Глава 1
Темнота. Что это? Это чёрный цвет. Это бесконечная непроглядная мгла. Иногда, если присмотреться и напрячь зрение, могут возникать фиолетовые круги и полосочки. А что если бы темноты не было? Ну, представь себе, что ты ложишься спать, уставший после рабочего дня, с удовольствием закрываешь глаза и видишь свет. Нет, не свет в конце тоннеля, а просто красный свет, например. Думаю, спать вам расхочется, как и мне, впрочем.
Начала вспоминать, что, собственно, произошло. Но дело в том, что я не помнила ничего. В памяти мелькали лишь какие-то обрывки: рыжее пятно, вода... очень много воды, чей-то смех и плач, белые халаты, шприцы, бессмысленные диалоги...
Я резко открыла глаза, и зрение не сразу смогло сфокусироваться на единственном источнике света — красной лампе, затем судорожно вдохнула спёртый воздух — пахло лекарствами и старой, залежавшейся одеждой — и медленно выдохнула для релаксации. Кто я? Где я? Я умерла? Это — та самая жизнь после смерти?...
Мне так захотелось плакать от безысходности; в носу привычно защипало, и я оглушительно чихнула. Эхо усилило звук, и пол, на котором я сидела, заметно покачнулся. Моё тело замерло от нового ощущения и мыслей, моментально появившихся в голове. Осмотревшись, мне стало более или менее понятно, где я. Это был старый железный ящик со странными вещами, коробками и свиньей. Забавный такой комплект. По-видимому, нас куда-то везут, и я выступаю в роли груза.
***
Прошло уже неизвестно сколько времени, но ни грузчики, ни заказчики, ни воры не пришли. Только эта ужасная лампочка как светила, так и светит. Я прыгала, пытаясь выбить пол, звала на помощь — только голос сорвала, кидала ящики в стены, грозилась самоубийством, но в ответ получала ноль реакции.
Вначале я испытывала страх, потом — возбуждение и интерес, затем меня с головой накрыла паника, а в конце даже какая-то грусть. И сейчас я равнодушно сидела на полу, кидая какие-то гвоздики в темноту и напевая странную песню, которая тоже всплыла у меня в памяти. Мне было, откровенно говоря, уже всё равно, когда лампочка перестала монотонно светить и раздражающе замигала.
Громко загудели какие-то моторы, и клетка, вначале пошатнувшись и заставив меня невольно напрячься, с ужасным нарастающим грохотом и скоростью поехала вверх. Холодный страх сковал моё тело. Я просто зажмурилась и молила о том, чтобы клетку открыли не террористы и не маньяки, чтобы меня не мучили и не убивали, чтобы это оказалось глупым кошмаром...
Вскоре скрежет и гудение стали слишком громкими, и мне пришлось закрыть уши. Через какое-то время ящик встряхнуло так, что я подлетела и распласталась на полу. Клетка застыла, лампочка опять загорелась сплошным светом, все звуки стихли, но у меня в голове всё ещё стоял звон. Через несколько секунд я пришла в норму и смогла различить звуки чьих-то голосов, возни и топота над потолком. От страха я схватила первый попавшийся молоток и шмыгнула за переноску со свиньей, затаив дыхание. Время растянулось в вечность, и этого определенно хватило, чтобы подготовиться к атаке и возможной смерти.
Двери так называемого потолка раздвинулись, но свет не ослепил меня, ведь я была готова к этому и лишь зажмурилась. Слышались голоса, перешептывания, смешки, и через пару мгновений моя клетка вздрогнула. Я медленно, будто боясь сдуть пылинки и издать звук, распахнула глаза. Передо мной стоял парень.
Именно парень. Не этого я ждала, конечно, но это, возможно, такой трюк. Да ему же лет семнадцать-восемнадцать, ну от силы девятнадцать, несмотря на довольно серьезное выражение лица и высокий рост. Волосы цвета солнца, худощавое телосложение... Типичный красивый подросток, даже очень красивый, видимо, связавшийся с какой-то «плохой» бандой. Он улыбнулся и наклонил голову набок, будто играя.
— Эй, новенький, хватит прятаться. Мы тебя не обидим, — саркастически произнёс он.
