Первая и последняя глава
Сегодня экзамен по фортепиано. Нужно было прийти минут на десять пораньше, а то теперь, наверное, разыграться не успею...
Едва добежав до гардероба, судорожно снимаю куртку и долго выискиваю свободный крючок, чтобы повесить. Причешусь потом.
Врываюсь в кабинет — Лиза уже доигрывает пьесу. Как же давно мы не виделись... Так и хочется обнять её, но не на глазах же у Елены Михайловны!
Когда я сперва села на банкетку, но тут же встала и принялась подкручивать, Лиза вышла из кабинета, хотя никто её не выгонял.
Я не помню, как разыгрывалась, но Елена Михайловна сказала, что в целом хорошо. Она мне показала ноты новой программы. Название слышу впервые, ноты выглядят страшно.
Но ей стало интересно, куда подевалась Лиза. Вот и она.
— Вика, с тобой всё хорошо? — если бы Елена Михайловна не привела меня в чувство, я бы так и не заметила, что в открытую засмотрелась на Лизу, так, как полагается парням.
— Ладно, меня просили принять экзамен у одной девочки, это минут на пятнадцать, — ура, нас оставят наедине! — Программу не гоняйте, пусть руки отдохнут.
— Чего ты так тяжело дышишь? — спросила Лиза, когда Елена Михайловна уже вышла.
— Нет, что ты, с чего ты взяла? Тебе показалось, — так ответила, что это вызывает подозрения. Но я пошла к окну и открыла форточку. Начинается дождь. Можно бесконечно долго смотреть на то, как редкие капли бьют по подоконнику и стеклу...
Что там делает Лиза? Опять за своё — пытается отдавить себе пальцы крышкой рояля. Наивная, думает, что это освободит её от сдачи экзамена. Но сегодня она мучает только правую руку. Пойду-ка отвлеку её от этого...
Я просто самым наглым образом взяла её руку и вытащила. Право, не знаю, что на меня нашло...
— Да у тебя же руки холодные... — первое, что пришло мне в голову. — Как ты экзамен сдавать будешь?
— Не знаю, сдам как-нибудь. Главное — текст не забыть, а дальше по ходу разберусь...
— Ты что же, настолько не любишь свою программу, что так к ней относишься? Так... формально... — я, конечно, считаю такое отношение к произведениям искусства невыносимым, но я же не стану высказывать это Лизе, ей нужна поддержка, а не критика.
— Как бы сказать... — ну же, просто скажи правду, такую, какая она есть, я всё приму и унесу с собой в могилу. — Фортепиано — это ж вообще не моё...
— И это по-твоему повод так мучать руки?
— Но я не хочу это сдавать!
— Да ну, сдашь как-нибудь! Нервы сдали, и ты сдашь! — ввернула шутку, и вроде меня отпустило.
Отпустило... Непреодолимое желание обнять Лизу, но не просто по-дружески... И поцеловать, непременно... Опять это? Я же хотела отдохнуть от этого чувства! Вот оно и опять проснулось...
Вообще-то у меня мало времени, так что, если я так уж хочу её поцеловать, то нужно перестать раздумывать и начать действовать.
Лизина рука в моей... Очень приятные ощущения. Так бы и гладила эти пальчики. Но Лиза смущается...
Я целую её руку, а она её отдёргивает... Ну как так?
— В-вика... Зачем ты это делаешь?
— А тебе не нравится?
— Да как-то... Не по-христиански это.
— А, значит, ты у нас шибко православная, да? — упоминания христианства почему-то всегда злят меня, не знаю, может, это оттого, что во мне всю жизнь живёт демон, честно, не знаю.
— Нет, причем тут это, ты не поняла, я... э...
— А что ж тут можно было не понять? — я уже сильно злюсь, довела так довела...
— Я же... — что она вообще сказать хочет?
— Ну? Что? Да, я знаю, что ты не хочешь касаться таких тем.
— Нет же! Я... я хотела сама начать... — вот так поворот.
— Вот, значит, как! — я отвечаю всё ещё подозрительно, не отойдя от приступа ярости.
