a pleasant event
Неспешная поездка по ночным улицам Сеула расслабляет. Феликс отчётливо чувствует плавное движение по идеально ровному асфальту дороги под колёсами своего байка. Намеренно не ускоряется, всецело наслаждаясь процессом. Ночь ещё не поздняя, но дороги уже полупусты и свободны — светофоры мигают жёлтым.
Феликсу некуда спешить. У него на вечер запланирована прекрасная программа наедине с самим собой и хорошей музыкой. Сегодня в баре на Хондэ с новыми песнями выступает его друг, Хан Джисон.
Вероятнее всего, они не смогут поговорить. Джисон даже не знает, что Феликс сегодня будет в баре. Но в Сеуле действительно мало артистов, творчество которых нравится Феликсу так же, как пение друга. Отчасти потому, что он чаще всего исполняет каверы на знакомые многим песни. А отчасти потому, что с вокалом Джисона едва ли может сравниться кто-то из артистов даже мирового уровня. Этот альфа исполняет действительно качественно. И аура у него приятная: энергетически мощная, но в то же время необъяснимо уютная.
Поэтому Феликс ещё неделю назад твёрдо решил, что сегодняшний вечер посвятит себе и музыке.
Целый день сегодня он усиленно стримил и провёл восьмичасовую трансляцию. Можно сказать, отработал полный рабочий день. Феликс любит свою работу и считает, что ему чертовски повезло иметь возможность зарабатывать деньги — и не малые —, играя в любимую игру. Но проблема заключается тут в том, что ради большого количества просмотров и весомых донатов, нужно уметь нравиться зрителю. Колко шутить, симпатично выглядеть, быть одновременно и знающим диджеем и грамотным игроком. И ещё некоторые вещи, которые пришли к Феликсу с опытом.
Он действительно неплохо играет. Не просто неплохо — он лучший из лучших. Да ещё и чертовски хорош собой. Об этом ему писали каждый день множество раз. Ещё бы: нетипичный альфа, довольно миниатюрный, длинноволосый блондин с веснушками и пухлыми губами.
Но какой бы приятной работа ни была, это всё ещё работа. К концу трансляций Феликс часто чувствует себя уставшим. В миг забывает все шутки, выключает музыку, наливает кофе и замученно прокрастинирует в своей любимой двуспальной кровати.
Сегодня вечер пятницы. Феликс испытывает острую необходимость в смене деятельности и обстановки — к концу трансляции у него натурально поплавило мозг от визуального, информационного и звукового шума, а в горле пересохло от бесконечной болтовни, комментирования и обсуждений со зрителями.
Стильный бомбер защищает от осеннего ветра, мокрый асфальт, после лёгкого моросящего дождя, поблёскивает в свете фар и огней Сеула. Феликс сжимает в ладонях ручки из ребристой качественной резины и неспешно минует один поворот за другим, сворачивает с центральной улицы в направлении квартала с большой концентрацией клубов и баров. В поле зрения появляется вывеска Grande с мягким золотым свечением над одним из стеклянных входов. Это означает, что Феликс прибыл в место назначения.
Из клубов в округе уже доносится громыхающая битами музыка. Какофония звуков и мерцающих ламп в этом квартале смешались в одно необъяснимое нечто. Наверняка, эти клубы ещё пусты, и каждый из них музыкальным сетом старается завлечь первых посетителей в свои стены. Они словно пытаются перекричать друг друга, громко оповещая прогуливающихся зевак: «у нас вам точно понравится».
Феликс паркует байк на углу улицы прямо на тротуаре и достаёт пачку сигарет. Обычно он всегда и везде опаздывает. Но сегодня ему так сильно хотелось покинуть стены своей квартиры, чтобы наконец развеяться, что он вышел сильно раньше. И оказалось, что неспешность вызывает расслабляющее чувство умиротворения.
Ветер уносит сигаретный дым в сторону — на углу улицы довольно ветрено. Феликс всматривается в пестрящий разными цветами квартал и замечает женщину преклонных лет. Она сильно выбивается из общей картины. Сгорбленная спина, усталый вид, слишком простая одежда. У её ног стоит небольшая пластиковая тара с одним единственным букетом.
Феликс закусывает щёку изнутри. Странное чувство переживания за постороннего человека одолевает его. Здесь не самое безопасное место для пожилой женщины в столь поздний час. Феликс делает ещё одну затяжку, выбрасывает сигарету и целенаправленно движется к ней.
— Сколько стоит букет?
Бабушка, уже, кажется, утратившая надежду на успешную продажу, поднимает усталые глаза.
— Тридцать тысяч вон, — растерянным голосом отвечает она.
