Глава 17
Было очень трудно понять, почему уснула я в холодном лифте с Антоном, а проснулась одна, в своей постели. Не могла же я забыть, как нас вытащили из лифта, я бы это, как минимум, услышала.
Приложив неимоверно большое усилие, чтобы подняться с кровати, я поняла, что всё ещё была в одежде, которая была на мне вчера. На кухне уже гремела посуда, и я решила принять душ.
Выйдя из своей комнаты, я увидела совсем не того, кого ожидала. На кухне, вооружившись сковородой, стояла Алёна.
- Ты что тут делаешь?
- Эй, не слишком ли грубо? – взбунтовалась она.
- Прости, просто это, как-то неожиданно. Так, как ты тут очутилась, где Антон, и почему ты готовишь на нашей кухне?
- Как много лишних вопросов. Могла бы просто сказать: "Спасибо, Алёнушка, что решила побаловать меня своими блинчиками."
- Спасибо, Алёнушка, что решила побаловать меня своими блинчиками. Но почему ты решила сделать это, и где Антон?
- Да что ты заладила!? Я пришла к тебе, меня Антон пустил, сказал, что ты спишь, оставил меня ждать, пока твоя сонная душенька проснётся, а сам взял сумку и куда-то ушёл, я не узнавала.
- Ясно. Ладно, я в душ.
После душа, я надела свободную белую рубашку и, чёрные лосины.
К моему выходу Алёнка наготовила уже приличную стопку блинов, и сварила две чашки кофе.
- Почему мне кажется, что в этом есть какой-то подвох? – я привлекла внимание подруги.
- Твою мать, вы переспали! – выпалила она, подбежала ко мне, чуть не перелетев через кухонную стойку, и внимательно осмотрела мою шею, оттягивая ворот рубашки ниже, и открывая второй след.
- Алёна! – я оттеснила её в сторону.
- Что? Я хочу знать всё!
- Тут нечего знать и всё на этом.
- Вероника.
- Я не хочу разговаривать об этом, правда... блины горят.
- Вот блин! Всё из-за тебя! У меня сгорел вкуснейший блин, живи теперь с этим! – я засмеялась.
- Ну что ж, придётся. – я плюхнулась на высокий барный стул, и стала наблюдать за тем, как умело подруга управляется с готовкой.
- Научи меня жарить блины.
- Серьёзно?
- Ну да.
- Антона удивить хочешь? – поиграла она бровями.
- Алёна, прошу, не надо об этом.
- Хорошо. Так, иди сюда.
Вот есть такое выражение – "Первый блин комом". Враньё! У меня комом получился и первый блин, и второй, и третий! Нормально перевернуть его, у меня получилось только с третьего раза, НО, получилось, и довольно не плохо.
В общем, доделывала блины я, под чутким руководством Алёны.
На днях, она опробовала на себе такую штуку, как "Speed Dating" – быстрые свидания, и сейчас, делилась со мной впечатлениями. Она, конечно, звала меня с собой, но я, за неимением никакого желания, быстро и категорично отказалась.
На клас¬си¬чес¬кой спид-дейтинг–вечеринке каждый участник имеет 10–15 встреч тет-а-тет с пред¬ста¬ви¬те¬ля¬ми противо¬полож¬но¬го пола. Девушки размещаются за столиками с номерами. Мужчины через каждые 5 минут после¬до¬ва¬тель¬но пере¬са¬жи¬ва¬ют¬ся от одной девушки к другой. После каждой встречи гости отмечают свои впечатления о собеседнике в «карте симпатий» или напрямую обмениваются контактами. Далее организаторы сравнивают «карты симпатий», и, в случае совпадения «+», рассылают контакты участникам.
- Ну и что ты думаешь? – я подняла бровь, в ожидании ответа. - Никто мне не понравился! Один по комиксам с ума сходит, доконал меня. Другой физик теоретик, вообще долбанутый на всю голову. Третьего мама прийти заставила. А четвёртый просто пришёл посмотреть что тут и как. Один вообще, молчал всё время, я думала он только со мной так, а нет, со всем! Тупо сидит, и молчит!.. а вообще, знаешь, зря ты не пошла. Это нужно было видеть своими глазами. Ой! А у одного такие очёчки, в голубенькой оправе, маникюрчик, бровки выщипаны, зубки отбелены, в салонах все деньги просаживает, сто процентов и имя у него такое... Эдик. – тут я не сдержалась, и засмеялась в голос, в это время, входная дверь хлопнула, сообщая о приходе Антона.
