Глава 6 : Хьюго.
Я договорился вместе с друзьями пойти на вечеринку, будто ничто не может сорвать вечер, будто шум музыки и смех друзей — щит против любых тревог. Мы собрались у входа в клуб, где неоновые огни резали воздух, как лучи призраков города. Я улыбался, чтобы не выдать волнения, и говорил всем уверенно: что за ночь безумств? Сейчас мы зажжем. В груди дрожали маленькие стальные искры предвкушения: новые лица, новые истории, новые мелодии, которые непременно станут частью нашего городского хроноса.
Мы вошли внутрь: зал гудел, как гигантский улей, люди двигались в такт басам, каждый нервный импульс превращался в ритм. Мы рассовались по углам, подпевая слабым голосам на сцене, смеясь и перепрыгивая через разговоры, словно через недлинные мостики между берегами города. Я пытался держаться в рамках дружеской уверенности, подшивался к антенне вечернего веселья, и бесконечные истории друг другу шептались в такт шагов: кто-то нашел новую работу, кто-то впервые рискнул признаться в чем-то важном, кто-то рассказывал, как в прошлое воскресенье случайно встретил старого знакомого на улице.
Однако внутри меня что-то гремело. В момент, когда мы обнимались, когда музыка поднимала меня выше, что-то мгновение заиграло на краю слуха: неясный шепот, холодное ощущение в груди, будто город замер в ожидании. Я отмахивался, говорил себе: неважно, что за шум, неважно, что за тени у входа — мы тут, мы живем, и негде скрываться от счастья. Я продолжал улыбаться друзьям, смеяться, поднимать руки, чтобы схватить магнитический момент и удержать его, будто от этого зависела вся ночь.
Мы двигались по залу, и я ловил глазами любимые лица: Зои, которая рассказывала о своей новой квартире на окраине, Тома, который ловко подшучивал над моими идеями, Бриджит — с её беззаботной улыбкой и странной способностью превращать любую грусть в шутку. Мы говорили, мы шутили, мы слушали друг друга так, как будто город не слышал нас. И, возможно, именно поэтому мысль, что что-то не так, не давала мне покоя — она пряталась за каждым словом, за каждым шагом в танце.
Вдруг музыка слегка поплыла, увеличивалась и исчезала, как волна, и на секунду зал будто сдулся в молчаливый момент. Я почувствовал, как пальцы мои сжались сами по себе, не потому что было больно, а потому что внутри что-то рвалось: не тревожно, не тревожно, сказал себе я, продолжай веселиться. Я делал вид, что ничего не произошло, но в глубине всё же отложил сомнение на полку так же бережно, как выцветшие фотографии — не сейчас, не сегодня. Мы смеемся, мы танцуем, мы говорим глупости, чтобы скрыть небольшую рану, которая прячется в душе.
Время текло, ночь раскатывалась по площади города, и количество слов, которые мы произнесли, казалось больше, чем звезды на небе. Мы завершали одну историю за другой, повторяли шутку за шуткой, чтобы держаться вместе, чтобы не распасться на крошечные искры и не исчезнуть в темноте. В какой-то момент я поймал себя на том, что забываю о том, что тревожит . И поэтому я радовался — радовался просто поэтому, потому что радость иногда кажется невразумительной формой защиты, и я не хотел думать о причинах тревоги.
Утро пришло слишком быстро, как часть сна, которая растекается по комнате, когда открываешь глаза. Я шел домой, руки спокойно опускались вдоль тела, сердце билось ровно в ритме города. Я остановился у ворот дома, заливаясь холодным светом утреннего неба, чтобы перевести дыхание и понять, что происходит. Дорога до дома казалась длиннее, чем ночь. Я держал ключи крепко в руке, как если бы это был не ключ от дома, а пропуск к миру, где можно дышать чуть глубже и думать чуть яснее.
И вдруг во дворе стояла толпа людей в черной одежде. Они стояли молча, как легкая агрессия, как тень, что ждет своей очереди. Я ощутил холод, который не поэтому был холод: не из-за прохлады утра, а из-за того, что внутри меня что-то перевернулось. Они были неразборчивы, безымянны, но их присутствие давало понять, что ночь не отпустила меня без последствий. Я смотрел на них, и мысль: что же произошло? — пронзила меня, но я не позволял ей стать главным. Я сделал шаг вперед, держался за дверь, как за крепость, и решил, что разберусь с этим позже. Потому что даже если случилось что-то, ночная суета не отменяет реальности: утро принесло вопросы, а я должен буду найти ответы.
И вот я, Хьюго, стою перед этим неожиданным рассветом, который зовет меня к разговору с самим собой. Вечеринка ушла в прошлое, но город — не исчез; он продолжает дышать и держать свои секреты. Я знаю одно: что-то произошло, но пока мне удается продолжать жить и двигаться вперед, даже не зная точно, что именно случилось. И может быть, именно эта неопределенность позволит мне увидеть ответы, когда свет дневного времени распахнет новые дороги в мою голову.