Пролог
...нет невзгод, а есть одна беда -
Твоей любви лишиться навсегда.
У. Шекспир
Дмитрий вошёл в кабинет и взглянул на человека, ожидающего его. Тот сидел за столом с опущенной головой, и даже не поднял её.
- Здравствуйте, меня зовут Дмитрий Крайнов, следователь, - он присел на свободный стул и достал из кармана диктофон, сразу включив кнопку записи, заранее настраиваясь на долгую беседу. Ожидал, что с ним будут ещё специалисты или заинтересованные лица, но, очевидно, решили довериться его опыту, оставив наедине с допрашиваемым. Или никто, как и он сам, до конца не понимает, что происходит, а так же масштабов проблемы. И это последняя попытка прояснить все детали этой истории его последнего расследования, которая, казалось бы, началась с семьи Светлицких, но ушла далеко в прошлое, притягивая всё больше действующих лиц и обрастая новыми подробностями, и, в итоге, вывела на профессора и его эксперимент. Проблема в том, что ничего не закончилось, и предчувствие, что это ещё не конец.
- Добрый день, Дмитрий, - мужчина наконец-то выпрямил спину и посмотрел на следователя. Судя по приложенной к делу анкете, ему пятьдесят восемь лет. Но Дмитрий прибавил бы к указанной цифре еще лет десять, если бы оценивал только внешность. Серебристые седые волосы и многочисленные морщины, красные пятна и тонкая венозная сетка на лице не молодили этого человека. Наверное, если бы это был фильм, он именно так и представил бы безумного профессора, который своим изобретением покалечил немало судеб. Вопрос не стоял бы так остро, если бы «подопытные кролики» из людей не лишились жизней или не нанесли вред другим.
- Насколько я знаю, Вы уже осведомлены, в чем вас обвиняют? Если нет, то я зачитаю обвинение еще раз, - Дмитрий раскрыл папку с делом и ещё раз взглянул на анкету. Железнов Евгений Иванович, доктор медицинских наук, профессор, нейробиолог Эндокринного научного центра. Разведен, есть дочь.
- Спасибо, я в курсе, - профессор вздохнул, словно что-то хотел сказать, но предоставил слово следователю.
- Я уточню, что на данный момент Вас обвиняют в смерти девяти человек, которые по воли случая оказались причастны к вашим экспериментам. Их имена мы нашли в Ваших записях. Как мы думаем, все пары, прошедшие эту процедуру, были записаны. И те, что прошли её после того, как о ней стало известно, и те, на ком Вы только проводили первые опыты. Ваши записи стали для нас находкой, если учесть, что несколько убийств или самоубийств мы даже не считали взаимосвязанными. Мотивы были просты и банальны на первый взгляд. Но, вернёмся. Мы учитываем, что каждый из подопытных соглашался добровольно, о чём свидетельствуют заключенные с ними договора. Вы не хотели никому причинить вред, Вами управляло только желание довести свою идею до конца, и вам почти это удалось. Понимаете к чему я? Сейчас у вас есть шанс себя оправдать. Над вашим изобретением работают лучшие учёные. В зависимости от их заключения – одно из двух: либо вас признают великим, либо отправят за решётку. Этим делом интересуется общественность, и я думаю, вам есть, что мне рассказать, - Дмитрий посмотрел в глаза профессора, теперь передавая слово ему. По воле службы Дмитрию каждый день приходилось допрашивать преступников, свидетелей, виновных и невиновных. Но кто сидел перед ним, он ещё не решил. Проект по созданию любящих друг друга до гроба семейных пар за год начал набирать популярность среди молодоженов. Сама по себе идея кажется несерьёзной и в чём-то абсурдной. Кто знал, что тут есть недоработки и обратная сторона... И что множество пар поддержат учёного и поверят в него. Собственно, он не является убийцей, так как погибшие люди сами наложили на себя руки или пострадали от рук таких же подопытных, но именно из-за процедуры Железнова они это и сделали.
- С чего мне начать рассказ? – Евгений Иванович казался спокойным, словно смирился с неизбежным.
- Сначала. Когда вам пришла в голову идея на этот эксперимент?
Евгений Иванович немного подумал, а затем ответил:
- Около пятнадцати лет назад. Меня тогда пригласили в один университет читать лекции по нейробиологии. Всего несколько часов три раза в неделю. Я согласился. И как-то на одной из лекций я рассказывал о химии любви, какие гормоны влияют на разные стадии отношения людей и что происходит со структурой мозга и организмом в целом. Как я и думал, студенты притихли и вслушивались в каждое моё слово. Ведь эта тема им близка, как никому другому. Именно в этом возрасте каждый из нас переживает самые яркие эмоции от отношений, какими бы они не были. Скажите, Дмитрий, а вы помните себя студентом? Вы были в кого-нибудь влюблены?
