pazza notte di Mosca*
Вещи собраны, пути назад нет. И Итан будет постоянно напоминать о том, что я так и не сходила к врачу. Потому я в его присутствии полезла на сайты поликлиник. Все талоны были не ранее восьми часов, а вылет был уже в десять. Расстояние между пунктом и аэропортом было приличное. Разочарованно надув губы, я прохрипела:
— Нет. Слишком поздно.
— Возьми. Попросишь кого-нибудь пропустить тебя.
— Итан, ты даже не представляешь, какая эпопея там начнётся! Данте Алигьери со своими путешествиями по аду отдыхает!
— А нельзя сказать о… не знаю, как это у вас переводится, вроде второе пришествие…
— Нет, — я усмехнулась, заправил волосы за ухо. — Это имеет религиозное значение. Погоди… — меня прямо осенило. Ведь от Комарова у меня есть бумаги. Нужен только офтальмолог. И вуаля, я могу прийти, когда угодно. — Ты гений! Погоди, в травмпункт ведь вы меня возили? Ну, вот, осталась какая-то выписка?
— Кажется, осталась… надо у Андрея спросить.
— Опять этот Андрей! — возмущённо выпалила я. — Он людей на машине сбивает и уезжает, а чужие документы держит!
— Он понимает ваш язык, вот и всё. — испуганно пролепетал Итан
— Чудесно! Документы все у него, а возился ты. Лучше не придумаешь!
— Давай я сейчас съезжу.
— Нет уж! Поедем вместе, я хоть в глаза ему посмотрю!
— Известно мне, как ты к глаза смотришь. Я съезжу, а ты поговоришь с мамой.
— Никуда никто не поедет без меня. Понял? Ради такого я готова встать в пять утра.
Он вновь тактично промолчал. Понурил голову, сцепил руки в замок. Я прочистила горло, взъерошила ему волосы.
— Пойду поболтаю с ней. Если хочешь, пошли со мной. Поешь, попьёшь. — юноша отрицательно покачал головой. Я пожала плечами, вышла из комнаты.
Она сидела на кухне, отвёрнутая к окну. Рука лежала на горлышке арманьяка. Медовая жидкость пахла так же смрадно, как и коньяк. Была более жёлтой и противной. С отвращением глядя на эту картину, я выключила проигрыватель. Пластинка с превесёлой песней Нины Бродской остановилась неожиданно для матери. Та обернулась. Мутный хмельной взгляд вызвал новую порцию брезгливого отвращения. Я сложила руки на груди:
— По кому пьянка?
— О, ты вернулась. И тебе привет, Таечка.
— Кто мне рассказывал об отравлении отца этой гадостью? А теперь литрами хлебает?
— Я же не думала, что ты так щепетильно будешь относится к этой теме теперь. Тем более, ты сбегаешь из дома, возвращаешься неизвестно когда, я не экстрасенс, чтобы предугадать твоё появление.
Впервые на меня нашла волна ярости при разговоре с этой женщиной. Я закусил губы, но не помогло. Я решила съездить, причём нещадно:
— Больше не придётся предугадывать. Я уезжаю из страны завтра в… восемь. Да. Восемь.
— Куда? — кивнула мать, разворачиваясь ко мне.
— Не знаю. Как пойдут планы у ребят. — заметив притуплённый взгляд, я злорадственно скривилась. — Помнишь, как тебе на меня донесли? Так вот, я уеду с их компанией. Алкоголики и наркоманы, да. Представляешь?
— Нет. Но кому ты хуже делаешь?
— Никому. Я делаю лучше себе.
— Слабо верится. Что же, это твой выбор.
— Вот так просто?
— А что ты хотела услышать? — она отпила медовую жидкость. — Сама решила, сама делай. Почему я должна тебя отговаривать, скажи?
— Не знаю. Стереотипность семейных драм?
— Наверняка. Но мне не до этого. Так что можешь идти и ехать, куда захочешь.
Чрезвычайное малодушие охватило тогда. Не хотелось даже поинтересоваться её делами. Всё же, она меня не спрашивала, не терзала душу своими расспросами. Значит, и я не должна. Взгляд упал на бутылку. Верхняя губа автоматически поднялась в омерзении. Но я промолчала.
«Если может решить свои проблемы сама — пусть решает.»