Все в нём говорило: «Я хороший мальчик, который слушается родителей». Прошло достаточно много времени: толпа сверху уже начала выкрикивать какие-то странные словечки, а у парня кончилось терпение, и он, глубоко вздохнув, отодвинул ящик так, будто он весил всего несколько граммов. Я не просчитала такой вариант событий, и блондин смог ясно рассмотреть меня.
Вначале его лицо не выражало ничего, затем он посмотрел вверх, потом — снова на меня, и тогда его брови поползли на макушку, а рот начал открылся и закрылся, как у рыбы. Остальные люди тоже потрясенно молчали, а я же не понимала: чего они так удивлены мне? А может, это всё — спектакль для меня? Хотят узнать что-то, втеревшись в доверие этими глупыми комедиями, но облом: я ничего не помню. И тут раздался мальчишеский голос из толпы — совсем не мужской и даже не подростковый, что повергло меня в шок. Главарь этого места определенно псих, раз втягивает в такое детей.
— Это девчонка? — в полной тишине спросил он.
С меня хватит.
— С чего ты это взял? — возмущенно воскликнула я, ища глазами лазейку, с помощью которой можно выбраться отсюда.
— Значит так... — к нам спрыгнул темнокожий парень. На вид ему лет двадцать, ну, может быть, чуть больше. Хотя должна признать, что он был очень и очень хорошо развит физически. Парень оценивающе осмотрел меня, потёр затылок и, запрокинув голову, твёрдо и по-лидерски, сказал:
— Давайте тащите сюда Лу, — и покосился на молоток в моей руке.
Но люди даже не успели и рта открыть, как блондин ехидно произнёс, складывая руки на груди и вставая в расслабленную позу:
— Она сегодня в Лабиринте.
У темнокожего парня стало такое лицо, будто эта Лу была его невестой, но сбежала со свадьбы.
Град воплей, криков, возражений, упрёков и обзывательств посыпались нам на головы, словно я решила прямо здесь станцевать стриптиз. Даже этот командир, хрустящий от напряжения костяшками, не сдержался:
— Вот же кланк! В таком случае несите эту, — он небрежно взглянул на меня, а потом повернулся к стоящему рядом парню, — в Кутузку. Принесите ей еды и воды. И охраняйте так, чтобы по пути она не сбежала, а там глаз с неё не спускайте! — он подпрыгнул, схватился за край ящика и лихо вылез на улицу. — Ньют, ты будешь ответственным за неё до возвращения Лу. Возьми с собой Галли и Бена — они помогут довести её до Кутузки. Дальше сам с ней посидишь, а потом идите вместе встречать эту стебанутую дуру... Ясно? — он отряхнулся и заметил толпу, всё также стоящую неподвижно и наблюдающую за нами.
— Что вылупились, шанки кланкорожие?Девчонку никогда не видели? За работу, гривер вас подери! — все недовольно забурчали что-то, но послушно пропали из моего поля зрения.
— Ал! — блондин резко ощетинился и раздраженно запротестовал: — Я не собираюсь встречать рыжую! У меня и так слишком много дел, пусть с ней посидит кто-нибудь дру... — парень не договорил, потому что этот, как там его, Ал грубо и твёрдо сказал:
— Ньют, это был не вопрос. Быстро пошёл и сделал, понятно? — после этих слов он тоже куда-то смылся. Так называемый Ньют, с которым я осталась наедине, вымученно застонал и потёр шею.
— Слышала? Пойдём, — и он встал в позу, чтобы подсадить меня, но я даже и не думала об этом.
— Какого черта тут творится? Пока ты мне не расскажешь, я никуда не пойду, — для большего эффекта своих слов, я оперлась о стену клетки. Парень буквально взвыл.
— Рассказывать тебе об этом не моя обязанность. Но я могу объяснить тебе кое-что... — от интереса я подалась вперед, — только когда ты поднимешься наверх. Знаю, ты думаешь, мы хотим убить тебя или что-то другое, но нет. Ты поймёшь всё, когда вылезешь, — подняв бровь, произнёс парень. — А точнее, не поймёшь... — специально ведь заинтриговал!
И тогда я решилась вылезти. Не без страха, конечно. Одной ногой опираясь на какую-то коробку, я весьма неаккуратно выскочила из ставшего ненавистным места заточения.