Я резко перестала смеяться.
- Доброе утро. – кивнул он мне, с лёгким налётом улыбки на губах. Тима торпедой полетел к нему, цепляясь когтями за его джинсы.
- Доброе... день. – Алёна посмотрела на нас мгновенье, и пошла в туалет...
- Как спалось?
- Отлично. Кстати, как... я оказалась в кровати? Я не помню.
- Ты уснула, лифт через пару часов сам тронулся, а тебя я решил не будить, и до кровати отнёс сам.
- Как сам? На руках?
- Ну да.
- Кхм, спасибо. Что у тебя с голосом? Что-то он мне не нравится. – он удивлённо посмотрел на меня.
- Что ещё тебе во мне не нравится?
- Да ты хрипишь. Горло болит?
- Немного. – он шмыгнул носом.
- Ещё и насморк. А что ты ищешь?
Наконец, Алёнка вернулась к нам.
- Что-нибудь от головы. – он снова шмыгнул носом.
- У... - протянула подруга. – Да вы тут болеете. А пойду ка я к себе. Пока Ника, - она обняла меня. – Антош... нет, тебя обнимать не буду, лечись. – с этими словами, она выскочила за дверь.
- Сильно болит?
- Мг.
- Вот и хорошо, не будешь в следующий раз под ледяной дождь выскакивать... прости. Температура есть?
- Не знаю, не мерял. – я подошла к нему, приложила ладонь к горячему лбу.
- Градусов тридцать восемь, не меньше... ложись, отдыхай, я принесу таблетки.
-Ника, я сам справлюсь.
- Антон, ты достаточно заботился обо мне, позволь теперь мне позаботиться о тебе. – он долго смотрел мне в глаза, так, словно видел все мои мысли, а потом развернулся, и ушёл в свою комнату.
В нашей аптечке, из полезного, я нашла только таблетки от головной боли, от насморка же или от горла, у нас ничего не было. Ладно, придётся ехать в аптеку. Я отнесла Антону таблетку и стакан воды, вручила термометр, и предупредила о том, что поехала за лекарствами, против чего он стал бурно протестовать, прерываясь на кашель.
- Ника, успокойся, это обыкновенная простуда.
- Ага, насморк не вылечишь – гайморит, на кашель забьёшь, получишь бронхит, а потом и вообще – пневмонию, а потом... летальный исход!
- Вероника, ты можешь просто оставить меня!? – от такой резкости, я немного отшатнулась назад. Стало до боли обидно.
- Ну ты же...
- Уйди! – в уголках глаз собрались слёзы, и я молча ушла.
Идиот, он же запустит всё, ему хуже будет, а мне от этого плохо не меньше чем ему.
Пару часов я слушала его надрывный кашель, из-за которого он, вероятно, так и не поспал, а потом, он вышел из комнаты, накинул куртку и вышел. Даже не взглянув на меня.
Он болеет, на улице холодно, ну вот куда он в своей тонкой куртке и без шапки? Впрочем, вернулся он уже меньше, чем через полчаса, но легче от этого не стало.
***
На следующий день, всё стало только хуже. Он кашлял всю прошлую ночь, а кашель стал сильнее. Время шло к вечеру, а он ещё не выходил из комнаты, даже поесть. Терпеть этого я больше не могла, поэтому, быстро собралась, и поехала в аптеку. Проконсультировавшись с фармацевтом, я купила препараты от насморка, боли в горле, для сбивания температуры, и конечно, лекарство от кашля.
Приехав домой, я снова пробежалась глазами по инструкциям, чтобы подкрепить слова фармацевта, и собрала пригоршню таблеток для Антона. Некоторые препараты я знала, так как, неоднократно сидела с Дениской, когда он болел, и знала, дозировку. Налив стакан воды, я постучала в дверь его комнаты, и зашла, не дожидаясь ответа.
- Я же сказал, всё нормально. – прохрипел он. Его лицо было в испарине, а глаза стеклянными. Чёрт.