Кивнув мыслям, вновь клацнула кнопку на проигрыватель. Звук стал слишком громким после тишины.
— Спасибо. — чётко бросила я, закрыла дверь.
Итан сидел на диване, ожидая окончательного вердикта. По внимательно у взгляду было ясно, что он вслушивался в разговор. Когда я вышла, юноша поднялся:
— Разрешили?
— Ну. — я задумалась. Никто ничего не спрашивал, я сообщила об отъезде, а она поняла. — А кто не разрешит? Я взрослый человек.
— В каком смысле?..
— Я всё сказала, не переживай. — казалось, он вот-вот начнёт читать нравоучения. Я прошла мимо, занялась незначительным перекладыванием вещей.
— Она знает, что я здесь?
— Нет. А смысл? Думаешь, она обрадуется, когда узнает? Я тебе не рассказывала о её к тебе отношении? Нет? И хорошо, не буду портить твою психику.
— Нужно было сказать. — утвердительно шепнул он, опуская голову. Видимо, уже ожидал моей реакции.
— Господи, да какой же ты правильный! А вот представь, что мы с тобой сбегаем. Лучше?
— Нет. Не лучше. Это другая ситуация.
— Ага. Да. Ты хотел уйти? Иди. Да хоть на все четыре стороны идите, надоели вы все со своими вот этими вот… блеяниями! Я за тебя заступаюсь, бьюсь, а ты мне говоришь, что неправильно! Пальто твоё высохло пятьсот раз, вот и шуруй! — я устало вздохнула, положила руку на лоб. Пульсирующая боль в виске выбила меня из колеи.
— Что случилось? — он подкрался сзади, заглянул в моё лицо. Всячески прячась от стыда, я протирала глаза глаза
— Когда ты перестанешь быть таким наивным? Я тебя только что выгнала, а ты. Ой. День абсурда.
— Не волнуйся. Всё будет хорошо.
— Надеюсь. Потому что пока всё идёт хуже не придумаешь.
— Так бывает. Испытания.
— Ладно. Уже двенадцатый час. Ничего себе.
Собирая растрепавшиеся волосы в хвост, я шагала к окну. В шоколадной тьме просвечивались янтарные окна. Сквозь закрытые окна просачивался холодный шлейф ночной прохлады. Завтра будет слишком тяжёлый день.
— Извини. — внезапно щёлкнула я. — Я слишком жестокая.
— Ничего. Ты не виновата.
— А кто тогда? Виноватый, в той или иной мере, есть всегда. Простишь — хорошо, не простишь — ладно. Всё. Останешься или поедешь к ним?
Итан скованно дёрнул плечами:
— Все вещи собраны. Особого смысла ехать нет. За чемоданом мы можем заехать вместе с утра.
— Отлично. Оставайся. Ещё раз спрашиваю, будешь есть?
— Нет, спасибо. Но…
— Что? Говори, не стесняйся, ты вроде как гость. В преимуществе.
Юноша отрицательно помахал ладонью, сдвинул брови.
— Ну говори! Чего препираться?
— Кхм. Можешь выдать одеяло, пожалуйста? На полу сквозняк, а ехать завтра с пневмонией не очень хочется.
— Диван для кого придумали? Поместимся. — юноша угрюмо кивнул. — Боже, Итан. Кто бы мог подумать! На счёт чего ты смутился? Ты ведёшь себя как героиня дешёвого американского кинематографа. «Ой, тут всего лишь одна кровать, что же нам делать, Джек, о нет, о Господи, стыд и позор, а ещё я упаду в обморок, покраснел, но потом буду целоваться с тобой взасос под одеялом!». Фу. Не веди себя так, культурно тебя прошу.
— Я… не это имел в виду. — хоть он и старательно опускал голову, видно было, что улыбался.
— Вот и отлично. — я деловито рылась в шкафу, искала ещё одну подушку. В тебе же есть черти, почему прячешь? Тем более, при мне это делать бес-по-лез-но. Понял?
— Вполне.
— Отлично. Ты сообщил уже ребятам, что придёшь под утро?
— Сообщил.
— Правильно. Нужно заранее готовиться. — я заметила удивлённый блеск в глазах юноши. — Думал, возмущаться буду? Нет.
