Мужчины завидовали его успеху, женщины желали оказаться на месте его жены. Но они не знали, насколько темна его душа, какие демоны прячутся за его, казалось бы, приветливой улыбкой. Окружающие думали, что озорные огоньки в его зелёных, цвета мёрзлой листвы глазах — это безумно привлекательно, и только Ясмин читала в этих глазах всю ту тьму, что так старательно скрывал ото всех её муж.

      Чем громче становились крики, тем сильнее малышка прижимала маленькие ладошки к ушам. Она надеялась, что скоро всё затихнет, отец уйдет и не заметит её присутствия, а она сможет навестить маму. Внутри её маленького сердца страх за самого дорого человека мешался с ужасным, чёрным чувством, которое не должны испытывать дети — она ненавидела отца настолько, насколько могла. Пульс стал учащенным, а слёзы неприятно подступали к горлу большим комом. Казалось, что ещё немного, и ребенок сойдёт с ума от страха за маму.

      И вдруг наступила подозрительная тишина. Всё будто замерло. Айрин думала, что всё, наконец, закончилось, но странное чувство тревоги не переставало покидать её. Она будто начинала задыхаться, поэтому решилась покинуть своё убежище. Осторожно открыв дверцу шкафа и выбравшись из него, она на цыпочках пошла по направлению к спальне родителей, откуда теперь доносились какие-то странные, булькающие звуки. Раньше такого не было, и это и пугало девочку. Она не была уверена, что отец ушел, но ей нужно было срочно проверить, как там мама. Что-то подсказывало ей, что произошло что-то ужасное, но она старательно отгоняла прочь мрачные мысли, беспощадно терзающие её сердце. Простояв пару минут в нерешительности, девочка начала открывать дверь в спальню, ведь теперь оттуда доносились не только, как ей казалось всхлипы, но ещё и стоны.

       Яркий свет из панорамного окна в этой комнате ослепил Айрин ненадолго. Но когда зрение к ней вернулось, перед ней предстала действительно ужасающая картина. Посреди багровых от крови простыней в неестественной позе лежала на кровати её мама. Вокруг были множественные осколки зеркала, жуткий беспорядок. А в противоположном углу комнаты, поджимая ноги к груди, сидел её отец. Его руки тряслись, с них капала кровь, волосы были всклокочены, всегда идеальная рубашка смята и порвана на рукаве правой руки. Казалось, что мужчину трясло в лихорадке. «Нет, это не я... Я не верю. Не я не мог этого сделать, я же... Я же любил её. Это не я, это мне снится», — постоянно повторял между всхлипами Мур, будто пытаясь себя убедить в том, что содеянное им неправда, очередной кошмар, которыми он мучился часто по ночам. Он все сильнее натягивал волосы на затылке, пытаясь заглушить ту боль, что охватила его всего целиком и полностью, но ничего не выходило.
— Папа, что случилось? — тихо заданный ребенком вопрос, вывел Майкла из состояния шока. Он понял, что дочь видит перед собой — его безумные, полные боли глаза и свою маму, лежащую в крови и осколках. Он странно улыбнулся и ответил ребенку:
— Правда твоя мама красивая? Смотри, вся сияет. Она всегда любила красный цвет. И бриллианты. А ведь зеркала так на них похожи...

      Айрин понимала, что здесь произошло, но не могла поверить, что это все правда, что больше никогда она не увидит нежной улыбки мамы, никогда не согреется в её объятиях, не услышит ни одной сказки, которые так умело сочиняла на ходу Ясмин. Её настолько сковал страх, что она не могла двигаться. Лишь холодные слёзы лились из её зелёных, таких же, как у отца, глаз.

      Майкл медленно подошёл к телу своей жены, оставил нежный, последний поцелуй на её холодных, но всё ещё нежных губах, пытаясь запомнить этот миг. Она навсегда стала его, больше никто не посмеет к ней прикоснуться. Закончив «прощаться» с блаженной улыбкой на лице, он направился к дочери, которая не могла и слова вымолвить. Ей хотелось кричать отчаянно, звать на помощь, но она молчала. Айрин с ужасом наблюдала за тем, как отец подходил к ней. Опустившись на колени перед ней, Майкл заглянул в глаза девочке, взяв её лицо в свои багряные от крови ладони. Она ужаснулась, когда прочитала в его глазах то, что хотел сказать ей отец. Он признавался ей в преступлении, молил сохранить этот секрет, а её сердце замирало от боли. Айрин поняла, что теряет сознание, когда в ушах громко засвистело, а мир накренился и начал становиться тёмным...