- Да мне плевать, что ты там сказал, я не могу слушать, как ты загибаешься от кашля! Ты слишком много значишь для меня, чтобы просто так дать тебе губить себя! Вот! – я протянула ему таблетки. – Выпей это сейчас, остальное выпьешь, когда поешь. – он долго изучал моё лицо, оставаясь полностью неподвижным. – Антон! – он послушно принял таблетки. – И возьми термометр, я должна знать, твою температуру.
Дождавшись, пока он выпьет все таблетки, я пошла на кухню, где ранее оставила размораживаться курицу. Куринный суп для него сейчас самое то. Параллельно с приготовлением супа, я заварила чай, и достала малиновое варенье, которое поможет ослабить головную боль, и немного снизит температуру, которая сейчас у него, скорее всего, зашкаливает.
Оставив суп довариваться, я пошла к Антону, узнать его температуру. Тридцать восемь и пять. Кошмар. Я дала ему таблетку для снижения температуры, и смочила платок холодной водой, приложив к его лбу, так ему будет немного легче.
В скором времени, суп был готов, и я накормила им Антона. Он больше не сопротивлялся моей помощи, и это значительно облегчало мою задачу – поставить его на ноги.
- Я принесу чаи с малиной, хорошо? – он молча качнул головой, и я скорее побежала за чаем, пока он не передумал. Он быстро выпил содержимое, и я накормила его оставшимися таблетками, закапала капли в нос, и брызнула спрей от боли в горле.
Всё время он молчал, наверняка, его горло жутко болело.
Сделав для Антона всё возможное, я решила, что нужно пойти поспать, но уснуть мне так не удалось. Я слышала, как кашлял Антон, и кажется, кашель стал немного мягче. Я вдруг подумала о том, что платок на его голове, должно быть, уже снова нагрелся, и его нужно снова смочить холодной водой.
Я тихо вошла в его спальню, он спал. Я как можно более аккуратно сняла платок с его лба, намочила водой, специально стоявшей в чашке рядом, и вернул его на место. Но после этого, я всё равно не смогла уйти.
Я села на соседнюю часть кровати взяла его горячую руку в свои холодные ладони. Противный, упёртый Антон. Сам довёл себя до такого состояния своей дуростью. Я прилегла рядом с ним. И неужели он серьёзно думал, что я вот так просто брошу его? Кажется, вскоре я уснула, и проснулась от прикосновения к своей щеке.
- Ника?
- А? Что? Ты что-то хочешь?
- Да. – прошептал он. – Прости меня, я идиот. Я не знаю, что на меня нашло... спасибо, что носишься со мной, но тебе лучше уйти отсюда, я не хочу, чтобы ты слегла вместе со мной.
- Брось, мне не сложно ухаживать за тобой, и я бы в любом случае, не оставила тебя. А за меня не беспокойся, у меня крепкий иммунитет, да к тому же, я купила себе противовирусные.
- Хорошо. Прости меня.
- Всё нормально, Антош. Ещё пару дней и я поставлю тебя на ноги. Кстати, попей немного воды.
- Ох, чёрт, я уже как аквариум, и похоже, мне надо в туалет. – он медленно встал с постели, пошатнувшись на мгновение.
- Всё нормально, голова не кружится?
- Нет, всё в порядке.
После того, как он вернулся, я вернула на место влажный платок, снова взяла его за руку, и закрыла глаза.
***
Мы оба проснулись только утром. В универ я решила не идти, решив, что пара прогулов, не станут большой проблемой, а вот Антона надо лечить. Я снова смерила его температуру, и дала ему таблетки.
- Как ты себя чувствуешь? Выглядишь гораздо лучше.
- Всё хорошо. Почему ты не университете?
- Ты болеешь.
- Но я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы с учёбой.
- Их не будет. Я принесу тебе кашу.
- Ника, я могу выйти сам. Ты сама убедилась, что температура в норме.
- Конечно, если хочешь.
Позавтракали мы вместе, после чего, Антон принял оставшиеся препараты, и мы сели смотреть телевизор. Он быстро устал, и пошёл обратно в постель. Когда через час я заглянула к нему, он спал.
Я достала из шкафа дневник, который не брала в руки уже очень долгое время, в котором в стихах, изливала свои чувства на бумагу. Захватив с собой карандаш, я вернулась к Антону, и присела в кресло.
