Yeah, that's the spirit

Оли ушел, оставив Максин одну в комнате. Что он, интересно, имел в виду, сказав, что им нужно будет поговорить о пощечине. Максин не казалось это каким-то уж серьезным проступком. О чем говорить-то? Он, в конце концов, заслужил.

Есть уже совершенно не хотелось. Видимо, организм свыкся с новым состоянием. Она даже ощущала какую-то приятную легкость в теле. Мысли о суициде тоже как-то отошли на второй план. Интересно, а ее вообще кто-нибудь ищет? Прошло уже больше суток. Хотя сейчас вроде как воскресенье, поэтому в универе точно до утра не хватятся как минимум. В среду у нее должен был бы быть экзамен, но, какое облегчение - она на него не пойдет, и даже умирать не пришлось. Как хорошо, когда тебя похищают. "Особенно, если это Оливер Сайкс", - добавило ее подсознание, которому она тут же приказала заткнуться. Но очень сложно было отогнать непрошеные образы, которые это самое подсознание так услужливо ей подсовывало. Его горячие губы у нее на шее, прикусывающие кожу. Его изящные, татуированные пальцы, ласкающие ее. Его хриплый голос у нее над ухом, так разительно отличавшийся от того, как он звучит в песнях, когда скримит. От этого бросало в жар. И при этом она все равно ненавидела его. Или только думала так?

Как бы то ни было, Он сейчас занимал все ее мысли, потеснив все остальное. Живот сводило судорогой от переживаний - что будет, когда он вернется? И тут ее как током ударило - когда он уходил, она не слышала второго щелчка, как обычно, когда он запирал ее на ключ. Он что - забыл? Или просто решил, что она все равно не сможет встать? Максин резко подскочила и тут же пожалела об этом. Голова все еще кружилась и ей казалось, что сейчас у нее несколько копий ее сознания - одна в настоящем времени, пытающаяся собрать все в целую картинку, а другие - в прошлом и все еще обрабатывают входящие сигналы от рецепторов. Как лагающая компьютерная игра. Она ненавидела, когда так происходит. Но она просто обязана воспользоваться предоставившимся случаем. Опираясь на тумбу, а потом о стену, она потихоньку добралась до двери. Так и есть - не закрыта. Оливер, как же ты непредусмотрителен. Выйдя из комнаты, она повернула налево - теперь-то она не запутается. Сознание потихоньку синхронизировалось с настоящим моментом, и идти стало намного легче. Максин даже нашла в себе силы заинтересоваться окружающей обстановкой. Стены коридора второго этажа были обклеены бордового цвета обоями (цвета запекшейся крови, как сказал бы один ее друг), по правой стороне висело две большие фотографии в рамках. На первой был заснеженный пейзаж, в центре которого был силуэт девушки в развевающемся черном пальто. Лица не было видно за черными волосами, но фотография пугала своим одиночеством. Вторая фотография была более интересной. В центре фотографии, на фоне огромных серых, покрытых мхом валунов стояла худая изящная фигура, раскинувшая руки в стороны. Оливер был весь в черном: узкие черные джинсы, черная майка, черные перчатки и черная мантия, свисающая с него как оперение. А над его головой как туча клубилась стая воронов - как будто он управлял ими. Конечно, Максин понимала, что это фотошоп, но картинка была впечатляющая. Но больше всего ее впечатлил Его взгляд - прямой, безжалостный, как будто смотрящий прямо в душу. От него пробирало до костей. Тот же взгляд, который она видела недавно, когда он чуть не придушил ее и назвал жалкой. Какого черта? Он разве сам в своих песнях не поет постоянно о суициде и бессмысленности жизни? Какого черта?

Максин начала спускаться вниз. Лестница далась ей тяжело, и ей приходилось хвататься за перила, борясь с головокружением и доверяя осязанию, а не собственным глазам. Слева от лестницы была обширная гостиная, а справа - кухня. Входная дверь была почти рядом с лестницей, и Максин тут же устремилась к ней. К ее удивлению дверь открылась. Она свободна. Девушка замерла, задумавшись. Теперь она может идти, ее никто не держит. Сейчас она уйдет и больше никогда его не увидит. Вряд ли Оливер Сайкс будет искать ее, скорее найдет себе новую игрушку. Тем более нужно уходить. С этими мыслями Максин шагнула за порог. Снаружи было довольно холодно, а она была всего лишь в джинсах и майке. Где искать свое пальто, она не знала - Оли мог спрятать его где угодно. Хорошо хоть ее кеды были там же, в комнате, и она не босиком. Возможно, нужно было "одолжить" у него какую-нибудь куртку, но ей не хотелось возвращаться обратно.

