Рассвет

Центр представлял из себя здание, выделяющееся на фоне других построек своим относительно свежим видом и высотой — его крыша едва ли не упиралась в потолок. Не мудрено, что все стремились сюда: высотка выглядела как залог хорошей жизни хоть где-то. Ее было хорошо видно с любого уголка нашего поселения. Днем ее окна отражали многочисленный свет от лунного камня, а ночью — тускло поблескивала и манила к себе, как маяк для заблудших.

Однако, когда карты начали потихоньку раскрываться, Центр перестал быть символом надежды. Теперь он походил лишь на красивую иллюзию, за фасадом которой не было ничего стоящего. Какое-то чувство отвращения и горького разочарования мерзким червем зашевелилось где-то внутри.

Мы вышли из машины прямо напротив этой злополучной башни. Вблизи она выглядела еще более величественно. На минуту я забыл о том, что это просто красивая картинка, за которой невесть что прячется, и позволил себе застыть в изумлении. Вид такого строения захватывал дух. Здесь было так светло, словно на каждом шагу был размещен огромных размеров лунный камень. От такого света даже глаза щипало, но к этому можно было привыкнуть.

Я оглянулся на Виану и Мартена и понял, что не один находился под впечатлением от увиденного.

— Итак, — Венера, которая вела нас прямо к Центру, остановилась перед массивными стеклянными дверями и повернулась к нам. Марк из поля зрения исчез, как только автомобиль остановился — пошел заниматься багажом, — я понимаю, у вас сейчас очень много вопросов, на которые вы бы хотели получить ответы, но, прежде чем мы зайдем внутрь, и вы станете частью нашей тайны, я бы хотела сказать вот что: вы можете вернуться домой, если не готовы к такой ответственности.

Нас снова окунули с головой в реальность. Но в этот раз нам хотя бы дали возможность самим выбрать, что делать дальше. Я был в смятении. С одной стороны, вернуться домой не такая уж и плохая затея, но с другой... Я уже знал, что от нас что-то упорно скрывают, и уйти сейчас означало бы обрушить на себя годы незнания и постоянные попытки узнать хоть что-нибудь, но сталкиваться лишь со стеной, которую никогда не преодолеть. Мне это было не по нраву. Выбирать, когда неизвестно, что стоит на кону, неимоверно сложно.

— Пытаетесь сделать вид, что даете нам выбор? — Виана вышла вперед, скрестив руки на груди. Выражение ее лица было жестким, беспощадным, я бы даже сказал. — Вы ведь не для этого застали нас врасплох своим заявлением, чтобы потом вот так просто от нас избавиться. Хватит играть с нами в игры!

Венера смерила девушку взглядом, но ничего ей не ответила. Она посмотрела сначала на Мартена, а потом и на меня.

— А вы что думаете, молодые люди? — спросила она.

Я задумался. В словах Вианы был толк, как бы сильно мне не хотелось обратного. В голове возникли сумасбродные мысли: а что, если это тоже часть экзамена? Тогда сказанное нашей сопровождающей было просто проверкой, чтобы узнать, струсим мы или нет. В этом был смысл. Однако что-то мне подсказывало, что все далеко не так просто.

— Я остаюсь, — ответил я. Хоть так, хоть этак мне нужно узнать, что скрывает Центр. Неизвестность казалась невыносимой и страшной компаньонкой на оставшуюся жизнь. К тому же, если вернусь домой, то предам себя и маму, которая уверена в том, что я сейчас в лучшем месте.

Женщина кивнула и посмотрела на Мартена. Тот весь сжался. С того момента, как мы узнали тайну Центра, он больше не проронил ни слова. Просто тупо пялился в пол. Он думал, размышлял, боялся представить, что его ждет дальше. Я знал это только потому, что общался с ним последние десять лет. Мартен был напуган, он хотел домой. Теперь, когда у него появился выбор, он сможет сбежать, вернуться домой и забыть обо всем, как о страшном сне.

— Я тоже... тоже остаюсь, — тихо произнес мой друг.

Я был почти уверен: он откажется, но я упустил одну важную деталь: для Мартена это возможность узнать что-то новое. Как бы страшно не было, он пойдет дальше, чтобы докопаться до происходящего. За это я его уважал. С виду он был пареньком ненадежным, хлипким, слегка помешанным на науках разного рода и типа, пугался любого шороха и был чрезмерно эмоциональным, однако эта его черта сильно меняло дело. Наверное, поэтому мы с ним были близки.

Венера выдохнула:

— А я уже испугалась, что вы действительно соберетесь возвращаться.

Я невольно переглянулся с Вианой — сказанное не было уловкой, чтобы проверить нашу реакцию. Все вполне правдиво.

Обстановка Центра внутри еще больше впечатлила. Нас встретил огромный холл, вычищенный до блеска и обставленный новой мебелью, которую нам раньше не приходилось видеть. У административной стойки, выполненной из неизвестного мне материала, нас встретила девушка. На вид ей было не больше двадцати. Она резко выделялась на фоне людей ее возраста, которые проживали на окраинах. Никаких синяков под глазами, ухоженные руки, хорошая одежда, темные блестящие волосы, собранные в идеальный пучок, чистое и светлое лицо, на котором отчетливо выделялись синие глаза. Ее даже можно было бы назвать красивой. И она всего лишь администратор.

— Добро пожаловать в Центр, выпускники! — У нее был тихий голос, который ей приходилось повышать, чтобы ее было хорошо слышно. — Меня зовут Полайн. Рада вас приветствовать вас здесь. Надеюсь, мы с вами сработаемся.