Я смотрела на него, не отрывая глаз, и строки сами возникали в голове.
Он заставил меня чувствовать.
Снова.
- Что ты пишешь? – от неожиданности, я выронила карандаш из рук.
- Ты давно проснулся?
- Нет, только пару минут назад. Так что ты там пишешь?
- Названия препаратов, которые ты принимаешь, дозировку и курс приёма.
- В дневнике? – на обложке книги, крупным, витиеватым шрифтом, было написано слово "Дневник".
- Я пишу здесь всё, что мне нужно. Использую, как ежедневник. Давай, я принесу тебе чай с малиной, хочешь?
- Да, было бы неплохо. И мы пойдём вместе. Последнее дни, ты почти ничего не ешь.
- Хорошо. – я улыбнулась ему. Даже сейчас, когда он болен, он беспокоится обо мне. Я занесла дневник в свою комнату, и присоединилась к Антону на кухне.
***
Уже вечером, когда мы сидели на диване, за просмотром телевизора, мне на почту пришло сообщение, с прикреплёнными файлами.
- Тётя Жени фотки прислала, хочешь взглянуть? – Антон сидел, закрыв глаза, и откинувшись головой на спинку дивана,
- Да, супер.
- Они такие классные. – сказала я, глада на совместное фото папы и тёть Жени. Боковым взглядом я видела, что Антон смотрел на меня, но не стала обращать на это внимания. Я пролистала дальше. - Мы хорошо вышли на этой фотке.
- Нет, здесь всё фальшиво. Те фото, которые мы делали на Новый Год были настоящими. – я улыбнулась, вспомнив тот день.
Досмотрев все фото, Антон снова закрыл глаза
- Голова болит?
- Нет, нормально.
- Ну я вижу. – я встала с дивана, нашла термометр, и принесла его Антону. К вечеру температура всегда поднимается.
Через пару минут, термометр запищал, и я взглянула на результат. Так и было, снова тридцать семь и семь.
- Иди выпей таблетки, и ложись спать.
К вечеру, кашель разыгрался сильнее, и он кашлял чуть ли не без остановок, да ещё и температура снова. Тогда я вспомнила про мазь от кашля, в действие которой, мне почему-то мало верилось, но, в борьбе с кашлем, все средства хороши.
Когда я зашла в комнату к Антону, он лежал, отвернувшись к окну.
- Антон, ты спишь? – он развернулся ко мне.
- Нет.
- У тебя жуткий кашель, давай, попробуем эту штуку.
- Готов на что угодно. – я села на край кровати, и приказала ему поднять футболку.
- Это мазь, её нужно втирать в грудную клетку. – он послушно выполнил моё приказание, обнажив крепкую грудь. Я набрала мазь на пальцы, и начала нежно втирать. Снова касаться его кожи было так приятно. Антон смотрел на меня. Прямо в глаза. Так пронзительно. А когда я посмотрела на него в ответ, удержал мой взгляд пару секунд, и закрыл глаза.
Что ты делаешь со мной...
Закончив с растиранием, я запечатлела короткий поцелуй на его груди, в области сердца. Он резко втянул воздух, но глаза оставил закрытыми. Я опустила его футболку, и накрыла одеялом, быстро выйдя из комнаты.
Я не понимаю, что я делаю.
Я оперлась руками на кухонную стойку, и сделала несколько глубоких вдохов.
Кажется, я окончательно лишилась разума...
***
На следующий день, проснувшись и выйдя из комнаты, я увидела на кухне Антона, который преспокойно жарил гренки на завтрак.
- Доброе утро.
- Доброе. – он даже не взглянул на меня.
- Тебе нужно лежать в кровати, а не стоять у плиты.
- Мне надоело лежать, тем более, я отлично себя чувствую.
- Кажется, мазь и правда помогла, ночью ты почти не кашлял. Выспался?
- Да, спасибо. Зато ты, снова не спала?
- Нет, я вздремнула пару часов. Со мной всё хорошо. – он взглянул на меня с недоверием.
- Слушай, я сегодня хотела отъехать в одно место, ты справишься?
- Ника, я не инвалид. Куда ты собралась?
- В салон, подкрасить волосы.
- Ты же раньше красилась сама.
- Да, но я хочу немного изменить цвет, и возможно, немного укоротить.