Вокруг было огромное пространство. Вдалеке копошились люди, и все это бы смахивало на маленькую деревеньку, если бы не одно большущее «но»: по периметру всей этой огромной поляны были стены. Нет, не обычные, а высотой примерно метров двадцать-тридцать. Плющ тянулся с самой земли, но не доходил до вершин, а над самой дальней стеной светило яркое солнце. Я стояла в центре этого места, и от такого зрелища у меня просто-напросто закружилась голова, и я чуть не шлепнулась на землю, но блондин подхватил меня.
— Эй, осторожнее. Отобьешь себе чего — лечить тебя тут никто не будет, — я была в шоке. Какого черта тут творится? — Так, спокойно, только без паники. Давай мы сейчас пойдём с тобой в одно место... — он не договорил:
— Никуда я с тобой не пойду! — крикнула я, отталкивая Ньюта и срываясь с места.
Пока я была у него в руках, успела осмотреть всю окрестность и увидеть ворота, на одной стороне которых были большие дыры, а на противоположной — штыки, поставленные, скорее всего, для того, чтобы они крепко закрывались. Но видно было, что эти двери может привести в чувство только громадный механизм, которого нигде не наблюдалось, да и смотрелись они так, будто ими пользовались, мягко говоря, очень давно. За ними шёл коридор с такими же высоченными стенами, и я приняла решение бежать туда. Может, смогу оторваться от этих придурков с самым странным сленгом в моей жизни.
И вот, я уже на полпути к ним, как вижу, что из этих ворот выбегает парень, мгновенно заметивший меня. Я автоматически свернула в другую сторону в надежде, что он не побежит за мной. Но, походу, никакие мои сегодняшние молитвы услышаны не будут: парень уже садился мне на хвост. И, естественно, через пару минут сбил меня с ног. Я шлёпнулась в самую лужу, а парень навалился сверху. Его глаза расширились настолько, насколько позволяла азиатская внешность.
— Минхо, спасибо... — не прошло и пары секунд, как блондин догнал нас и со всего размаху сел рядом.
— Теряешь хватку, чувак. Будем исправлять... А это что за чудо в перьях? — он с ухмылкой покосился на меня, не слезая. Я попыталась спихнуть его, но этот азиат был как камень.
— Новенькая, — проговорил Ньют, посмеиваясь. — Только приехала, и её нужно отвести в Кутузку. Галли и Бен должны были сделать это, — он обернулся, а затем с легкой улыбкой добавил: — но слиняли при первой возможности. Испугались, что поделать, — хохотнул он.
— Конечно, ты же у нас смелость во плоти... Ну, вставай, принцесса. И прости, что помял чутка, — подмигнул он. Почему-то он внушал мне доверие, и я на свой страх и риск улыбнулась в ответ, принимая помощь в виде протянутой руки.
— «Помял» — это мягко сказано! Ты мои рёбра чуть не сломал, и у меня создалось впечатление, что в тебе килограмм сто как минимум, — пошутила я. Парни же расслабленно рассмеялись в ответ.
Почему-то мне расхотелось бежать, а появилось желание так и остаться тут с ними. Все эти глупые подозрения про бандитов и маньяков куда-то испарились.
— Тот тёмный парень — Алби — главный здесь, — втолковывал мне блондин. — Я, как ты уже, наверное, догадалась, Ньют. Это Минхо. Всё остальное тебе объяснит другой человек, — уже с какой-то неприязнью добавил он. — Кстати, когда она вернётся? Уже почти семь, — обратился он к азиату.
— Я-то откуда знаю? Она всегда бегает одна и никого не уведомляет о своих планах, — тот пожал плечами, а потом продолжил за Ньюта: — Просто ты тут вторая девочка, приходящаяся на добрую сотню парней в возрасте от тринадцати до двадцати, да ещё и новенькая, так что тот самый другой человек, который тебя тут со всем познакомит, тоже девочка. Держись за неё, и не пропадёшь. Но, понимаешь, дело в том, что у них с Ньютиком всё серьезно, но они сейчас в ссоре. Только я тебе этого не говорил, — подмигнул мне парень и, хлопнув Ньюта по плечу, побежал в сторону леса.
