acquerello*
Ехали мы молча. Я даже не ожидала такого. Устроившись, я смотрела за ранним утренним пейзажами. Единственная моя реплика заключалась в показе маршрута. Прислонившись лбом к стеклу, устало моргнула. Утро, а я чувствую себя выжатой.
- Тай, вы что, обиделись? - встряоа Виктория.
- Нет, с чего вы это взяли?
- Сложно не заметить.
Желания говорить с девушкой не было абсолютно. Потому я просто пожала плечами:
- Я не обижена.
- Очень правильно. Значит, дело продолжается.
"Понятно. Проверяли."
- Вы же понимаете, что мы можем прибыть в любой момент?
- Понимаю, прекрасно понимаю. - закатив глаза, вздохнула я.
Перед высадкой Итану срочно потребовалось обменяться со мной номером. В чём заключался его мотив мне было непонятно. Но когда тот открыл мне двери машины, незаметно шепнул:
- Я сообщу, когда они захотят приехать.
- Полно, я не собираюсь отступать.
Когда те уехали, наступил момент скучнейших переговоров с директором со скучным и незамысловатым именем Павел Александрович. Он быстро и невнытно пояснил, где и что находится, кого и когда принимать, а потом благополучно исчез, оставив мне на подмогу двоих-троих официантов, которые за бесплатно не пожелают передавать свой опыт никому. Ещё и тёмная обстановка в груьоватом контексте баров и висящая на стене медвежья шкура очень смущала.
Недобрые взгляды я получила ещё в самом начале. Но они даже и представить себе не могли, что я с утра поспорила с ярой противницей половых неравенств. Благо, с утра не было никого из посетителей. Без внимания уйти не удалось. И вот, моя новая коллега всё же решилась спросить:
- Почему ты так... Вырядилась ?
Явление моего спокойствия и невозмутимости, что можно без сомнений сравнить с удавом, поразило:. - Мне так удобнее.
Они не сдержалась, доложили на меня директору. Единственное, что я помню, его изумлённый взгляд, задержавшийся на лямках белого лифа, а затем осуждение. Забавно.
Основная масса поступала во второй половине дня, после трёх. Я не полмечала ничего необычного, просто духота, пиво и килька. Большое количество пялящихся мужчин, некоторые удивляющиеся дамы и мои сотрудники, не желающие делить пост. Столько осуждения, пошлости и любопытства я ещё не замечала на себе. Что же, я думаю, Виктория сдердит своё обещание и придёт. Поскорее бы. Местная кухня режет глаза обилием своих специй. А противные солёные запахи жареных орехов застряли где-то в горле.
И они пришли. Правда, под конец дня. Виктория распустила волосы, оделась теплее. Нельзя было не подметить восхищение в её глазах.
Усадив ребят, я делала вид, что слушаю их. На самом деле, под конец рабочей смены я едва стояла на ногах, то и дело опираясь на меню, что ставила ребром.
Спокойно пообщаться не удалось. Ребята рассекретили и узнали. Толпа девушек примерно моего возраста мои младше. Заулюлюкали, как дети, бросились щебетать на ломаном английском. Жалкое зрелище.
После просьба о фотографиях, автографом и прочей лабуды, те, не стесняясь, одолжил свободные стулья и расселись вокруг музыкантов. Я тогда не упустила мысли, что всё чертовски походит на круг старых-давних знакомых, у которых за застолья и обычно только самые крепкие напитки и душевные разговоры. Но здесь творилось полная чертовщина.
Больше всего меня раздражало самя бркая девчонка, которая после нескольких попыток разговорить Томаса переключилась на Итана.
Разулыбавшись, она стала бесчисленное количество раз благодарить барабанщика, хотя до меня доселе не дошло, за что именно. Подружки тоже восторжённо загоготали вокруг остальных участников. Я устало облокотилась на левую ногу. Изнеможённый вид ребят давал понять о том, что никаких взаимодействий они сотворять не хотят. Как же я понимаю это натянутые улыбки, соглашения и искусственные посмеивания. Солидарность и желание спасти их зажглись очень вовремя. Фанатики уже начали сходить с ума.
