ГЛАВА 10
На базе было всё как обычно: кто-то курил, кто-то шуточки травил. Настя сидела на полу, её гитара лежала на коленях, и она пыталась придумать новые аккорды для песни. Тяпа и Кот обсуждали что-то, но Настя едва их слышала. В ушах грохотала старая кассета, но она была поглощена своими мыслями.
Наконец, она проиграла несколько аккордов, тихо напевая слова под нос:
— Будь со мной к обеду, поставь мою кассету,
Нахуй всю учебу, тут большая перемена.
Кот и Тяпа, услышав её, переглянулись, оба удивлённо улыбнулись.
— Ого, ты чё, поэт? — сказал Кот.
— Да, это что-то новенькое, — добавил Тяпа.
Настя тихо засмеялась и не стала продолжать. Её взгляд снова упал на Марата, который стоял в углу и наблюдал за всем происходящим. Он не вмешивался в разговор, но его глаза были настойчивыми. Настя почувствовала, как напряжение внутри неё усилилось.
После какого-то времени, когда напряжение стало невыносимым, Настя встала и, не говоря ни слова, направилась к выходу. Она быстро прошла мимо Тяпы и Кота, не обращая на них внимания, и вышла на улицу. Марат, заметив её, также встал и последовал за ней. Они оказались на улице, где тишина и лёгкая прохлада успокаивали.
Марат остановился, глядя на неё с неподдельным интересом.
— Ты чего не сказала, что тебе что-то не нравится? — спросил он, голос его был мягким, но с едва заметной настойчивостью.
Настя, немного удивлённая его вопросом, ответила, отвернувшись:
— Я не такая, как все. Это просто… — она остановилась, не зная, как продолжить.
Марат шагнул ближе, в его глазах была какая-то неопределённость, но в то же время, как будто он давно что-то чувствовал.
— Ты не любишь о себе говорить, да? — его слова звучали не как вопрос, а как утверждение.
Настя почувствовала, как его слова вызывают у неё внутреннее сопротивление, но она всё же ответила, стараясь не выдать своего волнения:
— Да, так и есть.
Марат подошёл ещё ближе, его рука ненароком коснулась её плеча. Это прикосновение заставило её сердце забиться быстрее, но она отстранилась, чувствуя, как её лицо краснеет.
— Ты не можешь быть такой холодной, Настя, — сказал он, его голос стал более мягким, и вдруг, как будто он не мог больше сдерживаться, он наклонился к ней и поцеловал её.
Этот поцелуй был чем-то большим, чем просто жестом. Это было какое-то долгое молчаливое признание, которое Настя почувствовала всем телом.
Когда он отстранился, оба замерли, и в воздухе повисла тишина. Марат, с лёгким недоумением на лице, наконец, сказал:
— Всё нормально. Увидимся.
Он развернулся и пошёл обратно в базу. Настя осталась стоять на улице, пытаясь осознать, что только что произошло. Она не знала, что теперь с этим делать.