— Совсем стебанулся?! — подавился парень. — Да чтобы я с этой... Да я бы с ней даже никогда. — парировал блондин, но азиат делал вид, что не слышит. — Вот же шанк! Так, ладно... — он присел на корточки, и мне не сразу стало понятно, зачем. — Заходи давай.
А я и не заметила, как он привёл меня к маленькому строению. Это была яма с деревянной решёткой и такой же крышей.
— Туда? — я брезгливо поморщилась.
— Послушай, это ненадолго. На час максимум. Сама же слышала! Я не могу ослушаться, — какой-то странный обмен властью у этих парней, но я осторожно спрыгнула в яму. — Я сейчас за едой, а ты пока осваивайся, хорошо? — и, не дав мне ответить, размеренно пошёл в сторону какого-то дома. Столовой, наверное. Пожав плечами, я устроилась на «полу», если так можно назвать землю с песком, имея прекрасный вид на все окрестности, а в особенности — на ворота.
Всё это поселение представляло собой, как я уже заметила, огромное пространство. Представьте себе квадрат. На его верхней стороне расположились ворота, в левом верхнем углу было коренастое двухэтажное здание, чуть правее него — маленькая пристройка, как раз в которую удалился Ньют, а вокруг была целая куча гамаков и разнообразных вещей. На левой стороне квадрата находилась та самая Куртузка или как там её, в которой на данный момент я коротала своё время. Ровно в середине «деревни» был злополучный ящик, доставивший меня сюда. В левом нижнем углу квадратной местности был лес — тёмный и непроглядный.
Около нижней и самой дальней стороны было ещё одно строение: маленькое, приземистое, но с виду довольно крепкое, не имеющее окон и двери. Рядом с ним в правом нижнем углу нашего условного квадрата находилась, вероятнее всего, ферма. Там бегали курицы, постоянно кудахтая, свиньи, довольно похрюкивая, и уточки, иногда издавая хриплые гортанные звуки. Возле левой стены расположилась весьма высокая башня со смотровой площадкой на втором этаже. А в правом верхнем углу квадрата было множество всевозможных грядок, деревьев и кустов.
Поселение было просто поражающих размеров, и со своего места я не могла разглядеть ни курочек, ни грядок.
Всё это я смогла увидеть за те самые секунды моей великой попытки побега и по пути в Куртузку вместе с парнями.
Я не успела особо сильно погрузиться в свои мысли, как вернулся Ньют и осторожно протянул через прутья решётки жестяную банку, яблоко и три бутерброда с жареным мясом. Я с удовольствием приняла всё это и уже почти надкусила фрукт, в связи с тем, что я не ела, наверное, с утра, как меня посетила запоздалая мысль: «А что если они хотят меня отравить?» — и я уже с неприязнью посмотрела на еду.
— Дай сюда, — он нахмурил брови и протянул руку. Я послушно протянула ему яблоко (даже отравленный бутерброд всё равно было жалко), и он, не задумываясь, смачно откусил кусок. Сладкий сок потёк по его губам, а у меня начала выделяться слюна и приятно защекотало внизу живота. — Видиф? Мы не хофим цебя отфавить, — сказал он с набитым ртом, а я решилась задать ему вопрос:
— Ты мне совсем ничего не расскажешь об этом месте? — и только тогда набросилась на бедную еду. Он покачал головой, мол, девочка ещё, называется, но, на удивление, заговорил:
— Повторю, я тебе ничего не буду объяснять, так как эту обязанность повесили не на меня, — он покосился на электронные часы, висевшие на его левом запястье, и очень сильно нахмурился, кинув короткий взгляд в сторону ворот. — Да где её гривер носит... — а потом продолжил: — Как тебе пояснил Минхо, ты тут вторая девочка, поэтому тебе тут всё расскажет Лу.
— А кто это такая? — снова спросила я, уже доедая первый бутерброд. — Я помню, Минхо сказал, что это твоя девушка, но какая она? — лицо парня мгновенно преобразилось.
— Давай сразу проясним. Она не моя девушка. Ясно? — его губы скривились. — Эта дура постоянно лезет не в своё дело и пытается быть лучше меня. А ещё... — я его со смехом перебила:
— Так, всё! Достаточно. Характер не из лучших, а можно мне узнать её внешность? — задала я очередной вопрос, но что-то подсказывало мне, что нормального ответа я не получу.
