8
8.
Ловиса и Курт уже ждали меня в «Кафеллини», как я и предполагала. Смотришь на них и любуешься – настолько они красивы и гармоничны. Между ними любовь и нежность.
И порой мне кажется, что они способны не замечать мир вокруг, растворяясь друг в друге.
- Опоздала! – Курт встает, чтобы обнять меня.
- Была у Эвы, - ответила я. – Привет, Ловиса.
- Привет!
Я снимаю пальто, и, бросив его на спинку стула, сажусь к ним.
- Что решили?
- Как ты понимаешь, мама устраивает праздник в кругу семьи плюс близкие друзья.
- Ага, - кивнула я. – Они точно приедут из Гётеборга?
- А ты сомневаешься?
- Кто знает. Не уверена, что....
- Морриган, это для нас мама все внезапно придумала, на самом деле все уже давно знают, что она празднует день рождения в Стокгольме.
- Точно, это же мама! Ладно, - я беру меню. – Я хочу кофе и кусок торта. А маме мы подарим вафельницу и скатерть.
Курт смеется. Ловиса недоуменно смотрит то на меня, то на Курта. Она так и не научилась различать, где мы шутим, а где говорим серьезно.
Для нашей мамы вафельница и скатерть – просто смешно. Это можно ей вручить при всех и в распакованном виде. Что-то типа ее шутливых подарочков. Она оценит.
- Чем ты занимаешься в выходные? – спрашивает Курт.
Я делаю ему знак помолчать и заказываю кофе и десерт, подошедшей к нам официантке и снова переключаю внимание на брата.
- Пока не знаю. Ничем. А что?
- Тогда смотаешься в Париж.
- Ты серьезно? Смотаюсь куда? В Париж? – я округлила глаза и уже приготовилась выдать «ха-ха». Но Курт слишком серьезен.
- Морриган, мне некогда, Ловисе тоже. Поэтому ты.
Я откидываюсь на спинку стула и скрещиваю руки на груди. Похоже, тут уже за меня все решили.
- Я оплачу твою поездку. Твоя задача купить духи для мамы. Фрагонар. Они продаются только в их фирменном магазине в Париже и в Нью-Йорке. Купишь духи и возвращаешься.
- То есть прогулка по городу любви в мое путешествие не входит?
- Ты туда едешь по делу, - глаза Курта холодны, лицо сурово. – Ну ладно, можешь посетить Лувр. Для общего развития.
- Какая щедрость! – восклицаю я. И на нас оглядывается сидящая за соседним столом парочка.
Курт довольно улыбается.
- И все? Только духи?
- Они будут от тебя. От нас другой подарок.
- И какой?
- Браслет от Тиффани, - говорит Ловиса.
- Правда?
Ах, да! В нашей семье я тату-мастер, живу в районе Седермальм, у меня дешевая машина, одежда из H&M. Я не похожа на богатую девочку и обитателя района Эстермальм.
Мое неоконченное медицинское образование Курт припоминает довольно часто, и сокрушается, что я абсолютно не амбициозна, и не карьеристка. Да и творческой личностью меня тоже не назовешь. Белая ворона в семье успешных и умных людей, с принципами и амбициями. Спасибо, что не выкинули меня из семьи и завещания. Когда я так пошутила однажды, папа отругал меня. Он понял, что я шутила, но решил не включать чувство юмора и запретил мне даже думать о них так плохо. Пусть я пошла своим бездорожьем, они меня любят.
- Правда! – отвечает Курт.
- Хорошо, - кивнула я.
Мне приносят кофе и десерт. Я принимаюсь за еду, при этом разглядываю брата и его девушку.
- Вы просто потрясающие, - говорю я, жуя торт. Ловиса сдержанно улыбается.
Я рассказываю им про Эву и Фольке, о том, что сегодня снова ко мне явился образ Селии Рейнхарт. Ловиса слушает меня заворожено, для нее моя жизнь сродни сказкам венского леса.
- Селия Рейнхарт делает тебе клиентскую базу, - говорит Курт. – Странная она все же, судя по тому, что о ней знаешь ты. Как и все твои друзья-знакомые.
- Эва и Фольке милые, - произнесла Ловиса. – Похожи на героев ситкома.
- Вся наша жизнь сплошной ситком, который, время от времени, становится то драмой, то комедией. Иногда мелодрамой, - ответила я, запивая обиду за друзей кофе. – А повседневность – ситком. Живи Шекспир в наше время, его знаменитая фраза звучала бы примерно так: Вся наша жизнь ситком, а люди в ней статисты.
- Театр все же лучше, - возразила она.
- Согласна. Мы не дотягиваем до театра, - я обвела взглядом публику в кафе, давая понять, что говорю обо всех нас. – Так что ситком, наспех снятый и дешевый, и текст читается с листочка за минуту до выхода. Дублей в жизни нет, поэтому и игра корявая.
Я улыбнулась Ловисе и отпила кофе.
- Эва и Фольке, по крайней мере, стараются.
- На следующей неделе в Стокгольме обещают дожди, - меняет тему Курт, чтобы я не зашла слишком далеко.
Эва и Фольке люди с индивидуальностью и с эмоциями, со своими взглядами, тараканами и, несмотря на безумный порыв Эвы, с жаждой жизни. Они не герои ситкома. Слишком хороши для этого.