Дмитрий усмехнулся и ещё раз взглянул на анкету учёного, словно что-то там упустил, а затем посмотрел на сумасшедшего профессора, который ждал ответа. Было заметно, как не терпится ему продолжить.
- Евгений Иванович, это как-то касается дела? – на первом месте следователя всегда была служба в полиции. Будучи студентом, он пропустил этот период, когда многие его сокурсники теряли головы из-за коротких юбок и глубоких декольте. И только совсем недавно небольшая интрижка с коллегой по работе переросла во что-то большее.
- Вы хотите узнать об изобретении, которое, как я думал, поможет людям сохранить в себе любовь, позволить продлить те чувства, которые могут угаснуть. Поэтому я и хочу убедиться, что вы меня понимаете. Вы любили когда-нибудь?
Дмитрий выдохнул, сложил руки на груди и произнес:
- Предположим, что да.
- Значит, вы знаете, что происходит с человеком, когда он влюбляется. Всплеск гормонов, их выработка в определённых отделах мозга лишает разума, воздействуя на нервную систему... - учёный замолчал, вспоминая некоторые эпизоды своей молодости. Не сдерживая эмоций, он ненадолго улыбнулся, а затем вновь стал серьезным. – Возвращаюсь к вашему вопросу. Именно тогда, рассказывая студентам о химии любви, мне в голову и пришла идея создать что-то, способное... Нет, не продлить любовь. Знаете, я ведь учёный человек, и для меня любовь – призрачная материя, неподвластная логике и науке. Но... - Евгений Иванович для убедительности поднял палец вверх. - Создать что-то, способное сохранить выработку необходимых гормонов в организме одного человека по отношению к другому на протяжении жизни, ввести их искусственно, запечатлеть в памяти человека необходимые чувства – тогда это показалось возможным. Человеческий мозг, как компьютер, и чисто логически предположить, что нужна всего одна небольшая программа. Вопрос встал в том, как написать эту программу? И тогда я стал одержим этой идеей. Все казалось настолько простым, если разобраться в сути вещей. И настолько неосуществимым, словно пытаешься удержать песок ситом. Но тогда я смотрел на студентов, уже составляя план... Я не играл в Бога! Не хотел заставлять людей влюбляться друг в друга. Моя чёткая цель была лишь в сохранении уже имеющихся чувств с научной точки зрения. Ведь любовь – это не наука, и ее изучение считается бессмысленным. Но всегда есть шанс разобраться в природе вещей и помочь этой мощной силе стать управляемой. С чего начинается любовь? Почему человек ежедневно контактирует с множеством людей, но рано или поздно выбирает одного? Тогда, вы не поверите, я думал даже не больше о способе изобрести что-то, а о своей жизни. Я тоже был когда-то студентом, учился в медицинском, и с первого взгляда влюбился в одну девушку с параллельного курса. Тогда я ещё не думал о моноаминах, вызывающих влечение, тогда я вообразил, что не смогу прожить без нее. Что сам Господь послал мне эту очаровательную кареглазую брюнетку с красивыми ямочками на щеках. И я сделал всё, чтобы её добиться. Первые прикосновения, поцелуи... Фениэтиламин, допамин, норадреналин, переизбыток серотонина, чёрт бы их побрал. Позже всё это переросло в долгие отношения. Теперь наш организм подавил выработку тех веществ, и в ход вступили другие... Но разве мы думаем об этом? Мы просто привыкаем к определенному человеку и уверены, что любим его. Умеренная доза окситоцина у женщин, достаточное количество вазопрессина у мужчин, чтобы быть верным выбранному спутнику. Это и есть счастливое время любой семейной пары. Всё заканчивается тогда, когда эти гормоны перестают насыщать нас в достаточной степени по отношению к выбранному человеку. Нам хочется новой порции моноаминов, чтобы заново испытать эйфорию. Но вернуть былые чувства зачастую в сто раз сложнее, чем мимолетно получить их где-то в другом месте с другим человеком...
Евгений Иванович вздохнул и остановился.
- Продолжайте, - поторопил его Дмитрий. Они ещё ни на шаг не приблизились к тому моменту, когда рассуждения о любви и верности переросли в целую цепочку смертей. А именно это и предстояло выяснить сотруднику полиции.