— Внешность? Она даже хуже её характера... Вечно вот эти её меняющиеся глаза, мелькающие перед самым лицом, рыжие волосы и веснушки, гривки их дери. — ледяным тоном ответил он.
— Ладно. Я не глупая — поняла. Но что значит «меняющиеся»? И когда, ты говоришь, она придёт? — промямлила я, нежно рассматривая оставшийся кусок от второго бутерброда. Он поморщился, взглянул на часы, на огромные двери, а потом — снова на запястье.
— Уже должна была вернуться. Но я следил — она не могла проскочить. Ладно, давай поднимайся. А меняющиеся глаза... Ну, это что-то типа генетического сбоя, наверное. Её глаза меняют цвет при разных эмоциях. При мне они или серые, что значит безразличие, или красные, означающие гнев и ярость, — он отпер клетку и, не став дожидаться меня, быстро пошёл к воротам, возле которых уже собралась толпа из десяти-пятнадцати человек. В самой середине стоял Алби. Я еле догнала блондина, но всё равно не могла поспеть за его длинными и быстрыми шагами. Мой мозг всё нагружал меня вопросами, но я понимала, что сейчас не время. Вскоре мы с Ньютом подошли к столпотворению, и парень спросил неизвестно у кого, всматриваясь вдаль:
— Я правильно понял, что все мы ждем одну и ту же персону? — за воротами был длиннющий коридор с такими же высоченными стенами и поворотами в разные стороны.
— Шутки в сторону, Ньют, — рядом с нами нарисовался нервный Минхо. — Она всегда возвращается вовремя, а сейчас уже без пятнадцати восемь.
— Ой, может, так и надо? — блондин вёл себя до неприличия некрасиво, проявляя безразличие и неприязнь. — У нас появилась новенькая, а рыжая не возвращается... Соображаешь?
— Заткнись, Ньют! — грозно произнёс Алби. — Она вернётся. Должна вернуться, — и только он договорил, как налетел сильнейший ветер с песком и листвой; сверху что-то очень громко заскрежетало и загрохотало, и ворота начали медленно сближаться.
Я не верила своим глазам: две такие огромные махины с ужасным звуком приближались друг к другу. Ньют схватил меня за руку и отбежал шагов на десять от этого места, но паника уже охватывала меня. Двери закроются неизвестно насколько, и что вы прикажете делать мне в этом замкнутом пространстве с сотней парней? Но мои мысли перебила загудевшая толпа: подростки выкрикивали что-то, некоторые просто кричали, другие свистели. Двери неумолимо сближались, и толпа кричала всё сильнее. Все эти звуки наслаивались друг на друга, и вскоре я не выдержала и зажмурилась, закрыв уши.
Прошло мгновение, одно, пять, десять, и всё стихло. Я осторожно открыла глаза и увидела Ньюта, уже бегущего к толпе, столпившейся вокруг чего-то. Я незамедлительно последовала за ним, опасаясь захлопнувшихся ворот. Добежав до столпотворения, я увидела в самом его сердце бледного, как снег, Минхо, Ньюта, стирающего со лба несуществующий пот, и разъяренного Алби. Я пыталась пробиться к ним, но меня только толкали назад. И тогда от переизбытка эмоций я просто ударила стоявших впереди парней, потом ещё и ещё, совершенно не обращая внимания на их вскрики, и вскоре уже была рядом с моими знакомыми парнями.
Когда я подошла, Минхо сидел на корточках, Ньют стоял, сложив руки на груди, а Ал собирался с мыслями. Они стояли полукругом, обступив сидящую девушку, которая переводила сбившееся дыхание, оперевшись спиной на стену. Я хотела что-то сказать, но тут Алби прорвало:
— Ты совсем стебанулась? Я же чётко и ясно сказал: всем приходить вовремя! Что, гривер тебя подери, ты там делала, а? Ты, видно, уже вконец обнаглела! Чтобы больше никакого лабиринта, тебе понятно? Будешь работать на Плантациях! — девушка замерла на мгновение, а потом подскочила, оказавшись на голову ниже парня, и начала «отвечать», активно жестикулируя:
— Никакого лабиринта? Алби, в отличие от тебя, я пашу в Глейде за десятерых, бегаю в чёртов лабиринт, ищу уже третий год этот выход! — она наступала на него, а я стояла в восхищении. Её глаза были алые, как будто в матрицу налили кровь. — А что делаешь ты? Только словами разбрасываешься! Кстати, если что, мы с тобой очутились тут одновременно, и ты не имеешь никакого права указывать мне, что и как делать! Какой же ты лидер, если даже не умеешь вести за собой людей? Алби, мы выбрали тебя главным только потому, что в первые же часы увидели в тебе лидерские качества. Уж лучше Ньют бы тогда дал клятву... — она произнесла эту гневную тираду и, в последний раз смерив лидера презрительным красным взглядом, направилась к двухэтажному строению.
