II
Кастинг закончился примерно в восемь вечера. Из сотни людей, участвующих сегодня, пройти дальше смогли только двадцать девять человек, а не тридцать, как было сказано в брошюре. Число прошедших до конца оставалось неточным, поскольку последнее место комиссия намеренно удержала до второго дня отбора.
Ровно в двенадцать ноль-ноль Феликс стоял перед револьверной дверью клуба. Он успел съездить к себе, чтобы принять душ и переодеться. По тому, как он будет выглядеть, судья сделает вывод-насколько серьезно претендент отнесся к делу. Внешний вид для танцора, своего рода, уважение к себе и к комиссии. Да и какое бы испытание Феликсу не пришлось проходить второй раз, он по-любому должен держаться уверенно и смело, поэтому помыться не помешало.
В здании клуба горело всего несколько окон, участники давно разошлись, остались непосредственно только сотрудники агентства. 12 кабинет находился на третьем этаже. Феликс зашел в лифт и, открыв сумку, достал наушники. Он слушал музыку и размышлял о своем задании, которое попросит выполнить Хёнджин. Может, фристайл или элементы с брейка...
Он не беспокоился до тех пор, пока не пришло время постучаться и зайти в кабинет. Увидев полосу слабого света из-под двери, в теле появился необъяснимый трепет, а кожу накрыли мурашки.
Все должно пройти гладко. Должно. Ну потому что, если Хван разрешил прийти сейчас, значит разрешит пройти и дальше.
— «Так работает их психология, Хёнджин видит, что я борюсь за это место, что я стараюсь,» — ободряюще думал Феликс. — «Поэтому мысленно меня уже переписали в следующие списки.»
Он решает не стучаться, просто толкает рукой чуть приоткрытую дверь и заходит. Сумка Феликса висит на плече, серая футболка наполовину закатана в спортивные брюки, он стоит на входе и рассматривает помещение. Зеркало, обведенное светодиодной лентой, как сейчас оформлены многие залы, растянуто на одну боковую стену; параллельно входу установлены окна в пол, что открывают вид на ночной Лос-Анджелес. В углу возле колонки сидит Хван, который, кажется, подключает музыку. Ликс подмечает, что наедине с ним находится гораздо легче, чем утром группой стоять в кабинете перед тремя судьями.
Набрав побольше воздуха в легкие, управляясь со своим волнением, Феликс начинает говорить.
— Здравствуйте, вы сказали, что можно подойти к вам сегодня на повторное прослушивание...
Его перебивает громкая мелодия, которая внезапно слышится с колонок. Хёнджин делает тише, затем вовсе выключает. Настраивал звук.
— Да, проходи в центр, — Хван был одет все также в джинсы и черную толстовку, но уже без бейджа. Он взял один из стульев и поставил его посередине зала, отчего атмосфера сменилась на более легкую, а цель Феликса попасть в состав MKJ agency на менее заоблачную. Нет столов с официальными бумажками, и охраны, стоявшей возле отборочной комиссии, тут чуть спокойнее.
Феликс закрывает дверь и, скинув сумку на пол, подходит к режиссеру-хореографу. В мыслях: «Я полностью уверен в себе, я справлюсь со всеми его даже капризными заданиями.»
— Скажи, какие виды, культурные движения, музыкальные жанры тебе известны? — Хёнджин, сидя на стуле, поправляет очки на своей переносице и устремляет взгляд прямо в глаза.
— Хип-хоп, брейк-данс, модерн... — с неким сомнением перечисляет Феликс. — Балет? Он ведь тоже относится?
— Хорошо, — говорит Хёнджин, что еще больше заводит в заблуждение. — За какие танцы люди готовы платить?
— А... ну... — голос чуть прерывается, Ликс не понимает, что от него хотят услышать. — За все...
— Нет, — уголки губ Хвана приподнимаются в грязной ухмылке. — За какие дивные вещи в танцах люди готовы отдавать большие деньги?
Феликс проходится рукой по своему затылку. С любым стилем танца можно зарабатывать, если заниматься им на коммерческой основе. Работа в подтанцовке, участие в клипах, уличные флешмобы. Да что там, можно открыть свою школу... Или... На ум приходит еще один вариант ответа.
— Вы имеете в виду... — боясь, озвучить мысль, он тянет и тянет. — Стриптиз...?
