1 день
Как и договорились мы вышли утром следующего дня. Мы ничего не говорили, я просто шла за ним опустив взгляд. В голове было пусто, как и в груди. Я видела свои ноги, шагающие по свежей траве, переступающие через ручьи и камни, но всё это ко мне отношения не имело. Несколько раз я пыталась что-нибудь повыдумывать, однако раз за разом мысль проваливалась в пустоту. В итоге я решила в ней и остаться.
Когда в ногах медленно начала накапливаться усталость, Снусмумрик остановился.
- Не устала?
Я помотала головой.
- Хорошо, тогда идём дальше.
Я заметила что на его губах мелькнула улыбка.
Чего это он? Может его забавляет что я вру? Или я может нелепо выгляжу? Хотя в целом какая разница. Наверное это всё таки не имеет значения. Он мог улыбнуться своим мыслям или он всегда улыбался, а я не замечала. Как любитель путешествовать он мог радоваться в целом походу. Или погоде. Может он рад что нет дождя? Я посмотрела на небо. Небо сегодня ясное, но весеннее солнце ещё не печёт. Прохладный воздух раздавался в груди приятной свежестью и явно отличался от душного летнего. Я вдохнула полной грудью чтобы распробовать его. Пахло берёзовыми почками, хвоёй, талым снегом и снова чем-то совершенно незнакомым мне. Я почувствовала его ещё тогда, когда Снусмумрик вошёл ко мне в дом, но никак не могла понять что это. Я даже не могу назвать оттенки этого запаха. Не было ни сладости, ни горечи. Но на грани подсознания у меня билась догадка, которая никак не могла выйти на поверхность.
Неожиданно для меня самой я услышала пение птиц. Оно разливалось по лесу звонким колокольчиком, замедлялось, обволакивая нас весенним счастьем и уходило в другие чащи, к другим странникам, чтобы наполнить их душу тем же весельем. Оно ведь всю дорогу сопровождало нас? Кажется я не слышала. Могу точно сказать что не слышала. Где то недалеко журчал ручей. Его звон почему-то напомнил мне о давно прошедших событиях. Когда папа описывал её пение, он часто упоминал о шуме рек. Я нервно потеребила висящий на шее инструмент, после чего стала разглядывать вырезанные на ней узоры. Это грубейшее проявление неосторожности думаю могло стоить мне носа. Кажется я споткнулась об какой-то корешок и не встретилась лицом с землёй только потому что в растерянности обхватила руками ногу впередистоящего Снусмумрика. Но резко смутившись сразу отпустила. Но он меня подхватил.Прямо перед глазами затаился уж очень острый камень.
- Осторожнее, на этой тропе стоит быть внимательнее.
Он поднял меня на ноги.
- Спасибо. - Шепотом сказала я. Я пошла дальше по тропе, не желая акцентировать внимание, на этом казусе, но что-то вдруг заставило меня спросить - Далеко до Долины Муми-троллей?
Да уж, очень своевременный вопрос.
- Неделю примерно идти.Ты точно ещё не устала?
Я помотала головой.
- Ты прежде ходила в походы?
Киваю.
- Далеко ходила?
Голова кажется скоро открутится.
- Тогда казалось что далеко. - Я прикусила язык и отвернулась. Это было давно и уже почти не правда.
- Мы уже достаточно долго идём, не думал что тебя на столько хватит. В любом случае мы сейчас стоит устроить привал. Сейчас ты не чувствуешь усталости, но к вечеру скорее всего разболятся ноги.
- Раз решил, зачем спрашивать?
Парень пожал плечами.
Я не стало это никак комментировать. Глупость какая-то, он наверное слишком воспитан чтобы говорить всё что он думает о домоседах вроде меня. Я случайно закатила глаза, но он кажется не заметил.
На протяжении дня мы останавливались несколько раз, и почти до заката не разговаривали. Когда солнце уже приблизилось к горизонту мы вышли на небольшую поляну.
- Здесь останемся на ночь. Умеешь ставить палатку?
- Вроде как. - В книжках посвящённых походам это часто описывалось.
- Вроде как?
- в теории.
- Хорошо применим твои знания на практике. Я пойду ловить рыбу.
Он действительно дал мне палатку и ушёл.
Ой ой ой какой важный, рыбу он пошёл ловить. Не то чтобы мне было лень, но он же понимает что я ставлю палатку на его страх и риск. Раз уж мы здесь на неделю то на первый день мог мне хотя бы показать как это делается, а потом я бы и сама справилась. Хотя он в общем то хочет как лучше.
Я примерно помню инструкции из книг и потому, с горем пополам, со своей задачей я справилась. Эти все палки постоянно падали, а палатка заваливалась то на один, то на другой бок. Всё же позже я наловчилась и в конце концов наше жилище приобрело вполне приличный вид.
Если оно свалится нам на головы посреди ночи - я не виновата.
Закончив свою работу я снова стала разглядывать окарину на моей шее.
Это был решающий подарок в отношениях моих родителей - свадебный. Мой папа во время долгой разлуки с мамой услышал как звучит этот инструмент и он напомнил о ней, по этому, с трудом найдя схему, вырезал окарину из дерева, украсив при этом всю её поверхность прекрасными узорами. И когда они снова встретились вручил её возлюбленной и предложил руку и сердце. Хоть я и не слишком увлекаюсь реальностью эта история была действительно романтичной.
Я прислонила окарину к губам как учила мама и набрав в лёгкие воздуха... Застыла и покосилась с сторону реки.