Алби неодобрительно покачал головой и медленно пошёл прочь; остальные подростки тоже стали расходится по своим делам. Вдруг Минхо, схватив меня за руку и хлопнув Ньюта по плечу, рванул за девушкой. Мы нагнали её у самого входа в строение, но она захлопнула перед самыми нашими носами дверь. Азиата же это не остановило, и он зашёл следом.
— Лу, что за кланк ты там устроила? К чему эта истерика? Что вообще произошло?— он отпустил меня и подошёл к девушке, стоявшей к нам спиной. Я осторожно присела на странную койку, а рядом примостился Ньют, прошипевший, чтобы я помалкивала.
— Мин, только ты не начинай... — рыжеволосая стояла спиной, звеня баночками. — Гриверов будто с поводков спустили: они были почти на каждом повороте и, мягко говоря, хотели есть. Я решила их отвлечь, чтобы у других бегунов была возможность не повстречаться с ними, и отвести в восьмую секцию. Я поцарапалась с ними чутка и рванула сюда. А пришла прямо перед закрытием, потому что если бы у меня на хвосте был гривер, он смог бы попасть в Глейд, — наконец девушка повернулась лицом ко мне, и я смогла полностью рассмотреть её.
Она уже сняла растянутую чёрную футболку, оставшись в одной облегающей майке, и надевала сверху лёгкую кофту. Девушка была гораздо выше меня, но, видимо, этого не хватало для того, чтобы быть с парнями наравне. У неё были огненно-рыжие волосы, отдающие медью и подстриженные лесенкой до лопаток, хаотично разбросанные веснушки на носу, щеках и плечах, но самой главной ее особенностью были, как замечено выше, глаза. В данный момент красный цвет будто смывался, уходил в зрачок, оставляя на своем месте серый. Просто поразительно... Из одежды на ней были обычные кроссовки, майка, чёрные обтягивающие джинсы и множество браслетов на руках. Девушка почему-то мне сразу понравилась. Может, из-за внешности, а может, из-за почти незаметных морщинок вокруг глаз и рта, оповещающих о том, что она очень часто смеется.
Вот даже сейчас у неё на губах сияла слабая улыбка, говорившая о том, что она сильно устала, но не хочет подавать виду. Но только я подумала об этом, как девушка нагнулась, дабы перезавязать шнурки.
— Лу, поступок весьма героический, конечно, но больше так не делай! — воскликнул Минхо, всплескивая руками. Но тут он резко обернулся, посмотрел на нас с Ньютом и неловко продолжил: — Эм, понимаешь, тут, пока тебя не было, в общем... — рыжая что-то нечленораздельно промычала в ответ. — А? — тогда девушка выпрямилась и повторила:
— Говори уже, идиот, — и снова наклонилась, но уже к другой ноге.
Но я решила взять ситуацию в свои руки, встала и произнесла:
— Привет, — эта Лу резко подняла голову и уставилась на меня светло-лиловым удивленным взглядом. Я должна представиться, но, чёрт, я не помню своего имени! Тут голос подал Ньют:
— Это, дорогуша, твоя новая обязанность, — глаза девушки стали ярко-сиреневыми, расширяясь ещё больше, и казалось, что они сейчас просто-напросто выпадут. Ньют вздохнул и, как для ребёнка, начал объяснять: — Пока ты там шлялась по лабиринту, к нам прибыла новенькая. И, естественно, ты теперь являешься её куратором, — лицо девушки наконец просветлело, глаза переменили цвет на небесный, и она широко улыбнулась, протягивая руку.