С той же ухмылкой Хван произносит:
— Не люблю это слово. Давай, будем называть по-другому. Приват, — после удобно раскидывается на своем стуле. Его ноги чуть разъезжаются в разные стороны, а голова амбициозно поднимается вверх, — Любой танец, это прежде всего танец. Выброс эмоций, умение показать себя правильно. Ты ведь хочешь пройти дальше? — Ли на это издает тихое мычание. — Однако сегодня ты не сумел продемонстрировать свое тело красивым. Так покажи мне его снова... Импровизируешь минуту, стиль — Lap Dance, начинать с расстояния, можно и на полу, — наконец озвучивает испытание Хёнджин. — И... выключи свет.
По венам, словно понемногу разливается смешанная смесь из смятения и азарта идти дальше. Феликс прекрасно понимал,
о каком направлении идет речь. Lap Dance, если переводить дословно, это эротический танец на чужих коленях.
Только вот, он никогда не пробовал себя в подобном и именно здесь перед Хваном, режиссером-хореографом, он ощущает себя смущенно. Придется делать это впервые, на его коленях? Стоя, сидя... это имеет значение? Вроде, танец... Значит должно быть просто... Но почему тогда внутри все подскакивает...
Что страшнее эти чувства не поддавались контролю, оттого безобразно манили и нагревали.
Феликс снимает с себя кроссовки и трижды незаметно бьет по полу, на удачу. Обратного пути нет, мне нужно это место в агентстве, а задание не такое уж и трудное. Всего одна минута, одна шестьдесятая часа.
Он гасит свет. В зале остается гореть только синяя подсветка и скопище небоскребов за окном.
— Я готов, — говорит Феликс, подхватывая футболку резинкой, чтобы та сильно не поднималась во время исполнения.
Хёнджин включает музыку, и Ликс почти сразу входит в сценическую ипостасть, осознавая вместе с этим на что рискнул.
***
У Феликса было несколько правил, по которым он мог с легкостью импровизировать от начала и до конца песни. Первое, не спешить. Движения выглядели спутанно и неловко, когда он не попадал в такт. Второе, наблюдать за реакцией смотрителя. Оценивать ситуацию самому и менять ее в нужные моменты. И третье, самое важное, не стесняться.
Ли делает два медленных шага вперед, знакомясь с мелодией. Нежная и пока что спокойная музыка подаёт телу такие же плавные движения. Раз приходится исполнять приват, то размышлять следует так, словно тебе сейчас нужно будет свести с ума каких-нибудь парней из клуба, заставить их хотеть тебя.
По сути, любой танец должен нести под собой это значение: понравится, удовлетворить; ведь когда мы смотрим на что-то красивое, наши глаза радуются... Однако эротика этот смысл утрирует и дериализирует. Говорить проще, она некрасиво сексуализирует все, что только можно.
Жизнь танцами уже отняла у Феликса всю невинность. Музыка становится чуть громче. И он медленно сползает вниз на свои колени, ныряет, выгибая поясницу. А сам смотрит, как Хван начинает немного ерзать на стуле. Будто хочет рассмотреть эту позу с другой стороны. Это воспринимается Ликсом, как первая победа — он дает волю усмешке, и, кажется, этим еще больше провоцирует.
Пластика, чувство ритма, все движения были лаконичны. У Феликса вправду хорошо получалось. Он красиво переворачивался и раздвигал ноги, дразня своей большой улыбкой.
И как бы Хёнджин не пытался придерживаться своих профессиональных принципов, сейчас он явно ведется, ведется на претендента под номером восемь. Конечно, все это было не более, чем просто повторный просмотр, и вид танца Хван выбрал специально для того, чтобы оценить гибкость танцора. Но черт, как же он красиво поднимался, виляя своими бедрами.
Феликс подходит ближе. Все же неотъемлемый компонент этого стиля — колени. Он садится на ноги Хвана, руками цепляясь за спинку стула, дабы избежать лишних касаний. В такт с музыкой он сначала крутит головой, а после добавляет грудь и таз, который раскачивает вперед-назад, пробуя разную амплитуду движения.
Игриво поглядывая в глаза Хёнджина, он расслабляет живот и делает полноценные круги, нарочно-случайно увиливая от соприкосновений.
Спустя несколько секунд бедра начинает предательски сводить, из-за того, что приходится держаться в полуприседи. Сесть на колени Хёнджина всем весом Ли так и не находит смелости. Он прикусывает нижнюю губу, когда ляжки забиваются до «нимогу», и ловит на себе горячий взгляд.
— Заканчиваешь? — спрашивает Хван, замечая, что ноги Ли подрагиваются.
— Нет, — мелодия возвращается в спокойный ритм, и его прерывистое дыхание попадается на слух.
