История третья, мистическая
Максим со вздохом сожаления убрал руки с мягких бочков Славки. Омега, только что пыхтевший над очередной оранжево-желтой гирляндой, смущенно кашлянул:
- Тяжелый?
- Кто? – искренне не понял его Максим.
- Я, не гирлянда же, - хмыкнул омега.
- Ты – как пушинка, - сказал Максим и едва удержался от продолжения: что-то там про то, что его, Славку, он готов всю жизнь на руках таскать, и даже ни разу не поморщится. Но уровень близости таких речей не допускал.
Нет, конечно, они уже вышли на совершенно новый уровень отношений: гуляли вместе, переписывались и даже пару раз сходили в кино. Но все это попахивало знатной френд-зоной, в которой Максиму грозило застрять на веки вечные. А значит Славку нужно было подтолкнуть на новый уровень, а вернее – поцеловать.
Что поделать: омеги так хитро устроены, что ты можешь держать их за руку, обнимать и даже сажать к себе на колени – и все это будет интерпретироваться их извращенным омежьим мозгом как проявление дружбы. Единственное, что могло спасти несчастных альф в подобной ситуации – это поцелуй. Вот уж что-что, а поцелуй между друзьями объяснить было бы гораздо сложнее. Это была своего рода инициация, момент магического перехода на новый уровень отношений. Конечно, к такому поцелую предъявлялось слишком много требований: он должен произойти на трезвую голову, должен быть добровольным, омега должен на него ответить, и главное, самое главное! Одного поцелуя мало! В подобных делах важно не только захватить плацдарм, но и удержать его, крепко укрепившись и, желательно, пустив корни.
Вот и Максим все подыскивал необходимый момент: достаточно романтический, но при этом совершенно не допускающий ни малейшей неоднозначности в интерпретации происходящего. Да только момент такой все никак не удавалось поймать.
Вот и сегодня альфа и омега наряжали спортивный зал к Хэллоуину: праздник, конечно, заморский и чуждый нашим краям, но уж больно мерзкая стояла за окном погода, а новогодние гирлянды вешать пока было рано. А потому после тренировки Максим остался, чтобы украсить зал, а заодно и полапать вызвавшегося помочь ему Славку. Полапал от души – окна были высокие, и Максим то и дело подхватывал омегу за талию, чтобы поднять повыше – стремянку, мирно дремавшую на складе, разумеется, принести никто не подумал.
Повесив последнее украшение и включив огоньки, Славка устало привалился к плечу альфы.
- Красиво, - сказал он, задумчиво глядя на мерцающих летучих мышей и пластиковые тыквы.
- Мда? Блин, а ведь должно быть страшно, - хмыкнул Максим, - Давай, хоть историю страшную расскажу?
- Сильно страшную?
- Нет, конечно, - и Максим обнял Славку за плечи, устраиваясь поудобнее....
***
- Андрей Конев, альфа, 34 года. Последние десять лет проработал на заводе ''Искрамонатж'' главным инженером... И что же это, главный инженер не накопил себе даже на квартиру? – майор полиции Сахаров с сомнением посмотрел на высокого альфу, сидевшего, ссутулив плечи, перед ним на старом, шатком стуле. Стул этот был максимально неудобным, будто специально созданным для того, чтобы человеку, сидящему на нем, было некомфортно и тревожно. Но расположившийся на нем сейчас мужчина, казалось, ничего не замечал. Он сидел, опустив голову, лишь изредка привычным жестом, который, видимо, и сам уже не замечал, потирал грудь.
- Накопил, - равнодушно ответил альфа, - На племянника переписал.
- И что, родственники не захотели заботиться? - высказал предположение Сахаров, привыкший, благодаря своей работе, видеть в людях плохое и ждать от них самых подлых поступков.
- Да нет, почему, они-то захотели. Я против.
Сахаров покивал. Понятное дело: кому понравится ловить на себе жалостливые взгляды и слушать за спиной шепотки, мол, ах, такой молодой, ох, как мало пожил...
- И что врачи говорят? - скорее из вежливости спросил Сахаров, разглядывая лежавшие перед ним документы, согласно которым город предоставлял гражданину Коневу государственную квартиру (ну, как квартиру, на самом деле одну комнату) на период его ''дожития''. Сахарова аж передернуло от этакой формулировки.
Он снова посмотрел на сидевшего перед ним альфу: высокий, плечистый мужчина с крепкими руками и довольно симпатичным лицом. Ничего в нем не выдавало человека, которому осталось жить от силы месяц, разве что эта бледность... да рука, машинально потиравшая грудь...
- Болит? – невольно вырвалось у Сахарова.
Альфа поморщился.
- Привык. Да и таблетки есть. Так что там с квартирой? – решительно сменил он тему. – Совсем все плохо?