- Моя жена мне изменила. Тогда нашей дочке было уже пять лет. И знаете, меньше всего я думал о ребенке. Я не смог простить жене измену, потому что она убеждала меня, что это не измена, а любовь к другому мужчине. Что я никогда не давал ей таких эмоций, и она никогда не испытывала ко мне такого. И она ушла, забрала дочь. Позже она переиграла всё так, словно я никудышный отец и сам их бросил. Сейчас моей дочери уже тридцать пять лет, и она ненавидит меня. Словно и ей я не смог дать счастья в детстве. И стоя перед группой студентов, я вспоминал всё это. Развод, расставание с семьёй, подавленное состояние. Что не хватило моей жене? Эндорфинов? Или гормона верности? Теперь вы должны понять, что я хотел сделать!
Следователь кивнул. Если на таком уровне расценивать человеческие отношения, то понятное дело – не сможешь нормально жить. Будешь думать о каждом возникнувшем чувстве так, словно ты диабетик и без не полученной вовремя дозы инсулина можешь умереть.
Профессор продолжил:
- Запрограммировать гипофиз и гипоталамус так, чтобы эти гормоны продолжали вырабатываться и дальше в достаточной степени, пока люди рядом друг с другом. И чтобы так было до конца... Вы только можете представить, что бы стало с обществом, будь в стране меньше разводов, а больше счастливых семейных пар? Когда люди бы боролись за верные идеалы?
- И когда вы начали вправлять мозги людям? – не сдержался следователь, не желая отвечать на поставленные вопросы. Рассуждать об этом можно вечно. Но сейчас дело касается довольно серьёзных вопросов, нежели фантазировать на тему: «Если бы было так...»
- Вы немного не корректны. Я не пытался вправить мозги людям, что-то изменить, а лишь хотел попробовать продлить естественный химический процесс. Никакого ущерба организму.
- Но, тем не менее, первые опыты на людях вам не удались. Расскажите об этом, - Дмитрий отложил лист с анкетой, разглядывая приложенные документы к делу. Список потенциальных и реальных жертв.
- Да, мои первые эксперименты закончились провалом. Ведь для получения нужного гормона – нужно то, что заставляет его вырабатываться в достаточной мере в определенном участке головного мозга. Несколько лет ушло на то, чтобы это в полной мере понять. Мои усилия были направлены на изучение искусственного влияния на мозговую активность и синтетические гормоны. Сложив все свои знания и опыт заграничных коллег, мне удалось добиться повышения необходимых гормонов в организме человека отчасти искусственно.
- И вы начали эксперименты на неизлечимо больных, пользуясь вашим положением в Эндокринном центре? – перебил Дмитрий, сообщив необходимые сведения. - У нас есть и этот список. Многие из них уже умерли. Но, судя по заключениям специалистов, вы к этому были не причастны. Они умерли от поставленного ранее диагноза.
- Мыши – хорошие подопытные, но мой интерес был направлен на людей. И многие из неизлечимо больных соглашались на мои эксперименты. Не будем говорить о психологической составляющей этих людей. Чаще всего – это подавленные люди, которые отсчитывают дни до неизбежной кончины. Мой эксперимент не казался им пугающим, когда я рассказывал о том, что лишь попробую искусственно увеличить гормоны, повышение которых лишь улучшит их настроение, возможно, даже окажет благотворное влияние на организм. Ведь моя цель лишь указать конкретное узкое направление моноаминам, запрограммировать их на конкретную цель, а не чтобы они как-то вредили здоровью людей.
- Давайте конкретнее, какие последствия принесли первые опыты на людях? Мы опросили врачей, которые проводили лечение ваших подопытных. Они были не в курсе ваших экспериментов, но, знаете, отметили на тот момент улучшение состояния пациентов, - Дмитрий замолчал. Хотелось добавить, что лучше бы доктор занимался способами лечения обреченных людей, а не играл в создателя идеального моногамного общества, но осёкся. Его мнение никак не относится к делу, и он привык держать его при себе.
- Последствия были. Ведь гормоны нужны нам не только для любви, а для регуляции различных процессов в организме. Переизбыток или нехватка того или иного гормона приводит к серьёзным заболеваниям. И тогда я совершил одну из важнейших ошибок, решив значительно увеличить выработку необходимых гормонов или опять же синтезируя их искусственно. Тут опять в ход пошли мыши, которые начинали сходить с ума и вести себя немного неадекватно, что было логично. Через какое-то время наблюдал небольшие сбои в работе организма грызунов. На этом этапе я сдался. Зародились сомнения, что я ошибся и иду неверным путём. Но жажда заниматься этими исследованиями дальше - не дала бросить всё на этом этапе. Тут мне помогла моя ассистентка Тамарочка.
Дмитрий отложил еще несколько страниц дела и нашёл фотографию Тамары Воронцовой. Она погибла около девяти лет назад, попав под колёса грузового фургона.
- И это была первая жертва ваших экспериментов.
В глазах Евгения Ивановича вспыхнула грусть, словно он сожалеет о произошедшем.
