Первая мелодия
— Что ты будешь делать весь день? — спросила она, наблюдая, как Марк наливает себе кофе на кухне.
— Ну… думаю, покажу тебе, как живут обычные люди, — он усмехнулся, — раз ты решила остаться, тебе нужно понимать, куда ты попала.
Она не ответила, но в её взгляде мелькнул интерес. Словно ребёнок, впервые открывающий для себя мир.
---
Марк провёл её по комнате, показывая вещи: книги, фотографии, коллекцию винилов, плакаты. Она трогала всё осторожно, словно предметы могли растаять от прикосновения. Особенно долго задержалась у старого фото в рамке — двое ребят, улыбающихся в объектив, один из них — Марк.
— Это он? — тихо спросила она.
Он кивнул.
— Его звали Эд. Мы играли вместе музыку. Он был... почти всем.
Некоторое время они молчали, пока Марк не подошёл к углу комнаты и не взял гитару.
— Ты знаешь, что это? — спросил он, садясь на диван.
— Нет, — она качнула головой. — Но… она будто говорит.
— Иногда, да, — грустно усмехнулся он и начал играть.
Первая мелодия была простой. Мягкой. Она легла в воздух, как тонкий тёплый плед, и ангел затаила дыхание.
Гитара пела о чем-то несказанном. О том, что болит, но не кричит.
— Это… — прошептала она, — волшебство?
— Нет, — ответил Марк, — просто аккорды. Но они делают больше, чем слова.
Она подошла ближе и села рядом, заворожённо наблюдая, как его пальцы бегают по струнам.
— Эд любил играть в сумерках, — сказал он, не отрываясь. — Говорил, что тогда звук чище. Вечер, когда его не стало… я слышал эту песню в голове. До сих пор слышу.
Она молчала. Но вдруг тихо спросила:
— А можно… мне попробовать?
Он удивлённо посмотрел на неё.
— Умеешь?
— Нет. Но… я хочу почувствовать. То, что ты чувствуешь.
Он передал ей гитару, поправил её руки, мягко направляя пальцы.
Она нажала на струны — неловко, слишком сильно. Но из инструмента вырвался чистый, робкий звук. Она вздрогнула и… впервые за всё это время — улыбнулась.
— Она поёт.
Он улыбнулся в ответ.
— Да. Добро пожаловать в человеческий мир.
---
Мелодия ещё долго звучала в воздухе, даже когда они замолчали. И в ней был кто-то третий — тот, кто остался, но больше не появится. И, быть может, его тепло сейчас касалось её крыльев.
(Конец главы 4)