Часть 13
Парни играют с бешеной энергией, выдавая хит за хитом. У них действительно легкие, запоминающиеся песни – в этом нет никаких сомнений, но дело не только в песнях. The Sketch – еще и великолепные музыканты: рифы, которые они исполняют на сцене, невозможно услышать ни на одной их записи, а музыка такая четкая, что различаешь каждую ноту.
Когда появляется Леа Браун, вопли зрителей становятся еще громче – хотя куда уж громче? Она выходит на сцену самым впечатляющим изо всех возможных путей – спускается с потолка на страховке, – и поет припев одной из самых заводных песен The Sketch. Ее преображение из девушки, которую я сегодня видела, в популярную певицу просто поразительно. На Леа сияющее серебристое мини, а волосы развеваются на ветру, словно где-то впереди работает огромный вентилятор. На ком-нибудь другом ее наряд выглядел бы смешно; на ней он просто работает. Песня продолжается, и Леа медленно опускается на сцену – так медленно, что я легко фотографирую весь процесс.
Когда она «приземляется», темп выступления меняется. Яркие прожекторы меркнут, погружая нас в темноту. Словно весь зрительный зал в едином порыве затаил дыхание. Медленно-медленно, один за одним загораются на потолке крошечные огоньки – пока не начинает казаться, что мы стоим под открытым небом, усыпанным звездами. Это завораживающе красиво, и Ной инстинктивно притягивает меня ближе, обхватывает руками. Я прижимаюсь к нему.
Два луча падают на сцену, освещая Леа и Хейдена – солиста The Sketch. Они сидят на высоких табуретах. Леа переоделась в черное платье, расшитое блестками, переливающимися на свету; волосы ее свободно струятся по плечам, обрамляя лицо девушки.
– Привет, Берлин, – говорит Хейден. – Мы сегодня для вас все немножко поменяли. У нас есть песня, которую никто никогда не слышал. Надеемся, она вам понравится.
Он начинает петь а капелла; без музыки его голос звучит ясно и сильно. Леа ведет свою партию, и два голоса сливаются в потрясающий, завораживающий дуэт – песню о влюбленных, которым не суждено быть вместе.
Чувствую, как слезы щекочут глаза, и знаю, что я не одна такая, – хотя песню эту никто до сих пор не слышал. Эмоции переполняют зрителей, словно нас всех соединяет одно – музыка. Это вкус страсти. Он прекрасно знаком моему парню, я знаю, – именно так он пишет свои песни. В нем – все, что хочет создать Ной: цепочки нот, цепочки слов, которые заставляют многотысячную толпу двигаться и чувствовать себя единым целым.
– Я люблю тебя, Пенни, – шепчет Ной мне на ухо.
Я крепче сжимаю его руки, обнимающие меня.
Зрители взрываются восторженным ревом, едва песня заканчивается. Кажется, у Леа и The Sketch есть очередной хит. Чары разрушены – или, скорее, сброшены. Теперь вся эта толпа – с The Sketch, и совершенно ясно, что она последует за ребятами хоть на край света. Вновь вспыхивает освещение, прожекторы бьют по глазам, и барабан отстукивает быстрый ритм.
Теперь мы с Ноем ничем не отличаемся от людей вокруг: танцуем как дикари и до хрипоты подпеваем The Sketch. Мы взмокли от пота, дурачимся как сумасшедшие, и нам на все плевать. К тому времени, когда ребята исполняют последнюю песню на бис, я думаю, что никогда еще не была так счастлива.
Глава двадцатая
Еще пошатываясь после потрясающей ночи, мы с Ноем вприпрыжку скачем по гостиничному коридору (и в отличие от рекламы меня не колышет, справился ли мой дезодорант с танцами). Распеваем песни The Sketch и не останавливаемся, пока не утыкаемся в дверь моего номера.
– Здесь я, как истинный джентльмен, оставлю тебя, Пен.
Ной открывает дверь и жестом, как посыльный, приглашает меня войти. Кланяется чуть не до земли. Его волосы спутались и вьются сильнее обычного – это заметно, когда он стягивает с головы шапочку и, не особо церемонясь, бросает ее прямо на пол. Смотрит на меня с многообещающими огоньками во взгляде, дерзко ухмыляется. Словно по волшебству, на щеках его появляются ямочки, и я немедленно таю. Кажется, никогда я так сильно не любила Ноя Флинна, как в данную минуту.
