Глава 4: Хьюго , Ева.
Хьюго.
Я не любил слова «выпускной» до того вечера, когда Никита неожиданно оказался в моей комнате с полупустым пакетом для пикника и слишком много энергии. Комната пахла холодной романтикой учебников и сладким шумом соседей за стеной. Я сидел за столом, где разложились мои тетради как маленькие карты мира: надписи, пометки, штрихи, которые когда-то казались важными, а теперь расплывались в масло. Я пытался сосредоточиться на механике — как решать одну и ту же задачу снова и снова — чтобы превратить хаос в порядок. Но хаос, как ни странно, не хотел уходить.
Никита вошёл как ветер: хлопнул дверью так, что в воздухе закачались полки с книгами, потом присел на край стола и вытащил из рюкзака бутылку лимонада, которую подписал своей подписью: «для моего лучшего друга» и ещё что-то вроде «подарок к ночи, когда всё станет яснее». Его волосы были растрёпаны, как у того героя из старого фильма, которого я видел всего пару раз по утрам между звонками будильника и письмами за ночь. Он смотрел на меня с той улыбкой, которая говорит: «Я знаю, что ты чувствуешь, и могу исправить это, если ты позволишь мне попытаться».
— Хьюго, — сказал он, ткнув пальцем в уведомление на телефоне, где вспыхнул календарь с надписью «Вечеринка в честь выпуска». — Я знаю, что ты не в своей тарелке. Но послушай: мы можем сделать для тебя что-то, что изменит твоё представление о предстоящем дне.
Я поджал губы и отодвинул тетрадь. В глубине я знал, что учёба была не просто трудной — она стала стеной между мной и всем остальным. Я отставал по материалу, и это давило на меня, будто кто-то держал мои плечи за спиной и не отпускал. Я боялся, что если скажу вслух, то никто не поймёт, что за этим стоит не лень, а усталость и тревога.
— Вечеринка не поможет, — тихо сказал я. — Я не хочу становиться центром внимания. Ещё и все будут смотреть, как я не справляюсь с задачами.
Никита улыбнулся. Не та улыбка, которая всегда ободряет, а та, которая говорит: «Я вижу твой страх, но не дам ему победить».
— Смотри, — произнёс он, — мы не делаем вечеринку ради того, чтобы показать тебе всем, как ты отстаёшь. Мы делаем это ради того, чтобы ты почувствовал, что ты не одинок. Мы собираем людей, чтобы они поддержали тебя, чтобы ты мог увидеть, что рядом есть те, кто готов помочь тебе дойти до выпускного без лишнего стресса. Мы сделаем это по твоим правилам: без шума после десяти, без лишних просьб и чтобы ты мог уйти, если почувствуешь, что тебе становится тяжело.
Его слова отзвенила какая-то искренняя теплоту. Возможно, потому что Никита был одним из тех людей, кто верит, что дружба — это не только быть рядом, когда всё идёт хорошо, но и когда внутри тебя бушует шторм.
Мы сели за стол, и он достал из сумки кучу мелочей — бумажные гирлянды, свечи, тревожные наклейки, которые он хотел развесить по комнате так, чтобы помещение не превратилось в хаос, а стало чем-то вроде гавани. Он говорил, что освещение задаёт настроение, и как только ты чувствуешь свет, ты можешь начать дышать глубже.
— Я знаю, что ты переживаешь по поводу учёбы, — продолжил он, — но ты не один. Мы можем устроить вечер, где ты будешь не «хроникер невыполненного задания», а человек, который выбирает, как проводить время. Тебе не обязательно отвечать сейчас. Подумай. Но если ты скажешь «да» сегодня вечером, я принесу всё, что нужно, и мы поможем тебе подготовиться к следущему дню без давления.
Я молча слушал. В конце концов, разве вечеринки действительно спасенье? Возможно. Может быть, это был шанс увидеть, что моё облако над головой не нависает над всем миром, а можно хотя бы на час-две забыть, что на моих плечах лежит груз.