Феликс запускает руку во внутренний карман бомбера и мысленно благодарит себя за то, что сегодня на всякий случай прихватил с собой не только ай-ди карту, но и кошелёк. Он протягивает купюру в пятьдесят тысяч вон:
— Идите домой, бабушка. А этот букет поставьте дома.
Она принимает купюру из рук Феликса. В её глазах подрагивает влага.
— Ну как же так. Ты заплатил за цветы, теперь они твои, — она суетливо достаёт из тары букет в прозрачной упаковке и передаёт его Феликсу. — Сегодня вечер пятницы, подаришь принцессе своего сердца. Пусть этот букет принесёт в твою жизнь радостное событие.
Феликс принимает цветы и отрешённо смотрит на них, затем вздыхает и соглашается:
— Хорошо.
— Спасибо, сынок. Благодаря тебе сегодня я буду спать без боли в ногах.
— Очень надеюсь на это, доброй ночи, — Феликс улыбается и разворачивается в направлении своего байка.
Это совершенно не входило в его планы. И никакой принцессы у него нет. Феликс одинокий альфа, не имеющий рядом с собой омеги в данный период его жизни. Он одинокий, но таковым себя не считает. Он бы назвал себя просто свободным. Он глубоко уважает своё одиночество и нисколько от него не страдает.
В пору, когда волна славы резко захлестнула его, он вдоволь насытился омегами. На сборах, выездных чемпионатах и буткемпах его окружало множество омег, которые, как оказалось, считали молодого привлекательного альфу-киберспортсмена очень желанным. Он сполна познал ароматы омег и мягкость их тел. Пока не пресытился вовсе, успокоившись.
Именно поэтому букет, который не может быть использован по назначению, остаётся лежать на сидении байка. Идти с ним в бар показалось странным. «Украдут, да и чёрт с ним», — думается Феликсу, когда он приближается к стеклянной двери.
Бар Grande, расположенный в самом начале квартала, отличается от остальных пестрящих светомузыкой заведений. Биты не оглушают с порога — за стеклянной дверью, уже внутри, играет приятная джазовая мелодия, здесь довольно безлюдно. Всё оформлено в светлых тонах. По центру зала, перед сценой, расставлено множество круглых столов, накрытых белыми скатертями.
Феликс здесь впервые, но ему уже нравится, обстановка крайне приятная, в отличие от остальных хаотичных заведений этого квартала. Этот бар, казалось, на порядок выше уровнем по личным критериям Феликса.
На входе его встречает улыбчивая администратор омега в форме и на невысоких каблуках. Она едва уловимо пахнет ванилью.
— Добрый вечер, — приветствует она. Феликс сдержано кивает в ответ. — Сегодня в нашем баре пройдёт концерт. Вы уже купили билет?
— Нет, я бы хотел приобрести его сейчас, — Феликс тянется за телефоном.
Терминал оплаты издаёт короткие звуки, и на мониторе высвечивается сумма. Феликс хмурится и думает, что она слишком мала за столь качественное — он уверен —выступление, ожидающее гостей вечера.
— Вы будете один? — аккуратно спрашивает омега. Феликс прикладывает телефон к терминалу для подтверждения оплаты.
— Да, я буду один, — уверенно отвечает.
— Тогда можете занять место у бара, — омега указывает рукой в дальнюю часть зала, — а верхнюю одежду можете оставить на вешалке справа от вас. Приятного отдыха, — она улыбается и тут же переключается на новых гостей, пришедших вслед за Феликсом.
— Спасибо, — кратко отвечает Феликс, снимая с себя бомбер.
Уже сидя за баром, он омрачён размышлениями о том, почему зал всё ещё не полон людей. Он искренне переживает за друга и хочет, чтобы его творчество высоко оценивалось и имело большое количество поклонников. И стоило гораздо дороже, чем те цифры, которые он увидел на терминале. Он правда рад, что Джисон пересёк ту черту, когда выступал в блошиных барах с ободранными стенами, и теперь дорос до уровня выступления хотя бы в Grande, но хотелось ещё большего.
Феликс заказывает безалкогольное пиво и неторопливо осматривается по сторонам. Часть столиков уже занята гостями, но за баром по-прежнему подозрительно пусто.
В его угловой части альфа, судя по виду, средних лет, слишком активно для начала вечера налегает на стакан с виски.
В метре от Феликса на стул присаживается длинноногий омега брюнет. Сомнений в том, что это именно омега, не возникает. Узкая талия, грациозные движения, кокетливое закидывание ноги на ногу и пряный аромат лаванды говорят об этом.