Наши дни

       С громким криком девушка проснулась в своей кровати. Снова холод сковал её тело, снова её мучили эти ужасные воспоминания. Ей семь, её отец убил её маму, а потом темнота. И вот она снова в реальном мире. Длинные, слегка вьющиеся темно-русые волосы разметались по подушке, а одеяло было скручено в причудливый узел. Прикрыв мокрое от слёз лицо и закусив губы, она тяжело вздохнула, стараясь отогнать ужасные воспоминания. Но вдруг девушка резко подскочила с кровати, раздвинула плотные шторы, впуская солнечный свет в комнату. Новый день, новая игра, но по её правилам. Это её Город Ангелов, но она далеко не святая.

      Пока солнечные лучи выгоняли остатки сна из крови, касаясь кожи девушки и согревая её, она, слегка пританцовывая под заигравшую из колонок лёгкую музыку, рассматривала своё отражение в зеркале и улыбалась. Немного спутанные волосы, помятая мужская сорочка, оставшаяся в её распоряжении после одной из бурных ночей, бледное лицо, но в глазах пляшут чёртики, и ей это нравилось. Айрин знала, что была очень красива, до неприличия даже, ведь каждый встречный это упоминал. И умело пользоваться этим её научила жизнь очень быстро. Её многочисленные знакомые говорили даже, что с ней нельзя куда-либо выходить, ведь всё внимание обязательно будет привлечено к её персоне. Помимо обезоруживающей красоты она обладала очень пытливым умом и острым языком, от которого пострадали многие её друзья и близкие. Буквально одной фразой она могла как уничтожить человека, так и воскресить в нем веру в свои силы, в свою уникальность.

      После душа Айрин Мур, самая завидная невеста Лос-Анджелеса, наследница медиа-холдинга своего отца, Майкла Мура, игриво сбросив полотенце, прошлась в чем мать родила по своей квартире, продолжая танцевать под музыку. Ей было всё равно, что в таком виде она лакомый кусочек для репортёров, которые начнут разбирать детали её фигуры в мельчайших подробностях в своих бульварных журналах. Подсознательно, она даже желала этого.

      Солнце уже вовсю играло с цветом её волос, когда она неспешно пила горячий матэ, одетая в один лёгкий халат, и строила планы на сегодняшний день. Неожиданно утреннюю гармонию прервал телефонный звонок. Нервно посмотрев на экран смартфона, Айри приняла вызов:
— Доброе утро, папочка! — лучезарно улыбаясь, протянула она, входя в свою роль любящей дочурки.
— Уже почти день, Айрин. — Строго ответил отец. — Ты помнишь, надеюсь, что сегодня должна быть на заседании совета директоров?
— Конечно помню, папа, — нервно постукивая пальцами по белоснежному, холодному, как её душа, мрамору столешницы, сказала девушка. Она не любила, когда отец отчитывал её.
— Я надеюсь, ты понимаешь, насколько это важно? — с тревогой спросил мужчина.
— Я должна их очаровать, я помню. Но разве это кого-нибудь было для меня проблемой?
      Но тут послышалась звонкая трель звонка в дверь. «Да что же обо мне с утра все вспомнили?» — недовольно подумала про себя девушка.
— Пап, прости, мне нужно бежать. — Торопливо сказала девушка, на ходу завязывая халат. Всё-таки, кто бы там ни был за дверью, в одном белье предстать перед ним не хотелось бы. Одно дело репортёров подразнить, а другое к гостям в таком виде выйти.
— Будь вовремя, ладно? Я люблю тебя, котёнок. — От последнего, что было сказано мужчиной, по спине девушки побежали неприятные мурашки, а всё внутри перевернулось. Стиснув зубы и сосчитав про себя до десяти, она собрала все силы, чтобы не разбить телефон вдребезги сейчас же и вежливо ответить отцу:
— И я тебя, папочка. Целую!