Со стороны фасада дом окружала высокая живая изгородь, сейчас желтая и пожухшая - февраль все-таки*. Посреди изгороди виднелась решетчатая калитка, выкрашенная в яркий синий цвет. Вот он - ее выход. И Максин тут же устремилась туда. Калитка была заперта на ключ, и даже с внутренней стороны ее нельзя было открыть. Можно было бы перелезть, но голова снова кружилась так, что она с трудом понимала, стоит ли она сейчас вертикально или под углом. Он запер ее без ключа, в ее собственной слабости. Сволочь. Головокружение усиливалось, и она присела рядом с калиткой, тяжело дыша.

Спустя минут пять она услышала звук подъезжающего автомобиля. Ей не нужно было смотреть, чтобы понять, что это он. Максин услышала, как открывается дверь гаража, и Оли паркуется. Гараж - почему она не додумалась поискать выход там? Интересно, он быстро обнаружит, что ее нет в комнате? Она уже не пыталась ничего предпринять и тупо ждала, когда он найдет ее. Буквально через минуту входная дверь распахнулась и на пороге появился Оли. Он сразу же заметил девушку, сидящую рядом с калиткой, обхватив ноги руками.

- Как глупо, - покачал он головой, подходя к ней. - Я начинаю верить, что ты на самом деле хочешь умереть. Вставай.

Максин покачала головой. Двигаться не хотелось. Ей и так было нормально. Так хотя бы голова не кружилась.

Не долго думая, Оли наклонился и, подхватив Максин под локти, потянул ее вверх. Девушка пыталась упираться, но все же встала. В голове снова запустился симулятор вертолета. Господи, да когда же прекратится это головокружение. Как будто ее укачивает только от того, что она живет и дышит. Оли изучающе посмотрел ей в глаза. Наверное, по ее лицу было видно, что ей не очень хорошо, поэтому что он, не говоря больше ни слова, поднял ее на руки, и Максин инстинктивно обвила его шею руками. Она была легкая - похоже, что и без него вполне успешно морила себя голодом. Дурочка. Мужчина донес ее до дома и ногой открыл дверь, занося драгоценную ношу внутрь. Он все еще был зол за пощечину, но это может подождать, пока она не придет в себя. Играть нужно на равных. Он бережно уложил девушку на диван в гостиной и потянулся, чтобы снять с нее кеды.

- Я сама, - вяло запротестовала Максин. Это было уже слишком. Но Оли проигнорировал ее слабые попытки сопротивляться, быстро расшнуровал и стащил с нее обувь и накрыл пледом. Стало тепло и уютно.

- Постарайся хотя бы пять минут не делать глупостей. Я сейчас вернусь, - сказал он, исчезая за дверью.

Но он вернулся даже раньше. Он вкатил в комнату чемодан подозрительно знакомой расцветки, а на плече у него была еще более знакомая сумка.

- Я привез тебе твои вещи, - тут же сказал Оли, не дожидаясь возмущенных воплей девушки. - Подумал, что они могут тебе пригодиться.

- В каком смысле? - Максин непонимающе уставилась на Оли.

- Ты остаешься здесь, - терпеливо объяснил мужчина. - Мне кажется, мы это уже обсудили.

- Ты сказал, что отпускаешь, - сделала Максин жалкую попытку возразить.

- Правда, и что было потом, Максин? - спросил Оли, сузив глаза. - Что ты сделала? Я же не могу так просто это оставить.

- Я могу извиниться, - начала девушка.

- Жалкая попытка, - резко перебил ее Оли. - И слишком поздно. Поэтому советую не выводить меня из себя. Ты прекрасно знаешь, чем это закончится.

- Я поняла, - пересохшими губами ответила она.

- Ну, разве что ты сама этого не хочешь насколько же сильно, насколько пытаешься скрыть это... - усмехнулся Оли, глядя ей прямо в глаза.

Черт, он просто читал ее как открытую книгу. Вертел ей как угодно, делал, что хотел. Она была полностью в его власти. Это бесило и возбуждало одновременно.
Не дожидаясь ответа, Оли вышел из комнаты, но через минуту вернулся с тарелкой ежевики в руках и большой белой чашкой с каким-то дымящимся напитком. И когда успел? И откуда он знает, что это ее любимые ягоды? Запомнил с того дня на крыше?

Оли поставил тарелку и чашку на стеклянный журнальный столик рядом с диваном, и Максин увидела, что в чашке горячий шоколад. Оли устроился на диване рядом с девушкой так, чтобы сидеть напротив, и взял в руки чашку.