Феликс невольно засматривается. Омега одет очень элегантно, почти официально: несколько пуговиц на чёрной рубашке с вертикальными серебряными линиями расстёгнуты, приоткрывая вид на загорелую грудь. Чёрные пайетки на пиджаке поблескивают от освещения. Зауженные брюки того же цвета идеально выглажены, доходят почти до самых каблуков классических чёрных туфель. Пальцы усыпаны кольцами, волосы нарочно небрежно уложены, отросшая чёлка игриво спадает на лицо прядями, оформленными гелем в подобие стрелок. Весь образ омеги дополняют аккуратные маленькие серьги в ушах.
Феликс одёргивает себя и отводит взгляд. Даже намеренно меняет положение на стуле, отворачиваясь. Он ведь пришёл сюда на концерт, а не в поисках омеги. Пусть даже такого ухоженного и изящного.
Но спустя минуту очень странных ощущений внутренней борьбы поворачивается обратно. И, встретившись взглядом с тёмными глазами омеги, чувствует, как мурашки покалывают кожу на обнажённых руках.
Совершенно необычное, необъяснимое ощущение, которого Феликс доселе никогда не испытывал. Едва ли он когда-то робел перед омегами. Скорее уж они перед ним. Но тёмные лисьи глаза манят таинственным притяжением. А чувство неловкости от невозможности отвести взгляд от этого изящества определённо одолевает его сейчас.
Омега с интересом смотрит на него, наклоняет голову и слегка улыбается. Аромат лаванды будто становится ярче. Феликс медленно втягивает его, наполняя лёгкие, и на мгновение забывается. Этот омега просто чудесно пахнет.
Так пахло в его родном доме. Мама Феликса испытывала небывалую страсть к покупкам саше, развешивала пакетики по всему дому и клала их в шкафы. Чаще всего это были саше с ароматом лаванды. «Надо бы маму проведать».
Стук стекла о поверхность бара отвлекает Феликса от размышлений над ароматом. Бармен поставил откупоренную бутылку заказанного пива и стакан. Феликс скептично осматривает стакан, берёт в руки холодное стекло и делает несколько глотков прямо с горла. Горечь напитка притупляет запах лаванды, и Феликса немного отпускает.
Но странная магнетическая сила кричит в нём и требует, чтобы он немедленно вернул взгляд на омегу, а не рассматривал мокрые круги от холодной бутылки на барной поверхности. Феликс хмурится и даже чувствует раздражение от того, что нечто неведомое пытается взять над ним контроль. Альфа не привык подчиняться. Но, опомнившись, успокаивает себя, чтобы его феромоны не побеспокоили гостей.
Неведомая сила будто нависла над ним мощной тучей и не думает отступать. Аромат лаванды остаётся единственным, что чувствует Феликс, даже пиво не помогает. Он пытается переключиться на любой другой запах, но безуспешно. Оглядывается по сторонам, чтобы понять, смотрит ли на притягательного омегу кто-то ещё, но гости бара не обращают на него никакого внимания. Феликс медленно выдыхает и выбирает сдаться. Он ведь здесь на отдыхе, а внутренний конфликт этому вовсе не способствует. Хочется приятно провести время, и если уж его альфа возжелал провести это время в компании изящного омеги, то стоит хотя бы завести разговор.
Феликс возвращает взгляд на омегу и испытывает небывалое облегчение. Будто долгое время не мог вдохнуть, а теперь наконец сумел. И, к его удивлению, замечает, что омега по-прежнему смотрит на него. Скромно, немного смущённо и с лёгкой улыбкой. И получает такую же улыбку в ответ. Феликс понимает, что это тот самый подходящий момент, встаёт и двигает барный стул ближе к парню.
— Я не побеспокою? — Феликсу сейчас хотелось проявить вежливость и осторожность. Он ведь не дикарь какой-то. Он просто воспитанный мужчина, который желает завести разговор.
— Присаживайтесь, — отвечает омега с мягкой улыбкой. Он плавно ведёт кистью руки, указывая на поставленный рядом с собой стул.
Феликс слышит его голос и внутренне млеет от того, насколько нежно он звучит. Словно спокойная музыка, которую включают на фоне для расслабления. Этот изящный брюнет нравится ему всё больше.
— Меня зовут Феликс, — представляется он в надежде узнать в ответ имя очаровательного омеги.
— Хёнджин, — он смотрит с лёгким лисьим прищуром и ухмылкой снизу вверх — Феликс ещё не успел сесть. Следующее действие омеги слегка обескураживает его. Он смело протягивает ему руку с расслабленной кистью ладонью вниз.
