***
Тимур, хоть и был одним из самых опытных бойцов агентства, не гнушался подработки в спортивном зале, в котором тренировалась вся их команда. Его вызывали, когда на горизонте появлялись клиенты, заинтересованные в курсах самообороны, потому что Тимур, как никто другой, знал, как ведут себя те, кто хочет напасть на омегу или на более слабого альфу, и как ведут себя при нападении эти сами омеги и альфы. Он не пытался сделать из своих подопечных супергероев. Его главным посылом было – по возможности вырубить или обезвредить противника и ... бежать, сверкая пытками и громко крича о помощи. И, как ни странно, клиентам такой подход нравился, а у Тимура появлялся сторонний заработок при удобном графике работы.
Вот и в этот раз ему позвонил омежка-секретарь, чтобы спросить, сможет ли он выделить время для очередного клиента. Индивидуальные занятия пару раз в неделю, гибкий график по договорённости и, что немаловажно, возможность переноса тренировок по желанию клиента и самого Тимура с учётом напряженного графика работы. Как доверительно шепнул секретарь, клиенту, это был омега, предлагали и других тренеров, но он был настроен решительно – ему нужен был Тимур, и никто другой.
Такое упорство было достойно уважения, и Тимур быстро согласился. День был назначен, время выбрано, и вот альфа уже торчат в зале, ожидая своего клиента.
- Опять какой-нибудь сладкий омежка придёт строить тебе глазки? – Максим по-дружески хлопнул Тимура по плечу. Альфа только хмыкнул: омеги оставались омегами и пройти мимо почти двухметрового альфы с широкими плечами и бугристыми мышцами просто так не могли. Правда стрельба глазками продолжалась до первой тренировки. Потом тяжело дышавшим, мокрым и потным омегам становилось не до флирта, и когда Тимур наваливался сверху, прижимая к полу, любой омега мгновенно забывал о его впечатляющем прессе и отличной фигуре – всех охватывала паника. Потому что Тимур подходил к тренировкам серьёзно и щадить никого не собирался.
- Омега, да, - просто ответил он, по привычке быстро окидывая зал глазами. – Я его ещё не видел, так что ничего сказать не могу.
- Прикинь, сейчас такой двухметровый омега-монстр явится и заломает тебя на первой же трене, - хохотнул Максим. – Что будешь делать, если он окажется реальным качком и крутяшкой? Приедет такой на моцыке, круче моего, весь в татухах и пирсинге...
Тимур пожал плечами.
- Да ради Бога. Я не считаю, что омега должен быть обязательно таким омежкой-омежкой. Знаешь, такие зайчики пушистые, которые дома сидят и ждут своего альфу с работы, у которых и дом – полная чаша, и дети – ангелочки. И по квартире они в ходят в костюмчиках розовеньких, где шортики коротенькие и кофточка на три пуговички расстегнута...
Максим захохотал. Это была любимая шутка всех работавших в зале тренеров, после того, как один из коллег, расписывавший своего мужа именно в таких словах, привёл своего сладкого омежку на новогодний корпоратив. Омега и правда был милым и пушистым с виду, но только с виду, ибо стоило его альфе отвернуться или отойти в сторону, как омега перевоплощался в настоящее исчадье ада – стервозное, скандальное и невероятно вредное. Но, показав свой звериный оскал и раздвоенный языка за спиной мужа, омега мгновенно менялся, стоило тому вернуться и занять своё место рядом с хрупким супругом и охреневшими от таких внезапных метаморфоз коллегами. И снова перед всеми стоял настоящий ангел, наивно хлопавший ресничками и растерянно улыбавшийся на не совсем удачные шутки своего альфы.
- Да уж, понятно, что тебе только такого омегу и подавай... - начал Максим и вдруг замолчал, кивая головой за спину Тимуру.
Альфа обернулся и увидел застывшего у него за спиной невысокого омегу. Судя по маячившему у того за спиной секретарю, это и был новый клиент Тимура.