- Хорошо, езжай.
- Слушай, ты, конечно, не инвалид, и, слава богу, но я не хочу, чтобы ты долго стоял, тем более у горячей плиты. Скажи мне, что ты хочешь, а я сама приготовлю.
- Можно я с этим закончу сам?
- Хорошо- хорошо, ухожу. – я умылась, а потом, снова взяла свой дневник, села на диван, и начала писать.
- Что пишешь теперь?
- Эм... ничего важного. Список продуктов. Надо будет позже заехать в магазин. – я закрыла дневник, и вернула его на место.
- Могу я помочь тебе?
- Нет, я справлюсь сам. – он повернулся ко мне, и одарил улыбкой.
- Тогда, Тиму накормлю, что ли... - я пошла к миске кота, но увидела, что она была полна корма. - Нет, ты и это уже сделал. Ну, тогда, пол помою.
Позавтракав чудесными гренками, и выпив чашку крепкого кофе, я получила огромный заряд энергии, который, к сожалению, будет действовать только пару часов.
Пока Антон принимал душ, я снова взялась за дневник, с целью дописать начатый сегодня стих. Но он вышел быстрее, чем я ожидала.
- Надень тёплые носки. Тебе сейчас, как никогда, нужно держать ноги в тепле.
- У меня нет тёплых носков.
- Как, совсем?
- Ни одних.
- Подожди. – я положила дневник на столик, и пошла к себе в комнату. Иногда, когда мне было совсем нечем заняться, я вязала, и недавно, связала носки папе, но отдать ему их забыла. Я вытащила их из ящика, и понесла Антону.
- Вот, держи. Я их папе вязала, но у него их и так куча, тем более, тебе они сейчас нужнее. – я тепло улыбнулась.
- Ты сама связала их? – я махнула головой, подтверждая его слова. – Спасибо. Не знал, что ты вяжешь.
- Я делаю это очень редко. – я бросила взгляд на часы, и ахнула.
- Вот блин, мне уже ехать нужно! – я схватила кошелёк, сумочку, ключи, надела верхнюю одежду, и выбежала из дома.
Вчера я записалась в салон на покраску и стрижку, и Антону я почти не соврала, я действительно решила сменить цвет. Может, чуть больше, чем немного... в общем, я решила вернуться к своему натуральному цвету, который, как оказалось, зовётся - "Калифорнийский блонд".
На то, чтобы вывести фиолетовый пигмент из волос, понадобилось очень много времени, и после этой процедуры, мои волосы приобрели странный цвет с жёлтым оттенком. После покраски, мастер сразу приступила к стрижке. Мои волосы, которые только час назад, доставали до поясницы, сейчас едва касались лопаток. Я попросила не делать укладку, а просто высушить мои волосы, которые от природы не были прямыми.
Вышла я из салона с чувством полного удовлетворения. Снова покраска волос означает начало нового этапа моей жизни.
Жизни нормальной девушки.
***
Уходя, Ника забыла свой таинственный дневник, который называла обыкновенным ежедневником, на столе в зале. Бросив на него взгляд, я отправился на кухню, приготовить что-нибудь на ужин. Моё самочувствие заметно улучшилось, и, чёрт возьми, если бы не Ника, я бы так и лежал с температурой, умирая от кашля и собственной глупости.
Она жутко разозлила меня.
Когда мы вместе провели волшебную ночь, я думал, что мы, наконец, будем вместе, что она, наконец, почувствует ко мне хотя бы половину того, что чувствую к ней я. Но она сказала, что это всё ошибка.
Просто ошибка.
Я хотел разнести всё вокруг, я хотел только кричать и крушить всё вокруг.
Я накричал на неё, за её заботу, она только хотела, чтобы я не промок, а я наорал на неё. Как последний кретин.
Но вместо того, чтобы просто побыть одному, должен был радоваться событию, которое окончательно обрубит все мои пути к Нике – свадьбе родителей.
А вся эта фотосессия, которую устроила мама, корчить счастливую мину, когда в душе всё кипит...
После разговора в лифте, когда она открылась мне, первый раз за всё время нашего общения, я проклинал Егора за то, что он сделал с ней. Она была замужем. Она пережила предательство, развод...
