sotto il soffitto*
Так я и проспала, наверное, день. Лучше не стало, разморило ещё больше. На глаза и голову теперь давило. Остальной части тела стало заметно теплее. Естественно, ведь теперь на мне лежала туча одеял.
Я перевела взгляд на Итана, который стоял спиной, положив руку на спинку стула. Торкио что-то внимательно читал, склонив голову. И я примерно представляю предмет его сосредоточенности.
Мне хотелось запулить в него подушкой или выбрать другой запоминающийся и необычный способ оповещения, но руки не слушались. Устало моргнув, выдохнула:
- Какое больше всего понравилось?
Тот неспешно обернулся, проводя глазами по строчкам. Но я видела, как сначала он дрогнул.
- Всё гармонично и абстрактно одновременно. Я думаю, оставшаяся часть не хуже.
- Да, только руки не доходят.
- Не спеши. Ни к чему это.
Он осторожно отложил лист, присел рядом со мной на небольшой табурет. У юноши, кстати, прекрасно получалось скрыть нервозность.
- Как дела? Выспалась? - максимально непринуждённо спрашивал Итан, но я прекрасно наблюдала, как тот перетирает ладони и сжимает зубы.
- Не очень. Такое ощущение, что меня переехали катком. Или не ощущение. Мама приходила?
- Никого не было.
- Ты что, сам одеяла достал?
- Сам. Больше ничего не трогал, честно.
- Ладно, ладно. Верю.
- Правда?
Я столкнулась с пронзительным подрагивающим взглядом. Юноша, видимо, знатно мучается. Повода не могу разобрать, к сожалению.
- Не знаю. Не думаю, что недоверчивые бы на порог пускали. Однако причины доверия и недоверия есть, согласись.
Он натянуто улыбнулся, склонил голову.
- Все гулянки накрылись медным тазом. - трагично вывела я. - Опять ты вернулся к посиделкам около меня.
- Ну, не говори так. - глухо просипел он. - Мне приятно твоё общество.
- Опять заладил. Я такое уже где-то слышала.
- Правильно. - восторжёно выдавил он, неморгающе глядя вниз. А затем, неожиданно, продолжил, словно борясь с чем-то: - Я так считаю, потому и повторяю. Моя личная истина.
- Чудеснейше. - сразу протараторила я, поправляя одеяло. - Романтики просто выкурились. С радостью послушала бы лекцию об идеальных отношениях, но у меня всё плывёт.
Он коротко выдохнул. Похоже на усмешку.
- Извини за настойчивость, но попрошу тебя поставить чайник. Пить хочу.
- Уже.
- Да ладно?
- Да.
- Вольничаешь? Неси.
Юноша притащил чайник, где-то откопал древесный поднос. Нашёл заварку.
- Ты ориентируешься лучше меня!
Итан хмыкнул, поставил конструкцию на табурет. Разлил кипяток по прозрачным кружкам, которые я видела впервые. Небольшой туман взвился над жидкостью. Чайной ложкой Торкио забросил тёмную заварку, где среди чаинок лежали небольшие сиреневые цветочки. Предвкушающе поджав губы, протянула руку.
- Горячий ещё. - грозно предупредил юноша.
- Ой, бывалые. - взявшись за ручку, осторожно потянула темнеющий кипяток. Пока была в сидячем положении, Итан подсуетился, всунул ещё одну, теперь уже розовую подушку. На что я довольно прищурилась, протянула: - Спасибо.
- Пожалуйста. - добродушно шепнул тот, не зная, куда приземлиться. Единственным местом был стул около письменного стола.
Я демонстративно подвинулась, указала на освободившуюся площадь дивана. Отозвался на приглашение Итан только через время, поразмышляв. Усевшись, Итан чуть слышно прочистил горло, сплёл пальцы.
- Чего переживаешь? Постоянно сжимаешься весь. Ты так со всеми?
И естественно, он не ответил.
- Слушай, когда ты уже нормально начнёшь со мной разговаривать? Да, мы знакомы недолго, но если ты и дальше будешь держать ненужную дистанцию, ничего не сдвинется.
Моя пламенная речь сопроводилась его ёрзаниями:
- Тай, мы завтра улетаем.
Я наконец подняла глаза с чая на его отведённое глаза. Парень померк, словно эта фраза заняла все силы и больше Итан ничего сделать не мог.
В голове бесцельно кружились мысли. До последнего считала, что это всё мой болезненный и смутный бред, а фраза звучит совсем по-другому. Приподнялась с подушек, что болезненно отозвалось в голове.
- Стой, ещё раз, уезжаете?... - догадалась, в итоге, сама. Ничего мне не показалось. Томное молчание Итана - тому подтверждение. - И... Когда ты собирался мне об этом сказать?