- Вы ведь понимаете, что любому человеку, который пытается что-то изобрести, открыть, создать – нужен кто-то, кто его поймет, поддержит. С кем можно поделиться своими идеями, чтобы они не мучили. Ведь проговаривая вслух свои идеи и способы их реализации, можно самому увидеть то, что упустил. Недаром говорят, что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Это не обязательно женщина, это человек, который в тебя верит, который заставит не сдаваться, да и к тому же, сам того не замечая, подскажет, что делать дальше. Тамара сама предложила свою кандидатуру для дальнейших исследований. И моим следующим этапом была попытка за счёт увеличения гормонов усилить только чувства к конкретному человеку, без каких-либо побочных влияний на организм. Тогда-то я и узнал, что Тамара испытывает ко мне не только профессиональный интерес, но и личный. По возрасту она была чуть старше моей дочери, и это смутило поначалу. Тамара не слишком привлекательная, полноватая и одинокая, поклонников у нее никогда не было. И я воспользовался сложившейся ситуацией в своих целях. Я попробовал усилить ее чувства ко мне. Для этого во время сеанса, пока шло воздействие на мозг, я воспользовался своими фотографиями. Составил ценную схему, действуя поэтапно, используя настоящие чувства, разложенные на химические составляющие. И это сработало!
- И у вас были в дальнейшем романтические отношения с ассистенткой? – перебил Дмитрий.
- Да. Для меня это тоже было неожиданно. После развода с женой, я не сошёлся ни с одной женщиной, посвятив себя работе. Но мной управляло лишь желание понять, что произошло с Тамарой. Сначала мне даже нравилось внимание с её стороны, и я поддался искушению. Она постоянно говорила о том, что всегда питала ко мне чувства, но после проведенного опыта они просто разрывают её, переполняют, что она не может жить без меня. Мы даже стали жить вместе, и это растянулось на два года. Я постоянно наблюдал за ней. И понял, что не могу контролировать этот процесс. Нужно даже не десять лет на исследования, а гораздо больше. Ведь это временно, все ее чувства, они могли возникнуть и без моего вмешательства. Вскоре работать с Тамарой становилось невыносимо, и ей пришлось уйти к другому доктору. Это было обоюдное решение. Но после того, как она перестала работать со мной, наша семейная жизнь тоже дала трещину. Ведь Тамара никогда не вызывала во мне никакой сильной химической реакции, а лишь представляла для меня научный интерес. И когда она поняла, что я охладел к ней, то пришла ко мне в отделение и устроила скандал... Ну вы понимаете, как это может быть.
- Да, судя по вашему рассказу, типичная мелодрама, - хмыкнул Дмитрий, поерзав на стуле. Тема разговора определенно навевает скуку. – И что дальше с Тамарой?
- Я понял, что эксперимент не удался. Не тот результат мне был нужен. Да и не было уверенности, что он был вызван искусственно.
- Евгений Иванович, а смерть Тамары не показалась вам странной? Всё выглядело, как несчастный случай, но некоторые свидетели утверждают, будто бы женщина сама бросилась под колёса транспортного средства, - заметил Дмитрий.
- Тогда я не придал этому значения. Смерть Тамары расстроила меня, но это уже было никак не связано с опытами... - профессор опустил глаза, разглядывая стол.
- И это не помешало вам провести подобный опыт на ещё одной женщине? Светлицкая Елена Викторовна, жена вашего спонсора.
- Да, это была моя вторая ошибка. Аркадий был вторым человеком, который поддерживал меня...
- Судя по материалам дела, Аркадий Анатольевич Светлицкий вложил не мало средств в ваши исследования, и именно он помог сделать ваше открытие известным. Почему он помогал вам после того, как опыт на его жене привёл к печальным последствиям? – настойчиво задал вопрос Дмитрий.
- Тут много личного. Они тогда были на грани развода, и жена, которая стала любить весь мир, перестала скандалить и усложнять ему жизнь, стала устраивать его больше, - Евгений Иванович даже усмехнулся, хотя, ничего смешного тут не было. – И Аркадий принял «новую» жену абсолютно спокойно. Но это была моя ошибка. Ведь не добившись нужного эффекта, я повторил процедуру... И повредил мозг пациентки, что само собой неприемлемо. Для меня это событие опять стало шагом назад. Я боялся возвращаться к эксперименту над людьми. И вернулся к наблюдениям за полёвками, проводя опыт, размещая самца напротив самки, пытаясь добиться каких-либо нужных результатов от взаимодействия партнеров. Множество бессонных ночей, раздумий... И лишь четыре года назад понял, что нужно делать. Можно сказать, я создал «программу», которая могла сохранить любовь, которую можно назвать вечной...
- И тогда вам стали нужны подопытные пары, - уточнил Дмитрий.