Я не винил её ни в чём, и не собираюсь винить сейчас. Она пыталась забыться, пыталась стать кем-то другим. Кем-то, кто может просто так забыть о своих чувствах.
Она сказала, что не влюблялась никогда и ни в кого, пока не появился я. С того момента, в моей голове крутились только эти слова. Я не мог думать больше ни о чём. Она держится на расстоянии от меня, но у неё, словно не получается это.
Она не оставила меня, даже когда я накричал на неё, и выгнал. Она вернулась с намерением вылечить меня, во что бы это не стало. Она кричала на меня, заставляла принимать лекарства, есть, и с каждой минутой, я влюблялся в неё всё больше.
А этот её вчерашний поцелуй, от которого, я пропустил пару ударов сердца...
Кажется, он запуталась в себе, в своих чувствах.
Открыв холодильник, я не обнаружил там нужное количество сыра, которое было мне нужно, и вспомнил о списке продуктов, который составляла Ника.
Я взял с кофейного столика дневник, и открыл его в том месте, где в качестве закладки, лежал простой карандаш.
Но то, что было на странице, меньше всего напоминало список продуктов.
Вверху страницы была написана сегодняшняя дата, а ниже, красивыми, округлыми буквами, выведено стихотворение.
***
Остановясь на краешке земли,
Ты просто будь – вблизи или вдали,
Обрывком сна, страницей под рукой,
Ты просто будь – хоть звуком, хоть строкой,
Ты просто будь - лучом, несущим свет,
Ночным "пока..." и утренним "привет!",
Протяжным эхом на исходе дня –
Внутри меня и около меня...
Пролистав страницу назад, я увидел ещё один стих, но на странице была написана вчерашняя дата.
***
Ты стал таким родным и близким,
Таким необходимым, как надежда
Я кажется, тобою одержима,
В тебе есть надо мною сила
Я в состоянье полубреда,
Таюсь в плену твоей души.
Тебя я ни за что не позабуду,
И ты меня не сокруши.
Вернувшись ещё на одну страницу назад, я увидел стихотворение, которое, судя по дате, было написано почти год назад.
***
Я не могу забыть твои глаза,
Глаза, в которых я тонула.
И тёмных тех волос копна,
Которых терпкий аромат вдохнула.
Те поцелуи, что с ума водили
И вышибали разом все мозги,
И ночи те, которые вдвоём мы проводили,
Теперь мы стали лишь враги.
Ты выпил из меня всё счастье,
Ты моё сердце осушил.
Ты всё разрушил в одночасье,
И мою душу погубил.
Дневник был исписан почти полностью, и всё это были стихи. Сначала жизнерадостные, о любви, о дружбе, потом об одиночестве и расставании, потом, целый год, она не записала ни одного стихотворения, и сейчас, снова вернулась к написанию.
О ком были последние стихи? Возможно обо мне, а так же возможно, о каком-то парне, который занимал место в её сердце.
В следующий момент, я услышал, как ключ проворачивается в замочной скважине, и как нашкодивший школьник кинул дневник обратно на столик, и ушёл в кухню.
Ника вошла в квартиру с несвойственной ей тишиной, и медленно прошла в кухню. Я не видел её, но слышал шаги, и тут я вспомнил, что она перекрасила волосы, и вероятно, ждала моей реакции. Я медленно развернулся к ней, и мои глаза расширились.
Она вернула волосам нормальный цвет, и сделала стрижку. Без всяких укладок, причёсок, она оставила их лежать свойственными её волосам лёгкими волнами, и я не могу сказать ни слова.
Она стояла со скромной улыбкой на губах, которые я хотел целовать без остановки, смотрела на меня своими бездонными, синими глазами, в которые я готов был смотреть каждую минуту своей жизни. Я был готов прижать её к себе, запустить пальцы в её волосы, впиться в её губы горячим поцелуем, и, отнеся в постель, испортить её новую причёску.
Но я не сделал ничего из этого.
- Ты прекрасна... - её улыбка стала шире. Разве это не то, о чём я мечтал?
***
Антон выглядел действительно шокированным, когда повернулся ко мне лицом. Его глаза стали темнее, хотя, казалось, что темнее, чем обычно, они быть уже не могли. Они становились такими, когда он собирался поцеловать меня. Каждый раз.
И я желала этого больше всего, но боялась не меньше.
