Действие 5. Кухня
Голод согнал меня в стратегически важное место во всем общежитии. Не зря менеджер мне сразу показал, где оно находится. Мужик шарит.
Уже на пороге до моего слуха начали доноситься оживленные звуки из кухни: грохот посуды и громкий голос Джина с милыми сердцу капризными интонациями. Трудно было разобрать, чем парень был так возмущен (надеюсь, не мной), но скорее всего чем-то бытовым. Судя по всему, на кухне он был в компании, которой и изливал чувства. Интересно, он знает, насколько он милый в такие моменты? С этими корейцами поди и ссориться не получится: они же от возмущения будут дуть губы и этим их умилительным тоном что-то доказывать. Ну как тут обижаться?
В голову приходит запоздалая мысль: а вдруг я помешаю парням? Может, им будет некомфортно. Пусть едят, а я позже зайду, когда никого не будет...
— О! Телохранитель! — Раздается из кухни со смесью удивления и восторга. Хосок, сидящий за столом аккурат напротив дверного проема, заметил меня первым.
— Есть хочешь?
Очень. И если меня не накормят, я начну есть ваши альбомы.
Чувствуя все еще некую неловкость, я осторожно вхожу в кухню и застаю великолепную картину: высокий широкоплечий парень стоит у плиты и готовит. И плевать, что это просто рамен. Как же он чудесно выглядит...
— Рамен скоро приготовится, садись. — Хоби излучал уверенность и хозяйственность. Ах, люблю его. Но холодильник я люблю больше, потому, не успев поблагодарить радушного хозяина, направляюсь сначала к нему. Первые трудности начались уже здесь.
Изучив содержимое, я понимаю, что единственный знакомый мне продукт — это банан. Хоть на нем нет этикетки с кучей незнакомых иероглифов. Читать-то их я могу, но потрачу на это больше времени, чем заварится рамен. Ну, и за один банан на меня никто не обидится.
Я закрываю дверцу холодильника, и упираюсь в удивленный взгляд Джина.
— Не переживай, я не перебью себе аппетит! — Не знаю, как это будет по-корейски, потому говорю на английском — уверена, что меня все равно поймут.
— Но... — он удивленно открывает свои пухлые губы и пытается на что-то указать пальцем, но явно не может определиться. А я, слишком уверенная и довольная своей добычей, сажусь за стол напротив Хоби и в блаженстве облокачиваюсь на стену.
Парень, в отличии от хена, смотрит на меня более спокойно, но своим фирменным шипперским взглядом. Будто я действительно что-то сейчас учудила из ряда вон, и потому скоро начнется веселье. Надеюсь, все это не упирается в банальные пацанские шутки.
Парни странно переглянулись, но после вернулись каждый к своему занятию, как ни в чем не бывало.
— Я слышал о том, что ты сделала, — Хоби, видимо, решил хоть с чего-то начать разговор, и восторженно качнул головой, издавая забавный звук. — Кхх, это так страшно! Страшно ведь было?
Я сосредоточенно сверлю глазами банан, снимая с него кожуру.
— Нет, я была слишком... — вдруг осознаю, что не знаю таких слов на корейском, поднимаю взгляд на парня, и вырисовываю витиеватый круг кистью, будто это должно было помочь в описании. — Адреналин, знаешь?
— Аааа, — многозначительно тянет парень с серьезным видом, смакуя иностранное слово. Не факт, что он понял, ну да ладно. А я наконец с жадностью вгрызаюсь в банан.
Джин тем временем накрывает кастрюлю крышкой и поворачивается в нашу сторону. Задумчиво изучив жующую меня, он осторожно поднимает палец вверх, делает вдох... Вот дал же бог кому-то губы, и то мужику, как сказала бы моя мама. А я сижу и невольно любуюсь этой утонченной красотой.
Понарожают...
— Тэхен довольно ревниво относится к своим вещам. — Наконец произносит парень. Хм, интересное начало разговора. К чему это он?
— Я знаю. — Моя невозмутимость повергает парня в еще больший ступор, и он снова замолкает, не зная, что на это еще сказать. А я тем временем мельком смотрю на ехидно улыбающегося Хосока. Да что с ними такое?! Ох, наверняка нам всем просто неловко от такого неожиданного соседства. Даже если я — не единственный представитель стаффа в этом общежитии.
— А ты часто готовишь? — Я пытаюсь хоть как-то разрядить обстановку и вдруг вспоминаю, что Джин старше меня, что дает теперь мне полное право добавить елейным голоском: — Оппа?
Кажется, ТАК обстановка не разряжается, судя по тому, как часто заморгал Джин. А я облокачиваюсь локтями на стол и подпираю кулаком лицо, изображая самые невинные в этом мире глаза. Где-то за моей спиной давится смехом Хосок. Понятия не имею, что не так.
— Я в последнее время почти не готовлю, — наконец совладал с собой парень и как-то смущенно улыбнулся.
— Ага, но он очень вкусно готовит! — Тут же подхватывает Чон, эмоционально взмахивая пальцем. — Тебе понравится! Его рамен лучший!
Какие же они милые.
Пока Джин, очень довольный собой, проверяет, как там рамен, мы с Хоби перекидываемся парой слов относительно завтрашнего расписания. Вставать придется рано и в рекордные сроки упаковывать багаж. Благо, брать надо совсем немного: всего на пару дней летим. В какой-то момент мне становится интересно: кто быстрее соберет вещи: девочки или мальчики. Будет забавно, если первые.
Запах еды постепенно окутал кухню и, вероятно, просочился за ее пределы, поскольку вскоре на пороге появился Чимин и побрел любопытно заглядывать за спину старшему. Его милый голосок на долгие мгновения отвлек меня от увлеченной беседы и заставил невольно залюбоваться младшим.