Феликс быстро понимает, что значит этот жест, но продолжает пребывать в не менее удивлённом состоянии — будто ощутил себя в прошлом веке. В современном мире даже девушки омеги так не знакомятся. И всё же, не желая ставить Хёнджина в неловкое положение в самом начале знакомства, Феликс берёт его руку в свою, наклоняется и невесомо касается губами тыльной стороны ладони, при этом не разрывая зрительного контакта. Пальцами он слегка поглаживает ладонь и чувствует насколько кожа нежная и приятная наощупь. Нисколько не огрубевшая и не сухая, он явно ухаживает за своими руками.
— Очень приятно познакомиться, Феликс, — омега смотрит на него и одобрительно кивает, возвращая руку.
Феликс присаживается и непроизвольно поправляет жилет. Ещё никогда он не чувствовал себя бо́льшим джентльменом. А на самом деле он ежедневно сквернословит на трансляциях в немыслимом количестве, ведь игра почти никогда не идёт так, как тебе необходимо, а эмоции хлещут через край. Но атмосфера, окружающая его сейчас, и присутствие Хёнджина захватили его, и Ликс втянулся в уже новую игру с другими правилами в реальной жизни. Аромат лаванды теперь чувствуется ещё ярче, и Феликс ощущает себя не совсем собой.
Он пытается сохранять ясность мыслей и найти тему для разговора — что-нибудь общее. Но единственное общее, о чём он сейчас знает — это бар Grande и концерт, на который они оба пришли.
— Вы знаете, кто сегодня будет выступать? — спрашивает Феликс.
— Да, я наслышан об этом исполнителе. Мой хороший друг — большой поклонник J.One. Мы должны были прийти сюда вместе. Он хотел познакомить меня с его творчеством, — Хёнджин бросает взгляд на пустую освещённую сцену и улыбается с тенью грусти.
Феликс быстро улавливает суть, но мозг альфы воспринимает информацию по-своему, и он чувствует то, чего чувствовать совершенно не планировал — ревность. С чего бы вдруг? Очевидный укол ревности, как только Хёнджин упомянул некого хорошего друга, возможно, другого альфу.
Феликс едва заметно дёргает губой, тянется за бутылкой пива, стоящей на баре, и делает два глотка. Оставляет напиток и продолжает разговор:
— Так и... Он присоединится позже? — осторожно спрашивает Ликс.
— Нет, он не придёт. В самый последний момент планы поменялись, — Хёнджин достаёт телефон и бегло проверяет уведомления, затем убивает его обратно в карман пиджака. — У его ребёнка вдруг поднялась температура. Я всё понимаю, омега не может бросить своего маленького сына с температурой. Но мне совершенно не хотелось пропускать концерт. К тому моменту я уже настроился и оделся. Так что решил, что схожу один, просто послушать, — омега неожиданно даёт крайне развёрнутый ответ.
А Феликс мысленно выдыхает. Омега значит. Никакого альфы. Как глупо.
— Я уверен, вам понравится. По крайней мере, мне бы этого хотелось, — мечтательно отвечает Феликс и делает ещё глоток.
— Почему? — спрашивает Хёнджин и с интересом смотрит на его бутылку. Феликс считывает каждое движение омеги и делает выводы.
— Потому что я тоже большой поклонник, — гордо улыбается он. — Угостить вас чем-нибудь?
Хёнджин мгновенно разворачивается на стуле, пробегает глазами по ассортименту, написанному аккуратными чёрными буквами на светлой стене рядом со множеством бутылок, расставленных на полках, и отвечает:
— Том Коллинз.
Феликс даже теряется на мгновение, такого быстрого ответа он не ожидал. Никаких скромных препираний, мягких отказов — он просто сделал выбор. Какой бойкий омега, явно знает, чего хочет. Он ухмыляется своим мыслям и делает заказ.
Хёнджин отворачивается от бара и снова заглядывает в телефон, начиная что-то очень быстро печатать. Феликс старается не подглядывать в переписку и фокусируется на длинных пальцах омеги, украшенных кольцами. Он смеет предположить, что это белое золото. Может быть это не так — Феликс не силён в драгоценных металлах — но украшения выглядят дорого.
Хёнджин всё продолжает печатать. Похоже, ему нравятся соц сети. Феликсу тоже нравятся, иначе он бы не связал с ними всю свою жизнь, но сейчас он приехал сюда отдохнуть. В том числе от них. Странно, но его не напрягает отвлечённость омеги. Таким образом он может позволить себе любоваться им со стороны. Как вдруг, Хёнджин, не отрывая глаз от телефона, тихо произносит:
— Вы вкусно пахнете, — омега поднимает взгляд, и на мгновение уголки его губ трогает улыбка.
