25
25.
Дверь была заперта. Я стучала по ней кулаками, пинала ногами, кричала, звала на помощь – все тщетно. Дверь не поддавалась, и на мои крики никто не спешил. Я заперта в школьном чулане. Злая шутка девочек из моего класса. Уже вечер и школа пуста. Все ушли. Я одна. Мне страшно. Страх и паника опутывают меня, словно змеи. Я знаю, что моих сил недостаточно, чтобы выломать дверь. В чулане темно и тесно. И мне девять лет. Голос охрип, по щекам катятся слезы. Мне нужно выбраться и я снова колочу в дверь и слышу, что ее заколачивают досками с той стороны, а я задыхаюсь.
Я резко открыла глаза и уставилась в потолок. Щеки мокрые от слез. Сажусь на кровати и вытираю лицо подолом футболки. Просто сон. И воспоминание из детства. Я тогда сильно испугалась. Просидела в этой чулане три часа, прежде чем меня нашли. С сорванным голосом и опухшими глазами, я сидела на полу не зная, что делать. В отличие от сна, моих вещей со мной не было. Нашел меня Курт. Ему я все рассказала. Как у меня украли портфель, сказали, что он в чулане, и я пошла туда за ним и оказалась запертой. Они шутили. Девочки, что выбрали меня изгоем. Не знаю, почему их выбор пал на меня.
Курт выслушав историю о том, как я оказалась в чулане, устроил настоящий допрос. Заставил рассказать все, что я скрывала. Говорить о своих проблемах с одноклассниками мне не хотелось, и просить о помощи старшего брата тоже. И когда он обо всем узнал, я просила его ничего не говорить родителям. Он пообещал, что ничего не скажет. При одном условии. Я должна была отомстить. И я это сделала. Разобралась со своими обидчицами. С каждой по отдельности. В одиночку они были не так круты, как стаей и совсем не умеют драться.
После этого я стала смелее и уверенней. Только во сне время от времени я вижу себя запертой в чулане без возможности выбраться.
За окном едва брезжил рассвет.
Ловиса вышла из дома, укутанная в длинное серое пальто. Она прошла к своей машине, села и через пару минут выехала из двора. Вот уже час я ждала, когда она уедет. Не теряя времени, я выскочила из машины и пошла к дому. Как хорошо, что Ловиса обладает нечеловеческой собранностью, она не возвращается домой, чтобы взять забытую вещь. Она с вечера знает, что ей нужно взять с собой завтра, что надеть, как накрасится и уложить волосы. Четко знает, как пройдет ее следующий день с утра до вечера, и она готова к нему. Жизнь Ловисы лишена элемента спонтанности. Она любит искусство и результат творчества, а сам творческий процесс для нее сродни магии, она не понимает его своим идеально логическим умом.
Я открыла двери и вошла в прихожую, осторожно сняла ботинки и пошла в кабинет Курта. В его доме у него есть свой кабинет. Там неприкосновенная территория, место, где он работает и отдыхает от суеты. Там на полу тяжелый ковер, вдоль стены книжные полки, массивный стол, стул и небольшой диванчик, рядом с которым журнальный столик. Его кабинет величественный и надежный.
Стол пустой. Ноутбук изъяла полиция и пока что не вернула, и ничего, чтобы помогло расследованию не нашла.
Кабинет безжизненный, в него давно никто не заходил. Странно, но я чувствую, обитаема комната или нет. И об этом говорят не наличие или отсутствие пыли, а присутствие некой человеческой энергии, которая ощутима. Думаю, что это можно объяснить, как с помощью мистики, так и физики. Я не могу это объяснить достаточно понятно. Обитаемое место хранит отпечаток биополя, энергетики человека. Здесь же пустота.
Я подошла к книжным полкам и прошлась вдоль них, высматривая книги для себя. Ловисе я не ничего говорить не собиралась и уж тем более спрашивать разрешения, потому и дождалась, когда она уедет по своим делам. Мне не хотелось, чтобы она была здесь со мной, вела себя как хозяйка, стояла над душой и задавала вопросы.
Курт читает много и его список литературы довольно разношерстный и обширный. Забирая его книги, я беру не просто книгу, а часть его личности.
Уильям Берроуз «Города красной ночи», Хантер Томпсон «Ромовый дневник», Фрэнсис С. Фитцджеральд «Ночь нежна» - все эти книги я складываю в сумку, туда же отправляется сборник рассказов Джека Лондона, за ним Питер Хёг, его роман о Смилле и ее чувстве снега, который я так и не смогла осилить.
Сумка тяжелеет. Я смотрю, что бы еще мне забрать из книг брата. Какая самая ценная, самая любимая, та, что содержит в себе больше его самого, чем слов автора и персонажей. Должна быть такая.
Пытаюсь вспомнить, когда мы говорили о литературе и, что упоминал Курт.
- И когда он достиг всего, то разочаровался, и ему захотелось пойти ко дну. В прямом смысле. Все, к чему он стремился, не имело никакого значения. Он понял все лицемерие и ограниченность людей, рядом с которыми он хотел быть. И ту, что он любил, и ради которой все это затевалось, оказалась ничтожной, - говорил он. Мы сидели на крыльце родительского дома в Гётеборге, провожали тихий вечер и как всегда говорили обо всем.