Не успеваю я и рта открыть, как случается новое. Девчонка, что сидела рядом с Итаном, впилась длинными ногтями в его подбородок, повернула к себе. И поцеловала. В губы, по настоящему. Никогда ещё у меня так быстро не пропадало уважение к людям. Мгновенно обесценилась её осанка, причёска и название "фанатка".
Неприкрытое удивление выступило на моём побледневшем лице и потемневших глазах. Я плотно сжала челюсти, дабы не сказать ничего ужасного. Бедность быстро исчезла. Проявился кирпичный, присущи моей коже румянец. Возмущаясь, набрала воздуха, чтобы сказать своим мощным приказным тоном:
- Девушка, в себя придите! Что за балаган вы устраиваете?
Предвещая непослушание, я яростно бросила меню и блокнот перед самым носом Дамиано. Буклет гулко шлёпнулся о стол. Схватилась за острые щуплые плечи, с трудом оторвала от не менее шокированного юноши. Та покачнулась, расмеявшись. Досадливо оглядев её нетрезвое состояние, наконец отпустила несчастную в свободное плавание. Абсолютно серьёзно попросила покинуть помещение и у остальных. Те, естественно, высказали распальцовку, после чего всё же удалились, бесконечно подмигивая музыкантам.
Презрение, обида и ярость боролись во мне. Если бы не приличные люди, творчество которых я безмерно уважаю, и имя моей подруги, которая меня сюда устроила, я бы обязательно схватилась за волосы, а не за плечи.
Выдохнув свою разгорячённость, укоризненно покачала головой.
- Я уже испугался, что ты её здесь и прихлопнешь. - Дамиано глядел на меня своими огромными глазами исподлобья.
- Не могу. - взяла меню, вымученно оглядела ребят. - Что-то хотите?
- Давай-ка бенедиктина. - выдал Томас.
- Ладно. Будем вам. Раньше я думала, что это молочный напиток.
Виктория, рассмеявшись, допила своё шампанское. Дамиано тоже занялся размазыванием жидкости по стенкам.
Молчал только Итан. Ошарашенно глядя перед собой, юноша подпирал подбородок, иногда водя пальцами по губам. Казалось, хотел что-то сказать, но не решался.
Прочистив горло, я демонстративно взялась за ручку с блокнотом:
- Всё? Больше никто ничего не хочет?
Дамиано отрицательно покрутил головой, Виктория оторвалась от телефона, чтобы скупо глядя на меню в моих руках, повторить такой же жест.
- Не подскажешь, где здесь туалет? - неожиданный скованный французский наконец вырвался из уст Итана. Я удивилась. Стараясь скрыть удивление, мотнула головой в направлении уборной.
- Подскажу. Прямо, направо, опять направо. В служебное не заверни. Короче, пошли, я доведу.
Всего лишь один день косвенно поменял мою речь, подстраиваясь под окружающих. Скрипнув стулом, Торкио отодвинулся, бегло оглядел смотрящих на него ребят. Те мало что поняли, но объяснять он не удосужился.
Не дожидаясь, пока юноша подойдет, двинулись в нужную сторону, задумчиво надув губы. Выматывает носить подносы с тонной пива или мерзко отдающей копчёной рыбой, которую в любом другом виде я даже люблю. Спина болела нещадно, от бодрости не осталось ни следа, ни смысла. Глаза уже не раскрывались полностью. Остановившись в положенном месте, указала выставленный ладонью на нужную комнату.
- Спасибо. - тяжело бросил Итан. Я пожала плечами, сваливая всё на усталость. Благо, ко мне больше никто не лезет со своими заказами, люди начинают убывать. И рабочая смена у меня кончается, скоро другие придут, так что можно бегло обслужить парочку столов, отдать листок с заказами и всё. Законный отдых.
Благо, заказы были небольшими. Словно посетители из сострадание выбирали небольшие порции. Крайнему столу, где сидела женщина лет сорока в багровом плаще, угрюмо разглядывающая натёртую мною поверхность стола,я отнесла две тарелки сухариков и бокал игристого вина. Никакого непонимания или осуждения во мне не клокотало. Люди, как и их проблемы, бывают слишком разными, и алкоголь ничего не определяет. Не знала, что научусь такому за один день работы в баре. Честно сказать, сначала я даже не представляла о возможности разносить спиртное за столики в принципе.