Комплимент оказался слишком неожиданным. Феликс обдумывает свой ответ несколько секунд, ему приятны слова омеги. Он аккуратно подбирает слова, чтобы они явно отвечали на приятное приятным, не граничили с пошлостью, но продемонстрировали бы омеге заинтересованность.
— Благодарю... Вы тоже очень вкусно пахнете. Мне всегда нравилась лаванда.
Бармен ставит рядом с ними заказанный коктейль, и омега тут же подхватывает его, начиная помешивать содержимое стеклянного стакана трубочкой.
— Сколько вам лет, Феликс? — спрашивает Хёнджин и обхватывает трубочку губами.
Феликс в этот миг с огромным трудом вспоминает, сколько ему на самом деле лет. Картина перед глазами слишком красивая.
— Мне... Двадцать пять, — растерянно отвечает Ликс, не открывая глаз от лица омеги.
— Как интересно, — склоняет голову он, — мне двадцать шесть.
Феликс задумчиво опускает взгляд и даже хмурится. Выходит, он младше. Почему-то ему хотелось, чтобы было наоборот.
— Только никаких хёнов! Ладно? — Феликс быстро возвращает взгляд, омега смотрит на него с надеждой — эта просьба для него важна. — Мне это совсем не нравится.
— Ладно, — Феликс дарит ему улыбку, потому что чувствует облегчение. Ему бы самому этого очень не хотелось.
— И, раз уж вы угостили меня коктейлем, предлагаю перейти на ты, что скажешь? — смягчает взгляд омега и слегка наклоняется к нему.
— Так действительно будет проще, — удивительно, но Феликсу нравится абсолютно всё, что говорит Хёнджин. Он довольно легко идёт на контакт, и от этого не возникает чувства, что он принуждает его к своему обществу. Они оба заинтересованы в этом.
Джазовая музыка затихает, свет гаснет, даже освещение бара на несколько секунд выключается. Единственным источником света остаётся стеклянная входная дверь, за которой мелькают вспышки светомузыки баров Хондэ. Гости аплодируют, реагируя на изменение атмосферы. Несколько ламп зажигаются, кидая направленный свет на Джисона, и начинается первая композиция.
Феликс невольно улыбается. Он успел соскучиться по выступлениям друга и тому эффекту, который он умеет произвести с первых секунд появления на сцене. Трек, выбранный для сегодняшней программы самым первым, он слышал уже не единожды. Но каждый раз на живом выступлении ощущается как первый.
Феликс косится на Хёнджина, чтобы уловить его реакцию и настроение. И видит, что глаза омеги горят восторгом, он улыбается, забыв про телефон и коктейль. Искренне наслаждается началом концерта.
Хёнджин поворачивается к нему, улыбается ещё шире и одними губами говорит ему: «это супер», возвращая взгляд обратно на сцену.
Одна песня сменяет другую, гости пребывают в восторге, Джисон грамотно ведёт программу концерта, чередуя взрывные, ритмичные композиции с более спокойными и лиричными. А между ними успевает вести диалог с гостями.
Смена обстановки работает идеально. Феликс на это время совсем забывает о своих заботах и рутинных мыслях. Сейчас все внимание сосредоточено на друге, прекрасной музыке и омеге, который наслаждается концертом вместе с ним.
Весь мир за пределами Grande останавливается, замирает. Есть только Джисон, прекрасная музыка и аромат лаванды, окутывающий Феликса.
— Сегодня я подготовил для вас несколько новых песен. Одну из них я хотел бы сыграть прямо сейчас. Я уверен, многие из вас знают и любят её. Надеюсь, вам понравится моё исполнение.
Джисон берет в руки гитару, садится на высокий стул без спинки и приступает.
Феликс узнаёт эту песню с двух нот, слишком часто её слушал когда-то. Это Cigarettes After Sex — Heavenly. Он вдруг подскакивает с барного стула и тянет руку омеге в пригласительном жесте.
— Потанцуешь со мной?
Хёнджин смотрит удивлённо, но сомневается всего пару секунд, затем уверено вкладывает свою руку и поднимается.
Они движутся ближе к сцене, взявшись за руки. Но останавливаются недалеко от бара, перед столами гостей. Феликс кладет ладонь на талию омеги, и они начинают плавно покачиваться в ритм музыки. Гости обращают внимание на красивую пару, и многие берут с них пример, тоже вставая со своих мест.
Хёнджин выглядит довольным, Феликс не видит даже тени стеснения на его лице.