– Неужели у тебя совсем нет времени побыть со мной? Сегодняшняя ночь была просто невероятной, и мне надо как-то прийти в себя. Только мы с тобой, ты и я. – Надеюсь, улыбка у меня получилась достаточно соблазнительной.
Ной хмыкает.
– Извини, Девушка Осень. Мне нужно вернуться на площадку и проверить, все ли готово к завтрашнему концерту. Дин обожает отчеты о проделанной работе.
Мне даже не нужно скрывать разочарование на лице – слишком он близко стоит. На его лице играет мягкая улыбка.
– Мы устроим День волшебных случайностей завтра, Пенни. Целый день, только ты и я. Обещаю, будет офигительно и полно вкусняшек.
Прежде чем соображаю, что ответить, он меня целует.
– И как я могла забыть? – бормочу я, когда снова могу дышать. Как вообще человек может быть таким очаровательным и желанным? Кажется, в конце концов это меня убьет.
А потом, совершенно не по моей воле, рот мой растягивается в зевке – настолько отчаянном, что я, кажется, могла бы проглотить голову Ноя вместе с волосами и всем прочим. Смущаюсь окончательно, но Ной, трясясь от смеха, просто тянет меня к своей груди.
– Выглядишь такой же уставшей, каким я себя чувствую, – говорит он. – И ты понятия не имеешь, как сильно я хочу просто остаться здесь, с тобой. Но тебе нужен отдых… хотя бы ради того, что будет завтра.
Сердце бьется как безумное, несется со скоростью миллион миль в час. Ной наконец отворачивается и идет по коридору.
– Спокойной ночи, красавица! – кричит он, а в следующую секунду исчезает за углом.
Без сил валюсь на смятую постель. Широченная улыбка блуждает по лицу, и я чувствую, что счастье заполняет меня почти до макушки. Глубоко вздыхаю, перекатываюсь на живот и скидываю «конверсы». Потом стаскиваю с ночного столика ноутбук, открываю почту и начинаю писать письмо Эллиоту.
От кого: Пенни Портер
Кому: Эллиот Вентуорт
Тема: RE: Re: Re: Re: ОТЧЕТ ОТ ЭЛЛИОТА
Эх, Вики, Вики, умный-умный Вики,
кажется, я витаю в облаках счастья и даже не могу представить, что спущусь обратно. У меня только что была лучшая в жизни ночь с Ноем. Я посмотрела его выступление, он был восхитителен (как всегда), а потом вытащил меня в толпу, чтобы посмотреть на концерт The Sketch – вместе с Леа Браун! И знаешь, она на самом деле просто невероятна. Мы с Ноем танцевали, держались за руки и орали песни так громко, как только могли, до самого конца, и Я НЕ ЗАПАНИКОВАЛА! Необычно для меня, правда?
Меня в очередной раз осенило (можно сказать, я прозрела), какое все-таки Ной совершенство, и как мне повезло, что я сейчас с ним, поддерживаю его и слежу за его успехами – а они, надо сказать, растут прямо на глазах. И так счастлива, что я – одна из тех, с кем он хочет разделить этот успех. Могу представить, что тебя сейчас стошнит прямо на экран, но я на самом деле ТАК счастлива – ты просто не представляешь! Тебе, кстати, понравится новость, что завтра я отправляюсь открывать для себя Берлин вместе с Ноем – на Дне волшебных случайностей!
Естественно, отпишусь, как вернусь.
Скучаю-скучаю-скучаю, но не забываю хорошо проводить время!
Пен ххх
26 июня
Так-так. Предполагаю, вы умереть как хотите подробностей, и знаете что? Я пережила свой первый день на этих гастролях! Да не просто так, а… по сути, получила от него дикое удовольствие. После своего выступления Бруклинский Парень вытащил меня в зал, прямо в толпу, чтобы я могла увидеть концерт хедлайнеров. И мы танцевали всю ночь, страшно вспотели и устали. Но это было замечательно!