***
Тихон был четвертым ребёнком в семье, самым младшим, а кроме того – единственным омегой. Его старшие братья-альфы были намного старше него. Папа рожал их одного за другим, так что все трое погодок были одинаково высокими, крепкими и привыкли держаться одной бандой. Когда через десять лет после третьего сына папа умудрился родить ещё и омегу, заниматься его воспитанием у него уже не было ни сил, ни желания. Да и перестроиться после трёх шумных альф на мягкого малыша у него не получилось. Так что Тихон ни разу в своей жизни не слышал привычных для других омег фраз, типа «Не кричи так, ты же омега'», «не бегай, омеги не должны себя так вести» и так далее. Если честно, его папа, видимо, и сам подзабыл, как там должны вести себя приличные омеги, потому что, родив троих сыновей, взялся, наконец, за свою карьеру и был постоянно занят на работе, с удовольствием решая рабочие, а не семейные вопросы. Забота о младшем омежке легла на плечи старших братьев, и уже с трехлетнего возраста, когда папа вышел на работу, а Тихон начал ходить в детский сад, им занимались братья. Но пятнадцати-тринадцатилетние альфы не смогли проникнуться очарованием маленького омеги, он был для них лишь досадной помехой, за которой надо было следить. Вот только окрики братьев Тихон воспринимал не как заботу, а как ограничение и попрание своих прав на равное участие в общем веселье. «Не лезь, испачкаешься'» – и тебя не пускают швыряться грязью со старшими альфами, «Сиди тут, ещё упадешь» – и тебе не дают покататься на таком крутом и ярком велосипеде, «Слезай быстрее, грохнешься ещё!»- и тебя снимают с горки, с которой с визгом и хохотом катаются все крутые подростки-альфы. Тихон обиженно поджимал пухлые губки и пробовал даже реветь, но для его братьев это были не милые капризы, а лишняя головная боль. Сообразив, что добровольно в компанию крутых и весёлых ребят его не примут, Тихон решил взять свою судьбу в свои хрупкие омежьи ручки. И вот он уже лезет на горку, несмотря на то, что братья-то были правы, и он действительно падал и расшибал коленки, он лезет в грязь, не обращая внимания на красивую розовую футболочку, которую ему подарил крестный. Он упорно вмешивался в игры братьев и их приятелей, набивая синяки и шишки, глотая слёзы и снова влезая туда, где не было места слабому омеге. И вскоре альфы к нему привыкли. Он не капризничал, не ныл и не требовал к себе особого отношения, а значит, с ним можно было иметь дело. О, это потом, когда пройдут года, альфы вдруг обнаружат, что в их компанию затесался не просто омега, а очень даже симпатичный и интересный омега! Но будет уже поздно, Тихон, к тому времени уже ставший Теем, был своим в доску парнем, хотя и на две головы ниже самого низкого из альф, а со своими корешами мутить было как-то не очень.
Зато когда пара парней решила собрать свою группу, чтобы кадрить на вечеринках омег, ни у кого не возникло сомнения в выборе претендента на роль солиста: звонкий голос Тея знали все. Кроме того, омега с удовольствием писал тексты, которые заходили не только омегам, но и альфам. Шло время, и состав группы постепенно менялся: уходили те, кто не способен был или не хотел вкладывать в это дело силы, время и все наличные деньги, оставались самые упертые и влюбленные в музыку. И Тей – неизменный солист с прекрасным и немного хрипловатым голосом и ещё более задиристым характером.
Слава пришла к ним неожиданно: выступление на обычном школьном концерте заснял один из учеников и показал своему отцу, который как раз искал песню для нового сериала о трудностях подростковых будней. Сериал неожиданно выстрелил, а заглавная композиция не звучала только из утюга. У группы мгновенно появилась аудитория, фанаты, а главное, умелый продюссер, который мгновенно углядел потенциал не только в самой группе, но и в её солисте, маленьком, хрупком омеге с божественным голосом.
Но несмотря на славу и довольно крупные гонорары, Тей все равно оставался омегой. Он снова слышал уже ставшее привычным: «ты с нами не пойдёшь, омеге там не место», «приличные омеги так не одеваются'», «тебе ещё детей рожать». И эти фразы неизменно бесили его. Упрямый Тей выходил на сцену в таких нарядах, что челюсти альф в зале с громким стуком падали им же на грудь. Под его ярким, броским макияжем было не узнать милого личика, а по городу он всегда, пока позволяла погода, перемещался на крутом спортивном мотоцикле, который приноровился усмирять со своим малым весом и ростом. Он стремился ни в чем не отставать от своих коллег-альф: если они ехали на стрельбище или на гоночный трек, он ехал с ними, если им надо было прыгать с яхты в море, он прыгал с ними. К этому быстро привыкли, поняв, что с этим оторвой спорить бесполезно, тем более, что такое поведение лишь играло на руку имиджу группы.
Лишь к одному Тей оказался не готов. Слава обрушилась на него слишком рано, когда он едва достиг совершеннолетия, и он, вечно занятый музыкой и попытками догнать и перегнать находившихся рядом альф, не ожидал столько бурного сексуально окрашенного внимания со стороны своих фанатов. Да, он привык выходить на сцену в откровенной одежде, но ему и в голову бы не пришло, что это даёт кому-то право прижимать его к стене или делать непристойные предложения. Иногда до него случайно доносились разговоры его продюссера, который в грубой форме вынужден был отвечать альфам, желавшим за немалую мзду провести с солистом группы ночку. Журналиты, потакая интересам публики, копались в его личной жизни, пытаясь найти что-то пикантное, а не найдя ничего интересного, просто выдумывали все сами. В такой атмосфере Тей чувствовал себя все менее уверенно, все чаще казалось ему, что земля выскальзывает у него из-под ног, да и сам он давно находится не на своем месте.