- Я думал... Ты с нами поедешь. - виновато прошептал он, стал тереть колени.
- Куда? Мир покорять? Я языка совсем не знаю. Особенно итальянского, если ты и это имеешь в виду.
- Французским там можно обойтись вполне. - бросил он, отвернулся.
Я окончательно села, опираясь на руки. Бросив пару взглядов на завивающиеся каштановые волосы Торкио, я придвинулась, опустила руку на его плечи.
- Ну ты же понимаешь, что просто ничего не делается. Я здесь-то работу найти не могу, а ты говоришь о другой стране. - положила вторую руку спереди, приобнимая. - Сбежать с интересным человеком, который меня ещё и высоко ставит - сплошная радость. Но мне чертовски жаль мать. Она обиделась, оставила телефон дома и ушла. Вернётся, конечно. И тем не менее, оставить без предупреждения не могу.
Он осторожно повернул голову в мою сторону. Вытянувшееся лицо чуть просветлело, взгляд стал яснее. Я прислонилась подбородком к его скуле, неспеша втянула лёгкий запах его волос. Аромат только по началу был сладостно-невинным, раскрываясь в более яркое и чувственное сочетание. Казалось, что после ладана в нос ударила пряная ягодная смесь.
- Ты вольнее меня. Потому и страшно.
Все слова Итана слилились в большую безжизненную несуразицу. Я отстранилась, заглядывая в лицо юноши.
- Если захочешь - ничего не остановит. - пустой взгляд сопроводился циничной усмешкой.
Испуганно сжав массивное плечо, затрепетала:
- Почему ты сейчас так думаешь? Перестань. Не мрачнись. Да, может я и не всегда преданный консерватор, мягко говоря. Но я держу свои слова и обещания. И обещаю, что никогда от тебя не откажусь. Слышишь?
Я легко прикоснулась к его щеке, обернула к себе. Потускневшее выражение горечно отозвалась в моём сердце. Несмотря на всю свою болезненную слабость, я не сдержалась от позыва крепко обнять человека, чью искреннюю радость почти невозможно было увидеть. Я бы не смогла в любом случае полностью заполнить его пустоту и раскрасить несчастье, но и оставить наедине со своими беда и тоже не могла. Он слишком много молчал, потому судить о проблемах в полной мере нельзя ни коим образом. Априори это и не было нужным.
Юноша безмолвно замер в моих руках, пока я водила ладонью вдоль выпирающего сквозь чёрную блузу позвоночника.
- Ты у меня спрашивала, почему люди курят и пьют. - низко пророкотал тот. Сердце моё словно в пятки упало, он, получается всё тогда слышал. - От курения бывает самая приятнейшая пустота внутри, потому что вместе со спокойствием выходит и негатив. А когда человек в принципе пустой, это абсолютно другое. Пуст сосуд чего-то живого и жизнерадостного, который возмещается горем. Только горький и терпкий дым может это вывести. Или едкая цветная жидкость, кого на что хватает.
Я преждевременно отовдинулась, обеспокоенно оглядела уставшие черты.
- Что с тобой случилось? Почему решился сейчас заговорить о таком?
- Подумал. - пожал плечами Итан. - Как видишь, мне нужно осмысление. Потому я не смогу срочно помочь, если это потребуется. Я не наивный, я щуплый.
Я выслушивала его мрачные изречения затаив дыхание. Итан совсем понурил голову. Запустив пальцы в передние пряди нависавших над лицом волос, заправила их назад.
- Итан, ну прошу, ну не отчаивайся ты раньше времени. Ещё ничего не случилось даже! Посмотри на меня, глаза у тебя такие яркие, ну...
- Обычные. В мире кареглазых свыше семидесяти процентов.
Я снисходительно подняла уголки рта.
- Меня такое мало волнует. Говорю же, нравится смотреть. И ты здесь мало на что своими фактами повлияешь.
Приподняв голову Итана за подбородок, прикоснулась своими губами к его. Этот поцелуй был менее настоящим, чем вчера, словно дружеский жест. Но друзья, ведь, так не делают. Торкио положил пальцы на мои плечи, отчего по всему телу распылилось уютнейшее тепло. Большим пальцем бережно поглаживала смуглую щёку, успокаивая. Что-то невинное было в моей некудышной помощи. Холодок пробежался по спине от воспоминания об их скором отъезде. Желание провести как можно больше времени вместе подтолкнуло заговорить:
- Мы живы, мы не пали перед первыми же трудностями, что ещё требуется для борьбы?