— Я Люси. Для друзей просто Лу, — теперь я убедилась в том, что хочу подружиться с ней. Она вызывала у меня столько положительных эмоций, что просто хотелось смеяться в голос.
— Я не знаю своего имени, — неуверенно произнесла я. Мне казалось, что она сейчас расстроится, но девушка только шире улыбнулась, а глаза буквально засветились голубым.
— Ну вот и прекрасно! Ты скоро его вспомнишь. Слушай, сейчас уже вечер и скоро отбой, поэтому, может, я тебе экскурсию завтра с утра проведу, что скажешь? А пока предлагаю заняться другими менее существенными делами, — и она многозначительно взглянула на тупо лыбящихся парней. — Что уставились? Не видите, что девушкам нужно поговорить о личной жизни?
— Да какая у тебя, рыжий переросток, личная жизнь? — отчеканил Ньют. Люси мгновенно вспылила, а к матрице добавились красные вкрапления:
— Окей. Так вот, о чем я? А! Если ты думаешь, что, находясь здесь, ты не будешь каждый месяц одну неделю страдать, то ты ошибаешься. Физические особенности в виде месячных никто не отменял. Когда приезжает новенький, ты должна будешь забирать из ящика, который привёз тебя сюда, прокладки и тампоны. Санузел у нас, слава Богу, отдельный, и парней можешь не бояться. И ещё я дам тебе календарик — будешь отмечать месячные, дабы не запутаться и не забыть. А таблетки... — она не договорила.
— Лу, заткнись! — воскликнул красный, как помидор, Минхо и пробкой выскочил из строения.
— А я, пожалуй, ещё послушаю, — произнёс Ньют с ухмылкой.
— Вышел, Ньют, — тон Лу сразу изменился с ласкового и заботливого на грубый, а глаза уже постепенно наполнялись алым.
— Может, тебе ещё чего сделать? Зубки, может, почистить? — парировал Ньют, и я решила вступить в разговор.
— Влюбленные голубки, заткнитесь! Ньют, спасибо тебе большое за помощь, но ты не мог бы выйти? — и я просто улыбнулась. Парень сжалился и, обняв меня на последок, как бы невзначай проронил:
— Удачи тебе, — миролюбиво начал он, но следующее его слово было переполнено ядом: — Лисенок.
— Лисенок? — смеясь, я повернулась к ней.
— А, старая история... Потом как-нибудь расскажу. А вообще, чего это ты так нянчишься с ним? Ты, кстати, есть хочешь? — переводит тему, значит, этот «лисенок» составляет важную часть её прошлого. Ну ладно, потом так потом.
— Честно? Не очень. Я, пока ждала тебя, успела наесться. А можно вопрос? Где я вообще? — я осторожно начала рассматривать всякие скляночки и бинтики.
— Сейчас и правда уже очень поздно. А встаем мы рано, так что пойдем — я покажу тебе, где ты будешь жить, — я заинтересованно закивала, и девушка направилась в сторону лестницы.
— Послушай, а что у вас с Ньютом? — слова вырвались из моего рта непроизвольно, но я ничего не могла поделать. Мне хотелось знать. — Видно, что вы в ссоре, но Минхо говорил...
— Так. У нас с тобой завтра целый день, а если я сейчас начну рассказывать об этом идиоте, то просто не заткнусь. Поэтому я предлагаю тебе обговорить всё позже, идёт? — в ответ я лишь кивнула.
Мы поднялись на второй этаж, и моему взору предстал коридор со множеством дверей.
— Тут живет Алби, как вожак, — на этом она хмыкнула. — А следующая комната принадлежит Минхо, затем идет Ньют, потом ещё пять парней, а вот тут, — она приоткрыла широкую дверь, — моя жилая зона.
Передо мной была обычная прямоугольная комната. Напротив двери — окно с кроватью, возле правой стены стояли шкаф и комод, а у левой стены находился аккуратный письменный стол с какими-то рисунками, чертежами и портретами. Я подошла к нему и хотела взять бумаги в руки, как она повернула меня и произнесла, торопливо собирая письменные принадлежности и всякие документы:
— Ложись пока сюда, на мою кровать. Я сегодня лягу на пол, а завтра просто устроим ремонт, — Лу миролюбиво улыбнулась, задвинула ящики, закрывая их на ключ, и начала переодеваться.