Они двигаются так, будто танцуют вместе далеко не первый раз. Феликс танцует от силы третий раз в жизни, но с этим омегой чувствует себя невероятно комфортно в такой необычной ситуации. Он даже не может объяснить себе, что им двигало в тот момент, когда он решился пригласить его на танец. Но теперь ни капли об этом не жалеет.
Хёнджин улыбается, взгляд очень мягкий. Он крепче охватывает руками шею Феликса и неожиданно кладёт голову ему на плечо, сильно сближая дистанцию.
Покачиваясь с омегой в руках в полумраке, Феликс чувствует, как его тёплое дыхание щекочет шею. А затем слышит хриплое: «как же вкусно ты пахнешь...»
У Феликса мурашки идут по спине, он обнимает омегу двумя руками и крепче прижимает к себе. Пряная лаванда кружит голову, от такой близости Хёнджина внизу настойчиво ноет. Он бы хотел этого изящного омегу. Сплестись с ним в поцелуе на мягкой постели своей комнаты в неоновом свете ламп на стене. Целовать всё тело омеги так, чтобы аромат лаванды ощущался почти на языке, чтобы вся постель ей пахла, чтобы сам он пропах Хёнджином.
Композиция заканчивается несправедливо быстро, Феликс удивляется тому, что мелодия затихает, они останавливаются. Хёнджин плавно отстраняется.
— Спасибо за танец. Не помню, когда в последний раз меня приглашали, — улыбается омега. Свет в баре становится ярче, Феликс замечает розовинку на его щеках с милыми ямочками. — Я отойду в омежью комнату и вернусь.
Феликс остаётся один, он провожает Хёнджина мечтательным взглядом и возвращается к бару. После очередного короткого монолога на сцене, Джисон приступает к следующей композиции, и Феликс с удовольствием слушает его, потягивая пиво. Пока на припеве у него в голове вдруг не складывается паззл.
Пусть этот букет принесёт в твою жизнь радостное событие.
Словно эхо в голове звучит голос бабушки. Феликс встаёт и быстрым шагом движется к выходу через самый дальний проход, чтобы не мешать зрителям. Хватает с вешалки бомбер, накидывает на плечи и направляется к своему байку. Букет лежит на сиденье в том же положении, в котором был оставлен. Никто его не украл, как сперва думалось Феликсу. Всё складывается более, чем идеально. Омеге нравятся классические жесты ухаживаний, это уже было совершенно очевидно. Поэтому и цветы должны ему угодить.
Феликс возвращается в бар и сразу же ищет глазами Хёнджина. В помещении снова полумрак, поэтому разглядеть его лица не удаётся. Феликс вешает бомбер и машинально прячет букет за спину, направляясь к бару. А затем видит несколько растерянный взгляд, более совсем не похожий на лисий. Скорее на взгляд оленёнка, брошенного в лесу.
— Потерял меня? — Феликс наклоняется к уху омеги и спрашивает с улыбкой, продолжая прятать цветы за спиной.
Со сцены звучит лирическая композиция, всё внимание зрителей обращено на Джисона, но только не внимание Хёнджина.
— Если честно, так и есть, — выдыхает омега.
— У меня для тебя сюрприз, — Феликс выпрямляется и достаёт из-за спины букет белых цветов, о названии которых до сих пор не имеет понятия.
Хёнджин ахает и прикрывает губы ладонями. Затем берёт букет в руки и бережно обнимает его.
— Ты что, волшебник? — восторженно спрашивает омега и не может отвести глаз от цветов.
— Если для тебя цветы — это магия, то получается, что так, — смеётся Феликс, поражённый реакцией Хёнджина.
— Цветы и правда магия! — слишком эмоционально вдруг отвечает омега. Он зарывается носом в белые бутоны на несколько секунд, а затем подзывает бармена и просит вазу с чистой водой.
Хёнджин весь светится, а Феликс неожиданно ловит себя на мысли, что хотел бы теперь купить ему целый цветочный магазин. Тем более ему это вполне по карману.
После того, как бармен передаёт Хёнджину вазу, тот аккуратно погружает цветы в воду и спрашивает:
— Ты не против постоять на улице?
Очень кстати Джисон объявляет небольшой перерыв для того, чтобы гости поговорили, покурили и передохнули, и уходит со сцены. Большая половина концерта уже позади.
— Идём. Ты куришь? — интересуется Феликс, медленно двигаясь к выходу из-за небольшого столпотворения.
— Нет, никогда не курил. Но к курящим отношусь спокойно.
Феликса очень радует этот ответ, ведь, сколько бы он не пытался избавить себя от этой дурной привычки — план ни разу не увенчался успехом.