- Я сама могу поесть, - сказала Максин, уже догадываясь, что он собирается сделать, и потянулась за тарелкой, но мужчина мягко остановил ее руку и заставил положить обратно на плед.Он взял одну ягоду, обмакнул ее в шоколад поднес ко рту девушки. Максин упрямо отвернулась. Она не будет есть у него с рук. Она вроде как его ненавидит. Мужчина отставил чашку с шоколадом и освободившейся рукой сжал подбородок Максин, разворачивая ее лицо к себе:

- Давай, открой ротик, - сказал он, снова поднося ягоду к ее губам. - А то сейчас испачкаем плед.

Это прозвучало настолько непристойно, что Максин тут же почувствовала, как ее щеки заливает краска стыда. Он нарочно? Он понимает, как это звучит вообще?
Она посмотрела ему в глаза - огромные, с темными, расширившимися зрачками, и, черт, такие длинные ресницы. Судя по его взгляду, он прекрасно все понимает. Оли только усмехнулся.

- Ну же, не заставляй меня повторять, - он провел ягодой по ее губам, испачкав их в шоколаде. Оли еле удержался от того, чтобы наклониться к ней и слизать сладкие капли.
Наконец, Максин перестала сопротивляться и позволила Оли положить ягоду ей в рот. А затем еще одну и еще. Мужчина нервно сглотнул, когда ее губы случайно на секунду сомкнулись вокруг его среднего и указательного пальцев.

Такие мягкие и теплые губы - ммм, он мог бы найти им гораздо лучшее применение. Девушка совершенно бездумно облизала его пальцы, видимо, думая, что это ягода, а когда осознала, было уже слишком поздно. Максин покраснела еще больше и попыталась отодвинуться, но Оли тут же пресек эту попытку, перехватив ее затылок левой рукой и запутываясь пальцами в волосах. Он протолкнул пальцы немного глубже ее в рот, наслаждаясь тем, как влажные мягкие губы скользят по его коже. Еще несколько движений. Боже, он сейчас кончит, даже ничего с ней не сделав. Какое-то наваждение. Возможно, все это было не такой уж хорошей идей, но как еще он мог быть уверен, что она не будет есть слишком быстро и не сделает себе таким образом еще хуже. Он отодвинулся, мысленно приказывая своим демонам заткнуться. Не сейчас. У него совсем другие планы.

- Закончишь сама, - бросил он, отодвигаясь и вставая с дивана.

Нужно было успокоиться. Лучше принять холодный душ. Он обязательно так и сделает. Скрестив руки на груди, Оли молча наблюдал, как Максин доедает ягоды и шоколад. Она чувствовала себя очень неловко под его пристальным взглядом, но выбора особо не было, тем более, что теперь у нее, наконец, проснулся аппетит. Когда с ягодами и шоколадом было покончено, Максин чувствовала себя намного лучше. Голова больше не кружилась, и соображать было намного проще. Но дальше что? Она терялась в догадках. Но, судя по всему, у Оливера все было уже продумано.

- Ну, так как тебе лучше, то я думаю, что ты можешь теперь заняться делом, - начал Оли, и Максин недоуменно уставилась на него, не понимая, какое дело он имеет в виду. - Тем более, что впереди целая ночь, а ты за эти сутки должна была неплохо отоспаться.

- К-каким делом?

- Экзамены, Максин. Я уже говорил, что ненавижу тех, кто сдается. Ты думаешь, что ты так удобно спряталась за обстоятельствами и можешь ни черта не делать? - Оли недобро ухмыльнулся. - Так вот, нет. Я теперь твой личный ад, и твой личный дьявол. Ты пришла в тот день на крышу, выбрав смерть, поэтому у тебя больше нет права голоса.

Он взял с пола сумку и достал из нее стопку учебников и конспектов, а затем бросил их прямо на диван к Максин.

- Бери и начинай заниматься. И не делай глупостей - ты только потратишь драгоценное время, хотя мне, безусловно, будет... кхм... приятно наказать тебя, - добавил Оли, демонстративно разглядывая девушку с головы до ног.

Какого черта только что произошло? Весь мир снова перевернулся с ног на голову. В глубине души она надеялась на совсем другой исход. И уж точно не ожидала, что ее сейчас посадят за учебники.

- Слушай, я не уверена, что могу сейчас заниматься, - попробовала оправдаться она. - Я и... до этого... не могла. В этом проблема. - Нет-нет-нет, Максин, никаких оправданий, - ответил Оли, холодно улыбаясь. - Я уже все про тебя знаю. Ты больна, ты устала, ты чувствуешь себе бесполезной? Тебе все еще больно. Join the Club. Но самое лучше приходит к нам через боль. Просто впусти ее и переживи это. Докажи, что ты не такая жалкая, как я думаю.

Максин чуть не поперхнулась от возмущения. Снова это дурацкое слово. Она даже не нашлась, что ответить. Он оставил ее одну, совершенно больше не беспокоясь о том, чтобы запирать ее. Поводок стал длиннее, но при этом намного, намного прочнее.