Она сняла кофту, майку, и я увидела её тело. Да, фигура неплохая, но то, что заставило меня замереть, было ещё более поражающим. По всей её спине тянулись шрамы.
Длинные рваные серебряные полоски притягивали меня, и я, не выдержав, прикоснулась к самому большому. Всё моё тело будто пробило током, и в голове закопошились червячки воспоминаний. Я хотела сосредоточиться на них, схватить за хвост, но девушка, совершенно не подозревая о моей внутренней борьбе, произнесла:
— Я хотела, чтобы ты запомнила одно простое правило: никогда не выходи за те ворота одна, — и повернулась ко мне. Мы стояли близко друг к другу, и я четко видела её красный с чёрным ободком цвет глаз. — Ясно?
— Хорошо... — затем её лицо смягчилось, матрица вновь обрела голубой цвет, и она сунула мне в руки стопку одежды.
— Это твоя пижама, а остальные вещи пока будешь брать у меня из шкафа, — Лу махнула головой в сторону комода и расстелила на полу какую-то ткань.
— Да, конечно, спасибо. Но спать на полу ты не будешь. Я только прибыла, а ты вот так сразу...
— Э-э-э, нет. Я тут главная, так что лежи и спи, а то получишь, — рассмеялась Люси.
— Ты угрожаешь мне? — я схватила подушку и со всей силы хотела ударить ее, но она увернулась и повалила меня на кровать.
— Я предупреждала... — она села мне на ноги, одной рукой «сковала» над моей головой запястья, а второй — начала щекотать. Сколько бы я ни дергалась, визжала, смеялась, я не могла выпутаться из её хватки. Но потом Лу смиловалась и слезла с меня с победной улыбкой. Я со стоном сползла с кровати.
— И так будет каждый раз, когда попытаешься ослушаться. А теперь, милочка, давай на боковую... — она затушила единственную лампу в комнате и, повозившись, улеглась.
Интерес взял верх и я выпалила:
— Расскажи про свои глаза. Э-э, пожалуйста, — я села по-турецки, а Лу очень звонко и заливисто рассмеялась, включая свет.
— Ну и что же тебе не спится... Ладно, быстро расскажу, и только один раз! Мои глаза меняют цвет при смене настроения. При злости они краснеют, когда я счастлива — обретают зелёный цвет, влюблена — матрица становится золотой, страх — мутновато белый с красными вкраплениями... Э-э-э, радость — это голубой цвет, волнение — сиреневый или светло-лиловый, печалюсь — глаза становятся чёрными, а при безразличии — сереют. Возможно, есть ещё и другие, не знаю, — рыжая вновь рассмеялась. — Ты думаешь, что это круто? Да, определенно это выглядит завораживающе, но! Я не могу скрывать свои чувства от других, не могу соврать, понимаешь? Это убийственно! — в сердцах воскликнула она.
— А по-моему, это не только очень красиво, но и люди будут знать, что ты не врешь, а значит, будут доверять тебе, — с какой-то долей досады произнесла я.
— Возможно... Но тут меня все хоть и знают, но им все равно, есть я или нет.
— Даже если и так, в чём я, кстати, сомневаюсь, теперь тут появилась Я! Великая и ужасная! — я обмоталась одеялом, как плащом. Он пах мятой... Это навеяло мне одну мысль, и я решила, зная, что Лу из принципа не ответит на мою прошлую реплику, озвучить её:
— А знаешь, мне кажется, мы были знакомы раньше... — я хотела ещё что-то сказать, но широко зевнула.
— Может, да, а может, и нет. И это разве важно? Сейчас мы начали общаться и, вероятнее всего, продолжим. И на мой взгляд, даже если мы были в той жизни врагами, то сейчас у нас есть шанс начать всё с начала. Память-то стёрта. Надо жить этим моментом. Но, по правде говоря, я тоже считаю, что мы были знакомы. Я помню твой голос и, на удивление, глаза... — девушка тоже зевнула, а я сонно пробормотала:
— А мне знакомы твои волосы... и веснушки... — я зарылась носом в подушку.
— Сладких снов, — Лу пошевелилась внизу и затихла.
— Спокойной ночи, Люси... — я наконец смогла погрузиться в глубокое небытие.