Свежий воздух и шум клубной улицы встречают их за пределами Grande. Стало на несколько градусов холоднее. Феликс отмечает, что Хёнджин не взял верхнюю одежду с вешалки, оставаясь всё в том же пиджаке. Омега приобнимает себя руками и отходит чуть в сторону от входной двери бара.
— Где твоя куртка? — хмуро спрашивает Феликс.
— Я так приехал, в пиджаке, — отмахивается омега.
— Замёрзнешь ведь, — Ликс снимает с себя бомбер, оставаясь лишь в жилете с голыми руками.
— Зато красиво, — улыбается омега, а затем удивлённо смотрит на то, как Ликс накидывает ему на плечи тёплую вещь. — Ох... Спасибо.
— Так тоже красиво, — отвечает Ликс и зачем-то приглаживает ткань на плече омеги, а затем лезет в карман своего же бомбера, чтобы достать сигарету и зажигалку.
Они направляются к перилам на возвышенности, за которыми улица сильно ниже уровнем.
— Ты очень удивил меня букетом. И обрадовал, — с теплом произносит Хёнджин.
— Ты тоже удивил меня своей реакцией, — Ликс поджигает сигарету.
— В моей реакции нет ничего удивительного. Последний раз мне дарили цветы на моё совершеннолетие, — Хёнджин опирается на перила и подставляет ладонь к подбородку.
— У альф что, вкус и нюх отбило? — Феликс возмущённо поднимает бровь и глубоко затягивается.
Омега мелодично смеётся и смотрит вниз на влажную дорогу улицы, освещённую фонарями.
— Я работаю флористом. Делаю оформление для мероприятий из живых цветов. Все думают, что раз я почти каждый день работаю с цветами, то мне не нужно их дарить. Но ведь все эти цветы не мои... Они чужие, — Хёнджин поднимает взгляд на Феликса. — Понимаешь?
Феликс задумчиво кивает, держа сигарету меж пальцев. Омега вздрагивает и начинает похлопывать рукой по карману бомбера.
— Кажется, тебе кто-то звонит.
Ликс зажимает сигарету в зубах и достаёт вибрирующий телефон из кармана.
— Прошу прощения, я отойду ненадолго поговорить. Может, лучше в бар пока вернёшься, чтобы не мёрзнуть? Я найду тебя там, — указывает на дверь Ликс и, не дожидаясь ответа, разворачивается спиной и отходит от омеги на несколько метров.
На экране телефона Феликс читает вполне ожидаемое и предсказуемое «Фидер-убийца». Так он сам однажды именовал Сынмина. Своего друга, коллегу и, вроде как, менеджера в одном лице, с которым согласился бы играть в одной команде только не всерьёз, а ради смеха.
— Если ты звонишь мне потому, что снова слил двести рейта за три часа, то я щас немного занят, — предупреждает нытьё друга Ликс, на что в ответ слышит тяжёлый вздох.
— Слил...
— Блять, говорил же, не катай паблик в пятницу вечером, там одни подпивасы, — Феликс устало трёт лоб, примерно представляя всё, что могло твориться в играх.
— Знаю, ты бы прав, но я щас звоню не поэтому. Ликс, есть крутое предложение, — голос Сынмина неожиданно приобретает оттенок азарта.
— Что на этот раз? — Феликс заранее готовит себя к очередной подозрительной авантюре и закатывает глаза.
— Просто вешаешь на стриме баннер конторы ставок. Платят очень много и...
— Даже, блять, не продолжай, я не буду рекламить этот лохотрон, — Феликс машинально выхватывает вторую сигарету и агрессивно поджигает.
— Послушай! У нас мажор на носу, в декабре. Учитывая, в какой ты сейчас форме, и то, что твои сигны в мете, а некст патч будет только в январе, ты возьмёшь этот мажор. У тебя зрителей станет ещё больше. Нам дохуя заплатят, Ликс!
— Тебе что, денег мало? — Феликс нервно хмурится и затягивает за раз половину сигареты. Этот разговор начинает его раздражать, внутри закипает почти злость.
— Их всегда мало. Прошу тебя, просто подумай над этим! Нам дали время на размышления.
— Тут даже думать не о чем, я тебе сказал, это не моя тема, — отвечает Ликс грубым тоном.
— Феликс!
— Феликс!
Его зовут одновременно два голоса. Один из телефона, обиженный и упёртый — это голос Сынмина, а вот второй... Со стороны бара, напуганный и граничит с отчаянием. Феликс узнаёт в нём голос Хёнджина.
Он оборачивается на зов мгновенно и видит, что улица опустела, похоже, перерыв закончился и гости вернулись внутрь. Недалеко от бара Хёнджин упирается изо всех сил, пока его за руку пытается тащить какой-то мужик.
