XII
Я стою в шаге от края. Сон это или наяву — не знаю. Я уже ничего не разбираю, только слышу твой смех. Он действует как транквилизатор — парализует тело, закрывает глаза, и все, что мне остаётся — просто слушать эхо этого прекрасного звона. Я бы сейчас взял в руки скрипку и заиграл. Что-нибудь из Вивальди, возможно, сыграл бы что-нибудь свое, это не имеет значения. Скрипка — отражение твоего тела. Такая же тонкая, хрупкая, не поддающаяся на грубое движение пальцев. Скрипке требуется подход. Я помню, так же, как и на скрипке, я проводил смычком по твоим струнам, не только душевным, но и телесным, и ты дрожала в конвульсиях, кусала губы и искала, отчаянно искала в темноте мою ладонь, чтобы переплести мои пальцы с твоими. Твое дыхание было тяжёлым. О, я это прекрасно помню! Это было музыкой в моих ушах. А потом ты смеялась. Тихо, искренне, счастливо. Как жаль, что только в этом ты лучше скрипки — она никогда не сможет в точности повторить этот чудесный смех, наступивший после очередного приступа наслаждения.
Но это все в прошлом. Сколько до бездны? Шаг? Два? Не важно. Мне достаточно только выбраться из этого парализующего плена и я сам сделаю этот чертов Последний Шаг. В мире, где нет тяжёлого дыхания, твоего тяжёлого дыхания, нет смеха твоего и нет струн, отражающих мою сущность, мне нет места. Нет смысла. Смысл утерян.
Не помню уже, кто это сказал, но от одиночества не умирают. Умирают от отсутствия смысла. Можешь отправить мне в бездну письмо? Напиши в нем, как ты ещё не потеряла смысл среди этого хлама, среди этих похотливых богатеев, трогающих тебя вожделенно, поддающихся плотским инстинктам только ради удовлетворения. Как ты ещё не потеряла его среди бутылок и сигаретного дыма, в ворохе бессмысленно-красивых тряпок с клеймом "кутюр"? Я не знаю как. Если сможешь, пришли в этом письме мне кусочек смысла. И несколько нот твоего смеха, мне его очень не хватает.
Ну вот. Уже начал жалобно просить. Нет. Не могу. Уж лучше сразу насмерть, в омут, с головой, с концами. В омут, с ворохом бумаг, несущих образ твой, образ мой, наш образ! Чертовски хочется курить, но в аду нет сигарет, нет вина, чтобы потушить этот огонь изнутри, потому что он уже пожирает тебя снаружи. Поздно тушить пожар, когда горит весь мир. Можно только шагнуть. Шагнуть, и впасть в забытье навечно. Навечно... Мне кажется, даже в адских муках я буду помнить это тяжёлое дыхание и смех. Не могу...
Я шагаю в бездну.