Уже ближе к стойке восседала компания студентов. Эти граждане явно не отмечали начало нового учебного года. Такие выводы я сделала по их кислым минам. Сначала они сидели "особняком", ограничиваясь лишь вежливым обращением. А когда я принесла поднос, самый смелый и короткостриженый из компании задал вопрос:
- Девушка, вот вы учились где-нибудь?
Я насмешливо оскалилась. Проговорила, скривив губы:
- Было дело, и были подвалы. Как видите, я здесь. Неплохо, между прочим. Лучше, чем с голоду помирать. Так что не расстраивайтесь по любому поводу. Мы ещё молоды.
Молодой человек внимательно выслушав, отвёл зелёные глаза, удивлённо растянул губы:
- Дельно. Спасибо.
- На здоровье. Не спейтесь.
- Учтём.
Приободрившись, студент поднял свою кружку, качнул ею в мою сторону и отпил. Я довольно кивнула. Ощущение приятного тепла отдалось с движением головы. Такое, как оказалось, случается при встрече с приятными людьми.
Я вернулась к ребятам, принесла поднадоевшие спиртные напитки. Стул Итана пустовал.
- Боюсь представить, какие вселенские проблемы он там решает. - прохрипел Дамиано.
- Звучит жалко. - откликнулась Виктория. - В последнее время он настолько странный, что я не исключаю теории повешения на туалетной бумаге.
Я бросила на Викторию осуждающий взгляд. Судя по всему, девушка осознала неэтичность своей шутки, потому сразу уткнулась в телефон. Мне показалось непонятным такое количество отпущенных в его адрес шуток. Потому я покинула их столик, возвращаясь на свой наблюдательский пост.
Он вышел ещё более измотанный, а завидев меня, вздрогнул. Подняв на него такой же бесцветный взгляд, вопросительно качнула головой:
- Не уж-то рот с мылом мыл. Что случилось?
- Ничего...
Закатив глаза, я раздражённо выдохнула. Посмотрела него серьёзно:
- Говори. Нечего мне тут разводить сопли. Не люблю и не хочу.
Поджав губы, тот опустил голову. Он изо всех сил старался, сжимал кулаки так, что костяшки белели. Кадык постоянно поднимался и опускался. Итан впивался зубами в тонкую кожу своих раскрасневшихся губ.
У меня пропало всё желание как-либо пытаться выведать у него информацию. Хотелось халечь в кровати и не выходить из дома всю жизнь. А я стола и ждала его смелости. Как же жалко выглядит.
Но я осталась. Вспомнила про ответственность. Самое больное место. Терпение и только терпение. Он меня тоже не бросил. И я не могу.
- Понимаешь, я... Так не должно было случится. Я не хотел. Прости.
- Да ничего страшного.
- Нет, много чего страшного. Я - слабый человек. Прости, пожалуйста. Если хочешь... Скажи мне лучше правду.
Я нахмурилась.
- Ты чего такое несёшь, Торкио? Она тебя отравила через лазганья?
- Таис... Я понимаю, что тебе не очень хочется лб этом говорить сейчас, но... Слишком важно. Ты меня, в принципе, принимаешь? И насколько твоё принятие осмысленно?
- Господи, не пугай. Я от тебя никогда не отказывалась. В чём дело?
- Она... Просто не поняла. Такое бывает. - видно, тема на него действовала как яд. Весь сжатый и тихий, тот бурчал под нос несвязные, но очень искренние слова. Как же он меня боится. - Прости и её и меня. Не злись.
- А, так ты про эту жужелицу. - догадливо протянула я, глядя в пустоту. - Ну, давай, чтобы ты не мучался, я тебя поцелую.
На моё предложение Торкио округлил глаза. Непонимающе склонил голову, словно сам не поверил в мои слова. Хотя, может, и сама не знала, что говорю. Тот продолжал панически вытягивать воздух через расширенные ноздри.
Я приглашающе махнула ладонью.
- Ну так что? Быть или не быть?