Администратор широко улыбнулась, приветствуя нас. Мы с Мартеном растерянно поприветствовали ее в ответ, а Виана лишь фыркнула. Какая же она все-таки вредная. Хоть раз в жизни можно быть чуточку подружелюбнее к остальным?

Венера что-то сказала девушке. Та кивнула в ответ и куда-то ушла, а женщина повела нас к лифту. Ранее я видел это приспособление в крайне простом варианте: такие использовались во время строек. Деревянные кабины без дверей поднимались за счет толстого каната и большого веса, который то опускался, чтобы поднять кабину выше, то поднимался для обратного эффекта. Теперь же мне предстояло иметь дело с тем же механизмом, улучшенным в несколько раз. В этой металлической кабине почти не чувствовалось никаких колебаний, словно все это время мы стояли на месте. О том, что мы движемся, говорила только смена давления. Я чувствовал, как что-то меняется всем телом. У Мартена даже закружилась голова, и он сообщил об этом Венере. Она сказала, что это нормально.

Когда лифт остановился, механический голос оповестил нас о том, что мы добрались до двадцать первого этажа. Интересно, сколько в этом здании всего этажей?

Венера повела нас по коридору. Мы оглядывались по сторонам. Оно и неудивительно, такие белые с голубым отливом стены, в которых можно было разглядеть свое мутное отражение, мы видели впервые в жизни. Наши шаги эхом катились по длинному коридору. Но больше всего удивляло наличие света. Его действительно было очень много. Его бы наверняка хватило на всю окраину. Все это сложно воспринималось, до конца не хотелось верить, что нечто подобное существует в одном месте с халупами, в которых мы родились и выросли.

Мы остановились перед очередной большой стеклянной дверью, которая не позволяла что-либо разглядеть из-за мутного эффекта на ней.

— Входите!

Голос из-за двери был властным, но вместе с тем в нем чувствовалась усталость.

Венера открыла дверь, впуская нас вперед. Перед нами оказался просторное помещение. Из-за огромного панорамного окна напротив оно становилось еще больше. Вид из окна удручал: одно сплошное темное пятно, из которого виднелись убогие крыши домов. Ближайший к Центру район считался благополучным, но даже он выглядел жалко в своей попытке смотреться лучше на фоне такого здания.

Чуть ближе к нам стоял широкий стол с черной блестящей поверхностью, за которым расположился плотный мужчина небольшого роста. Он был явно старше всех тех, кого я раньше встречал. Его лысина поблескивала на свету от пота; на лбу, уголках глаз, у губ расположились морщины; темные, почти черные круги под глазами словно оттягивали потускневшие зеленые глаза вниз, делая его взгляд наполовину грустным, наполовину сердитым. Мужчина сложил руки перед собой в замок, рассматривая каждого из нас по отдельности.

— Виана, Мартен и... — Его взгляд на долю секунды задержался на мне. — ... Симон.

Венера кивнула.

Мужчина поднялся со своего кресла.

— Я Грегор Хадинг, председатель общественных дел Центра. Для меня огромная честь познакомиться с вами и приветствовать вас здесь, в Центре.

Я опешил. Судя по выражениям лиц товарищей по несчастью, они тоже. Для него это честь? За кого он нас принимает? Что вообще происходит?

Заметив наше замешательство, мистер Хардинг обошел стол и подошел к нам. Он был немного ниже меня. Это даже как-то смущало. Да, я и раньше замечал, что по росту я обогнал не только своих сверстников, но и некоторых взрослых, однако сейчас эта разница меня напрягала. Я невольно сжался, словно пытался стать меньше. Не помогло.

— Сейчас вы не совсем понимаете суть происходящего, но очень скоро вы обо всем узнаете.

— Как скоро? —подала голос Виана. Кто бы сомневался, что она будет просто молча стоять. — Все только и делают, что обещают нам все в скором времени рассказать, но в итоге все только и делают, что тянут кота за причинное место.

Стыдно признать, однако ее способность — вот так свободно говорить даже в такой ситуации сильно выручала. Если бы не она, то мы бы с Мартеном так и маялись то туда, то сюда.

— Юная леди, я глубоко впечатлен вашим рвением, но я вынужден вас попросить проявить еще немного терпения. — Его голос смягчился. — Вы только с дороги, поэтому предлагаю вам отдохнуть, прежде чем мы введем вас в курс дела. Присаживайтесь.

Он указал на большой черный кожаный диван. Мы послушно заняли его. Виана с недоверием поглядывала на мистера Хадинга, Мартен прижался к самому углу, а я снова оказался между ними. Перед нами стоял журнальный столик с поверхностью из стекла. Здесь очень любили стеклянные вещи.

— Венера, попросите, пожалуйста, чтобы нам принесли чаю, — произнес мужчина, усаживаясь на кресло напротив нас. Наша сопровождающая только кивнула и тут же покинула кабинет. Мы остались без нее впервые за последние пару часов.

— Мистер Хадинг, — решил вмешаться и я. Не одной же Виане отдуваться за нас троих, — честно говоря, мы пришли сюда не чаи гонять, вы сами это прекрасно понимаете. Нам бы очень хотелось знать, чем конкретно занимается Центр. Явно не тем, что нам вдалбливали в голову большую часть жизни. Думаю, и я, и ребята не так сильно устали, чтобы хоть что-нибудь узнать, кроме дурацких недосказанностей и хождений вокруг да около.

Послышалось одобрение со стороны Вианы. Я почувствовал смутную гордость за себя. В чем-то с этой девушкой мы все-таки были согласны, и это почему-то радовало.

Председатель ухмыльнулся.

— Что ж, раз вы так настаиваете, я не могу вам отказать, — произнес он, — но для начала все же дождемся чая.