- Это его отличает от Гэтсби, - сказал он.
- Итог один – смерть, - ответила я.
- Только у Гэтсби она была глупая.
- На месте Мартина я бы наслаждалась своим положением, насмехалась и издевалась над всеми ими.
Курт по доброму усмехнулся.
- Конечно, Морриган, конечно!
Потом в тот вечер я выиграла в карты у Юсфирь золотой браслет с изумрудами. Она поставила его на полном серьезе, играя со мной. После с удручающим видом и словами, что карточный долг это святое, взирала, как я надеваю браслет на руку.
Я же играла с ее дорогой фамильной цацкой, как кошка с мышью. Носила браслет на работу, ходила в клуб и на рок-концерт и отовсюду отправляла Юсфирь фотографии себя и браслета. Должно быть, у нее сердце каждый раз падало в пятки, когда она видела свою драгоценность рядом с бородатыми байкерами, полупьяными фанатами тяжелого рока, в легкомысленных огнях модного клуба, куда я пришла потанцевать под столь же легкомысленную, но зажигательную музыку. Наигравшись, я вернула браслет Юсфирь, сказав, что играли мы в карты не серьезно, и я бы не позволила ее дорогому браслету сгинуть в лапах черни недостойной. Произнесла это все с шекспировским трагизмом, которому научилась у Нильса. Юсфирь долго смеялась, сама не своя от счастья. С тех пор она в карты больше не играла ни с кем. Не серьезно, ни просто забавы ради.
Воспоминания унесли меня, в реальность вернула упавшая сумка с книгами. Я подхватила ее, взяла с полки еще одну книгу Джека Лондона «Мартин Иден».
Закинув сумку на заднее сиденье, я поехала в салон. Меня ждет работа, с книгами разберусь вечером. Найду для них достойное место в своем доме.
- Ты в порядке? – задал вопрос Нильс, только я вошла.
- Да, а что?
- Ничего, просто спросил, - ответил он. – У тебя сегодня много народу, справишься?
- Конечно, - улыбнулась я. – То, что мой брат пропал, это не значит, что я не могу работать.
- Я знаю, - ответил он. – Ты сегодня слишком бледная.
- Плохо спала, - ответила я. – Ночь была насыщенная.
- Точно! Ты же вчера праздновала! – рассмеялся он. – Точно можешь работать?
- А у меня есть выбор? – рассмеялась я. – Вот выучилась бы на врача....
- Хвала богам, что не выучилась, - сказал он. – Помни свое имя, Морриган.
И он расхохотался так, что слезы брызнули из глаз. Я сняла куртку, и прошла к своему рабочему месту, качая головой.
- Врач, чье имя значит богиня смерти! – ржал Нильс. – Слоган: «Проведу в ад без очереди!».
- Ну спасибо! – фыркнула я. – Может, я наоборот бы забирала жизни у смерти, раз уж я богиня. Или ты думаешь, что я настолько тупая, что могу только двери на тот свет указать?
- Прости, - искренне произнес он. – У тебя золотые руки. Будь ты хирургом, зашивая шов, еще бы и котеночка вышила, - он снова хохотнул.
- Я сейчас тебе котеночка вышью, на лысине, прямо над знаком Бэтмена, - беззлобно огрызнулась я.
- Здравствуйте! – раздалось за спиной Нильса.
Он отошел, открывая мне вид на Селию Рейнхарт. Выглядела она сногсшибательно: черные драные джинсы, вязаная крупной вязкой кофта с кожаными вставками, короткое черное пальто с капюшоном и ботинки на высоченной шпильке. Волосы небрежно растрепаны, глаза подведены идеально, на губах ярко-красная помада.
- Здравствуйте, фрекен Рейнхарт, - поздоровался Нильс. Явно завороженный.
- Привет, Селия, - криво улыбнулась я.
- Есть время? – спросила она, беря себе стул.
- Сейчас нет. И освобожусь сегодня не скоро.
- Мне нужно с тобой поговорить, это важно. Не буду тебе мешать, но вернусь позже. Пока погуляю по городу, - сообщила она, глядя на меня в упор, будто ждала, что я брошу все дела и пойду за ней.
- Отлично, - улыбнулась я. – Погуляй. Погода прекрасная.
- Под цвет моих воспоминай, - буркнула она.
Я проводила ее взглядом. Селия скрылась за дверью.
- Она дьявол или ангел? – спросил Нильс, тихо появившись рядом со мной.
- К богине смерти может прийти ангел? – саркастично спросила я.
- Душу не продешеви, - глухим шепотом ответил Нильс.
- Это ведь метафора? – спросила я, чувствуя неприятный озноб.
- Конечно, Линдберг! Ты же не глупая.
Селии Рейнхарт есть, что сказать после вчерашней встречи. Посмотрим, важно это или нет. А главное, с чего бы? Помнится, она нервничала и хотела, чтобы я побыстрей ушла, и не задавала вопросов.