Телефон летит в одну сторону, сигарета в другую.
Феликс, не помня ничего, не разбирая дороги, срывается к Хёнджину. Перед глазами пелена, теперь он не просто зол, он в ярости. Какого хуя творится, пока он отвернулся буквально на минуту? Ярчайшее и неведомо откуда взявшееся чувство собственничества буквально взрывается в нём.
Он грубо выдирает локоть Хёнджина из крепкой хватки, одновременно хватая незнакомого мужика за свитер и сильно толкая его подальше от омеги. В нос бьёт мерзкий феромон альфы в бешенстве. Феликсу от этого буквально сносит крышу, остаются лишь инстинкты. Пока мужик не успевает адаптироваться и мгновенно среагировать на появление другого альфы, Феликс с размаху впечатывает свой кулак в лицо, которое даже толком не разглядел. По ощущениям, вдарил он знатно, потому что альфа, потерявшись в пространстве, просто летит звездой на асфальт с ошалелым взглядом.
Феликс сам от себя такого не ожидал, он вообще-то не драчун, дать отпор умеет только за компом. В последний раз он дрался, кажется, ещё в средней школе по причине, которой уже и не вспомнит. Но адреналин делает своё дело, Ликса трясёт от злости, он стоит как разъярённый лось и смотрит на то, как альфа поднимает голову с асфальта, пытаясь разглядеть обидчика.
Феликс не даёт ему прийти в себя и садится на колено, снова грубо хватая мужика за свитер, и тянет на себя.
— Ты, сука, кто такой? — у Феликса сразу же появилась отдышка. То ли от злости, то ли от адреналина, то ли от всего вместе.
— Вот же, сука, бешеная собака, накинулся, — почти стонет альфа. — А ты кто? Ещё шлюху эту защищаешь, — он ведёт взглядом в сторону, где стоит Хёнджин.
После этого у Феликса натурально выключается мозг. Он начинает бить альфу по лицу, не соображая ничего. После нескольких ударов он чувствует, как руки сжимают его плечи, останавливается и оборачивается. Хёнджин смотрит на него и медленно кивает из стороны в сторону, призывая остановиться. Феликс постепенно приходит в себя и пытается понять, что вообще происходит. Он смотрит на альфу под собой и видит, что тот почти в невменяемом состоянии, лицо в крови. Он отпускает свитер и цедит сквозь зубы:
— Нахуй пошёл отсюда. И чтобы больше я тебя рядом с ним не видел.
Альфа медленно переворачивается и кое-как поднимается на ноги. Даже не смотрит в их сторону и, пошатываясь, скрывается за углом здания. Похоже, он не хило испугался и не хотел навлечь на себя ещё больше неприятностей.
Феликс встаёт, нервно выдыхает и зачёсывает волосы ладонью. Каков пиздец. Приехал отдохнуть называется. Несколько заблудших, очевидно пьяных зевак издалека с интересом смотрят в их сторону. Феликс не припомнит ни одного раза, чтобы набил лицо незнакомому человеку, даже не заговорив с ним сперва. Он просто превратился в берсерка и накинулся как зверь. Он не узнавал себя совершенно. С любой точки зрения это казалось дикостью.
Агрессивный феромон ушедшего альфы быстро выветривается на свежем воздухе, Феликсу от этого становится спокойнее, но тело всё ещё подрагивает от злости и произошедшей драки. Омега скромно стоит рядом и плотнее кутается в бомбер, утыкаясь носом в воротник и обнимая себя руками. Лаванда Хёнджина горчит, он обеспокоен и ещё не отошёл от испуга.
Феликс не уверен, что хочет сейчас разбираться в том, что вообще произошло. Главное, что опасность миновала. Он поднимает голову и глубоко вдыхает влажный ночной воздух. Голова проясняется.
— Ты в порядке? — спрашивает он омегу.
— Да... — очень тихо отвечает Хёнджин, смотря вниз. Феликс молчит какое-то время, мысли плохо формируются, ускользая, словно дым. Затем он снова спрашивает:
— Отвезти тебя домой?
Хёнджин задумчиво шаркает носком туфли о мокрый асфальт, через пару секунд поднимает взгляд и так же тихо говорит:
— Не хочу домой, — он опасливо косится в сторону, где скрылся альфа.
Феликс снова глубоко вздыхает.
— Может, отвезти тебя к твоему другу омеге? Куда скажешь, туда и отвезу.
— Куда скажу? — с надеждой смотрит на него Хёнджин.
— Абсолютно, — твёрдо кивает Феликс, намеренный сделать всё, чтобы омеге было спокойно.
— Поехали к тебе.