И организованное с целью похитить его нападения могло бы стать последней соломинкой, сломавшей спину верблюда, если бы не альфа-охранник, который вывел Тея из западни. Все его уверенные движения, его ненавязчивая забота и внимание к более слабому омеге вдруг показали Тею, что он и правда может быть слабым, что он может позволить себе не гнаться за недостяжимыми для него рекордами, которые для любого альфы были обычным делом.
Этот незнакомый молчаливый альфа так поразил воображение Тея, что сперва тот, в силу неопытности, даже не смог разобраться в своих чувствах. Сперва он думал, что постоянно всплывавший в мыслях образ альфы – лишь реакция не стрессовую ситуацию, потом – что он умудрился, как обычный глупый омега, запасть на первого же альфача с замашками доминанта, попавшегося ему на пути. И лишь потом, когда страх, пережитый во время нападения, уже поистерся и отошёл на второй план, когда новые впечатления, люди и работы все равно не смогли вытеснить из головы незнакомого альфу, только тогда Тей начал подозревать, что тот ему просто-напросто понравился. И понравился так сильно, что омега, до этого избегавший хоть каких-нибудь отношений с противоположным полом, начал осторожно наводить о нем справки. Это оказалось задачей нетрудной, и скоро почти все доступные данные о спасшем его охраннике были ему предоставлены.
Если бы это был рядовой альфа, Тей просто позаботился бы о том, чтобы тот попал на его концерт в каком-нибудь закрытом клубе, где была бы возможность просто подойти и познакомиться. Но судя по воспоминаниям Тея и по полученной информации альфа этот не был фанатом его группы, больше того, он не был вообще ничьим фанатом. Не очень понятно, какую вообще музыку он слушал, и слушал ли вообще. А потому приглашение могло быть просто проигнорировано. Можно было снова нанять его в охрану, но тут в дело вступал кодекс чести секьюрити: никаких романов с клиентами. Оставался довольно простой способ: попасть к нему на тренировки. Организовать все было несложно – очередная экстравагантная выходка оторвы-солиста не убьет менеджера, да и рассказ о страхе перед новым нападением подействовал, и вот уже Тей, заметно волнуясь, заходит вслед за улыбчивым секретарем в зал, где спиной к нему стоит высокий, намного даже выше, чем он запомнил, альфа и о чем-то увлеченно беседует со своим коллегой.
А потом он услышал, о чем именно разговаривали альфы...
- Знаешь, такие зайчики пушистые, которые дома сидят и ждут своего альфу с работы, у которых и дом – полная чаша, и дети – ангелочки. И по квартире они в ходят в костюмчиках розовеньких, где шортики коротенькие и кофточка на три пуговички расстегнута...
Услышав эти слова, Тей едва устоял на ногах. Такого удара он не ожидал. И почему именно этот альфа, единственный, кто смог понравиться закрытому и довольно зажатому в делах любовных омеге, оказался таким?! Почему именно ему нравится то, что у бедного Тея если и было когда, то давным-давно испарилось?!
Он не умел готовить, он совершенно не представлял, как вести себя с маленькими детьми, да у него даже розового ничего не было, кроме пары труселей, да и те - с черепами на розовом фоне! Зато Тей умел разгоняться на трассе так, что все вокруг превращалось в сумятицу огней и пятна света, мог запросто поменять колесо, мог написать, сыграть и спеть охрененную балладу, мог зажечь целый зал, мог, ни секунды не задумавшись, прыгнуть с тарзанки или со скалы в море... Он много чего мог и умел, вот только этому альфе все это было не нужно... Ему нужен был нежный и ласковый малыш, который пугается любого шороха и робко прячется за спиной своего защитника. Рядом с таким и плечи у альфы становятся шире, и голос уверенней. Рядом с таким любой альфа чувствует себя опорой и главой семьи. А что мог дать ему Тей? Худосочный омега с подпорченной репутацией и полным отсутствием того, что называлось «омежьим шармом»...
Но Тей привык держать удар, привык быстро ориентироваться в неприятных ситуациях. Вот и теперь он проглотил обиду и постарался улыбнуться как можно милее.
Если его альфе нравятся сладкие омежки, значит, он может хотя бы попытаться стать для него таким.
- Здравствуйте, - пискнул он, кокетливо взмахнув ресницами, Это Вы – мой надёжный и сильный тренер?
И самого едва не стошнило от отвращения.
Альфа растерянно посмотрел на него.
- Думаю, да, - наконец выдавил он., - Меня зовут Тимур, и я буду учить Вас основам самообороны.
Голос альфы звучал предельно спокойно и равнодушно, и сердце Тея рухнуло куда-то в область желудка- неужели он настолько не понравился этому мужчине?