Наступил вечер. Мы с Никитой вышли из дома на кухню, где собрались соседи и одноклассники, и кто-то принёс гитару. Атмосфера стала близкой, звучали песни, люди разговаривали шепотом и смеялись, а в этом шуме я вдруг увидел не только людей, которые всё ещё несли свои тяжести на плечах, но и тех, кто готов оставить часть своей тяжести рядом со мной. Я говорил мало, но понимал сердце: не всё так страшно, когда рядом есть друзья.
Никита не давал мне носиться от одного стола к другому и говорить «используй меня» на языке каждого, кто пытался объяснить мне, как сделать вечер на пару шагов ближе к тому, чтобы я мог выдохнуть. Он говорил мне держать дистанцию, если почувствую, что усталость берёт верх. Мы планировали не слишком много людей, не слишком много шума. И всё же, когда наступила ночь, мы увидели, что вокруг была та самая энергия, которая напоминает, зачем вообще люди собираются: чтобы показать друг другу, что мы здесь, что мы не сдаёмся, что мы не позволим тьме победить.
Ева.
После полуночи я вышла на балкон и глянула на город, который дышал светом и обещаниями будущего. Это было удивительно — почти все мои друзья собирались увидеть, как мы, люди из одной школы, будем переходить в мир взрослых решений. Льюис шёл рядом со мной, и мы говорили о лагере, о книгах, о песнях, которые мы записывали вместе, и о том, какие яркие дни нас ждут. Но мы знали также — скоро мы закончим школу. Так чуть-чуть в воздухе витала мысль о переменах, о том, что нас ждёт за горизонтом. И всё же сегодня вечером было важно то, что мы делаем тут и сейчас.
— Ева, — сказал он, смотря на меня с той искрящейся улыбкой, которая была у него в школе, — ты знаешь, как ты любишь делать вечеринки — с музыкой, светом и теми, кто тебе дорог. Мы должны устроить что-то, чтобы эта ночь стала особенной для всех нас.
Я улыбнулась ему в ответ, почувствовала, как мои пальцы дрожат, но одновременно внутри росла уверенность. Мы начали планировать наш вечер: сначала выбрать место, затем пригласить друзей, затем сделать список развлечений и блюд. Я знала, что нам надо найти правильную дозировку между взрослением и детством — чтобы вечеринка не стала ломкой и ни в чём не заставила людей чувствовать себя неуверенно. Льюис был рядом — он знал, как держать темп, когда музыка становится громче, и как говорить людям, чтобы они чувствовали себя дома.
Мы вместе думали над темами для разговора, над играми, которые помогут людям раскрыться, но не заставят их чувствовать стеснение. Мы решили сделать небольшой кулинарный уголок, где каждый мог принести что-то, поделиться рецептом своего детства. Мы поднимали бокалы за нашу дружбу и за то, что скоро мы станем взрослыми, но не забыли, что дружба — это и есть наша сила. Вечеринка становилась не только праздником — она стала местом, где каждый мог почувствовать себя важным, где каждый мог оставить немного своей усталости и получить столько же тепла.
Вечер развернул перед нами новые истории: кто-то делился мечтой о том, каким будет их путь после школы, кто-то говорил о том, как они хотят найти свое место в мире. Льюис поддерживал каждого, и я видела, как он стал центром нашего маленького мира. Мы не спешили. Мы знали, что поздний вечер — это лучшее время для искренних разговоров — те, которые помогают нам понять, что мы не собираемся забывать друг друга в будущем.
Когда ночь сделала последний круг и гости начали расходиться, мы остались вдвоём на кухне, и тишина оказалась удивительно громкой. Мы смотрели на тарелки и пустые стаканы, и в этом молчании было столько обещаний: мы будем поддерживать друг друга, когда станем старше; мы будем помнить, что дружба — это не вещь, это процесс; мы будем помнить, как важно быть честными с собой и с теми, кого мы выбираем рядом.
Через время она снова услышала нашу музыку и смех, и внутренний огонь не гас. Мы понимали: школьная глава заканчивается, но наша история только начинается. И где бы мы ни оказались, мы будем помнить этот вечер — когда у нас получилось сделать мир немного теплее, и когда мы поняли, что мы не одни в своих мечтах и страхах.