В музыкальном плену.
Я снова была в своих наушниках, поглощенная звуками, которые заполняли все пространство вокруг меня. Музыка стала неотъемлемой частью моего мира. Она была моей защитой, моим укрытием, моим способом избежать всего, что беспокоило, что тревожило. Никаких лишних мыслей, только музыка. Это было как магия: она способна затмить всё, давать ощущение спокойствия, погружать в другой мир.
— Ты снова с музыкой? — голос Ватсона вдруг прорвался через звуки в моих ушах, как всегда, вовремя. — Ты понимаешь, что это ненормально? Неужели ты не боишься, что уйдешь от реальности, прячась в этой музыке? Ты не замечаешь, как она постепенно захватывает твою жизнь? С утра до ночи, везде и всегда.
Я сняла наушники и уставилась в пустоту. Ватсон всегда задавал мне вопросы, которые заставляли задуматься. Я не могла найти ответа на его последнее замечание, потому что оно было точным. Да, музыка была со мной постоянно. Это было как кислород для меня, и я не могла представить день без неё.
— Ты ведь даже засыпала с музыкой, помнишь? — продолжил он, голос его был как всегда спокойным, но настойчивым. — Ты смогла отучиться засыпать с наушниками, но всё равно, с самого утра ты сразу надеваешь их. Собираясь, по дороге, когда идешь по делам. Музыка стала твоей неотъемлемой частью. Ты даже не задумываешься о том, как всё это влияет на твое восприятие мира.
Я посмотрела на свои наушник , будто это был новый, чужой предмет. Да, раньше я не могла уснуть без музыки, и она успокаивала меня перед сном. Но теперь, проснувшись, я первым делом вставляла их в уши, ощущая привычное чувство безопасности. Я уже привыкла начинать день с музыки, как будто без неё всё остальное становилось менее важным.
— Ты пытаешься уйти от реальности, правда? — продолжил Ватсон. — Ты не можешь прожить день без этого звука, который тебе кажется «нормальным». Это становится твоей защитой от шума мира, от собственных мыслей и тревог.
Я почувствовала, как его слова проникают внутрь. Это была правда. Музыка, без которой я просыпалась и шла по утреннему городу, была как щит от всего остального. Она скрывала от меня раздражающие звуки улиц, голоса людей, шум мыслей, которые порой захлестывали меня.
— Музыка как щит, да? — Он продолжал, словно зная все мои мысли. — Она тебе как спасение, но иногда спасение превращается в ловушку. Ты живешь в этом мире, но через музыку, через её защиту. Ты не боишься, что однажды этот щит станет твоим единственным миром?
Я не могла ответить сразу. Вопрос был болезненно точным. Музыка помогала мне забыть о многом, отвлекала от реальности, когда всё вокруг казалось слишком сложным. Но что будет, если однажды я не смогу оторваться от этого?
— Я не знаю, что делать без неё — ответила я тихо. — Она стала частью меня. Я просыпаюсь, и она помогает мне собраться, идти в мир. Без неё я чувствую себя пустой.
— Ты не можешь прятаться в музыке всю свою жизнь, — его слова звучали почти как предупреждение. — Ты думаешь, что музыка решает все твои проблемы, но она только замещает настоящие чувства. И так ты не справишься. Ты не можешь избегать реальности, прячась в наушниках.
Возможно, я действительно пыталась скрыться от чего-то. Музыка была как свет в конце туннеля, который я рисовала себе, чтобы не видеть окружающий мир в его истинном свете. Но возможно, мне пришло время увидеть этот мир без маски.
— Музыка может быть твоим другом, но она не должна быть твоим единственным другом, — добавил Ватсон. — Ты не будешь слушать её вечно, и тогда что останется?
Я молчала, потому что не знала ответа. Но я знала одно — если я не начну смотреть на мир без защиты музыки, я так и останусь в этом замкнутом круге. Однако, иногда музыка — это не укрытие, а мост. Между тобой и реальностью. Между эмоциями, которые ты не можешь выразить словами, и тем, как ты их чувствуешь через ритм, через голос, через звук. Это не всегда бегство — это может быть путь домой, к себе.
— А если музыка — не защита, а зеркало? — ответила я ему. — Не маска, а способ понять, прожить, отпустить? Когда я слушаю определённую песню, я не убегаю, я проживаю то, что не могу проговорить. Иногда она помогает мне чувствовать то, что я боюсь признать. Иногда — наоборот, она спасает меня от того, чтобы утонуть в себе.Музыка — это форма общения. С собой. С миром. С другими. И если мне не всегда хватает слов, или пространства, или смелости — музыка говорит за меня. Иногда она кричит, иногда шепчет, но всегда честно. Она не врёт, не осуждает, не требует объяснений.
— Музыка — это не только щит. Это и крылья, — сказала я. — Она может быть паузой. Перерывом. Местом между «слишком много» и «ничего не чувствую». Это не тюрьма, если ты сам не закрываешь в ней дверь.
Он снова кивнул. Может быть, улыбнулся.
— Тогда найди грань, — сказал он. — Между побегом и вдохновением. Между тишиной внутри и гулом в наушниках. Между тем, чтобы не слышать мир — и тем, чтобы слышать его по-своему.
И я понимаю — музыка не мешает жить. Она помогает. Главное, чтобы она не заменяла жизнь, а поддерживала её. Чтобы она не глушила чувства, а давала им звучать. Не закрывала глаза — а открывала душу.
И может быть, однажды... я сниму наушники не потому, что вынуждена, а потому что услышала себя. Даже в тишине.