Кажется, я уже столько всего знаю, хотя прошел всего-то день! Дальше – мои главные заметки.
1. Закуски – наше все.
Времени на то, чтобы поесть нормально, практически нет – только и знаешь, что мечешься между автобусом, гостиницей и концертным залом и обратно. Теперь я буду набивать карманы батончиками мюсли – на тот случай, если проголодаюсь.
2. За сценой ПОЛНО людей.
Кто ж знал, что для гастролей нужно столько персонала? И это не только менеджер Бруклинского Парня и его группа, но еще его телохранитель, пиарщик, фотографы, визажисты, парикмахеры, управляющий сцены, помощник менеджера, помощник помощника менеджера и еще миллион всяких администраторов, причем все они, кажется, точно знают, что должны делать.
3. Нужно спать. Спать везде, где только можно.
Ну, это понятно. Сегодня я видела, как кто-то заснул прямо на динамике, хотя тот работал вовсю! Воспринимаю это как предупреждение о бессоннице, которая, видимо, уже ждет меня…
4. Экскурсий не будет.
То есть совсем. И хотя завтра мы с Бруклинским Парнем собираемся увидеть весь Берлин, какой только сможем, у него такой плотный график, что я не представляю, как он смог выделить в нем время для меня!
Я жутко взволнована и жутко боюсь! Но попытаюсь не забыть отчитаться обо всем в блоге.
Девушка Offline… которая никогда не выходит online xxx
Глава двадцать первая
На следующий день будильник поднимает меня в восемь утра, и я долго ползаю по комнате в поисках такого наряда, который был бы одновременно и удобным, и модным. Наконец останавливаюсь на свободной белой футболке, заправленной в черную плиссированную юбку. Удостоверяюсь, что не забыла надеть тоненькую золотую цепочку с кулоном, на котором выгравировано: «Девушка Осень». Это подарок от Ноя на День святого Валентина – и любимая моя вещь. Я ношу ее везде.
Вчера, почти сразу после того, как мы расстались, Ной прислал мне сообщение. Велел завтракать утром внизу, в ресторане, в девять часов, чтобы День волшебных случайностей начался как положено.
Хватаю камеру и спускаюсь на ресепшн. Вестибюль отеля отделан в том стиле, который Эллиот назвал бы «экстра-модерном»: горизонтальные поверхности черные, вертикальные – белые, а стену за стойкой портье украшают яркие смелые граффити. Холл забит, и приходится идти вдоль длинной очереди заезжающих; большинство из них тащат за собой огромные чемоданы. Невольно задумываюсь, какие приключения ждут этих людей – или какие приключения они уже пережили. Одни ли они здесь? Устраивали ли они в жизни хоть раз романтическую поездку в Европу на выходные?
Усаживаюсь на роскошном фиолетовом диване в вестибюле, и на глаза сразу же попадаются прекрасные брызги орхидей. Не могу удержаться – поднимаю камеру и фотографирую их.
Орхидеи, особенно белые, – одни из любимых моих цветов. Эллиот когда-то подарил мне на день рождения орхидею, и она гордо восседала на туалетном столике, такая элегантная и свежая. К несчастью, оказалось, что век у этой красоты совсем недолог. Я быстро поняла, как трудно за ней ухаживать: полила чуть больше нужного – и все, привет. Поэтому на следующий год Эллиот принес мне милый суккулент в маленьком подвесном горшке и заявил, что если я и этого уничтожу, то мне категорически не рекомендуется вообще разводить цветы!
Слава богу, суккулентик все еще висит в углу моей комнаты. Он стойкий – держится, хотя я не обращаю на него никакого внимания (может, именно поэтому и держится). Это все – к вопросу об ответственности, которую мне можно доверить. Эллиоту, кстати, сей факт прекрасно известен.
Опускаю глаза, смотрю на телефон. 9:20. Обшариваю взглядом вестибюль в поисках хоть малейшего намека на Ноя. Ничего. Обычная толкучка и суматоха большого отеля – и ни единого признака моего парня, типа его фирменных вытертых джинсов или сияющей улыбки. «Ему же надо подготовиться, – уговариваю я себя. – А может, он готовит какой-нибудь сюрприз, и теперь надо все спланировать?» Откидываюсь на спинку дивана и жду еще десять минут, наблюдая, как люди начинают свой день.