Лиза прикладывает палец к моим губам в знак того, чтобы я замолчала (причём от этого совсем небольшого жеста мой настрой кардинально меняется, и я готова хоть сейчас ей отдаться прямо здесь, хоть на крышке рояля...), после чего крепко обнимает меня за талию. Я еле успеваю опереться на её плечи. Необычные ощущения... Грудь к груди... Это так прекрасно... Лизины руки в это время гладят мою спину, талию, даже спускаются чуть пониже, а я, чувствуя её горячее дыхание у своей шеи, млею в объятьях и даже немного постанываю...
Лиза отпускает меня из объятий, чтобы снять с меня пиджак. Я невольно извиваюсь при этом и почему-то очень хочу, чтобы она потрогала мою грудь... Она кидает мой пиджак на удачно попавшийся под руку стул в углу (а когда его сюда поставили?).
Лиза, что же ты делаешь? Я же не была готова к такому! Ты прижимаешь меня к стене, твоё бедро между моих (ты же не собираешься трахнуть меня прямо здесь?), твоя рука на моей груди (это немного смущает, но всё равно очень приятно), другою ты ослабляешь мне галстук, сама крепко прижимаешься ко мне, позволяя наконец-таки обнять... Блаженство...
Наши лица очень близко, губы — на расстоянии пары сантиметров. Я ожидала, что все эти ласки ведут именно к этому...
Мы несмело соприкасаемся губами, но почти тут же ты берешь на себя инициативу, и мне остаётся лишь пассивно отвечать на поцелуй. Мне было интересно, каково это — целоваться в губы, и... это прекрасно... От этого всё нутро взбудоражено, кровь вскипает, сердце стучит часто-часто...
Я не думала, что это может закончиться. Но Лиза всё же прерывается и заглядывает мне в глаза, вытирая пальцами слёзы, навернувшиеся от счастья на мои глаза. Я всеми невербальными знаками показываю, что хочу ещё и ещё, но, видно, не судьба — открывается дверь, входит Елена Михайловна. Я осознаю, где я. Мы судорожно встаём в позу, не вызывающую абсолютно никаких подозрений.
Надо же... На какое-то время я забыла обо всём мире...
Объявили, что сперва сдаёт Лиза, а потом я. Выходим из кабинета.
Что ж, Лиза пошла сдаваться.
Как же я ей после всего произошедшего буду в глаза смотреть? Или спрашивать о чём-то обыденном?
Это звучит, как этюд. Она сбивается, играет дальше — и снова, и дальше третий раз. Как всегда...
Хорошо всё-таки, что нас никто не застал, и свидетелем страсти был лишь рояль.
Пьесу она отыграла гладко, жить будет.
Этот поцелуй я точно никогда не забуду... Я, честно, не ожидала от Лизы такого властного поведения, но это было именно то, что мне нужно.
Вот и она выходит, очень вовремя, когда у меня на уме совершенно не то, что нужно ей.
— Как отыграла? — чисто дежурный вопрос ей.
— Ты же подслушивала, знаешь же... — ну и зачем так отвечать?
— А как тебе самой-то кажется?
— Ужасно.
— Да ну, нет, по-моему ничего так. На пересдачу точно не останешься!
— Ну всё, там уже тебя зовут, — ей, наверное, нужно просто отвязаться от меня. После всего этого? Хотя нет, правда звали. Я, видать, погорячилась.
У меня, как мне кажется, не получилось вложить нужные эмоции в свою программу, так как думала только об одном; разве что технически будет, как всегда, не к чему придраться.
Выхожу в взбудораженном состоянии и вижу Лизу, словно ждущую смертной казни. Нет, я не могу на это спокойно смотреть.
Оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто нас не видит. И правда, никому мы сейчас не нужны. Я прижимаю к себе Лизу и целую в губы.
Она будто только этого и ждала... Снова я доставляю нам это удовольствие, и весь внешний мир для нас становится ничем в момент поцелуя. А ей, оказывается, нравится, когда для неё существую одна лишь только я...
Интересно, есть ли у этого случая будущее? Даже не знаю, хочу ли я этого или нет.
Вот нас и зовут уже в кабинет...