III
А боль утихает...
Медленно, с таким отвратительным привкусом горечи, с тысячей мыслей "а если бы", с тяжёлым похмельем, но утихает.
Я все ещё позволяю себе изредка следить за тобой, за твоей новой жизнью. Прихожу на наше старое место, заказываю кофе с ликёром и жду. И ты приходишь. Одна, с кем-то, но приходишь. Ты смеёшься, улыбаешься, грустишь, хмуришься, кусаешь губы.
Когда ты с мужчинами, ты улыбчива. Неискренне. Ты страстно закусываешь нижнюю губу, как бы невзначай проводишь пальчиком по линии декольте... Глупо. Они бы и так все поняли. Когда ты с подругой, ты отчасти серьезна. Но только отчасти. Пьешь кофе, улыбаешься, убираешь волосы с глаз. А вот когда ты одна... Когда ты одна, ты естественна. Так естественна ты только с двумя людьми: мной и тобой. Ты едва сдерживаешь слезы, до крови прикусываешь нижнюю губу, водишь пальцем по ободку кофейной чашки... Тогда ты — это ты.
Один раз я увидел тебя с ним. С мужчиной твоей мечты. Высокий, красивый статный, холеный. От него пахнет деньгами и дорогим одеколоном, он хорошо одет, гладко выбрит, ухожен. Не мне тягаться с ним. Зато с ним ты такая, какой отчасти хотел видеть тебя я: интересуешься его делами, заботливо подливаешь кофе, любовно заглядываешь в глаза, целуешь в шею. А ему всё равно. Дома его ждёт жена и, возможно, ребенок. Ты для него всего лишь кукла, за которую он щедро заплатил. Обидно понимать, что душа легко покупается за кругленькую сумму, но ничего не поделаешь. Ты теперь уже не моя скрипка. Ты его кукла.