— По твоей отдышке и не скажешь, — ухмыляясь Хван, слегка дотрагивается до его напряженных частей тела.
Феликс не удерживается и скатывается к нему на колени:
— Блять, — томно выдыхает он следом.
Танцуя, Феликс мог управлять. Движения принадлежали только ему. И, да, он был в силах взять под контроль любую ситуацию. Однако сейчас, когда его ноги находятся в безмерной пульсации, а под собой он ощущает что-то, что подпирает его пах, лидерство теряется. Он упускает возможность владеть своим положением.
Хван ловко кладет одну руку чуть выше талии Феликса, подлезая под футболку; а второй притрагивается к его копчику. Поддерживая там, он не позволяет останавливать движение между ними. Начинает двигать Ли на себе так, что их эрогенные зоны соприкасаются через одежду.
— Ты очень красиво танцуешь, — говорит Хёнджин, припадая к уху.
— Это ваш вердикт? — трение ткани тормозит бдительность Феликса. Он опускает взгляд на их бедра, которые трутся друг о друга, и тихо сглатывает.
— А мой вердикт тебе до сих пор не ясен? — говорит Хёнджин, расплываясь в наглой усмешке.
Звучит так плохо, что Феликс на чуть забывает о кастинге и о прослушивание. Чужие руки за это время успевают проскользнуть к подтянутому низу живота и груди. Феликсу кружит голову синий цвет зала, и он перестает осознавать, что сейчас возбуждается от собственных круговых движений, которые потихоньку превращаются в игровые прелюдия.
Каждый раз, когда Хёнджин подталкивает бедра Феликса сзади, создается иной толчок, и Феликс падает на чужие плечи, выдыхая все тепло изнутри в шею; он худо не знает, куда себя деть и, по видимому, это очень нравится Хёнджину.
— Прогнись также, как прогнулся передо мной на полу, — Хван нежно проводит рукой по пояснице.
— Я... Оуф... — Ли содрогается, изгибаясь. Его ноги отлипают от пола, он оказывается вынужденным напрягать итак забитые мышцы. И чувство боли приближает к оргазму.
— Что же ты делаешь? — хрипит Хёнджин, подлезая к поясу чужих брюк.
Покрасневшее лицо Феликса от нарастающего трепета в штанах, раззадоривает обстановку. Хёнджин кое-как пролезает рукой в его треники, и прокручивая ладонь на основании члена, начинает водить вверх и вниз, подобно импровизации в танце. Верх и вниз, словно имитирует движения, которые тот исполнял на полу. Верх и вниз через ткань, слыша взамен хмельные стоны
Феликс никогда бы не разрешил сделать с собой такое, будь он в своем уме.
Он пришел получить второй шанс, а в итоге сейчас собственное возбуждение донимает его до самых кончиков пальцев.
Хёнджин еще раз скользит рукой, зажимая каждую выпирающую вену на члене, тогда Ли невольно поджимает бедра. Взгляд скашивается на губы, и зал заполняется загнанными стонами в рот. Обдавая друг друга горячим дыханием, в просторном помещении накаляется температура. Феликс ерзает на коленях, подпитывая возбуждение Хвана. А Хван все также подталкивает Феликс на себе и до упора водит в месте паха.
Смотреть вниз бесполезно, друг на друга бесполезно. Они оба закрывают глаза, стараясь удержать подходящее чувство дольше. Феликс вздрагивает, когда ловит руку Хёнджина в правильном месте, отчего они одновременно кончают.
— Поцелуй, — впервые о чем-то просит Ли, это лелеет их прошедшее удовольствие. Он откидывает голову, оголяя горячую шею. А Хван языком проходится по ключице, после льня к его шее жарким и усталым засосом.
***
Восемь утра. Все та же длинная очередь в кабинет отборочной комиссии.
Второй день прослушивания. Танцоры разминаются, ожидая, когда их пригласят в зал.
— Вы заняли мое место, — один из претендентов толкает в плечо перед ним стоящего.
— А? — парень поворачивается. На его футболке большая читаемая надпись «MKJ agency Феликс». — Вы что-то хотели?
— Извините, я обознался. Вы уже оказывается в агентстве, — он поправляет челку, будто хочет спросить что-то еще. — А расскажите... Как вы прошли отбор, трудно было? — этот вопрос вызывает у Феликса скромную улыбку. — Сказали, что сегодня в судейском составе снова этот Хван Хёнджин. Как ему угодить...
Феликс откашливаясь, отвечает,
— Попробуй добавить в исполнение немного пластики...