Иногда он мне казался слишком нереальным, чтобы быть человеком, а порой, как сейчас, — очень домашним милым взъерошенным мальчишкой. Как же его хочется затискать...
— Хочу кушать, — капризно почти шепчет это создание, смешно надувая губы, и разворачивается в нашу сторону. Поскольку у меня к этому моменту уже были набиты щеки, и говорить оказалось затруднительно - я лишь поднимаю оставшуюся половину банана вверх, обращая на себя внимание, и безмолвно предлагаю угощение. Лишь бы дитя голодным не ходило.
Где-то задней мыслью проносится «так же нельзя, как он возьмет надкушенный тобой банан»?
Моя уверенность в резиновых рамках личного пространства корейцев была... неуверенной. В голове только висело вдолбленным стереотипом: «азиаты крайне консервативны и ревностно относятся к личному пространству». Черт, да там же за ручки подержаться — уже крайняя степень интима, а я ему надкушенный банан предлагаю. Это опосредованный поцелуй уже будет или чего похлеще?
Чимин успел только удивленно распахнуть глаза (кажется, рамки личного пространства не такие уж резиновые), как мое внимание было наглым образом перехвачено.
Тэхен тихо и угрожающе для моей психики вошел в кухню. Окинул томным взглядом присутствующих, вальяжной походкой прошел к холодильнику, открыл его. Замер, под затаенное дыхание рядом стоящего Джина, медленно закрыл дверцу и тихо о чем-то спросил. Судя по растерянному взгляду старшего, тот так же не нашелся, что ответить. Но зато предательски перевел взгляд на меня, что не ускользнуло от орлиного взора Вишни. Проследив за его взглядом, он уперся в меня.
В кухне вдруг стало тихо-тихо, или это мне так показалось? Я вновь позорно ушла на дно этих глаз, не понимая даже, что смотрят на меня явно возмущенно.
Тэхен скосил взгляд на мою поднятую руку. Его глаза стали еще больше, когда он увидел, что осталось от банана, который я при этом еще щедро хочу отдать Чимину на растерзание.
— Это был банан Тэхена, — любезно подсказывает мне голос Хосока, отчего-то донельзя довольный. Мне показалось, или хену доставляет определенное удовольствие создавать и наблюдать такие сценки? Меня на вшивость проверяют, может?
Я с трудом отрываюсь от глаз блондина, и перевожу взгляд на остатки банана, потом снова на парня. Почему-то становится стыдно не то от того, что я объела айдола, не то потому, что я смею вообще смущаться в такой ситуации из-за какого-то пустяка.
Ну подумаешь, банан! Да я ему связку целую куплю! Пусть только не дует так возмущенно свои чувственные губы...
Зараза.
Очнулась я только тогда, когда мою руку крепко обхватили длинные горячие пальцы, не давая не то что сдвинуться с места, но и предательски выпустить добычу. Клянусь, я была близка к тому, чтобы швырнуть предателя обратно в холодильник!
Еще больше меня удивил тот факт, что я настолько зависла в своих мыслях (или на дне этих чертовых раскосых глаз), что никак не отреагировала на то, как певец опасно подкрался ко мне. Телохранитель, мда уж. С такой-то реакцией.
А вот то, что последовало дальше, лишило самообладания не только меня.
«Что же, по крайней мере, я могу оправдать свою расслабленность, как телохранителя, тем, что это делает охраняемый объект, что не несет никакой угрозы ему... или мне...» — бегущей строкой проскакало из одного уголка сознания в другой, пока я, широко распахнув глаза наблюдала, как парень, низко склонившись ко мне, откусывает оставшуюся половину банана по самый корень, при этом продолжая ощутимо, но не больно удерживать мою руку. Засранец, он явно провоцирует меня!
— Буду должна, — запоздало говорю я, поражаясь собственному хрипловатому голосу. Что это?
Вишня неторопливо, явно упиваясь моим ступором и всеобщей реакцией, доедает остатки банана и, наконец, отступает, оставляя в моей руке грустно обвисшую шкурку. Кидает на меня довольный взгляд и, не успев прожевать, выговаривает:
— Будешь должна какао и рамен.
Какое интересное сочетание, господин Ким. Да Вы и правда с изысканным вкусом...
Я какое-то время пораженно смотрю на младшего, пытаясь придумать, что бы колкого ляпнуть в ответ. Только надо перестать умиляться этим щечкам и надутым губкам — боже, как же он мило ест...
Так, отставить! Нужно срочно разряжать обстановку и спасать ситуацию, иначе я скоро расплавлюсь под таким количеством взглядов.
Первым отмер Хосок. Он потянулся через стол, явно намереваясь дать воспитательный подзатылок наглому макнэ, но Вишня с хихиканьем отскочил подальше и, довольный собой, почти повис на Джине.
— Уже готово?
— Да, готово.
Старший засуетился, прихватив полотенцем ручки кастрюли и снимая ее с плиты. Макнэ тут же привычно принялись сервировать стол. Мы же с Хосоком наблюдали за происходящим со стороны. На долгие две минуты повисла тишина, нарушаемая лишь грохотом посуды и шаркающими шагами.
— Иногда у меня складывается ощущение, что вы на одном рамене и живете, — я задумчиво верчу банановую кожуру, стараясь не думать, что с ней недавно делали губы одного не в меру скромного мембера. Пожалуй, надо ее выбросить и не забивать себе голову дурацкими мыслями.
— Иногда у меня складывается ощущение, что я и есть рамен. — вдруг подает голос Джин и начинает смеяться этим своим ужасно заразительным смехом. Банановая кожура наконец выпадает из рук, а я, прыснув от смеха, роняю лицо в ладони под удивленные взгляды парней.