-Да не сказать, чтобы плохо... - Сахаров почесал затылок. Они подошли к самой нелюбимой его части, - Там все на месте, все работает, только соседи кислячат, да жалобы вечно строчат... Нехорошая эта квартира, короче.
- Что, люди пропадают? – усмехнулся альфа, и Сахаров улыбнулся в ответ, радуясь тому, что его шутка нашла достойного слушателя.
- Да нет, просто жильцы старые погибли, а теперь новые все время жалуются – то им пол скрипит, то мебель двигается.
- Дом с привидениями, значит, - задумчиво протянул альфа. – Ну, что ж, лучшего места для сердечника не найти.
И криво усмехнулся, снова неосознанно потирая грудь. Сахаров вздохнул.
Квартира эта после смерти владельцев, не имевших родственников, отошла, как водится, государству, и теперь туда заселяли таких вот, не пригодившихся обществу, людей: сироту, ожидавшего государственной квартиры, отставного военного, оставшегося без жилья – в общем, всех сирых и убогих, что оказались вдруг на попечении страны.
Вот только пока в квартире снизу жил глухой и почти слепой дедушка, все было хорошо, а как он помер и на его жилплощадь вселилась молодая семья с детьми, Сахаров имел удовольствие раз в две недели получать жалобы на верхних жильцов: то они шумят, то топают, то ещё что... И майор замучился каждый раз выезжать на место и выяснять, что происходит.
И вот теперь в эту квартиру отправляли альфу по имени Андрей, жить которому, как доверительно сообщили майору по телефону, оставалось от силы месяца два.
Ещё один морока бедном Сахарову.
Майор неловко кашлянул.
- Давайте договоримся. Если у Вас будут жалобы, проблемы – обращайтесь ко мне. А сами, если не трудно, раз в неделю являйтесь перед мои светлые очи. И отзванивайтесь почаще.
- Ага, - хмуро буркнул альфа, - Понял.
И это ''понял'' будто ножом по сердцу полоснуло майора. Он с сожалением посмотрел на сидевшего перед ним альфу. Молодой ещё, сильный, даже симпатичный... И надо же так...
***
Андрей и правда никогда и не думал, что жизнь его закончится вот так: в унылой государственной квартире, выделенной ему для ''дожития'', Боже, слово-то какое мерзкое! Кто бы год назад сказал ему, молодому инженеру, бывшему на хорошем счёту у начальства, довольно симпатичному альфе, который как раз начал встречаться с очаровашкой-омежкой едва за двадцать, кто бы сказал ему, что едва заметная боль, сдавившая грудь как-то раз во время очередного секс-марафона с его симпатяжкой, вскоре станет постоянной, а потом заставит пойти к врачу, к одному, второму, третьему, пока, наконец, в руки ему не выдадут простой листок бумаги, на котором среди множества терминов и мудреных слов пряталась простая истина – сердце его, измочаленное и истершееся, билось из последних сил, и даже пересадка уже не помогла бы ему, слишком истрепана была вся кровеносная система.
За пару месяцев он, и правда, из жизнерадостного альфы едва не превратился в развалину, сломленную отчаянием. Но потом, кое-как взяв себя в руки, он переписал квартиру на племяшку и сообщил своим, что уезжает на Север в закрытую военную часть, так что новостей от него ждать пока не стоит. Он привык самостоятельно справляться со своими проблемами, потому что именно таким должен быть настоящий альфа. Он хотел сохранить хоть крупицы достоинства и мужества. А потому выбрал одиночество в государственной квартире.
Сахаров выдал ему ключи и адрес, и Андрей поехал, прихватив с собой свой нехитрый багаж. Квартира, к его удивлению, оказалась уютной и даже как будто обжитой: видимо, не выветрился ещё дух прежнего квартиранта. Долгий переезд, разговор с майором в полиции вымотали Андрея, а потому он, даже не перекусив, закинулся очередной таблеткой и уснул на диване, привычно попросив у кого-то на небе смилостивиться и не дать ему умереть сегодня во сне.
Утро разбудило его веселым птичьим щебетом за окном и странным запахом. Сонно принюхавшись, Андрей сообразил, что пахнет, скорее всего, сырниками, только сильно пригоревшими. Он сел, откинув одеяло и пытаясь сообразить, от кого из соседей к нему плывут эти отнюдь не божественные ароматы.
А потом раздался шорох, и на пороге комнаты возник незнакомый омега: невысокий и худой парень с растрепанными и выгоревшими на солнце до белого цвета волосами, облаченный в явно видавшие виды шорты, которые были ему велики и держались на честном слове и, может быть, на выпиравших косточках омеги.
- Ох, бля! – вырвалось у омеги, когда он, взмахнув деревянной лопаточкой для готовки, во все свои серые глаза уставился на застывшего на диване альфу, - А ты кто такой?
«Это я должен у тебя спросить», - подумал Андрей, но вслух сказал другое.
