Ева
Кусочек мелодии, которым милостиво поделился Макс, она переслушивала постоянно, по несколько раз на дню, пока каждая нота не впечаталась в память и не стала частью её самой. Одно было плохо: отрывок беспощадно обрывался на середине такта. Но однажды вечером, когда Ева заскочила в магазин, чтобы забрать заказ, Макс её обрадовал:
– Нашлась та пластинка, концерт Кёнига.
Не раздумывая, Ева купила билет на ближайший самолёт и следующим утром уже была в Штутгарте. Пряничный немецкий городок с красными крышами и маленькими кирпичными домами встретил её порывистым ветром и колючим снегопадом. Ева забросила чемодан в первый попавшийся хостел и поспешила на встречу с продавцом.
Рихард Кёниг, правнук композитора, работал в бедной антикварной лавке, где и назначил ей встречу. Юноша был мрачный, одетый в чёрную мешковатую толстовку, и по-английски он говорил с заметным немецким акцентом.
– Здравствуйте, я по поводу пластинки.
Угрюмые глаза Рихарда встретились с сияющими глазами Евы, он вздохнул и полез куда-то под стол, а затем выложил перед девушкой конверт. Самоделку из жёлтого от времени картона покрывали километры скотча, укреплявшего края и уголки. Надпись, сделанная когда-то простыми синими чернилами, совсем выцвела, но кто-то заботливо обвёл её современной шариковой ручкой, кое-где прямо по скотчу. Ева благоговейно коснулась конверта.