Наверное будет неловко если он придёт а я сижу бездельничаю. При большом желании я могла бы найти полезное для общего дела занятие, набрать хвороста или что-то в этом роде, но этого самого желания у меня вообще не было. Однако из приличия я всё таки набрала большую охапку сухих веток по дороге прикидывая куда можно отойти от лагеря и не мешать моему спутнику наслаждаться своим святым одиночеством. Решение пришло сразу, как только я закончила работу сразу побежала на невысокую сопку.
Она была довольно крутая, и хоть по ней было тяжело идти, это значило что с верху будет хорошо видно лагерь и я буду как бы далеко за счёт высоты, но в то же время близко. Так я точно не заблужусь. Действительно с вершины было хорошо видно палатку и реку, а дальше только лес. Я слышала Муми дол за одинокими горами. От сюда их даже не видно. Интересно дойду ли я? Может я опять куда нибудь упаду или прямо сейчас на этот холм выйдут волки. Мало ли что может быть. Я уже стала представлять ужасные сцены как отбиваюсь от голодных пастей, и как Снусмумрик сидит у костра, выбирает идти ли одному или хотя бы найти мои косточки.
Я передёрнула плечами. Нет здесь никаких волков. Недовольная собой я плюхнулась на поваленное бревно от чего то издало жалобный треск. Будто медведь сел. Интересно я тяжёлая? Мои объёмные бёдра выглядели весьма внушительно распластавшись на поверхности дерева. Наверное мой вес всё же оставляет желать лучшего. Мой взгляд поднялся чуть выше - на живот. Его я не увидела, так как мешала грудь. Наверное, раз за грудью его не видно, значит он небольшой... На всякий случай я пощупала живот пальцами. Мягкий, но не большой и тёпленький. Я вдруг смутилась от своих действий и отдёрнула руки.
Она была стройной. Такой воздушной, будто парящей на ветру. Когда она танцевала все движения её были невесомы, наполнены жизнью вдохновением. Этот лепесток, подхваченный семью ветрами, казалось, то радовался обретённой свободе и, ликуя восторженно взмахивает руками и смеётся, то вдруг пугается своей независимости и начинал метаться по поляне в поисках защиты. Вольность сменялась тревогой, тревога - новой радостью.И каждую эмоцию, что передавали её движения, я пропускала через себя, познавала новые эмоции не зная даже мира. Должно быть это и есть особая черта любого искусства - позволить человеку почувствовать эмоции, даже если он и понятия не имеет о их существовании. Картины, песни, танцы, стихи - всё это крик души авторов. Они хотели разделить с кем-то свои чувства и объясняли их так, как умели, кто от одиночества, кто в поддержку другим. Я уважала всех, кто нашёл себя и отдался делу до самозабвения.
Я привстала. Нет, нет моё тело и рядом не ходило с её. Оно было громоздким и неповоротливым. Хотелось сделать пару движений как учила мама, но я сразу почувствовала всю тяжесть моих взмахов и решила что это точно не моё.
Я снова села и приобняла себя за плечи.
В прочим какое мне дело? Мне и в этом теле неплохо. Если не смотреться в зеркала, то я даже не вспомню о себе.
Я стала нервно теребить пальцами окарину.
Точно я же за этим сюда и пришла. Я сделала пару глубоких вдохов чтобы успокоится, поднесла инструмент к губам и...и воздух застрял в груди. На волю вырвался лишь тихий хрип. Вновь поднеся инструмент к губам убедилась что не могу играть. Я опустила руки и вздохнула. Видимо это навсегда.
Погружённая в пустоту, я ждала когда опустится солнце и станет хорошо видно огонёк костра. На него я и пошла, когда решила, что пора возвращаться.
Я сделала верный шаг, и знала это, но всё равно когда я вышла на поляну удивилась, что не заблудилась.
- Лучше предупреждать когда уходишь. - Снусмумрик протянул мне жареную рыбу.
- Спасибо. Я постараюсь. - Присев на бревно я откусила кусочек рыбы.
От вкуса рыбы у меня кажется загорелись глаза.На вкус это было действительно прекрасно, наверняка лучше чем в любом ресторане. Хрустящая корочка, специи, дикий лучок ох мне кажется я едва сдержала стон. Я старалась как можно лучше прожевать каждый кусочек, чтобы растянуть удовольствие. Если он правда ест такое каждый день, то неудивительно, что он всегда выглядит будто под травками. Я кажется сейчас попаду в кому. Одна рыбка съедина.
- Ещё будешь?
Не спрашивает хочу ли я, и так ясно что очень. А вот буду или нет это другой вопрос. Я невольно покосилась на свои бёдра и уверенно отказалось. Я кажется сейчас заплачу.
- Будешь. - сказал он и протянул мне ещё рыбу.
- У меня всё на лице написано, да? - Он ответил улыбкой.
Да за что? Я надула губы и потянулась за второй порцией.
Кажется мы найдём общий язык. Он закурил трубку, а я, уставшая побрела в палатку. Я надула губы? Какого чёрта я надула губы. Так только дети делают. Надеюсь он не видел. Я его ещё и за ногу схватила, неловко то как. Так глупо наверное надувать губы, особенно при парнях. Убого выглядит...
Так! Какая разница вообще? Хочу надуваю, хочу нет. Не его это дело.
Когда Морфей наконец решил принять меня в свои объятия, сквозь дремоту я услышала спокойную мелодию на гармошке. По телу побежали мурашки, и я, раздражённая залезла в спальник с головой и заткнула уши. Так и заснула.