– О, привет, Пенни!
Голос отвлекает меня от созерцания чужой жизни. Вытягиваю шею и вижу довольно-таки смущенного Дина. Налитые кровью глаза менеджера смотрят на меня поверх золотой каймы его очков «Ray-Ban».
– Ты почему сидишь в вестибюле? Уже позавтракала? По-моему, у них завтрак до десяти, так что тебе лучше поторопиться, если хочешь успеть перехватить круассан. Их разбирают довольно быстро.
Хриплый смех Дина превращается в кашель. Честно говоря, вид у него не очень.
– Нет, спасибо, я жду Ноя. Мы завтракаем вместе, а потом идем гулять по городу.
Дин гогочет – так громко, что по вестибюлю гуляет эхо, а кое-кто поворачивается и смотрит на него в полном ошеломлении. Наконец, отсмеявшись, он говорит:
– Ты не увидишь Ноя как минимум до полудня. Парни вчера вернулись часа в четыре утра. Может, даже позже – я уснул в полчетвертого.
Он плюхается на диван рядом со мной.
– Честно говоря, я поэтому и темные очки надел. Мне нужен кофе. Много кофе. И я ни за что не скажу «нет» плотному жирному завтраку.
Сердце у меня падает. Изо всех сил стараюсь улыбаться – по крайней мере, пока Дин рядом.
– А, да, конечно. Вот я глупая, совсем забыла. Ной упоминал, что все переносится на полдень.
Спотыкаюсь на каждом слове – потому что мозг лихорадочно ищет, что бы еще такое сказать, чтобы не выглядеть полной идиоткой.
– А может, я составлю тебе компанию на завтраке? Конечно, на красавца не тяну, но пару аккордов на гитаре сбацать смогу.
Он встает и пытается отвести меня в ресторан. Я качаю головой.
– Вообще-то я подумала… пожалуй, вернусь к себе в номер. Вспомнила, мне надо позвонить родителям, успокоить их, что я еще жива… Вы же знаете, какими беспокойными могут быть предки… Совершенно не помнят, что тебе уже не десять лет, и если не услышат звонок от меня, поднимут на уши полицию, армию… или на худой конец моего брата, Тома. Но вы лечитесь после вчерашнего, лечитесь. Увидимся позже.
Не давая Дину ни малейшей возможности убедить меня позавтракать с ним, вскакиваю и несусь к лифту. Оказавшись в кабинке, нажимаю нужную кнопку и сползаю по стене, прижавшись лбом к холодному стеклу. Не уверена, что расстраивает меня больше: то, что Ной не сказал мне, где был этой ночью; что он даже не подумал пригласить туда меня; или то, что пошел прогуляться и так и не зашел за мной. Хотя обещал, что этот день будет совершенно необычным. Проверяю телефон – вдруг он пытался до меня дозвониться или прислал эсэмэс, – но и так знаю, что там ничего нет.
Выхожу из лифта в коридор. Вместо того, чтобы повернуть направо, к своей комнате, сворачиваю налево и иду к номеру Ноя. Стоя перед дверью, уже поднимаю руку, собираясь постучать… но все-таки передумываю и возвращаюсь к себе в номер. До сих пор Ной не давал мне ни единого повода беспокоиться, и я не хочу в его глазах превратиться в одну из тех надоедливых девушек, которые отслеживают каждое движение своего парня.
Что, если он все еще готовится? Что, если у него действительно поменялись планы? Он мог не пригласить меня с собой прошлой ночью, но, подозреваю, это была идея Блейка. А зная Блейка, Ной, конечно, не захотел давать тому шанс поиздеваться надо мной.
Когда будет готов, он придет и найдет меня. И ничто не испортит нам этот День волшебных случайностей.
Глава двадцать вторая
Стрелки часов переваливают через цифру двенадцать, и я признаюсь сама себе: Ной вовсе не занят приготовлениями нашего Дня волшебных случайностей. Я уже покрасила ногти (на руках и на ногах) летним кораллово-розовым лаком, который специально приберегала для путешествия; миллион раз проверила Инстаграм и Вотсап; обновила историю Снэпчата видео и фотками