На всякий случай я убрала пальто из ванной, перевесила на балкон. Благо, диван оказался вместительным, сон не будет похож на консервную банку. Мать сделала музыку чуть тише. Естественно, ночь на дворе. Я и не знала, что отношения между нами кардинально поменяются. Просто не представляла. И забивать себе голову никак не хотела. Потому просто закрыла двери, выключила свет и наконец улеглась. Уютнейшее тепло громоздких одеял успокаивал. Лучшим решением было не ложиться на край, но это же я. Не упустила возможности пожаловаться на свою жизнь:
— Везде бег с препятствиями. Когда покой?..
— Так же интереснее. — отозвался Итан.
— Ага. Не поспоришь. Железобетонно.
— Зато ты не будешь жалеть о том, чего не сделала. Это хуже.
— Был печальный опыт?
— Ну почему сразу опыт. Просто знаю.
Закусив указательный палец, повернула к нему голову:
— Прямо вообще не жалеешь ни о чём?
— Да. Так легче жить. — направленный в потолок взгляд задорно блеснул.
— И то правда. Вот неужели в вашей группе никто никогда не жалел? Вы же не сразу пришли и победили.
— Ничего сразу не получается. Иногда нужно разбиться, чтобы поменять ложное мировоззрение, а тут вопрос не мыслей, а дела. Ещё сложнее, как правило. Мы разбивались много раз, а излечивались ещё больше.
— Ради чего?
— Всё сначала делается ради себя и своих интересов. Потом ради успеха и признания. Мы хотели всегда именно второго. Нужно признать, вышло.
— Да уж. Столько народу к вам пришло — ух.
— Кстати, иллюзии о всемирной популярности делают своё дело. Особенно, когда мечтаешь о тривиальном. Например, об оборудовании. Хорошем и качественном.
Я раскрыла рот для следующего вопроса, и тут же включилась музыка на кухне, застучали о пол шаги. В панике я приподнялась на локтях, вытянула шею, прислушиваясь. Дверь на кухне открылась. Неприятный хрипящий звук старых петель заставил поморщиться.
— Ретируйся! — шикнула я, накрывая голову юноши одеялом. Тот мгновенно изменил позу, сгруппировался. Я вздрогнула от того, как он обвил руками мою талию, прижимаясь. Очень хотелось отвесить ему подзатыльник за такие промышления, но ситуация требовала слаженных действий. Я караула себя за то, что не предупредила о своём госте. И тем не менее, уже поздно. Мама зашла в комнату, как и предсказывалось.
— Во сколько, говоришь, тебе завтра вылетать? — тёмный силуэт поначалу и пугал. Жёлтый свет окаймлял её фигуру, делая ещё более пугающей.
— В восемь. Но сначала я к врачу иду.
— Хорошо. Завтрак на столе будет, я завтра уйду с утра. Не смогу проводить.
— Ничего страшного. Спасибо большое.
— На здоровье. Спокойной ночи.
— Спокойной.
Дверь закрылась. Просвечивалась полоса света жёлтой лампочки в коридоре. Затем погасила и она. Мама пошла в спальню. Несмотря на то, что много выпила, не шаталась. Или это свойственно далеко не всем людям — не знаю. Цепочке мыслей пришлось положить конец.
— Никого. — шепнула я, отворачиваясь. Тёплое дыхание переместилось от района живота к щеке.
— О чём вы говорили?
— Ерунда всякая. Она утром уйдёт.
— Почему?..
— Откуда мне знать? Спи.
Я повернулась к нему спиной. И всё же, неприятные мысли терзали нутро. Она осталась мне матерью, предложила даже свою помощь. И как поступаю я. Жуткая картина. Но и билеты отложить нельзя.
— Спокойной ночи. — тоскливо выдавил Итан, провёл пальцами по моему плечу.
— Да будет так. Хорошего сна.
_________________________________
*безумная Московская ночь (прям про меня)
вторая строка рейтинга, как не визжать.... и да, всем спасибо, я пишу со скоростью 72819281913923719272811 слов в секунду, чтобы вы прочитали главу как можно раньше, е 🤟🏼
я не знаю сколько и какое у вас число и какой день, но возможно аватарка уже другая стоит, поэтому хочу спросить: как вам?))))
отзываемся по полной программе оке💅🏼💅🏼💅🏼