Кто мы друг для друга?
Наконец, он сказал:
- Ты прекрасна.... – я улыбнулась во весь рот. Мне было действительно важно его мнение. Если бы не он, скорее всего, я так и не решилась бы вернуть свой натуральный цвет волос.
- Спасибо.
Его губы были приоткрыты, пока он изучал меня, не двигаясь с места, и я почувствовала острую потребность поцеловать его. Обнять. Расцарапать всю спину, заявить свои на него права...
Ну нет, эти мысли нужно прекращать. Я с трудом отвела от него взгляд, и ушла в комнату, переодеться. На кофейном столике в зале я увидела свой дневник. Чёрт, как я могла оставить его здесь? Я прижала его к груди, и бросила быстрый взгляд на Антона, который уже был занят нарезкой овощей. Не думаю, что он хотя бы просто заметил его.
Я быстро залезла в джинсы и широкую футболку, сидящую на одном плече, покрутилась у зеркала, разглядывая новую причёску со всех сторон, раскидала вещи по местам, и только потом вышла из комнаты.
- Что ты готовишь? – мгновенье он смотрел на ещё виднеющийся след на моей шее, а потом тряхнул головой, и быстро ответил:
- Лазанью. – он повернулся ко мне лицом, и оперся руками о тумбу позади себя. – Запишешь сыр в свой список покупок?
- Какой список?
- Ну, который ты составляла сегодня с утра.
- А, да, конечно. Я запомню.
Я взяла яблоко, и села на кухонную тумбу рядом с Антоном.
- Как самочувствие?
- Отлично.
- Лекарства пил?
- Мг.
- Молодец, держи яблочко. – он поднял бровь, и улыбнулся. - Не хочешь, как хочешь. Может надо с чем-то помочь?
- Нет, я почти закончил. Но, было бы неплохо, если бы ты помыла посуду.
- Конечно. – я спрыгнула с тумбы, принялась мыть посуду, которая осталась с завтрака.
- Кажется, ты уже почти не кашляешь.
- И нет температуры.
- Подожди, ещё не вечер. Хотя... она уже не должна подниматься. Я завтра, наверное, уже пойду в университет.
-Да, конечно. – Он вновь повернулся ко мне всем телом. – Ника, спасибо тебе. – я нежно улыбнулась ему. – И прости меня за всё, я был таким придурком.
Без раздумий, я подошла к нему, такому близкому и родному, и прижалась к его груди. Спустя долю секунды, он крепко прижал меня к себе, так, что казалось, мы были одним целым.
- Я люблю тебя. – прошептал он мне в волосы, и я больше не могла дышать, я словно забыла, как пользоваться лёгкими.
- Тебе лучше не стоит.
- Это правда, и нравится тебе это или нет, тебе придётся смириться с этим. Я люблю тебя, Ника. Только тебя.
И сейчас, моя броня окончательно свалилась с моих плеч, и стало легче. Я прижалась к нему ещё крепче, не желая больше отпускать.
- И я, люблю тебя. – Антон неожиданно отодвинул меня от себя, чтобы видеть моё лицо. Я улыбалась, хоть в глазах и стояли слёзы.
- Ты не должна говорить этого.
- Но... я люблю. – я закусила губу, и тихо засмеялась, сама удивлённая правдивости своих слов.
Я, наконец, почувствовала снова. Весь спектр чувств. Всё, чего так страшилась.
Всё, чего так желала.
- Ты даже не можешь представить, как я мечтал слышать это от тебя. – он засмеялся в унисон со мной.
- Прости за всё, я была стервой. Я... я просто не хотела давать волю чувствам.
Мы молчали пару минут, наслаждаясь просто тем, что чувствовали друг друга. Нам не нужны были слова, нам нужны были касания.
- Может, поцелуешь меня? – спросила я его с улыбкой.
- Ни за что, пока полностью не буду уверен в том, что не заражу тебя.
- Ты такой заботливый дурак. – засмеялась я, трепля его за волосы.
- Я знаю.
Мы не отрывались друг от друга, пока духовка не просигналила о том, что лазанья готова, но и после этого, Антон не хотел выпускать меня из своих рук. Когда же мы разложили порции на тарелки, он отвёл меня к дивану, и принялся за еду только тогда, когда я удобно устроилась у него на коленях.