ultimo ritardo*
*последнее опоздание
____________________________________________
— Ваш билет. — преспокойно ответила дама.
— Сейчас!.. — я порылась в сумке и вытянула бумажку в блестящем помятом файле.
— Паспорт. — холодно продолжила она.
— Вот. — протянула ей документ в красной обложке.
Голубые глаза девушки, подкрашенные в тёмные тона, механически скользили по строчкам.
— Минуту. — процедила она, переводя свой требовательный взгляд с меня на стоящего позади юношу в форме. Оба внимательно рассмотрели мои документы.
— Что там?.. — не дыша, затрепетала я, боязливо вглядываясь в их эмоции.
Стальные лица ничего не выражали. Зато юркие глаза переметнулись на мою сжавшуюся фигуру, прожгли меня насквозь.
— Подождите. Нужна проверка.
Дама, не сводя с меня глаза, ушла к стойке. Перегнулась через гладкую поверхность, обратилась к диспетчеру. Юноша держал меня в поле зрения, но усердно делал вид, что непричастен.
— Какая проверка… — почти бесшумно прошипела я, зашуганно ожидая своего приговора.
«Что они во мне такого нашли? Сто лет на меня внимания никто не обращал, а тут…»
Телефон задребезжал в кармане. Это Итан, я знаю.
— Меня проверяют. — сразу же доложила.
— Что такое? — обеспокоенно взметнулся голос. — Почему проверяют?
— Не знаю. Может, кто-то орудует. Вас повторно проверяли?
— Нет… Всё в порядке? Нам спуститься?
— Не надо, я думаю, обойдётся. Сколько до отлёта?..
— Пять минут… — расстроенно сообщил Итан. В груди неприятно зажгло.
— Чёрт. Ладно, я постараюсь.
— Следующий заезд во Францию, представляешь? — восторжённо, почти на распев припомнил Итан. — Там даже концертов штуки три от силы, а всё оставшееся время мы будем бегать по улицам, есть и пить. Пить только самое утончённое и редкое. Ты знаешь эту культуру лучше меня, поэтому будешь мне всё показывать. А я буду тебя слушать и навсегда запоминать твои рассказы.
Я неосознанно улыбалась от появившейся приятной теплоты. Хотелось рассмеяться и расплакаться одновременно, но я лишь улыбалась дрожащими губами. Этот уголок искренности вновь во мне ожил, напоминая о тех приятных моментах, которые удалось пережить бок о бок с этим человеком.
— Спасибо. — трепетный шёпот сорвался с моих губ. — Я… Рада, что в твоих мечтаниях есть место для меня.
— Ты и есть мечтание, Тея.
Я поджала губы, в глазах засвербило. Блестевшие на свету слёзу пришлось смахнуть рукавом. Прикрыв ладонью динамик, словно боясь, что отнимут этот разговор, я протараторила:
— Итан, я вернусь. Я обязательно выберусь.
Остальные слова застряли в горле, я прерывисто улыбалась, в итоге рассмеялась, смахивая слезинки с глаз.
— Что бы ни случилось, — у Итана тон более спокоен. — мы друг другу слишком близкие, ничто не способно разделить. Слышишь?
— Слышу. — решительно выдохнула я. — Ты был прав тогда. Нельзя стирать воспоминания. Мы и есть вечная память друг друга.
— Да… — шепнул он.
Я подняла свой затуманенный взгляд. Дама с холодным взглядом направлялась ко мне, звонко отстукивая каблука и каждый шаг.
— Я сейчас…- оставив Итану короткий шорох, отняла телефон от уха, уставилась на девушку. — Что там?
Она лишь кивнула, переводя взгляд на взлётную полосу.
— Подождите минутку.
Я глянула на время. Осталось как раз две минуты до отлёта. Набравшись смелости и решимости, я протянула:
— Ну.ну что это такое?! Зачем вы меня задерживаете? Поясните хоть что-нибудь.
— Сейчас. Погодите. Терпение. — продолжала она строго и твёрдо. Юноша смотрел на меня очень пристально и внимательно, от чего становилось не по себе. Опустив бегающий взгляд, я вновь заговорила с Торкио:
— Они меня извести хотят. Держат до последнего.
— Не беспокойся. — словно по щелчку проинструктировал тот, — Наверняка, пилот предупреждён и без тебя мы никуда не полетим. Не показывай своего волнения.
Я закивала. Итан перестал говорить, я услышала возню в салоне. А сама пронаблюдала за подозрительными работниками.
— Чего мы ждём? — более уверенно процедила я.
На меня словно не обращали внимания. Я расправилась, с вызовом глянула на молодых людей:
— Вы меня игнорировать собрались? За билет заплатили. Почему я обязана здесь ждать?
Сквозь тучи прорезался солнечный свет, но капли продолжали спускаться по окнам, оставляя причудливые дорожки. Казалось, рассвет только начинается. Я переводила взгляд на таблоиды с расписанием. Электронные красные цифры заявляли, что осталась всего одна минута до отлёта.
— Да перестаньте молчать! У меня самолёт улетает, а вы стоите, как памятники, разве это нормально?
Женщина бросила на меня взгляд, призывающий замолчать. Это вызвало во мне новую волну возмущения.
Затем это взгляд переместился мне за спину. Я уже набрала воздуха для развёрнутого ответа:
— Гражданка Точилина. — раздалось строгое у меня за спиной. Я обернулась. Полицейские без эмоционально рассмотрели меня.
— Я. — испуганно просипела.
— Пройдёмте.
— Что такое?..
— На вас было подано заявление. Надо проехать в участок.
