Глава 1
— Эй, Тилль! Ты с нами или как? — Линдеманн вздрогнул от щелчка пальцев Флаке у себя перед носом.
— Все ясно, он спит с открытыми глазами. Крутой скилл на случай нудных промо-мероприятий, — заржал Шнайдер и мощно вдарил по крешу в домашней барабанной установке, заставив подпрыгнуть на месте не только Тилля.
Тяжелый взгляд Пауля, едва не пролившего на себя пиво, вынудил барабанщика состроить смешную виноватую физиономию.
— Извините, я что-то задумался, — оправдался Тилль, разозлившись на себя: нашел же время размышлять о своем! — Что такое?
— Мы тут ждем твоего вердикта: все ли даты тура тебя устраивают или опять будем что-то переносить? — пояснил Рихард, внимательно глядя на друга. — Ты вообще сегодня с нами или как? Мы у Шнайдера не сплетни сводить собрались.
Казалось, что пристальный взгляд Круспэ мог прожечь в Тилле дыру. Линдеманн вздохнул, понимая, что придется собрать все силы, чтобы здесь и сейчас Рихард не устроил допрос с пристрастием.
— Что-то я вчера перебрал, голова как не моя. — Виновато улыбнулся Тилль, надеясь, что маленькая ложь в оправдание прокатит, и тут же поймал настороженный взгляд Пауля. На лбу Ландерса пролегла глубокая морщинка, появлявшаяся всякий раз, когда он был чем-то по-настоящему обеспокоен. — Если никто не против такого графика, то и я не против. Давайте его утверждать, какой смысл тянуть? — Тилль бросил беглый взгляд на распечатку с датами концертов нового тура, не заметив, как Рихард кивнул Шнайдеру, указывая на дверь.
— Хорошо, — согласился Круспэ. — Тогда будем готовиться работать по нему. — Он бросил еще один пристальный взгляд на Тилля. — Предлагаю на этом разойтись. Пересечемся на следующей неделе — нужно решить когда дозапишем оставшиеся песни.
Пять утвердительных кивков стали ответом на слова Рихарда, и музыканты, сопровождаемые Шнайдером, потянулись на выход.
Задержав Тилля парой дежурных вопросов о делах..."Lindemann"
Круспэ подошел к нему.
— Все в порядке? — твердо спросил он, отбросив в сторону напускной интерес к сайд-проекту друга. Снаружи Шнайдер плотно прикрыл дверь своего репетиционного подвала.
— Выживу, впервой что ли? — Тилль передернул плечами. Он понимал — от Рихарда не укрылось его состояние, и теперь давний друг считал своим долгом лично убедиться, что все в норме.
Рихард прищурился, покачал головой и положил тяжелую руку на плечо Линдемана, призывая того к откровенности.
— Мне-то, может быть, врать не будешь? Ты же не пил вчера. — Рихард продолжил напирать. — Что у тебя стряслось? Ты даже не стал возражать против концерта в свой день рождения.
— Все нормально Риша.... — Рихард успокаивающе погладил лежащую на своем плече руку друга. — У меня просто раскалывается голова и мне паршиво. Я чертовски устал. Ты же знаешь, как тяжело мне дается в студии работа с «Раммштайн». Мне нужно время прийти в норму и перезарядить батарейки. — Он успокаивающе улыбнулся, понимая, что глаза выдают его подавленное состояние. — А что до концерта — я же говорил — не испытываю желания отмечать дни рождения на шестом десятке.
Рихард неопределенно хмыкнул наглухо закрывая свои эмоции и мысли от Линдемана. Если он и сделал какие-то выводы из этого разговора, то Тилль мог о них лишь догадываться.
— Ладно, я пойду. — Линдеманн мягко снял с плеча руку Круспэ...
Тилль вошёл в комнату отдыха и лёг на кровать ,достав из кармана штанов пачку сигарет и зажигалку достав одну сигару,а остальную пачку положил на комод,Линдеманн закурил...Делая затяжку он вспомнил что...
Ему... стоило бы поблагодарить человека, приславшего в этот момент сообщение Рихарду. Бросившись читать послание, Круспэ не заметил, как Линдеманн, взявший левой рукой пачку:Чтоб положить её в корман, Тилль скривился от боли, прострелившей запястье.
Рихард проводил друга задумчивым взглядом. Похоже то, что он видел, вполне согласовывалось со сказанным Тилем. Но все равно Круспэ ощущал внутреннее беспокойство.
— Если вечером надумаешь, я буду на квартире, заезжай, можем посидеть. Культурно выпить, — сказал в спину Тилю Рихард, давая возможность самому прийти и все рассказать.
Тилль благодарно кивнул.