Глаза Итана забегали, подбородок несколько раз дёрнулся. Барабанщик усердно перетирал пальцы. В итоге он чуть наклонился, я быстро, но мягко соприкоснулась с его губами. Надо признаться, у Итана они были намного горячее. Я положила руку ему на шею, второй держа меню. Его шея была жутко напряжённой, он сам вздрагивал всем телом, как будто держал что-то невероятно тяжёлое. В моём жесте на этот раз не было ничего насмешливого, подстрекающего или поддразнивающего. Осознание пришло позже, когда я на расстоянии ощутила тепло от его нерешительно висящей в пространстве руки недалеко от моей поясницы. Со временем усталость помогала раскрыться остальным чувствам. И тогда моё сердце затрепетало. Я решительно откачнулась назад, придумал мгновенное оправдание:
- Давай, мне уже домой надо. А тебя товарищи ждут. Потом пощебечем.
Спустив руку плечо, сжала его, будто внушая свои слова. В зрачках опять читал я испуг, но уже более притуплённый или туманный. Видимо, чтобы переварить, Итан отвёл глаза. Снова глянул на меня, заулыбался:
- Извини. Спасибо. До встречи. Ты к нам?
- Вряд ли. Всё, давай, некогда мне.
Я только потом задумалась над своей грубость. Но Торкио этого, вроде как, не заметил. По крайней мере, его сияющее лицо не являло собой никакой обиды. Не зная, как со мной попрощаться, он обошёл меня кругом. Обернувшись на полпути, юноша помахал мне, вновь улыбнувшись. Главное, улыбка его была такой сияющей и яркой, что мне стало чуть светлее на душе, учитывая темноту оттенков бара.
Отвернушвись от всего происходящего, я решила собраться домой. Отнесла меню в кладовую, попрощалась с поварами, чьи лица почти запомнила. Направилась в служебное помещение. Рядом стояла обумная стойка, вместо кожаных пар там стояли пустые бутылки, которые нужно было списать. Как чудесно - ставить мусорку рядом с работниками. Только положила пальцы на металлическую ручку, ощутила тяжёлую ладонь на своём плече. Я мгновенно насторожилась, подняла глаза. Ненавижу, когда кто-то касается меня, а именно плечей. Сейчас они ещё и оголённые. Изнурённо обернувшись, обнаружила, что это мужчина, при том вдвое больше меня по все габаритам. Мгновенно напрягшись, я более уверенно встала на ногах, твёрдо взглянула на него.
- Вы что-то хотели? - строгий, сухой вопрос лишь развеселил его краснющее от выпивки лицо.
- И не пытайтесь сказать, девушка, что ласки тут только молодым положены. Я ведь..
- О, Господи. Что вы позволяете, слышите себя или нет? - рявкнула я, отбрасывая его руки от себя.
- Между прочим, я уже как постоянный клиент! Зачем так грубо?
- Это не мотель и не бордель, понятно? Всё. Прекратите бардак.
- Что ещё за отказы такие? - сурово воскликнул тот, угрожающе сдвигая брови.
Сердце пропустил несколько ударов, чтобы потом забиться вдвое быстрее. Я здесь абсолютно одна, вне поля зрения. Ещё и эта огромная туша, от которой прёт хмелем за километр, надвигающаяся на меня.
Вновь у меня начинается неконтролируемое состояние, при котором обычно падаю в обморок. Меня загнали в угол. Я хотела заорать до дёра в горле, но что-то словно перемкнуло. Не получилось даже вздохнуть нормально. Стены сузились, лишили кислорода. Эта рвань подпитывалась моим страхом. Я постаралась выглянуть из-за его спины. Затравленно вглядевшись в толпу, я горестно осознала:
"Итан ушёл."
Сколько ни храбрилась, знала, что упаду. Вцеплялась ногтями в обои. В голове красными, горящими буквами, словно конвейер, бежал вопрос:
"что же делать что же делать что же делать"
Уже не скрывая своего страха, я вжалась в стену. На меня продолжили наступать. Я уже вдавливалась в неё, беспомощно осозная свой близкий конец. Я хотела приоткрыть рот для глотка воздуха, но тот вздёрнул руку прямо перед моими округлёнными глазами:
- Пикнешь, урою.