Мои глаза округлились. Сердце пропустило несколько ударов. Я продолжила рассматривать их каменные, не выражающие лица в поиске ответов.
— Какое заявление? — почти бесшумно я зашевелила губами. — Когда? Кто, в конце концов?
— Избиение.
— Кого? Я не…- в памяти всплыла пощёчина. Я шокировано глядела в пустоту, мой рот так и не закрылся. Неужели свершилось… Как полоумная я выпучивала глаза, не осознавая реальность событий.
— Проедемте, пока вы можете обойтись без задержания.
— А это разве не задержание?
— Добровольно-принудительно.
Я глянула на взлётную полосу сквозь пелену перед глазами. Дама сжимала в руках мой несчастный билет. Мне казалось, она улыбается. Я опустила голову, бессильно втянула воздух через приоткрытые губы.
— Я её не избивала. — безнадёжно доложила.
— Разберёмся.
Он постарался взять меня под локоть, я препятствовала. Это на мне плохо скажется.
— Я сама. — так и не придя в себя, поникше выдавила я.
Поняв, что сжимала в руке телефон, я вновь взялась за него, бесцветно сообщила Итану:
— Меня задерживают.
— На сколько? — сразу же отозвался юноша.
Вся моя безэмоциональность исчезла бесследно. В груди защемило, ком собрался в горле.
— Итан, меня задерживает полиция. Я не полечу уже… Никуда.
— Почему? Что случилось?
Я, дрожа, выдохнула. Проморгалась от слёз.
— Они на меня заявление подали. За избиение, понимаешь?
— Кто?.. — прошелестел юноша.
Я уже не могла сдержаться от слёз. Вместе с его словами ко мне приходило осознание неизбежного провала.
— Соседи мои с коммуналки, вот кто. Рассказывала ещё. Я вас задержала. И отняла время… И.
— Что ты такое говоришь? — он впервые меня перебил. — Ты никогда не станешь виноватой настолько, насколько сама себя оцениваешь.
Я шмыгнула носом, мне стало стыдно. Протёрла лицо рукавом, в итоге вжалась в локоть, пытаясь незаметно выплакать хоть что-то.
— Простите…
— Всё хорошо. Хорошо. — ровным тоном говорил Итан. — Испытания невозможно избежать. Если они посылаются — нас готовят к чему-то очень важному.
— Спасибо, что поддерживаешь меня. Я понимаю твоё состояние. Прошу, прости меня за всю мою трусость перед тобой.
— Но ты…
— Пожалуйста, Итан, вдруг у меня…- я быстро сглотнул ком, слеза всё-таки спустилась по щеке. — не будет больше возможности… Спасибо. Я сказала, что никогда искренне не отблагодарю тебя. Но именно сейчас… Настал этот момент. Я благодарна тебе, пусть не могу ничем отплатить.
— За такое не платят. — выдал он. Вновь приступ гордости прокатился по моей грудной клетке.
— И ещё. Итан… — я набирала воздуха в лёгкие, пока полицейские направляли меня к выходу сквозь поток людей. В ответ из телефонной трубки раздался сдавленный хрип, оповещающий о том, что они уже взлетают. Мне стало стыдно за нерасторопность. Я опять не успела. — Может, может ты меня уже не слышишь… Но я… Желаю тебе счастливого пути. И ещё…
Я вновь сглотнула. Вдруг всё прекрасно слышно, и я себя просто обманываю?
«К чёрту, бояться мне уже нечего. Я уже пропустила свою жизнь. И всё, что можно, пропущу.»
— Итан, ti amo. — прошептала я сквозь слёзы. Уверенно и твёрдо. Вся сила испарилась, когда я полностью осознала потерю какой либо связи. Надеясь, я продолжила повторять связку, которую выучила буквально вчера вечером, более трепетно и не спеша.
Не знаю, услышали ли. Меня сажают в большую, почти квадратную машину. По обеим сторонам соорудили сотрудниками. Для слежки, видимо. Я ничего не чувствую. Пустота внутри. Зато мои глаза наверняка размазаны.
— Разве за пощёчину пишется заявление? — как я уже поняла, терять мне действительно нечего, потому решилась позволить себе такую дерзость, пока люди в форме хлопали дверьми.
— Пощёчина? — снисходительно усмехнулся полицейский. — Сейчас это так называется? А если поножовщина была, это бы за царапину приняли?
— Не понимаю вашего юмора. — строго процедила я, поднимая тяжёлый взгляд на работника.
— Я тоже. По пощёчинам заявления, правда, не пишут. А здесь — избиение. Самое настоящее.
— Бред. — выплюнула я, отворачиваясь к окну. — Никого я не избивала. Они меня подставляют наверняка.
— Всё будет. Разберёмся.
Мы окончательно тронулись. Обиженно глядя на отъезжающие и приезжающие машины, я стала потихоньку вспоминать злосчастный денёк. Я не могла никого избить в мясо. Тем более…
«Так, у меня же… Нет доказательств…»
Я тогда твердила о диктофонной записи. И сама поверила. Хотя ничего подобного включено не было. Холодом изнутри проникся живот, глаза отрезвели. Мой острый, потерянный взгляд следил за симпатичным утренним пейзажами, впитывая лишь малую часть происходящего.
А солнце постепенно вылезло из-за свинцовых облаков. И почему-то подкрашивалось едва заметным персиковым оттенком, хотя было уже поздно. Поздно для начала нового дня.
__________________________________________
вот и сбылось всё, что пророчилось, как говорится, получилось слишком даже реально, ведь именно так всё и заканчивается.