***
Мыслей в голове особо не было. Уже второй день Тилль пытался доказать себе, что все происходящее с ним — реальность. С самого начала Линдемана не мог отделаться от ощущения, что это лишь какой-то дурной сон, наркотическое видение. Казалось с минуты на минуту морок развеется, и все снова станет, как раньше, но время шло, и мысль, что уже ничего не будет так, как прежде, все сильнее въедалась в сознание Тилля. Как сильно он ошибался, думая, что если проблемы со здоровьем накроют его, то произойдет это из-за заработанных в плавании болячек или из-за оставшихся в прошлом пристрастий к наркоте и алкоголю. Но чтобы так…
Неопределенность морально уничтожала Тилля. Да, еще нужны решающие подтверждения, пока есть надежда, что со всем можно справиться, но… Но что-то внутри него отказывалось верить в лучшее. Именно поэтому Линдеман сегодня так отнесся к графику тура. Какой смысл ругаться с ребятами из-за дат, если, скорее всего, его это уже не будет волновать? Понимая, что никто не виноват в случившемся, и у него нет права срываться, Тилль старался держать себя в руках. Сначала, как ему казалось, стоило самому свыкнуться с безрадостными перспективами, и только потом сообщать группе о том, что случится в ближайшее время. Если раньше ребята сами не заподозрят неладное и не прижмут к стенке. А с Рихарда станется!
Тилль отправил сигарету в пепельницу. Понимая, что в мыслях нужно навести хоть какой-то порядок...Он стал с кровати операясь на руки...Но тут...
— Черт, — шикнул Тилль и поморщился — левое запястье снова отозвалось болью, прострелившей руку до самого плеча.
— Шнайдер самый настоящий гад! — пыхтел Пауль, пятясь и пытаясь затащить в небольшую комнатку огромный стол. — Когда понял, чем дело запахло, свалил!
— Забей на него, он счастливый молодой папаша, так что логично, что ему захотелось остаться дома. Ему не то, что нам тогда — двадцать с хвостом! Когда после сорока становишься отцом, с детьми хочется проводить как можно больше времени, а не помогать друзьям делать перестановку в домашней студии, — ответил Тилль, мысленно молясь всем известным ему божествам, чтобы спина выдержала такое испытание, и вечером не пришлось отправляться к массажисту.
Ландерс состроил шутовскую недовольную гримасу, заставившую Тилля искренне улыбнуться. Из всей их шестерки лишь Пауль обладал способностью вызвать улыбку только при помощи мимики. Он вообще производил впечатление открытого и вечно живущего на позитиве человека. Но только для тех, кто понятия не имел о его тяжелом неуживчивом характере, измотавшем в свое время Рихарду все нервы. Как же хорошо, что с недавних пор вражда между гитаристами осталась в прошлом!
— Давай стол пока тут поставим. Сначала все провода подключим, а потом его на место задвинем. Иначе нам тут никакая йога не поможет, — со знанием дела сообщил Тилль, оценивая масштабы перестановки в крошечной домашней студии Ландерса.
— Или Камасутра, — заржал Пауль.
Тилль хотел ответить на остроту Ландерса, но внезапно левое запястье прострелила вспышка боли. От нее он даже ойкнул.
— Что случилось? — Пауль тут же подошел к осторожно потиравшему запястье Тилю, и с беспокойством заглянул в глаза.
— Руку как-то неудачно вывернул, потянул, похоже, — ответил Линдеман, пробуя осторожно подвигать кистью. Немного дискомфортно, но ничего критичного. — Года берут свое! — Он улыбнулся. — Сначала спина, теперь вот рука…
Пауль внимательно и с долей тревоги посмотрел на Тилля...
-Прости не знал что у тебя рука болит... — коротко сказал он. — Хоть я и терпеть не могу посторонних в доме, но тут мне действительно стоило вызвать специалистов, а не самому тут все с места на место переставлять, — добавил Пауль, видя, как Тилль осторожно разминает запястье.
— Забей, это мелочи, — махнул правой рукой Тилль — Пойду покурю, да и доделаем уже тут все. Хочу посмотреть как в итоге выйдет…
Неделя, две… Рука Тилля никак не хотела переставать болеть и то и дело напоминала о себе в самых неподходящих ситуациях.
Было довольно таки грустно...
Идей для текста не было писать Тилль не мог т.к он левша,а левая рука не перестовала болеть.... На фоне этого всего у Линдемана развилась депрессия....Тилль не выходил из дома неделю....
Его окутала болезнь под названием депрессия... То чувство когда ничего нихочится от жизни вообще ничего не хочется.....
Вся группа пыталась как-то дозвониться до Тилля,но услышанное в сотый раз абонент в не доступа к сети...
Можно сделать вывод что с человеком происходит что-то странное...
И вот однажды Рихард заходит к Тилю домой и видит такую картину в темноте на кухне стоит Тилль и вытенув левую руку ,держит над ней в первой руке нож... И тут....