От прилежности не осталось и следа. Я старалась как можно лучше слиться со стеной, лишь бы он был как можно дальше. Краем глаза заметила, что у него в руке блестит ничто иное, как нож. Предвкушение металла на шее, что незаметно её рассечёт, не заставило долго представлять. Мне не избежать этого. И никто не поможет. Я сделала усилие, отвернула голову, лишь бы не видеть своего падения. Крепко зажмурилась, пытаясь представить, что это просто ещё один мой мрачный сон. Вспомнив об Итане, я открыла глаза, чтобы ещё раз проверить: не вернулся ли молодой человек. Пусто. Везде тьма, в глазах пульсирует. Зато я наконец разглядела близстояющую стойку с зелёными бутылками. Нет, слишком опасно. У него нож прямо у моего бока, я просто не успею дотянуться. Отчаиваясь, я сжимала губы, бросала косые взгляды на стойку. И вдруг поняла, на что я решаюсь. Поняла, что от моих действий зависит слишком многое. Здесь решается моя жизнь.
Внедрившаяся решительность, которую я так долго ждала, пришла на помощь. Молниеносно схватившись за горлышко, яростно разбила полую часть даже не приметившись. О лоб. Резкий звук меня весьма отрезвил, снова услышала витающий в баре шансон. В порыве гнева мне очень хотелось воткнуть оставшуюся острую часть в его разжиревшую глотку, но я держалась.
- Прочь! - смогла даже вскрикнуть на него. Представляю, как тогда сверкали мои глаза от всего омерзения этой гадостью. Выбравшись из засады, я приняла позу готовности - выпрямленные плечи и испепелябщий гордый взгляд.
Ко мне на помощь подоспели. Пусть и не сразу. Это был тот самый студент, с которым мы мило побеседовали во время передачи заказа.
- Чего руки распускаешь? - взъерепенился он.
- Она.. вообще ненормальная! Сначала ходит, в чём мать родила, а потом ещё и...
- А ты права не имеешь!
- Ты ещё поговори мне, малец!
Тяжело дыша, я наблюдала за нарастающей перепалкой. Не очень бы мне хотелось, чтобы тут было ещё и побоище.
- Так. Без драк, а-то директора позову.
- Не надо, я уже здесь. - скривившись выдал Павел Александрович, выплывая из своего кабинета. Он скептически оглядывал осколки на полу и разгорячённых посетителей. - Ну кошмар. Точилина, вы тут развели кабаре или публичный дом?
- Что значит Точилина? - пожимая плечами, протяжно спросила я.
Это взбесило седоватого мужчину ещё больше.
- Явно не я! Посмотрите сами на себя в зеркало и всё поймёте. Я вас, кажется, просил ещё утром. Но вы же у нас юунтарка. Бунты нам не нужны. Пишите по собственному.
- Ничего я писать не буду. Хотите - увольняйте. Но я напишу заявление, за домогательства. Так и знайте.
- Пишите, пишите. Я приложу записи с камер видеонаблюдения.
- Что ещё за угрозы? - с надрывом прорычала я.
- Угрозы?! Вы себя слышали? Кто тут первый начал угрожать? - он сардонически поднимал брови, пытаясь меня спародировать.
- Он. - я ткнула в трезвеющего мужика.
- Пусть полиция и разбирается.
- Разберутся. А я иду домой. Устала, ещё с вами возиться.
- Чудесно. Идите, куда глаза ваши глядят, но на наш порог ступать не думайте.
- Хорошо, очень хорошо, только дайте я хотя бы вещи свои заберу, а-то нежосчитаешься потом!
Продолжая возмущаться я зашла в служебное, надела футболку. Взяла несчастную сумку. И вышла, презрительно оглядев сумасшедшего директора с его предрассудками. Не забыла и подойти к студентам. Чуть наклонилась, более спокойно обратилась к своему защитнику:
- Спасибо большое за смелость. Хорошего вечера.
Суровое выражение его лица сменилось на более приветливое. Закрыто лыбнувшись, тот шепнул:
- Пожалуйста. Удачи.
Я наконец-то покинула своё первое место работы, куда больше никогда не зайду. На телефон пришло сообщение от Нелли:
"Ну, как у тебя дела? Всё нормально?"
Приподняв уголок губы вверх, я набрала девушку.
- Ало.
- Привет. Смена закончилась?
Неопределённо качнув головой, я решилась ответить:
- Ага. Короче, меня уволили.
_____________________________________________
*акварель
всем привет, да
больше таких огромных частей не будет, честное слово, они меня уже скоро изведут
пов Тая видит фанаток Итана