Он наконец поднял тяжёлый твёрдый взгляд. Меня нисколько не напугал этот тёмный блеск, я, встретив его, соединила наши лбы.
- Всё будет. Ты молод и талантлив. Цени.
Верхняя губа юноши содрогнулась. Гнусаво, почти неразбираемо шепнул:
- Ты смелая. Можешь такое сказать.
- И ты можешь! Не представляешь, насколько человек силён. Всё здесь. - я ткнула пальцем в его грудь. - Только нужно это ощутить.
Как назло, заболела голова. Дурацкая пульсация в висках и высохшие веки.
- Беду побороть можно искусством. Давай, вслух читай. Я перевела. - бросила руку в направлении стола.
Итан скованно улыбнулся, шумно вздохнул, поднимаясь. Я убрала натянутую ухмылку, отодвинулась к подушкам. К моему шуршанию Итан отнёсся неравнодушно, обхватил за рёбра, подстаскивая.
- Спасибо. Приятно ощущать себя волонтёром?
Он добродушно улыбнулся, взгляд слегка приободрился. Когда улеглась, дёрнула плечом, устраиваясь удобнее. Итан старался как можно лучше уложить подушки, на что осторожно тронула его предплечье:
- Всё хорошо, спасибо, я бы и такого не сделала.
Юноша стал подниматься, опираясь на спинку дивана. Вены на запястьях вздулись, обнажая группу продольных порезов. Сначала я не придала значения, даже не представляя возможность существования на этом человеке каких-либо засохших кровавых линий. В исступлении схватила Итана за эту самую руку, испытающе вгляделась в него:
- Что, что это такое? Итан, что ты творишь?!
Он весь задрожал, панически постарался вырвать свою руку.
- Порезался. - процедил тот, наконец вырвал запястье из моей хватки. Мгновенно одёрнул рукав, закрывая шрамы, спрятал руку за спину.
- Я не дура, скрывать нечего, скажи, почему? Почему ты вечно молчишь, ничего не говоришь, всё носишь в себе? А теперь ещё и это! Как давно?...
- Недавно.
- Так, снимай штаны. - командующе бросила я, привстав. Строго кинула. Итан ошеломленно раскрыл глаза, вопросительно склонил голову, интересуясь, сошла ли я с ума. Я покрутил головой, отрицая пошлость данного прошения. - Ладно, если бы поперечные. Что тебя сподвигло на такую серьёзность намерений? М?
Словно провинившись, Итан опустил голову. Кадык задёргался. Фигура сжалась. Я, поджав губы, ожидала хоть какого-нибудь снисхождения от его закрытости.
- Ну? Сам тоже не скажешь? Там насечки или что-то похуже?
Он в омерзении сдвинул брови, покачал головой, завёл вторую руку за спину. Я угрожающе села, подтверждая своё стремление. Тот едва шелохнулся. Пришлось решительно встать, но даже такое его не испугало. Понурившись, юноша стоял посередине комнаты, всячески избегая моего взгляда. Впервые меня так разозлила нерешительность. Преодолев головокружение и потемнение в глазах, устрашающе двинулась на него, демонстративно потянулась к ремню. На это Итан уже отреагировал, отстранился, ограждающе выставил руку:
- Не надо... Зачем? - почти с укором устало промямлил юноша, продолжая оборонение.
- Чтобы знать, насколько всё плохо! Ты же молчишь вечно! Пустой героизм. Некрасиво, очень! - бессвязно возмущалась я. - Снимай. Просто так не оставлю.
- Не надо...
- Надо! Прекрати тягомотство! - рьяно вскрикивала я, на что получила вымученный вздох.
- Нет. Тай, забудь, всё забудь.
- А кто мне говорил, что забыть нельзя? Нельзя.
- Больше не хочу об этом. Пойми.
- И ты пойми! Я...
Речовку прервал заочный скрежет. Дверь со скрипом отворилась. Итан вытянулся, выглянул из-за меня. Обернувшись, я стала выслушиваться.
- Если это мама, а это мама, то будет очень интересно. - прошипела я.
Но вместо ласкового галдения раздался прокуренный рык:
- Тая, привет... У вас гости?
Удивлённо вскинув брови, я глянула на Итана, сдавленно сообразила:
- Папа пришёл.
__________________________________________
*под потолком (было бы "над" - получился бы Карлсон, согласитесь)
осваиваю систему абзацев и больших отступов, пока что удачно только второе
p.s.: извините, что вчера не было главы, у меня весьма неустойчивое физическое состояние, таскаюсь по больницам, все рутинные дела; пришлось перетачивать эту часть несколько раз, помимо моральной тяжести получался шлак, постараюсь выпустить главу к вечеру, ещё раз, простите 💗