- Андрей Конев, определён сюда на гособеспечение. А ты кто такой? Майор не говорил про соседей.
Омега хмыкнул и подтянул едва не сползшие шорты. Он, видимо, не считал, что вид его полуобнаженного тела может смутить незнакомого здорового альфу, сидевшего перед ним в одних трусах.
- Да майор не заморачивается такими мелочами. Я как из органов уволился, так он меня вообще игнорирует. Стоит к нему прийти, он орать на меня начинает, мол, тебе надо на покой, успокойся уже... Или тупо игнорит меня. Так что ничего удивительного, он мог, и правда, элементарно обо мне забыть.
И омега вдруг улыбнулся, искренне и открыто, перекладывая лопаточку в левую руку и протягиваю правую Андрею.
- Сергей Самоходов, 30 лет, омега. Живу тут, в соседней комнате. Так что мы с тобой теперь типа соседи.
Альфа некоторое время молча рассматривал стоявшего перед ним омегу, а потом беспокойного дёрнул плечом:
- Слушай, у тебя там ничего не горит? – неуверенно спросил он. Но омега лишь небрежно пожал плечами.
- Не, это я сырники делал. Люблю их по утрам со сгущенкой трескать. Кстати, будешь? А то я вечно слишком много наделаю, потом приходится их весь день жрать, чтоб не пропали.
Что бы омега не говорил, но сырники у него определённо подгорели, и если бы не сгущенка, которой Андрей щедро залил черноватые со всех сторон кругляши, есть это было бы невозможно. Но омега уплетал их за обе щеки, и, глядя на него, Андрей вдруг тоже почувствовал аппетит, чего с ним уже давно не случалось - боль в груди оттесняла все другие чувства на задний план.
- Ну, что, вкусно же? – самодовольно улыбнулся омега, и у Андрея даже мысли не возникло переубеждать его. – А тебя почему сюда сослали?
Андрей вздохнул. Разумеется, этот вопрос был неизбежен, но отвечать на него от этого больше не хотелось.
- Я почему спрашиваю, - не дождавшись ответа, пустился в разъяснения Сергей, смешно наморщив нос, - Сахаров же вечно сюда всяких неблагонадежных подпихивает, будто специально. А ты вроде выглядишь нормальным. Вот я и пытаюсь понять, в чем подвох и что с тобой не так.
- Да все со мной так, - буркнул Андрей, уже через силу дожевывая последний сырник.- Не маньяк, не наркоман, не преступник...
- Просто до тебя тут жил один мальчонка, выпускник детдома, ждал свою квартиру. Так он вроде альфа, а меня как огня боялся, ныкался все, да вздрагивал, стоило войти. А потом алкаш был, тоже мент бывший, но уже совсем опустившийся, все бухал да чертей ловил. Так этот меня тоже игнорил, только как напьется, так лезет разговаривать. А как протрезвеет, так снова – полный игнор. Так что я-то только рад адекватному соседу.
- Это ненадолго, - криво усмехнулся Андрей, - У меня порок сердца. Врачи дают от силы месяц. Так что ты лучше проверяй меня по утрам, жив я ещё, или уже помер.
- О... - растерянно протянул омега, и его серые глаза, казалось, стали ещё больше.
- А ты-то сам тут как оказался? - сменил тему Андрей.
- Я? Я-то тут и жил изначально, выкупил одну комнату и жил. Работал в том же участке, что и Сахаров. Коллеги мы с ним были. Не друзья, конечно, так, знакомые-приятели. А потом – травма головы, увольнение, точнее, досрочный выход на пенсию по ранению, а если точнее, то по ненадобности, и - вуаля- живу здесь. Пенсии моей хватает, на работу меня такого, штопанного, уже не возьмут...
- А почему квартира- нехорошая? - спросил Андрей, машинально потирая грудь.
- А, да тут пара жила, молодожены, как раз в той комнате, что тебе отдали. Разбились в автокатастрофе. Ни родственников, ни детей, и квартира отошла государству. А потом соседи начали жаловаться, мол, ходит кто-то, шумит. Ну, не знаю, я тут кроме себя никого не видел, никакого шума постороннего, ничего. Это только соседям снизу что-то мерещится. Думаю, они тупо бесят призраков – у них детей полная квартира, может жмурам просто завидно.
Андрей промолчал, не желая влезать в разговор о духах и призраках – слишком близко к нему самому подошла смерть, чтобы получать удовольствие от разговоров о том, что нас там, за порогом бытия.
- А тебе не страшно одному жить? - на всякий случай уточнил он. – А теперь ещё и альфу левого подсунули.
- Чего мне бояться? – снова пожал плечами омега, - Ты ж, судя по всему, даже если захочешь, не сможешь меня завалить. Сердце не даст.
И Андрей хмуро потупился, подтверждая правоту омеги.