Глава 4. Будни
В нашем лагере ЧВК Вагнера, под монотонный гул генератора и потрескивание костра, мы сидели и травили байки обо всем на свете. Кто-то вспоминал курьезные случаи на заданиях, кто-то делился небылицами о трофейном оружии. А я... я был далеко. Мои мысли крутились вокруг Ники. С того момента, как я вытащил ее из-под обстрела всушников, я словно перестал принадлежать себе. Чувствовал себя... неправильно.
Все началось банально: обычная зачистка небольшого поселка. Вдруг - плотный огонь, осколки, взрывы. Ника, как всегда, рвалась в самое пекло. Я помню, как увидел, что ее завалило обломками стены. Инстинкт сработал быстрее, чем я успел подумать. Рывок, адреналин, лязг металла... Вытащил. Она кашляла, в глазах - испуг, но жива....
Вспоминаю, как она стянула с меня балаклаву, а потом... поцеловала. Внезапно, порывисто. Просто коснулась губами. А потом провела пальцами по шраму на щеке. Стало... приятно. Тепло. Странно. Ведь я боец. Я должен быть сосредоточен на задании, на войне. Никаких чувств, никаких слабостей. Но ее прикосновение словно растопило лед, сковавший мое сердце..
Теперь я сидел тут, в лагере, и грыз себя изнутри.
Надо держать ее на расстоянии. Это война, тут нет места сантиментам. Завтра, может, нас уже не будет. Или ее. Или меня. Зачем усложнять? Но я все равно продолжал думать о ее глазах, о ее улыбке, о ее внезапном поцелуе.
Друг Макс, как всегда, почувствовал неладное. Подсел ко мне, хлопнул по плечу.
-«Да ладно тебе, не переживай ты так. Девчонка - огонь, чего тебе еще надо? Расслабься!»
Я огрызнулся: «Отвали, Макс. Не твое дело».
Но его слова, как ни странно, немного помогли. Вернее, натолкнули на мысль. Я не мог просто так все бросить. Не мог игнорировать то, что чувствовал. Но и признаться в чувствах напрямую не хватало смелости..
«Слушай, Макс, - сказал я, помолчав. - Передай ей в госпиталь... хризантемы. Скажи, что от меня». Макс удивленно вскинул брови, но спорить не стал. Знал, когда лучше помолчать.
А меня не спасали уже даже сигареты. Дым раздражал горло, вкус казался каким-то чужим, ненастоящим. Я смотрел на огонь костра, на лица своих товарищей, но видел только Нику.
Макс вернулся через пару дней. На лице - хитрая улыбка.
-«Ну что, герой-любовник? Цветы доставил. Она просила передать, что хризантемы - ее любимые. И еще... сказала, чтобы ты заходил в гости».
Я почувствовал, как к горлу подступает ком. Заходил в гости? Это значило... что-то значило. Что она тоже что-то чувствует. И, может быть, даже в этом аду есть место для маленького чуда, для хризантем и для поцелуя под обстрелом...
Ранним утром мы входим в посёлок. Сырость пропитала воздух, и от неё противно знобило, несмотря на плотную экипировку.
Рядом идут мои друзья - Кайф, вечно невозмутимый, и мрачный как туча Макс. У всех автоматы на перевес и разгрузки, полные магазинов и гранат. Все мы - зеркальное отражение друг друга, солдаты на войне...
Что мы делаем в этом Богом забытом месте, знает только лейтенант Боря, и наш прапорщик - Крапач, как мы его за глаза называем. От этой неопределённости все немного нервничают. Даже Кайф, который обычно спокоен, сейчас выдыхает дым одной сигареты за другой, словно пытаясь в ней найти ответ...
Спокоен только Кастро, наш пёс. Всю его недолгую собачью жизнь люди воевали, и он к этому привык. Кастро бежит впереди, то и дело поводя носом, словно проверяя, все ли в порядке. Его назвали не в честь славного героя кубинской революции, а из-за ранения, полученного три года назад, когда осколок прошелся по бедру, оставив шрам, напоминающий очертания острова Свободы.
Мы идём по наводке. Информатора светить нельзя, поэтому должны проверить несколько домов. Лейтенант Боря шепчет приказ:
- «Внимание, работаем тихо. При обнаружении - действовать по ситуации».
Он хоть и молод, но соображает быстро. Не зря его в разведку поставили. А вот наш прапорщик молчит, только хмурит брови, словно что-то предчувствует.
Нам тут особо не рады. Местные шарахаются от нас, как черт от ладана.
Понятно, жизнь у них и так не сахар, а тут ещё и мы, с автоматами. Местные еще ладно, а вот всякие всушники могут быть где угодно... и мы обязаны их ловить. Пленных мы не берем. Такой приказ. Жестоко, конечно, но война есть война.
Подходим к первому дому. Деревянная развалюха с покосившимся забором. Лейтенант делает знак рукой. Саня прикрывает с улицы, Кайф - со двора, я и Боря - входим внутрь. Внутри полумрак. Пахнет сыростью и плесенью. На столе - недопитая бутылка самогона и тарелка с засохшим хлебом. В углу, на кровати, спит старик. Он вздрагивает от нашего появления и испуганно смотрит на нас мутными глазами.
«Не бойтесь, дедушка, мы свои, - говорит Боря, стараясь говорить мягко. - Просто проверяем». Старик что-то бормочет в ответ, но разобрать ничего невозможно. Осматриваем дом. Ничего подозрительного. Идём дальше.
Следующий дом - кирпичный, добротный. Видно, что хозяева жили неплохо до войны.
Дверь заперта.
Кайф без лишних слов выбивает замок. Внутри - тишина. Дом пуст. На столе - свежие следы пребывания людей. Ели недавно. Боря осматривает всё внимательно. Замечает на полу окурок иностранной сигареты.
«Вот и гости», - тихо говорит он.
Кастро начинает лаять, рвется вперед. Он что-то учуял. Выбегаем на улицу. Пёс тянет нас к сараям, стоящим в конце огорода. Подходим осторожно. Боря шепчет:
-«Приготовиться!!».
Резким рывком открываем дверь сарая. Внутри - двое всушников. Они не успевают даже среагировать. Макс и Кайф открывают огонь. Короткая автоматная очередь - и все кончено.
Боря осматривает тела. «Чисто», - говорит он. Выходим из сарая. Кастро радостно виляет хвостом, словно понимает, что сделал что-то важное.
Идём дальше. Впереди ещё несколько домов. Работа предстоит долгая. Но мы солдаты. И мы выполним свой долг. Несмотря ни на что. Даже если от этого тошно на душе.
Вечереет. Посёлок погружается в серую мглу. Мы возвращаемся на базу. Усталые, но довольные. День прошел не зря. Ночь будет спокойной. По крайней мере, для нас...