      А в дверь всё продолжали звонить. И так уже испорченное звонком отца настроение Айрин стало только хуже. Даже не посмотрев, кто там, девушка настежь резко открыла дверь.
— Привет, Айри. Я вижу, ты уже ждала меня? — сказал стоящий на пороге дома высокий парень, лучезарно улыбаясь.
— Много о себе возомнил, Артур. — Резко ответила девушка, опираясь на дверной косяк. От этого движения, халатик развязался, и перед взором Артура предстала картина, от которой он и присвистнул. Мисс Мур стояла перед ним в одном белье, мало что оставляющим на волю фантазии. Хотя, смотря какие у кого фантазии...
— Боже, я же не знал, что настолько сильно ты меня ждёшь.
— Немедленно зайди в дом, Арти, иначе я сверну тебе шею быстрее, чем ты успеешь ещё что-либо сказать. — Строго, но игриво ответила девушка. Парень стоял, будто заворожённый, и не собирался двигаться с места. Это начало уже раздражать девушку, ведь он не желал её слушать.
— Да что же ты такой непонятливый! — заворчала Айрин, после чего затянула парня в квартиру за ворот кожаной куртки, что была на нём. И только прозвучал заветный щелчок дверного замка, как Артур притянул девушку к себе, требовательно целуя. И вот уже её ноги обнимают его за талию, притягивая всё ближе. Ещё бы пара минут, и их уже было бы не остановить, но Айрин в последний момент оттягивает парня за пшеничные кудри от себя, стараясь перевести дыхание и слыша его недовольный возглас. Её саму всегда удивляла её способность не перейти черту, остановиться в последний момент.
— Так зачем ты пришел ко мне с утра пораньше, а? — слегка задыхаясь, спрашивает девушка, поправляя прическу. — Мне кажется, что я не звала тебя на завтрак.
— Я просто пришел за своей рубашкой. Если ты не забыла, она с той ночи ещё осталась у тебя. — С хитрой улыбкой протянул парень буквально съедая взглядом девушку. — Слушай, не могла бы ты немного одеться, а то у меня мысли все путаются, — недовольно проворчал Артур, на что Айрин звонко рассмеялась. Её явно веселила сложившаяся ситуация, и это было бессмысленно скрывать.
— Бедный, совсем думать не можешь? Ах, как мне жаль тебя... А с чего ты взял, что твоя рубашка ещё у меня?
— А разве нет? Ты вроде бы не сумасшедшая, чтобы избавляться от таких дорогих вещей.
— Малыш, ты что-то перепутал. Рубашки своих парней хранят влюбленные дурочки, а у нас с тобой обычный секс без обязательств. Или ты забыл наш уговор? Ты меня спасаешь от одиночества, а я продвигаю тебя как фотографа в этом городе. Или ты думаешь, что смог бы устроить ту выставку без моих связей? — всё ещё продолжая сидеть на тумбе и скрестив руки на груди, сказала Айрин, давая своим взглядом и тоном голоса парню понять, что он не властен над ситуацией. Артур расстроенно хмыкнул, ему явно было неприятно упоминание об «уговоре», после чего ответил:
— Я не думал, что для тебя я не больше, чем очередная игрушка. Ты мне действительно нравишься.
— Плохая идея, Арти. Выбрось её из головы немедленно.

      После этих слов между молодыми людьми повисла тишина, вязкая, тягучая, прилипающая к коже и не позволяющая нормально дышать. Артуру было неприятно осознание того, что его просто использовали, и ни о каких чувствах речь не идёт. Что-то неприятно закололо в области сердца, а глаза наполнились грустью. Молчание, которое, на самом деле, было тяжёлым для обоих, было прервано Айрин, которая, наконец, спрыгнув с тумбы, подошла к парню и, встав на цыпочки, взяла его лицо в свои ладони и заставила смотреть прямо себе в глаза, говоря:
— Милый мой, не грусти. Таковы правила жизни. Мне тоже было с тобой хорошо, но ты и сам прекрасно понимаешь, что не может быть между нами чего-то большего. Прими это. — Она трепетно поцеловала Артура, будто прощаясь. В принципе, так оно и было, и оба это понимали.
— Приходи сегодня в «Fleur de lune», я буду выступать. Будет интересно, обещаю. Тебе должно понравиться. А теперь я попрошу тебя оставить меня одну. Жду тебя вечером, знай. — С этими словами, девушка аккуратно выпроводила Арти за дверь, которую тут же закрыла, не желая больше встречаться с его светлым и наивным взглядом голубых глаз. Это было слишком тяжело для неё.

      Оказавшись отдаленным от Айрин дверью, Артур сжал до боли кулак и замахнулся им, чтобы ударить, но не смог. Вышел лишь глухой стук, растворившийся в звенящей пустоте разбитого сердца. Прислонившись лбом к двери, парень шумно выдохнул, шепча:
— Ты ведь не такая, какой хочешь быть, какой хочешь казаться. Это всё неправда, я знаю. Это было большой ошибкой, Айри, подпустить меня так близко к себе, ведь я смог прочитать твою душу. И ты это поняла, поэтому гонишь, делаешь невыносимо больно. Зачем... Кто тебя так сильно обидел, что ты теперь получаешь удовольствие, мучая других? Я ведь действительно полюбил тебя, тебя настоящую... — сказав это, он направился туда, откуда пришёл, даже не зная, что изливал душу не молчаливому металлу двери, а Айрин, стоявшей всё это время прямо за ней. Девушка сидела на кафельном полу в прихожей, прислонившись спиной к двери. Горячие слёзы стекали по её щекам, крича вместо неё о том, что этот парень, мимолётный роман с которым неожиданно превратился для неё в нечто большее, единственный из её знакомых обратил внимание на то, что она постоянно живёт во лжи самой себе. Да, она постоянно блестяще играла роль той, кем её хотело видеть общество, отец, медиа, но в душе всегда оставалась одинокой, мучилась от того, что не могла ни с кем быть настоящей, ранимой девочкой с серьёзными психологическими проблемами и вечным холодом в сердце. Она просто боялась открыться кому-то, ведь ждала, что, узнав её тайны, их используют против неё, сделают очень больно и бросят.